Началось?
Да, видимо все же цикл сбился(У нас еще остались?
Совсем пусто(｡•́︿•̀｡) Даже таблеток не осталось(Постараюсь вернуться пораньше. Пей больше жидкости. Попытайся поесть. Температура есть?
Люблю тебя (っ˘з(˘⌣˘ ) ♡Сильно плохо?))
Дурак) Пораньше не получилось. Бруно еще и задержался на работе, а потом встрял в пробку сразу после клиники. Телефон Мелхора подозрительно молчал, он не отвечал ни на сообщения, ни на звонки. И это при своей-то усиливавшейся во время гона любвеобильности. Открутив крышечку минералки, купленной у больницы, мужчина ненадолго отпустил руль. Гон одного всегда провоцировал гон у другого. А значит стоит позаботиться о себе чуть заранее. Таблетка обожгла язык, прежде чем попасть в желудок. Дорога до их студии в тихом спальном районе показалась вечностью. Теперь та квартира в центре, расположенная достаточно близко к работе и в шаговой доступности, в его глазах стала идеальной. И зачем Мелхор поддался на его уговоры, когда кареглазый предложил переехать? Нервно покосившись на включенный телефон, где горела их переписка, Бруно чуть сильнее сжал пальцы на руле. Режим гона у возлюбленного сбился совсем недавно. И если до этого он указывал на свое появление за пару дней, давая волне физические намеки, то сейчас им сильно везло, если он не начинался сразу, а ощущался неким недомоганием. Мелхор по врачам бегал по настоянию партнера, но те лишь объясняли это наличием истинного и тем, что оба друг с другом ни разу не спали. Еще и метка стала причиной сбоя. Дверь закрыта на специальный замок. Тот самый, который единожды закрывается изнутри и дальше, для освобождения, нужен кто-то извне. Стоил он каждого цента, вложенного в его покупку. Стоило гону настигнуть кого-то из них одного, как это простенькое изобретение спасало от глупости, что мог совершить альфа в бреду. Поворот ключа и Бруно внутри, торопливо распаковывает шприц с экстренным подавителем. На кухне пусто. Лишь недопитый кофе на столе, поддернувшийся уже пленкой. А значит пили его как минимум часов пять назад. Курит? Нет, на балконе пусто, в пепельнице несколько свежих окурков. Вполне нормально, если помнить о том, что альфа смолит как паровоз перед гоном. В гостиной тоже никого. Первый этаж пуст. На втором, служащим спальней, тоже не обнаружился альфа. Бруно и в ванную комнату заглянул, надеясь увидеть мужчину там. Любил он посидеть в ванной, отмокая. Но и там никого. Лишь перевернутая корзина для белья. Пустая. При том, что с утра там точно было больше половины. Мадригаль, чувствуя нарастающую панику, рванул к шкафу. Нечего. Вешалки в беспорядке валяются на полу, полки тоже сиротливо пустеют. В то время как вторая половина вещей даже не тронута. Ноги не выдержали веса дрожащего от страха тела и альфа на пол осел, прижимая руку к груди, откуда вырывались лишь хрипы. Дышать резко стало нечем, обзор слезы застилали. В тишине наверняка на всю студию было слышно, как бешено колотится сердце, будто загнанный в угол зверь. В ушах такой звон, словно его в колокол загнали и, не прекращая, колотили по металлическим стенкам. Холодно. Из тела как будто всю кровь слили. Пальцы трясутся, когда Бруно не с первого раза, но все же вытаскивает телефон. На экране блокировки смеющийся светловолосый альфа, пытающийся закрыть от камеры. Растрепанный, с ярким следом на щеке от подушки, засосами на шее, что проглядываются даже на татуировке. Его. Его солнце. Его воздух. Его жизнь. И неизвестно куда девшийся из закрытой квартиры его альфа. - Ответь, пожалуйста, - хрипит кареглазый альфа, прижимая трубку к уху, шепчет, пытаясь стереть слезы с лица, - Давай малыш, куда же ты дел…ся. Голова резко поворачивается на знакомую музыку, которая раздается почему-то из гардероба. Единственное требование Мелхора, которое тот поставил во время поиска новой квартиры. Оказалось, что она действительно им нужна. Именно для вещей светловолосого, что оказался тем еще любителем пройтись по магазинам, и для сезонной одежды, которая теперь не заставляла забивать полки до самой верхушки, лишь бы все влезло. В гардеробе, прямо на полу, целая груда ткани, сквозь которую можно разглядеть светящийся экран телефона альфы, а на нем – имя кареглазого. И вся она принадлежит самому Бруно. С опозданием приходит осознание, что и в шкафу в спальне лишь его половина девственно чиста. - Ну я и идиот, - выдыхает облегченно мужчина, потирая лицо ладонями, а с плеч такой груз свалился, что этот грохот почти наяву слышно. Но что вообще все его вещи делают в гардеробе? Даже неиспользуемая в данный момент одежда сдернута с вешалок и сброшена в общую кучу. Единственный способ понять, разбудить мирно дрыхнущего посреди всего этого ужаса Мелхора, зарывшегося носом в ночную рубашку альфы. - Привет, - счастливо бормочет светловолосый сквозь сон, почуявший и хвойный запах, и то, как в его волосы зарылись пальцы партнера, - Ты вернулся. - Привет, – ласково смеется альфа, - Солнце, неужели ты за несколько часов так по мне соскучился? Сам знает ответ. Альфа в гоне жаден до чертиков, он требует внимания, втирает собственный запах в тело возлюбленного с особым упорством. Однажды Бруно умудрился ответить в ту неделю, когда у обоих совпал график, на звонок, в перерыве, когда они жадно поглощали быстрые углеводы. И, как потом объяснял светловолосый, слишком нежно ворковал со стажером, пока объяснял ошибку в отчете. Мужчина еще долго не мог смотреть тому парню в глаза, ведь он слишком долго не отключался и слышал то, как его начальника разложили прямо на кухне, доступно объясняя, что значит нарваться на ревность альфы. Мелхор садиться среди вещей и сонно зевает, аж до сладкого щелчка челюсти, по которой скользят пальцы, растрепавшая светлое воронье гнездо на голове, но не сделавшая хуже. Он потягивается, оголяя свой восхитительный живот, к которому тут же метнулась прохладная рука, а пресс на эту ласку торопливо сжимается, рельефно напрягаясь. - Ты подавители принес? – требовательно смотрит альфа на Бруно, пока его холодные пальцы гладят горячую после сна и из-за гона кожу, согреваясь после улицы. А ведь глаза заволокла пелена возбуждения, голубые озера потемнели, словно перед грозой, так что ориентируется скорее на слух, чем на зрение. Вполне нормальное состояние для него, только вступившего в гон. Бруно облизывается, пробегая явно потеплевшими подушечками под грудными мышцами, чуть сдавливая ладонью, чувствуя под ней и ее и закаменевший сосок, получая в награду голодный взгляд. Мелхор тут уже на пределе, он держит своего зверя лишь силой воли, а партнер явно издевается над его выдержкой. - Принес, - забавляется с его реакции мужчина, вытащив из кармана распакованный шприц, который тот же перекочевал к альфе в руку. Сильный подавитель – последняя инстанция. Без них существует опасность навредить, причинить вред в своем желании подчинить. А они – оба альфы. И оба не отступят. Мелхор то уж точно, а Бруно только учиться, но со своим упорством не отстает. Первому легче, он не восприимчив к феромонам, а второй от запаха цитрусов, древесины и корицы уже и сам чувствует воющего внутри зверя. Правильным решением было принять таблетки заранее. Мелхор делает все сам, зная о боязни игл со стороны второго альфы. И хоть в голове пусто, мужчина ловит его за подбородок, прижимаясь губами в приветственном поцелуе, отвлекая от собственного оголенного бедра, куда приходится укол. На нем все также как и с утра, одна только темно-серая, почти черная, шелковая ночная рубашка, на пару размеров больше. Он сам смеялся, называя ее «рубашкой бойфренда», когда одел первый раз. Бруно решил тактично смолчать, что в прошлый раз альфа порвал ее более неудачливую предшественницу, когда увидел подобную сцену в какой-то романтической комедии. - О да, - довольно стонет светловолосый, когда минут через десять неторопливых поцелуев желание подчинить отступает, оставляя после себя лишь обычное желание. Бруно убирает шприц подальше, на полку, от греха. Опасность напороться рукой или ногой на иглу по случайности его не забавляла. И отстраняется, ждет реакции, когда до альфы дойдет, где они находятся. Недолго. Мелхор сначала хочется потянуться за следующим поцелуем, только рука натыкается на пуговице под ней и он замирает. - Какого?.. Теперь мужчина непонимающе оглядывается, рассматривая сотворенный им бардак. И ярко алеет, когда взгляд натыкается на бедную вчерашнюю рубашку Бруно, что ярче всех его вещей пахло джином и песком, перепачканную собственной спермой. Теперь воспоминания о том, как он несколько часов назад провалился в возбужденный бред, надрачивая себе прямо тканью, прижимая к носу рукав, лишь бы наполнить легкие его запахом, шепча имя партнера, пока кулак распирало от узла, наверняка заставляют смущение пятнами переползать на грудь. Жаль, из-за ночнушки не видно. - О, твою мать… - пораженно шепчет альфа, оборачиваясь на счастливо светящегося возлюбленного, - Это ведь невозможно! Я ведь!.. - Загнездился, - подсказывает Бруно. - Но я альфа! Действительно. И по документам, и по половым признакам. Узлов-то у омег не существует. Только вот альфы не подставляются другим альфам, по крайней мере, обычные. Их не метят им же подобные, тем более после обретения истинного и связи с ним, природе не интересно, что там думают сосватанные судьбой и согласны ли они с ее выбором. - А это самое замечательное гнездо, что можно вообще только представить, - нежничает кареглазый альфа, восхищенно осматривая собранный ворох одежды, пропитанный теперь феромонами партнера, - И его соорудил самый восхитительный мужчина, которого я знаю. - И много ты таких знаешь? – тут же злобно реагирует Мелхор, нахохливаясь, словно воробей. Дразнить Мелхора в гоне – опасно. Но вместе с тем он так сладко реагировал, поджимая упрямо губы, надуто отворачивался, сопел себе тихонько. Словно нарываясь на очередную подколку. Главное в этом деле, это не перестараться. - Из всех – ты лучший, - урчит на это Бруно, скользя пальцами по боку мужчины, подползая ближе, сталкиваясь лбами, и весело блестит карими глазами. Альфа раздраженно фыркает, одновременно и обижаясь, и гордясь. Совсем забывая про то, что он так-то первый и единственный мужчина в жизни Мадригаль. Тот даже с парнями-омегами ни разу не был, слишком волнуясь по поводу схожего строения. Член у возможного партнера отталкивал. А в итоге Бруно связал свою жизнь не только с кем-то своего первого пола, но еще и альфой. Мелхор успевает встать, прежде чем тонкие горячие пальцы обвиваются вокруг его щиколотки и дергают назад, роняя в ворох одежды, смягчающей падение. - Бруно! – возмущается альфа, когда на голую коленку приходится извиняющийся поцелуй, пускающий электрические разряды по телу. А тот не слышит, ползет себе выше, аккуратно выцеловывая дорожку по горячей коже, слизывая цитрус с нее, собирая капли проступившего пота языком и им же оставляя тонкую влажную полоску. Светловолосый замирает, смотря на то, как седой затылок приближается к его паху, пока руки разводят ноги, раскрывая. - Бруно, - уже скулит Мелхор, когда его рубашку задирают, открывая обзор на почти поднявшийся от легкой ласки член. Опять игнор. Как самого мужчины, что нервно сжимает пальцами одежду под ним, так и его члена, что щекочут темные кудряшки, пока альфа царапает поцелуями проступающую косточку таза. Большие пальцы гладят ямочки на бедрах, тянутся по ним выше, сжимая кожу. Щекотно пробегаются по складочкам под ягодицами. - Можживельничек! – пытается отползти светловолосый, но его опять ловят, давя одной рукой на живот, не позволяя встать. А когда Мелхор натыкается на пьяный потемневший взгляд, ставший почти черным от возбуждения, впивается зубами в нижнюю губу и отводит собственный. От стыда, ведь пальцы все же разводят ягодицы в стороны, а потом натыкаются на препятствие, которого там еще вчера и в помине не было. - Ой, как стыдно-то, - шепчет альфа, пока его рассматривают во все глаза, сам уткнувшись взглядом в больнично-белый потолок гардероба. - Мелхор, это что? – хрипло уточняет Бруно, но ответ ему не требуется. Он бы его просто не услышал, прокручивая внутри мужчину серебряную каплю, от чего того прогибает в спине. Мелхор за любые извращения. Но он против того, чтобы его видели в столь смущающей ситуации. Он хотел как можно дольше хранить свой маленький секрет. И теперь этот секрет поблескивал стеклянным изумрудом на своей верхушке, что только и виднелась поверх сжимающихся вокруг пробки мышц. Бруно чуть вытаскивает каплю наружу, любуется видом натянутого входа на самом толстом участке пробки и ввинчивает ее внутрь, вновь наполняя. Альфа млеет, рычит, царапает вещи под ним короткими ногтями, а сам откидывается на локтях, отдавая всю ситуацию в руки ведущего сейчас кареглазого. Он и без того растянут после вчерашнего, пробка не позволила сжаться, теперь же его еще и растрахивают прямо игрушкой, наблюдая за реакцией. Мелхор лишь ноги шире разводит, стонет на каждое движение и от наслаждения глаза закатывает, радуясь тому, что не жалел смазки и теперь в гардероб наполняется влажным хлюпаньем. Пробка выходит, оставляя жаждущую заполнения пустоту, и светловолосый альфа поддается ближе, но Бруно одним движением вгоняет ее внутрь, срывая особо сладкий вскрик. Вдох, выдох, вдох, выдох. Тяжело сохранять более менее неподвижное положение, когда мозги плавятся от того, что сейчас происходит. Коленки дрожат, так что кареглазому приходится их придерживать. А внутри неприятный комок заворачивается. От недостаточности. Слишком мало прикосновений. - У тебя есть такая же с хвостиком? – загнано интересуется мужчина, теперь играясь каплей с камушком на навершие так, как ему хотелось. А хотелось на грани, лишь дразня чувствительные мышцы входа самым кончиком игрушки, сводя с ума, а потом протолкнуть опять во всю его небольшую длину и вновь назад, растягивая податливые стенки, - Солнце? – с нажимом на пробку привлекает он внимание к заданному вопросу. - Есть, - стонет альфа, подмахивая бедрами навстречу, пока терзает собственную губу проступившими клыками, безрезультатно пытаясь глушить голос. - Где? В любой другой момент Мелхор в жизни бы не признался, а теперь сам, распластавшись на гнезде, вытягиваясь в слишком соблазнительную струну, по животу которой так приятно гулять сухими губами, выуживает с нижних полок длинную коробку. Еще запакованную, в пленке и даже с липким следом от ценника на уголке, чуть припылившуюся, но все еще развратно-алую, как и в тот день, когда он втихушку купил ее. К ней же тогда для пробы взял и эту чертову каплю, что сейчас таранит его зад, но так и не смог нечего предложить, спрятал коробку подальше. Стерев пыль уже натерпевшейся от него за сегодня рубашкой, мужчина торопливо прихватил прозрачный язычок и дернул его. Бруно от своего дела решил не отвлекаться, лишь темп замедлил, да теперь во все глаза смотрел на то, как из целлофана освобождается приятная на ощупь коробка. При более заинтересованном рассматривании давней покупки нашлась и атласная широкая лента, которую он просто не увидел изначально. Такая же красная, как и сама упаковка. - Вот тебе и стесняшка консультант, - в легкой истерике хихикнул Мелхор, когда откинул крышку от коробки в сторону. Сам он не выбирал, попросил только, чтобы пробка была удобной для первого использования, не сильно крупная, не шлюшего розового или фиолетового цвета. Положился на вкус омежки, предложив порекомендовать что-то под себя. Вот тот и предложил. Пробкой тяжело это было назвать. Она была длиннее ладони, черная, из матовой резины, и имела подозрительно знакомую форму альфачьего члена, но более мягкую в некотором смысле. Такие Мелхор видел только в порнухе. Они со временем еще и разбухали от специальной смазки и тепла у пока еще не сильно широкого основания. А вместо стеклянного камушка – хвост. Чем-то похожий на волчий, такой же висячий и пушистый, но цвета горячего пустынного песка, местами более темный, местами более светлый, явно сделанный по образу с породистого представителя четвероногих. В наборе – парные хвосту ушки и довольно внушающая бутыль смазки, явно та самая, да пара презервативов, уже точно альфачих. - Солнце, подержи себя, - командует Бруно, пока сам дышит часто-часто, втягивая густой аромат альфы под ним, что никак взгляда оторвать не может от собственной покупки. Тот тут же ныряет руками под свои бедра и разводит ягодицы, полностью раскрываясь и затихая в ожидании. Ждать долго не пришлось. Обильно полив и без того влажную опустевшую дырочку смазкой, альфа не забывает растереть ее и по пробке. Тонкий кончик погружается без напряга, пока большим пальцем Бруно мягко поглаживает припухший вход. Первый, самый небольшой шарик, погружается под легкое шипение. На нем они ненадолго замирают, двигают внутрь и обратно, Мелхор даже сам палец подставляет под игрушку, чувствуя, как проглатывает ее. От этого возбуждение крепчало, а член стоял по стойке смирно, но его пока отправляли в игнор. Наконец пробка полностью внутри, а кареглазый альфа приободряющее целует влажный лоб, поглаживая по икре. Дышать стало тяжелее. Теперь странная форма, с этим тонким кончиком и шариками по всей длине, стала понятной. Игрушка пока еще едва ощутимо давила на простату, но стоило чуть поерзать и Мелхор только и может, что откинуться в гнезде и стараться дышать ровно. Получается плохо. Бруно его не трогает, дает привыкнуть к ощущениям. Лишь ушки водружает на голову, убирая волосы назад. А когда его слегка притягивают за воротник, сминает послушные горячие губы в мягком поцелуе. - Молодец, хороший мальчик, - одобрительно урчит кареглазый, немного отстраняется, дает пространство для движения и отдает короткий приказ, - Покажи. Альфа шумно сопит, собираясь с силами, прежде чем меняет позу. Лежа членом кверху много не покажешь. Зато встав на четвереньки и приподняв задницу, Мелхор довольно стонет. Пробка давит сильнее, безостановочно стимулируя комочек нервов внутри. Мадригаль гладит влажные от испарины ягодицы, разводит их в стороны, любуется местом соединения горячего тела и резины. Его обжигающее солнце настолько прекрасно в таком виде, что в штанах уже не только тесно, но и дико влажно. Красивый. Взгляд цепляется за место укуса, на котором тонкий шрам от клыков. Его. Только его. - Наигрался? Бруно, я ведь не железный, - сипит Мелхор, утыкаясь лбом в свое плечо, прикрывая ненадолго глаза. Он никогда не против новшеств в постели, но сейчас у него яйца от возбуждения звенят. Если бы не спасительный подавитель, альфа не смог бы так долго продержатся, разложил бы партнера еще на моменте игры с каплей. Бруно тут же вспоминает о том, что так-то светловолосый сейчас в гоне и его медлительность только ухудшает ситуацию сейчас. - Извини, тебе просто так идет… все это, - закусывает собственную губу Мадригаль, торопливо скидывая пальто. Приглашения альфе не потребовалось, так что он тут же обернулся на шуршание одежды и взялся помогать, стараясь расстегивать деревянными пальцами мелкие пуговички на рубашке, пока не плюнул на все и, пообещав сразу после купить новую, вырывает их прямо с мясом. Наконец можно прижаться губами к влажной коже, впервые за этот вечер царапнуть ее зубами и оставить первую метку. Бруно прогибается на встречу, пока его гладят по спине, выводят замысловатые узоры на груди языком, вылизывают соски, приятной плотной кнопочкой ощущающиеся на пути. Пояс со свистом выдергивается из шлевок, да откидывается подальше. Чтобы не было соблазна им воспользоваться. Ни у кого. Поцелуи торопливые, больше похожие на мягкие укусы, отвлекают от того, как Мелхор быстро переворачивает возлюбленного на спину, вытряхивает из брюк и нижнего белья и довольно рокочет, прижимаясь, притираясь пахом к паху. Они трутся друг о друга словно звери, кайфуя уже только от этого. Делятся запахом, метят друг друга особо сейчас пахучим феромоном. - Как хочешь? – из последних сил уточняет альфа, пока еще может уступить, позволить. Бруно поднимает на него полностью пьяный взгляд, облизывается, глядя на припухшие от укусов губы и тянется к ним, касаясь осторожно, выражая тем самым свое желание подчиниться. Мелхор удивленно приподнимает бровь, пока по его нижней губе гуляет язык, словно не решается зайти дальше. На деле кареглазый лишь следует никем не прописанными правилами, вновь целуя - совершенно целомудренно, невесомо, словно бабочка крыльями щекочет. Так, на чистых инстинктах, ведет себя омега, когда демонстрирует свое полное подчинение. Для альфы это было неправильно, противоестественно. Но не для них. От этого светловолосого ведет, он благодарно трется носом о щеку, что говорило о его признательности лучше слов. Мелхор готовит альфу медленно, погружая в наслаждение с оттяжкой, будто мороженое шоколадом глазировал, доводя до экстаза одними только пальцами и поцелуями. А может и видом. Бруно смотрит снизу-вверх и обещает себе, что если получиться, попросит носить возлюбленного эти пушистые ушки на постоянной основе. Жаль, теперь не видно хвоста, что изредка напоминает о своем существовании гулким рыком из глотки, когда светловолосый забывается и немного покачивается, или сам мужчина умудряется извернуться и уложить ладонь на крестец, скользнуть пальцами меж напрягшихся половинок и надавить на пробку, проталкивая ее чуть глубже на мгновение. - Ты же сейчас доиграешься, - ворчит альфа, закрепив руки над головой возлюбленного собственной ладонью, избавляясь от сладкого давления на кричащий узелок нервов внутри. Но кареглазый усмехается, закидывает ноги на поясницу партнера и теперь давит больше на нее, прогибая, заставляя сжиматься вокруг игрушки и, уткнувшись ему в ключицы, заскулить с мольбой перестать, не доводить. Приходится Мелхору извернуться и ткнуть распоясавшегося мужчину носом в собственную одежду, вздернуть поясницу выше и вцепиться в нежную кожу особо чувствительным укусом. - Мелхор, ты что творишь? – пищит он, вертит задницей, пытается избавиться от прошибающего через хребет, до затылка, удовольствия, - Больно же… ох! От тяжести навалившегося на спину тела Бруно слегка просел, растерянно посмотрел через плечо и наткнулся на звезды в голубых глазах. Мелхор полностью вошел в гон. На мгновение стало страшно, что подавители не сработали. Но на его позвоночник опустился влажный поцелуй, тут же рассеявший все опасения. - Вуф, - вдруг с тихим смешком сообщил альфа, подняв глаза на возлюбленного. А в следующий момент Бруно задохнулся собственным непониманием, его медленно распирало, растаскивало на атомы, контроль над голосом был потерян. Крупная головка проскользнула по сосредоточию всего мира для кареглазого, выбивая остатки воздуха из легких в продолжительном стоне. Еще и рука поперек груди ложится, помогает сесть, устроиться на бедрах мужчины, когда в него вошли до влажного шлепка о ягодицы. А ладонь оказывается прямо на соске, трет грубой кожей нежную горошинку, создает то самое зудящее чувство, от которого выть хочется. - Вуф, - опять сообщил Мелхор, выходя почти до самого конца, чувствуя дрожь растянувшихся на головке, и вновь врывается в мягкое нутро одним слитым движением, вытряхивая возлюбленного из реальности. Светловолосый брал грубо, на нежность уже просто сил не оставалось, да и альфе под ним явно это нравилось. Для него уже было личным рекордом, что он сумел продержаться так долго. Гон превратил все тело в один раскаленный до предела, до красна от жара, камень, в связку оголенных проводов, искрящих от любого прикосновения. Еще и Бруно прислушался к хриплым стонам в плечо, на которое Мелхор голову уронил, теперь уже сам насаживаясь на бедра альфы в разнобой с его движениями. Мужчина на это отозвался задушенным рыком, сильнее вжимая в себя возлюбленного. Вроде бы не он принимает, а ощущения, что это его насаживают на член. Бруно и вовсе просек фишку, теперь подмахивал бедрами, пока сам Мелхор сжимался на пробке и полностью терял рассудок. Фантазия сама дорисовала второго кареглазого сзади, отчего разве что дым из ушей не шел. Сама причина жарких видений умудрилась извернуться и жалась губами к скуле, зарывалась в волосы, чуть оттягивая за них, лишь бы суметь втянуть в поцелуй. И у него это получалось. Альфа с гортанным стоном пропустил его язык, позволяя хозяйничать у него во рту, пока сам млел от полноты ощущений. Неожиданно тело под ним сотряслось, не рухнуло в гнездо только благодаря руке поперек груди, вскрик наслаждения потонул в поцелуе. Бруно без сил обмяк в объятиях, а его нутро в противоположность, сжалось, выжимая из Мелхора все, что скопилось, требовало выхода. Собственный оргазм просто снес мужчину, выбивая из тела и мыслей. Комок потных и уставших альф плюхнулся на одежду, приходя в себя после оглушительного экстаза, запертые в сцепке. Пробка внутри так же расперло на узле и ей нужно время, чтобы спасть. - Собираешься ее вытащить? – сипло спросил Бруно, когда ему об этом сообщили. - Поверь, тебе понравится сейчас там, - гортанно смеется Мелхор, - Я мягонький, нежненький, влажный уже далеко не только от смазки. Кареглазый в предвкушении обещанного ерзает в объятиях. Первый жар гона спал, мозги немного встали на место и светловолосый альфа теперь раздраженно ворчит на движение, ведь его сжимает сильнее. А сам про себя решает, что в принципе можно будет навестить тот магазин еще раз. В отличие от него, у Бруно устоявшийся график гона. И через неделю стоят те три дня, когда они опять возьмут положенные им отгулы. Может заказать доставку?