***
Антон Шастун сын одного из крупных миллиардеров, никогда ни в чем себе не отказывал, жил припеваючи, да и как в Нью-Йорке не жить припеваючи. Но отцу это надоело, и в один прекрасный день он позвал Шастуна младшего к себе в кабинет. — Антон, я принял решение. — начал говорить отец. — Завтра ты отправляешься, к бабушке в ее город, поживешь там месяц другой может и мозги на место встанут. — Но отец, погоди, я сам знаю, что накосячил, я исправлюсь честное слово, только не надо к бабушке. — говорит, чуть ли не умоляя сын. — Я слышал это не раз, это не обсуждается. — наотрез говорит Шастун старший. — Может себе девушку найдешь наконец. — Да мне и одному хорошо. — восклицает Антон. — Это не обсуждается, свободны молодой человек. — строго говорит отец, указывая сыну на дверь. — Гондон, блять. — хлопая дверью говорит Антон, но понимает, что деваться некуда.***
Вот на горизонте появляется табличка.«Добро пожаловать в Сайлент Хилл. Ибо пути его неисповедимы»
Антон усмехнулся, последний раз он был здесь еще совсем маленьким, когда ездил в гости к бабушке на все лето. Этот город, его вера, его религия, заставляли волосы Антона взлетать дыбом. С тех пор сильно нечего не изменилось. Архитектура города оставалась все такой же мрачной и унылой. Не зря Сайлент Хилл получил второе название как «город призрак» ну или «город мертвых» для кого как. — Бабушка! — радостно воскликнул Антон, заходя на порог дома старой женщины. — Антошенька. — с теплой улыбкой сказала женщина и кинулась в объятья внука. С бабушкой у Антона всегда были теплые отношения. — Димка с Сережей тоже приехали. — от этих слов Антон поперхнулся воздухом. — Бабуль, я могу. — как-то виновато начал внук. — Да иди конечно. — ответила женщина все так же тепло улыбаясь. Антон понесся со скоростью света он так давно не видел своих лучших друзей, уже приближаясь к их поляне, на которой они провели всю свою юность играя в нелепые игры, Шастун увидел двух таких же радостно несущихся парней. Троица кинулась обнимать друг друга, радуясь своей встречи. — Дай угадаю, нас всех сослали сюда для перевоспитания. — почти смеясь заговорил Дима. — Бинго! — ответили Сережа с Антоном в один голос. У всех троих родители были миллиардерами, владеющими огромными компаниями, из-за этого эта троица всегда была вместе, они были друг за друга горой, но подшучивать над другими, умудрялись всегда.***
Так проходит неделя. Утро воскресенья Антон привык нежиться в своей кровати, пока слуги готовили завтрак, наводили порядок, вообще готовили к рабочему дню всецело. Но в этом городе воскресенье не могло пройти спокойно. — Антошенька, просыпайся, нам сегодня в церковь надо. — сказала ласково женщина, зайдя в комнату внука. На эту женщину было невозможно злиться, она была такая добрая, теплая, всегда излучала свет, но все же придерживалась религии этого города. Бабушка никогда не пыталась навязать ее внуку, но в церковь было ходить одной скучно поэтому она таскала его за собой, а Антон был и не против. Ради этой женщины Антон мог пойти на все, лишь бы она улыбалась. Так и было сегодня. Придя в церковь Антон увидел уже знакомые лица, по одну сторону на скамьи сидели его друзья, с другой стороны сидели их бабушки. Шастун младший пошел в одну сторону, а бабушка направилась к своим подругам. — Вас тоже сюда притащили? — спросил Шастун садясь рядом. — Как видишь да. — ответили друзья, пододвигаясь что бы Шастун мог сесть.***
Арс делал очередную затяжку, сегодня он должен был вновь проводить службу смотря на лица вроде как верующих людей странного городка. — Попов, а вот если тебя увидят? — спросил Добровольский доставая сигарету из пачки. — И это говорит мне курящий человек? — спрашивает с усмешкой Арсений. — Да, два пастора-атеиста в одной церкви звучит как что-то не воображаемое. — говорит Паша, делая первую затяжку. — Нет, Паш, я действительно не понимаю, почему ты до сих пор не свалил, у тебя же есть все для этого, включая Ляйсан. — говорит Арс. — Ты издеваешься надо мной? — спрашивает Воля, повернувшись к другу. — Мы с тобой через столько прошли, и ты хочешь, чтобы я тебя бросил в этом забытом богами городом? Да и Ляся меня убьет. — Давай только без богов, они мне уже поперек горла. — со смешком говорит Попов. — Нет, а если серьезно Арс, найди себе уже кого-нибудь. — заявляет Паша. — Ты же знаешь, что с моей ориентацией в этом городе шансы равны нулю. — отвечает Арсений. — Ладно пора, пастор Арсений Сергеевич. — бросая окурок говорит Добровольский. — Пора, пастор Павел Алексеевич. — и мученически вздохнув Арсений плетется в след за другом в церковь.***
Служба начинает спустя двадцать минут, за это время Антон чуть ли не засыпает. Пока не слышит начало хора. Он поднимает свои глаза полные безразличия, когда на сцену выходит пастор, в черной рубашке и черных джинсах, явно несоответствующие дресс-коду. Единственное, что есть эта белая колоратка. Голубоглазый мужчина лет тридцати начинает зачитывать свою речь. Антон впервые слушает внимательно бархатный голос. Когда мужчина заканчивает, его место на сцене занимает второй, Шастун тут же теряет к нему интерес, сам не зная почему. Он тихо встает и выходит на улицу спустя час отсиженной жопы слушая молитвы и хор, хочется закурить, что собственно Антон и делает. Как вдруг сзади раздается голос. — Курить в церкви запрещено. — Что? — небрежно бросает Антон. — Говорю курить запрещено в церкви, да и мал ты для этого. — после этих слов Арс забирает изо рта Антон сигарету и сам делает затяжку. — Ну ахуеть, а тебе значит можно? — раздраженно говорит Шастун. — Да. — спокойно бросает Попов, наконец повернувшись что бы взглянуть на высокого парня. Антон приходит в ступор, с ним сейчас говорит тот самый пастор, на которого он залипал минут десять назад. Сейчас Антон в полной мере может разглядеть глубину голубых глаз. Он смотрит в них и понимает, что не может оторваться. — Парнишка, если ты так долго будешь на меня залипать, я подумаю, что нравлюсь тебе. — с ухмылкой говорит Арсений, в который раз выдыхая дым. — Да пошел ты. — краснея говорит Антон и неимоверно быстро удаляется. Вечером он находит информацию об этом голубоглазом пасторе. — Арсений Попов, у него голубые глаза, не любит, когда называют Сеня. — и это все, что удается найти Антону о нём в интернете. — Сука, что за скрытная личность.***
Следующее воскресенье наступает слишком быстро, Антон никуда не хочет идти, как и расстраивать бабушку, поэтому они договариваются встретиться в самой церкви и Антон клятвенно обещает, что придет к началу службы. Так и происходит, в этот раз они идут в церковь втроем, разумеется все куря, обходя церковь со стороны черного входа. Видят у входа компанию незнакомых людей, одетых в стиле 90-х начало двухтысячных максимум. — Стоять! Есть бабло - пройдете, нет бабла валите нахуй отсюда. — говорит по всей видимости главный. Парень это или девушка друзья не сразу понимают, потому что убожественое каре и лицо будто его раз десять об асфальт уебали выглядят, мягко говоря, не очень. — В прошлый раз вы не поняли видимо. — выйдя из церкви говорит Воля смотря на компанию «бандитов» — А кое-кто сегодня явно будет не в духе. После этих слов к церкви с заднего входа подъезжает мотоцикл. Сняв шлем с него сходит Попов. — Опять вы? — с пренебрежением спрашивает Арс. — Слушай, Попов вали отсюда. — надменно говорит парень с каре. Арсений на эти слова не обращает внимания, направляясь к заднему входу. — Ну, что за бесячий святоша. — говорит карешник толкая рукой Попова в грудь. — Брат мой, ударите священника окажитесь в аду. — говорит Арсений и на его лице расплывается убийственная ухмылка. — Правда, что ли? И как мне вас ударить? — снимая куртку спрашивает главный — Выбирайте хапкидо или тхэквондо? — он демонстративно отбрасывает куртку назад. — Карате? Выглядеть будет эпично, слышали о таком? — после этих слов он встает в позу намереваясь напасть, хотя скорее выглядит как шимпанзе. — Пока я готовлюсь бить нельзя, смотрите внимательно. — он начинает исполнять какой-то танец. Попов лишь на это вздыхает. — Мои движения будут очень грациозны. Он делает переворот на голову начиная творить ересь. Махает ногами пытаясь ударить, на, что Арсений закатывает глаза и бьет с разворота ему в челюсть, тот сгибается в три погибели скуля от боли. — Бесите. — Попов перешагивает через него заходя в церковь, «банда» расступается перед ним, а после подняв своего главного убегают, сверкая пятками. — Он точно пастор? — спрашивает Сережа, выпучив глаза. — Точно. — доносится голос Паши из-за двери.***
Службу проводит Паша, что явно удивляет всех присутствующих включая Антона, а затем Попов все же появляется на сцене начиная свою речь. — Шаст, ты уже вторую службу на него залипаешь. — подмечает Дима. — Что-то мутный этот пастор. В интернете о нем нихуя нет, сам он ведет себя явно не как святоша. Странно все это. — говорит он друзьям, не отрывая взгляда от Попова. — Да ты втрескался в него. — резюмирует Дима. — Не может такого быть, Поз, ты ебнулся? — говорит Сережа, а затем добавляет. — Слушай, а давай поспорим? — говорит Сережа, обращаясь к Диме. — На 1000 долларов. Правила просты, Шастун в следующие воскресенье добивается внимания Попова, и если пастор на него среагирует, то ты проиграл, а если нет, то я. Вот и посмотрим кто все же был прав — с ухмылкой говорит Матвиенко. — Звучит как бред, но я в деле. — отвечает Дима после чего парни пожимают друг другу руки. — Шастун, разбей. — То есть меня спросить никто не хочет? Я тоже в деле, Серега выигрыш на пополам. — с ухмылкой говорит Антон и разбивает руки друзей. — Это мы еще посмотрим. — говорит Позов. — Готовь денежки. — радостно говорит Сережа, уверенный в своей победе.***
Роковое воскресенье. Не то, чтобы Антон испуган, хотя нет, еще как испуган, сегодня свершиться их спор. Шастун даже не подозревает, что может пойти не так. «А если Попов гей?» — думает про себя парень — «А если начнет домогаться? Антон, о чем ты думаешь?» Парень с трясущимися коленками направляется в церковь, сегодняшняя служба пролетает мимо ушей, даже когда на сцену выходит Попов.***
Попов проговорив заученную речь спускается со сцены, день сегодня какой-то не правильный, не как обычно. Арсений предчувствует что-то не ладное, но объяснить этого не может. Служба заканчивается и Попов направляется в конфессионал. «День будет тяжким» — с этими мыслями он заходит в свою часть конфессионала и морально готовиться выслушивать все подряд.***
— Каешься в прегрешениях? — устало спрашивает Арсений, спустя два часа выслушивания очередного страдальческого бреда. За узорчатой решеткой видна невысокая девушка, что аккуратно и медленно ловит платком слезинки, не портя макияж. Она уже пару десятков минут рассказывала преподобному о грехах, которые как казалось Арсу, только прибавляли краски в её скучную унылую жизнь. Настолько монотонную, что казалась смертным грехом. Попов чуть не уснул, слушая ее. Все-таки сложно дается ему быть пастором. Девушка в очередной раз шмыгает носом и шепчет «каюсь», берет благословение и выбегает из исповедальни, закрывая за собой дверцу. Арсений мучительно вздыхает, поглядывая на часы ему так все это надоело, он до сих пор не понимает, как? Как человеку поможет то, что он расскажет какому-то дядьке, пускай тот и называется пастором, все равно выглядит как идиотизм. Дверь снова предательски скрипит, оповещая пастора о прибытии нового мученика. Иногда Попову кажется, что мученик здесь он. — Я хотел бы покаяться в грехах своих. — дыхание Антон нарочито сбивается на вздохе, он не понимает, что творит. — Что тебя беспокоит дитя мое? — голос звучит устало и абсолютно не заинтересованно. — Я несколько дней подряд мучаюсь странными снами, везде мужчина, и он жадно и сладостно… — на мгновение Антон представляет выдуманную картинку у себя в голове, дыхание сбивается, сердце начинает стучать гораздо чаще. — Можно без подробностей. — слегка хрипловатым голосом говорит Попов. — Да, да, конечно, простите. Я так хочу это забыть, но тяга снизу не дает покоя. — он несет полный бред стараясь скрыть красноту. — Что ж покайся. — говорит Арсений, понимая, что мальчишка по ту сторону играет с ним. — А. а еще я переспал с парнем и… — Антон задыхается понимая, что голос по ту сторону начал понимать его замысел. Проигрывать не хочет, хоть это даже и не его спор. — И не перезвонил? — с усмешкой говорит Арсений. — Что?! — Антон краснеет Дверь находящиеся внутри кабинки делящая зону пастора и зону исповедующего, вдруг резко открывается. — Ну и зачем ты пришел? — облокотившись на дверной косяк. — Исповедоваться. — как можно четче пытается говорить Шастун, а затем сглатывает. — Слушай парнишка, иди отсюда. Нет у тебя проблем, да и в эту байку ты явно не веришь. — усмехается Арсений после чего собирается уйти назад. Антон понимает, что это его последний шанс выиграть спор, но не понимает, что творит. Он одним движением сокращает расстояние между пастором и собой оказываясь совсем близко. «Слишком опасное расстояние» — проносится в его голове со знаком SOS. Арсений принимает условия игры, о которой даже не знает. Он первым целует Антона. У того уши краснеют, сердцебиение сбивается, а в штанах становится предательски тесно. Антон спустя время отвечает на поцелуй. Мысли путаются в жалкий пучок, не связываемыми узелками закрывая его собственное сознание, оставляя лишь обжигающе опаляющее желание. Он не понимает, почему его так тянет к этому мужчине, почему он так взбудоражено, каждой клеткой своего тела чувствует и впитывает запах Арсения, почему он этим так рьяно наслаждается. Он попался на крючок, в ловушку. Шастун поглощен полностью и безвозмездно, и ему плевать, что будет дальше. Арсений отстраняется, закрывая дверь кабинки на замок на сегодня прием окончен у него есть дела поважнее. Попов садиться на стул усаживая Антона себе на колени, тот ощущает напор в штанах пастора. И еще больше возбуждается. Он страстно проводит языком по чужим губам, вылавливая каждый сладкий стон, выходящий из чужих губ. Арсений руками проводит по горящим тонким ножкам. Пастер жадно выцеловывает каждый сантиметр кожи Антона, всасывая мраморно белую кожу и оставляя на ней грешно красные, но одновременно сладостно восхитительные засосы, Антон упивается картиной самой настоящей похоти, и дрожь наслаждения выбивает все разумные мысли из его головы. Рубашка Антона оказывается брошенной на пол, а сам он продолжает жадно впитывать каждый, жадный поцелуй Арсения. Рубашка Арсения быстро оказалась на полу, теперь оба парня могли разглядеть друг друга во всей красе. Худощавое дело Антона, вздрагивало каждый раз от любых прикосновений, поджарого тела Арсения. Попов мягко и нежно обсасывает каждый из сосков Шастуна, горячим юрким язычком катая сладкую бусинку во рту. Стоны Антона кажутся для Арса самой настоящей эйфорией, самозабвенной мелодией, которая в силах очистить душу и разум, спасти каждую грешную душу от цепких липких рук самой смерти. Штаны слетают с обоих героев с неимоверной скоростью вместе с боксерами. Арсений встает, и видит не понимающие глаза Антона, который подвластен всем его действиям, он сажает Шастуна на стул, а затем пробует появившийся на розовой головке предэякулят на вкус. Как и ожидалось, природная смазка Антона сладка и приятна на вкус. Арсений заприметил этого парнишку еще тогда, когда он смотрел на него в первый раз с тех пор мысли об этом парне не покидали его. Боль и пожар внутри Антона наконец успокаиваются, на их смену приходит блаженное удовольствие, он ерзает ногами, спутанно машет руками, пытаясь за что-то ухватиться, все его тело будто бьёт током, он дрожит. Но закусывает губу как прилежный мальчик, когда Арс подносит свои пальцы к его губам. Арсений не понимает, что он творит, мысли разделились надвое — одна кричит «Нельзя!», а другая вовсе молчит, но руководит его телом и палящими ладонями, которые вырисовывают полосы по невинно-чистому и непорочному телу Антона. Попов медленно двигает головой, беря всю длину и очерчивает круги вдоль уздечки к головке. На долю секунды Шастун умолкает и выгибается до хруста в спине, его бедра трясутся от оргазма, а глаза закатываются в столь долгожданной приторной неге. Стоны Антона искрящимся звоном стукают по стенам и Арсению приходится припасть к его губам. Когда младший успокаивается, пастор отпускает его и снова меняется с ним местами усаживая на себя. Арсений входит в него, и Антон еле сдерживался, чтобы не застонать во весь голос. Ощущать в себе член Попова было всё же больно. Как он ни старался расслабиться, у него никак не выходило полностью унять ту ноющую боль внутри себя. Но всё это вскоре было заглушено волнами удовольствия, когда Арсений начал двигаться и попадать по простате. Сначала медленно, не спеша, давая пареньку привыкнуть. Потом Арс начал наращивать темп и кусать Антона. Шастун начал сам двигать бёдрами, он позволил святоше заломить ему руки, позволил ему стать ещё быстрее и грубее. Он наслаждался, каждым толчком, каждым грубым и резким движением Арсения в себе. Раз и навсегда, здесь и сейчас парень понял, что чувствовать в себе член просто обалденно. Чувствовать, как он раздвигает тебя изнутри, как задевает особые точки и заставляет наслаждаться от каждого движения партнёра. Каждый звук заводит. Сходишь с ума, когда пастор начинает выходить полностью и резко вставлять до упора. «Секс — лучшее, что природа могла создать! Венец её творения не человек — секс». — проносится в голове Антона Спустя какое-то время эти ощущения становятся незабываемыми, они кружат голову и заставляют забыться. Кто ты, где ты — какая разница? Какая, мать его, разница, когда Попов сука, в который раз вбивается внутрь и оставляет очередной засос на его шее! К чёрту всё! Трахаться и трахаться, стонать так стонать! Антон больше не мог сдерживаться. — Чщ-щ-щ, — прикрыв рот парня своими холодными ладонями, заткнул стоны Шастуна этот… демон. — Могут и услышать, — Арс, сделав грубый толчок внутрь парня наклонился к лицу и заставил замолчать его поцелуем. Язык пастора хозяйничал во рту парня будто бы своём собственном, а Антон не мог толком ничего сделать с этим. Сам он целоваться не умел, а потому полностью отдался во власть пастора-демона. Антон кончил, Арсений сделал еще пару резких движений кончил внутрь юного парнишки. Антон упал головой на плечо Попова, пытаясь восстановить дыхание. — Какой же ты все-таки Арс. — на выдохе начал Шастун. — Сука…- после этих слов Антон сам прильнул к губам Арсения. И все-таки он влюбился. — Кажется я нашел своего мальчика. — с улыбкой тихо прошептал Арсений.***
С Антоном они уже попрощались, когда на выходе из церкви Арс встретил Пашу. — Ну че Паш, можешь обрадовать Лясю. Пусть собирает вещи поедем подальше отсюда. — говорит Арсений. — Арс, ты башкой ударился? Тебя же не выпустят. — говорит в ответ Паша. — Выпустят. — подняв голову к ночному небу говорит Попов. — Сукин сын! И когда успел?! — удивленно произносит Воля, смотря на шею друга. — О чем ты? — спрашивает Попов. — Откуда у тебя засос? — спрашивает он, отодвигая воротник рубашки друга. — Долгая история. — после этих слов Арс срывается с места убегая от друга. — А ну стоять, ты мне расскажешь все и в мельчайших подробностях! — кричит радостно Паша, догоняя друга. Он действительно рад за него.***
На следующий день он пришел на их поляну там его ждали друзья. — Серег, мы проебали. — говорит Шастун опустив голову. — Чего?! Каким образом?! — удивляется Сережа. — Ну вот так вот. — разводя руками говорит Антон. — А я говорил. — довольно говорит Дима, ожидая свой выигрыш. — Да как такое может быть?! — все еще удивляется Матвиенко. — Серег, ты серьезно? — с ухмылкой спрашивает Арсений, взявшийся из неоткуда. — Блять, Арс, ну какого хуя?! Почему именно он? — спрашивает возмущенно Сережа. — Будто ты не знал на что шел, когда спорил. — говорит Воля, подойдя с другой стороны компании троих друзей. — А вы знакомы? — удивляются Дима с Антоном. — Да, вместе учились пока меня не отчислили. — говорит Сережа, опустив голову. — И слава богу, что отчислили. — в один голос говорят пасторы-атеисты. — И все же, мне нравится, как ты удивляешься. — с ехидной улыбочкой говорит Арсений и Паша подхватывает его мимику в тот же момент. — Сереж, ты же… — Что! Нет! Я натурал. — восклицает Сережа. — Тогда я мать Тереза если ты натурал. — говорит уже посмеиваясь Паша. Дима и Сережа начинают краснеть. — И давно?! И почему я об этом не знал?! — удивленно вскрикивает Антон, видя красные лица своих друзей. — Полгода. — тихо говорит Дима. После они полчаса рассказывают друг другу, что да как. — Ну, что думаю наш исправительный срок окончен, поехали домой. — предлагает Антон. — Поехали. — отвечает Дима. — Да давно пора. — поддерживает Сережа. — Ляся, уже чемоданы собрала. — говорит Паша.***
Они всем возвращаются в Нью-Йорк. Арс поражается масштабам этого города, а Антон готов вечность смотреть на эти глаза. Спустя месяц Антон решает познакомить своего парня со своим отцом. И несмотря на то, что второй упирается он все равно приводит его в офис Шастуна старшего. Попов пытался подготовиться к этой встрече, предполагая разное развитие событий. — Отец, это Арсений, я на нем женюсь. И это не обсуждается! Нет, все-таки Арс рассмотрел не все варианты развития событий. Андрей Шастун был в ахуе не меньше Арсения. Вот так весело началось их знакомство, но спустя время они подружились. Если бы Арсу кто-нибудь год назад сказал, что он встретит такого яркого, вечно позитивного Антона, без которого больше не сможет представить свою жизнь, он бы не поверил. Но вот перед ним стоит его парень, и Попов до сих пор удивляется как всего один человек смог раскрасить всеми возможными красками его серый мир.