Вспышки рыжего пламени

      Скрываться смысла больше не было, и я встала во весь рост. Похоже, увлеченные добычей бандиты еще не заметили нас, и был шанс разойтись миром. Но этот шанс мгновенно приказал жить долго и счастливо, когда я увидела взгляд Роберта. Тот пылал ненавистью и болью.       — Нам надо уходить, — попыталась воззвать я к его разуму, — они слишком заняты дележом добычи и не будут нас догонять. Поскачем отсюда без привалов и быстро оторвемся.       Но я уже поняла, что Роберт не будет слушать. Понял это и Леон, выехавший чуть позже на своем гнедом скакуне на поляну.       — Если хочешь сдохнуть, то так тому и быть. Надеюсь, Арья и Шон, у вас хватит ума не вмешиваться во все это — Леон сплюнул, повернулся и ускакал собирать лагерь и трубить отход.       Массаракш! Роберт, не сказав ни слова, спустился на ришадиуме с холма, затем спешился. Он неспешно достал из футляра на боку животного огромный двуручный меч. Бандиты заметили его — действительно, такую фигуру было не заметить трудно. Они бросили избиение караванщиков, и под крики вожака образовали что-то наподобие неровного строя и двинулись на ирилийца. Тот что-то шепнул своему ришадиуму, и мудрое животное, склонив голову, поскакало обратно. Роберт перехватил двуручник и двинулся наперерез бандитам.       — Леон, вот урод! — У Шона от ярости затряслись руки, — а ты что, так и будешь стоять столбом? Помоги ему!       — Это не наше дело, боги вас побери! — закричала в ответ я, — если ему вздумалось поиграть в героя, пусть играет!       — Неужели у тебя совсем нет чувств? Почему ты такая… холодная?       Все стояли и смотрели. Товарищи Роберта, с которыми он недавно делил походный очаг, не спешили ему на помощь. Несколько из них взволнованно переглядывались, но не решались нарушить приказ Леона.       Бандиты окружали Роберта, думая, что одинокий воин легкая цель. Они были вооружены длинными изогнутыми клинками, у нескольких в руках покачивались копья. Четверо человек в тылу готовили луки. У ирилийца был лишь один шанс.       Взревев так, что лошади под наемниками дернулись и стали нервно перебирать копытами, воин с неожиданной скоростью бросился на врагов. Первый из бандитов через секунду с удивлением рассматривал свои отрубленные руки, лежащие на земле. Из обрубков предплечий хлестала кровь. Ирилиец размашистым движением закрутил двуручник. Остальные бандиты бросились врассыпную, уходя от его ударов.       Ему удалось достать еще одного бандита, распоров ему левую руку, прежде чем под крики вожака они перегруппировались и стали зажимать Роберта, не подходя к нему близко. Лучники, оставшиеся в лагере, теперь активно выцеливали воина, но их навык был недостаточно хорош, и они были вынуждены сдерживаться, чтобы не попасть по своим. Роберт же держал лучников в голове, все время стараясь находиться между ними и их товарищами.       Роберт обходил отряд врагов с фланга, постоянно перемещаясь. Для своих размеров он двигался просто фантастически быстро. Один из копейщиков замешкался, Роберт подскочил и отточенным движением срубил мужчине голову. Остальные отпрянули, пока громкий крик вожака не заставил их снова пойти в атаку.       Я оценила силу и скорость удара. Немногие люди были способны на такое. Я никогда не сталкивалась с ирилийцами в бою, но то, что творил этот мужчина, вызывало восхищение. Бандиты начали действовать умнее. Больше не пытались разорвать дистанцию для атаки лучников. Сплотили строй, выставили вперед копья и начали давить ирилийца. Небольшой отряд под предводительством вожака обходил воина с фланга.       Теперь Роберт размахивал мечом больше стараясь напугать противников, чем нанести урон. Пока это работало, но отряд вожака неумолимо приближался со спины. Надо было что-то решать.       И мужчина решил. Опасным маневров поднырнув под копья, он получил скользящий удар саблей по левой руке, но смог приблизиться к врагу и атаковать. Сделав выпад, он проткнул брюхо одному из копьеносцев, как самому опасному для него врагу. Брызнула кровь. Вытащив меч, Роберт гардой угодил другому бандиту, который оказался сзади, в лицо, сломав тому нос и выбив глаз. Враги не выдержали и бросились врассыпную, несмотря на крики вожака. Роберт на излете достал одного, отрубив ему пальцы, сжимающие меч.       Это было страшно. Я видела много битв, но то, как ирилиец орудовал двуручным мечом, пугало до чертиков. Вокруг него разливалась кровь, он сам был уже с головы до ног забрызган ей — но не останавливался, а рубил, вертелся и внушал ужас врагам.       Но несмотря на все свои искусство Роберт был обречен. Невозможно одному воину выстоять против толпы, чтобы не было написано в легендах. Ришадиум подошла ко мне и ткнулась мокрым носом в плечо.       — Будь проклят этот мир! — неожиданно прохрипел Шон и бросился вниз с холма в сторону битвы.       — Безумец, — прошептала я, — и ты, ты тоже меня осуждаешь?       Но в глазах ришадиума я увидела не осуждение, а просьбу.       Надежду.       Неожиданно мне вспомнилось мое первое убийство. Как я вонзила клинок в сердце мага, и только потом увидела ребенка, стоящего в дверях.       Он смотрел на меня таким же взглядом.       — Да пропади оно все пропадом! — воскликнула я, вторя проклятью Шона, и запрыгнула на ришадиума. Та все мгновенно поняла и помчалась вниз с холма. Мы обогнали Шона, который до сих пор неуклюже бежал в сторону битвы и пытался на ходу сказать какое-то заклинание. Я, как смогла, направила коня в сторону лагеря, где лучники уже достаточно запаниковали, чтобы стрелять в Роберта, несмотря на боязнь задеть своих.       Мир превратился в калейдоскоп красок, я прижалась к горячей шкуре животного, отчаянно хватаясь за гриву. Честно признаться, наездница из меня так себе! К счастью, это длилось недолго — конь резко затормозил перед самыми лучниками. Они уже готовились к залпу.       Я соскочила с коня в грациозном прыжке. Левая рука метнулась к поясу, выхватив метательный кинжал. Приземлившись на землю в перекате, я послала кинжал в сторону ближайшего врага. Учитывая положение, это был один из моих лучших бросков. Кинжал по рукоятку вошел в глаз лучника, и тот рухнул, как подкошенный.       Бандиты были быстры, но я всегда была быстрее. Поэтому и выжила. Выхватив с пояса шпагу, я меткими и точными уколами поразила всех троих.       Три трупа остались лежать на земле после моей атаки.       Где-то сзади закричал Шон. Я развернулась и со всех ног помчалась к Роберту. Дела у того шли плохо. Враги, наконец, сгруппировались, построились в подобие клина и теснили мечника к холму. Воин пока отбивался, но уже был ранен и припадал на левую ногу. Долго так продолжаться не могло. Шон остановился посреди спуска, возвел вверх руки и что-то крикнул — оранжевая молния соскочила с его пальцев. Один из бандитов поймал ее на свой клинок, и тот вылетел из его руки. Выругавшись, мужчина побежал за оружием.       И увидел меня.       До оружия бандит не добежал, оставшись рассматривать метательный кинжал, вонзившийся ему в грудь. Я же, наконец, добежала до врагов и, словно нож сквозь масло, прошла через их строй.       Моей задачей было создать хаос, с чем я неплохо справилась. Враги явно не ожидали атаки с тыла и, метаясь то от меня, то от Роберта, получали удары с двух сторон. Шон своими молниями вносил еще больше неопределенности в битву.       Я подскочила к вожаку, надеясь покончить с ним раз и навсегда, и сделала выпад шпагой. Но тот увернулся, резко сократив дистанцию. Моя рука метнулась к поясу за метательным кинжалом, но я успела нащупать пальцами лишь его рукоять, когда вожак вместо того, чтобы сделать финт саблей, просто и бесцеремонно двинул мне кулаком в лицо.       Я кубарем полетела на землю, перед глазами зажглись звезды. Пришлось отпустить шпагу и кинжал, чтобы не проткнуть в вынужденном полете саму себя. Мое падение остановил камень, больно врезавшись между лопаток. Вожак был чертовски силен. Я жадно глотала ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Мужчина же приближался ко мне и в глазах его пылала ярость.       Я нащупала на поясе последний из оставшихся у меня кинжалов. Отцовский антилский. Несмотря на то, что перед глазами все расплывалось, в голове гудело, мне надо было сделать бросок! Я сосредоточилась на ощущении битвы, на звуках вокруг себя. Где-то рядом пыхтел Роберт, отбиваясь от превосходящих сил противника, Шон выкрикивал заклинания.       А я слышала тяжелое дыхание мужчины, который шел, чтобы убить меня.       Кинжал стал продолжением моего тела. Идеально выверенный и сбалансированный клинок распорол воздух.       И пролетел буквально в миллиметрах от головы вожака. Каким-то образом я увидела его злую ухмылку, не предвещавшую мне ничего хорошего. Издевательски медленным движением он достал с пояса свой кинжал, тщательно прицелился.       Я не могла двигаться. Время остановилось. Никогда я не была еще так близко к смерти. Да, была опасность, были битвы и дуэли, но я всегда чувствовала свое превосходство. Потому что знала, когда надо ударить, и знала, что выиграю. Я никогда не участвовала в безнадежных сражениях и не поддавалась чувствам.       И вот когда я первый раз решила сделать что-то хорошее, то сразу получила по заслугам. Даже сил не было проклинать Роберта и его выходку.       Но в следующий момент мелькнула красная вспышка и магическая молния выбила кинжал из рук вожака. К счастью, заклинание подействовало, ведь он стоял достаточно далеко от меня. Мой взгляд метнулся к склону холма, где стоял Шон и смотрел на меня. В этот момент он напоминал не беспомощного художника, а гордого мага хэтори из старых легенд.       А потом на поле боя ворвались новые крики. С холма, с воинственным кличем спускались оставшиеся всадники каравана, все-таки решившие вступить в битву. Вожак сплюнул кровью и прохрипел отход. Бандиты бросились врассыпную. Когда всадники спустились с холма, враги уже были далеко. Роберт, припадая на одно колено, опирался на свой меч и тяжело дышал. Наемники окружили нас, создав кольцо, даже не пытаясь преследовать бандитов.       Все было кончено.