А продолжение... На простынях!

      — Жун Чанцин, — одними губами произнёс это имя Е Байи, — имею ли я право..? — Бессмертный не договорил. Вместо этого он нервно улыбнулся, хмыкая.       Прошло уже много времени с тех пор, как он порывался задать свой вопрос, но, как только начинал, сердце в его груди сжималось и не давало продолжить. Меч, что был создан рукой Жун Чанцина, и в который он вложил частичку своей души, как и во все свои творения, лежал аккурат перед Е Байи и отвечал ему холодным блеском.       Бессмертному не хватало уверенности не то, что говорить с ним, но и просто смотреть на холодное лезвие. Как бы он осмелился спрашивать о сердечных делах у своего покойного возлюбленного?       И не имело значения, что Е Байи так и не признался мужчине в своих чувствах, когда тот был ещё жив.       Бессмертный хлопнул себя по колену, сетуя на свою нерешительность. В конце концов, он всегда был храбрым человеком, а тут, посмотрите, стеснялся говорить с тем, ради кого в своё время не пожалел собственной жизни! Да, в конечном итоге та история закончилась его бессмертием, но тем не менее...       — Давай по порядку, — начал заново он. — Жун Чанцин, я не предаю тебя и свои чувства. Даже сейчас, когда тебя нет, ты всё ещё находишься в моём сердце, хоть ты и натворил дел, создав Долину призраков. Я признаюсь, что совершил ошибку, не сказав тебе о кончине нашего мальчика, Жун Сюаня, но я боялся, что, если признаюсь в этом, ты не сможешь этого пережить. Я виноват так же в том, что пытался отречься от бессмертия, — Е Байи ухватился за рукоять меча, глядя на своё искривлённое отражение в лезвии. — Поверь, я сожалею обо всём, что сделал неправильно. И раз уж я решил отныне быть с тобой откровенным, я хочу сказать тебе, что... — мужчина отвёл взгляд, закрывая глаза, — я думаю, что встретил того, кого бы не хотел потерять, — сказав это, он поднял меч, как если бы его тяжесть могла придать ему уверенности, после чего продолжил, — и теперь, когда ты знаешь об этом, я хочу спросить тебя... — мужчине пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем он продолжил, — имею ли я право любить его? Могу ли я быть счастлив с ним? Я знаю, что ты ждёшь меня... Но этот мальчишка... Как я могу оставить его? Он же совсем...       —...С ума сошёл, старый маразматик?!       Наглый выкрик прервал интимный диалог Бессмертного, поэтому он опустил меч и обернулся на голос. В этот же момент в комнату ворвался Вэнь Кэсин, обмахиваясь своим веером так энергично, словно пытался создать торнадо. Лицо его было крайне недовольным.       — Сколько ещё ты собираешься жить здесь?! Ты думаешь, что поместье Четырёх сезонов — это твой личный дом?!       — Вэнь Кэсин, успокойся, — удерживая того за локоть, уговаривал Чжоу Цзышу. — Старейшина Е, прошу прощения за вторжение.       Е Байи закатил глаза. Действительно, не так он себе представлял гостеприимство этой парочки.       Между тем Вэнь Кэсина уже было не остановить:       — Зачем ты перед ним извиняешься? — пенял любимого он. — Разве не мы здесь хозяева? Эй, старый монстр, ты что-ли не знаешь, что гость не должен засиживаться надолго? Из-за тебя никто не может расслабиться! Да ты посмотри на себя! Сидишь тут один, сам с собой разговариваешь, никуда не выходишь, ничего не ешь..! Ты тут решил помереть у нас перед носом? Да от твоей унылой ауры даже трава во внутреннем дворе повяла!       Вэнь Кэсин сопровождал свои слова размашистыми жестами, поэтому Чжоу Цзышу, что пытался удерживать его, трясло слева направо. Видя их такими активными, Е Байи повел затёкшими плечами.       На самом деле в словах Вэнь Кэсина была доля правды. Ему действительно не стоило засиживаться в чужом доме, как в собственном, но, тем не менее, он не хотел возвращаться обратно на гору.       Там было тихо и пустынно. Там не было Се Цзелюбо.       Видя, что тот не торопится ни уходить, ни отвечать, Вэнь Кэсин раздражённо топнул ногой. Он прекрасно понимал, как чувствует себя этот старикан, и его гнев на самом деле был порождён переживаниями... Просто Вэнь Кэсин не собирался признаваться в этом. Он думал, что если, как обычно, накричит на него, Бессмертный начнет огрызаться, и тогда, после небольшого рукоприкладства, он все же придет в себя и не будет таким апатичным... Но ведь ему же было абсолютно всё равно! Его безразличие вывело и без того неспокойного Вэнь Кэсина из себя!       — Теперь ты меня ещё и игнорируешь?! Ты..!       — Уйду, как только придёт Се Цзелюбо, — наконец ответил Е Байи. — А пока, Чжоу Цзышу, забери свою нервную жёнушку.       Чжоу Цзышу тяжело вздохнул. Впрочем, он и не рассчитывал на другой ответ, тем не менее, узнав, что Старейшина Е собирается и дальше киснуть в своей комнате, он, как и Вэнь Кэсин, почувствовал разочарование.       — Пойдём, — подпихивая «жёнушку» к двери, уговаривал Чжоу Цзышу, — не будем беспокоить чужое уединение и...       — Было бы кого беспокоить, — стряхнул его руки Вэнь Кэсин. — Эй, ты, — он указал пальцем на Е Байи, — хотя бы ешь, когда тебе еду приносят! Я для кого всё это готовлю?!       Бессмертный положил два пальца на висок, начиная массировать его круговыми движениями. Он вполне осознавал заботу этого гадёныша, но как он мог сказать, что решил отказаться от медленного самоубийства в угоду собственным чувствам, в которых и сам пока не был до конца уверен?       — Ты моя мама что-ли? — огрызнулся в ответ Е Байи, решив, что если так и продолжит молчать, то эта мелочь таки доведёт его до рукоприкладства. — Хочу ем, хочу не ем. Я бессмертный — не умру, даже если буду голодать годами.       — Да при чем здесь ты? — заметно успокоился Вэнь Кэсин, получив в ответ на свои громкие претензии удовлетворительную реакцию. — Мне жаль продукты, которые мы на тебя перево...       Договорить мужчине не удалось, так как с громким звуком «бам» двери комнаты повторно распахнулись, и к ним, со счастливой улыбкой, вбежал Чжан Чэнлин.       Глядя на его тридцать два зуба, трое мужчин уже примерно представляли, что произошло, а потому Е Байи, не долго думая, поднялся, спрятал меч в ножны и сказал:       — Веди.       Чжан Чэнлин, который ещё не успел проронить ни слова:       — ...       Вэнь Кэсин, видя его растерянность, ободряюще помахал парню веером:       — Отведи эту старую клячу к его зазнобе, а мы пока тут всё проветрим от той сырости, которую он навёл за время своего пребывания. И не задерживайся. Нам с твоим учителем понадобится помощь.       Чжоу Цзышу с готовностью кивнул. Одному лишь небу было известно, как они ждали прибытия Се Цзелюбо. С одной стороны — депрессивный дед, с другой — энергичный юноша, чей рот не затыкался ни на минуту... Словом, ещё никогда ни Чжоу Цзышу, ни Вэнь Кэсин не были так рады Королю Скорпионов.       Видя, что оба мужчины были настроены припахать его к уборке комнаты, Чжан Чэнлин расстроенно опустил голову. Тем не менее, он не осмелился спорить и послушно повёл Старейшину Е за собой.       Се Цзелюбо встретил их с неуверенной улыбкой. В этот раз он отличался от их прошлой встречи. Тогда, в логове, он был одет во всё чёрное, с оружием наперевес и высокомерным видом, он создавал впечатление жестокого человека. Однако теперь на нем было ханьфу тёплого абрикосового цвета, пришел он не с оружием, а с пипой, что удивительно хорошо сочеталась с его одеждой, да и в волосах не было лишних украшений — простая заколка, да и только.       В глазах Е Байи он был подобен лучику света, что разогнал тьму одним лишь своим появлением.       Эти двое так долго смотрели друг другу в глаза, что не заметили, как ушел Чжан Чэнлин...       — Приветствую Старейшину Е, — будто вспомнив, что он ещё и умеет говорить, начал первым Се Цзелюбо.       — Ты задержался, — заметил Бессмертный, переходя сразу к сути. — Ещё пара минут — и эти двое вышвырнули бы меня из поместья Четырёх сезонов.       Губы Се Цзелюбо тронула робкая улыбка. Он опустил глаза, чуть нервно сжимая в своих руках пипу:       — Старейшина Е — мастер боевых искусств. Хотел бы я посмотреть на того, кто бы прогнал его.       Его слова, полные веселья, заставили и Е Байи улыбнуться уголками губ, после чего он жестом предложил Се Цзелюбо сесть.       Стоило заметить, что, как для человека, что пребывал в гостях, он действовал на удивление смело. Это немного обескуражило Се Цзелюбо, однако же он согласился присесть. В конце концов, им многое нужно было обсудить...       Е Байи дождался, когда мальчишка отложит пипу, после чего он упёр руки в колени, глядя на него исподлобья.       Когда он начал говорить, лицо Се Цзелюбо стало нервным:       — Для начала я должен извиниться. Я тебя ранил, мне жаль.       Се Цзелюбо не знал, что на это ответить. Впервые в жизни кто-то, кто причинил ему боль, просил у него за это прощения. Видя его рассеянность, Е Байи решил объясниться:       — Я не хотел делать этого. Просто в тот момент... — он ненадолго отвёл взгляд, не решаясь смотреть прямо от чувства вины, — ...мои мысли были спутанными. Я увидел, как ты в одно мгновенье отправил на тот свет группу наёмных убийц, где-то в процессе этого я так же понял, что твоя память к тебе вернулась. Моё замешательство меня не оправдывает, но я правда не знал, что толкну тебя так сильно, — он указал на Се Цзелюбо, говоря куда увереннее. — Вижу, тебе уже лучше.       Се Цзелюбо коснулся плеча и слегка повёл им, давая понять, что он действительно в порядке:       — Всё благодаря Старейшине Е. В тот день вы поделились со мной энергией Ци, и моё плечо зажило куда быстрее. И я... Думаю, что не держу зла. По крайней мере не за это.       Е Байи понимающе кивнул:       — Знаю. Ты обижен на то, что я сказал тебе тогда. Оно и не удивительно. Будь ты на моём месте, что бы ты сделал?       В этот раз Се Цзелюбо ответил, не раздумывая:       — Попытался бы во всём разобраться. Даже если бы это запутало меня ещё больше. Но это только моё мнение. Ведь как я могу говорить нечто подобное, когда для Старейшины Е я не более чем коварный человек, что способен лишь на обм...       Е Байи с силой ударил по столу, и громкий звук хлопка, а так же сердитое выражение его лица, заставили Се Цзелюбо проглотить свои дальнейшие слова. Тем не менее, его страх разочаровать этого человека довольно быстро сменился обидой:       — Вы затыкаете меня, как слугу?       Е Байи закатил глаза, цокая. Он привык видеть Се Цзелюбо покорным и ему однозначно не нравилось, когда он пререкался с ним. Король Скорпионов, по его мнению, очень хорошо умел раздувать из мухи слона.       — Разве я плохо к тебе отношусь? — спросил он, укоряя. — Или ты не знаешь, что, будь я действительно разгневан, то просто пнул бы тебя?       — Даже так я не потерплю подобного отношения, — гордо вздёрнув свой подбородок, объяснил Се Цзелюбо. — Я — Король Скорпионов. Последний, кто так обращался со мной, давно мёртв.       Е Байи издал звук "а", раскрыв рот, впрочем, не скрывая насмешки:       — Серьёзно? Я-то думал, что хорошо живу потому, что являюсь мастером боевых искусств. А тут оказывается, что это ты такой милосердный. Ай-ай-ай...       Его издёвка возымела эффект. Резко поднявшись, Се Цзелюбо сжал руки в кулаки, однако же, понимая, что лезть в драку с этим человеком бесполезно, он, бессильный, развернулся, чтобы уйти. В пылу гнева Король Скорпионов забыл даже о своей пипе.       И слава богу!       Ибо если бы тогда она была в его руках, поймать его Е Байи было бы сложнее.       Конкретно дела обстояли таким образом. Се Цзелюбо рассердился, развернулся, сделал шаг и был сбит с ног волной Ци, что, впрочем, не была болезненной. Однако же упасть не смог, так как его поймали, словно принцессу из сказки. Вот только Король Скорпионов был главой наёмных убийц, а не изнеженной дочерью императора.       Довольно быстро его замешательство сошло на нет. Буквально в тот самый момент, как он увидел уверенную улыбку Старейшины Е, что так и говорила: «Ты уйдешь отсюда, только когда я тебе разрешу!». Желая стереть её с этого пусть и желанного, но уж слишком самодовольного лица, Се Цзелюбо пошёл по уже знакомому ему пути — он обвил руками шею Е Байи и, чуть поддавшись вперёд, прошептал с придыханием:       — Байи... Мой Байи...       Старейшина Е застыл. Он не отреагировал, даже когда Се Цзелюбо очертил подушечкой пальца контур его лица. Нет, он не был зол. Просто, как и всегда в такие моменты, его пробил ступор.       Се Цзелюбо победно улыбнулся, в то время как его темные глаза выражали безграничную нежность. Он знал, что, даже если Бессмертный не реагировал, он всё равно слышал его. И, ради мести за то, что его бесцеремонно сбили с ног, он собирался говорить то, что Старейшина Е никогда ему не позволял — правду!       — Знаешь ли ты, что моё сердце плавится от страсти даже при случайной мысли о тебе? — не сводя взгляда с его лица, сказал он. — Моя любовь к тебе сжигает мою душу, и единственный, кому под силу помочь мне — это ты. Байи... — он с нежностью коснулся нижней губы Бессмертного, стараясь контролировать дрожащий от волнения голос, — потуши этот пожар своим поцелуем. Только так...       Пытаясь сдержать свой порыв и не добившись в этом успеха, Е Байи вдруг наклонил голову и поцеловал его. Мягкие, пухлые губы Се Цзелюбо были раскрыты, поэтому его язык легко скользнул между ними, а затем жадно проник в его рот.       Сначала Се Цзелюбо широко раскрыл глаза, не веря в происходящее, а затем, когда осознание настигло его, он всем телом прижался к Е Байи, горячо отвечая на поцелуй и закрывая веки.       И в этот момент их не волновало ни кто они, ни что было в прошлом, ни уж тем более обиды. Всё, что имело значение, так это их близость — такая желанная, интимная, волнующая.       Они прерывали свой поцелуй лишь когда не хватало дыхания, а затем, не в силах выдержать без близости и мгновения, тут же снова накрывали губы друг друга. В какой-то момент Се Цзелюбо уже крепко стоял на ногах и тогда, будучи всё еще в руках любимого, он взял его лицо в свои ладони. Это нежное действие заставило Е Байи открыть глаза и взглянуть на него. Глаза Се Цзелюбо смотрели на него с уже знакомой ему нежной покорностью. Такой сильной, что Старейшина Е почувствовал и смущение, и гордость одновременно. Единственное, что отличалось, так это то, что теперь и глаза самого Бессмертного светились любовью, которая заставила Се Цзелюбо признаться снова:       — Я желаю тебя.       За дверью послышался скрип досок. Определённо, их бесстыдно подслушивали!       После такого, естественно, ни Е Байи, ни сам Се Цзелюбо не могли продолжать. Беззвучно рассмеявшись, они ещё раз легко поцеловались, прежде чем Бессмертный заметил:       — Ты соблазнитель.       Король Скорпионов поправил его, гладя плечи и грудь любимого:       — Кто бы говорил? А кто раздевается по пояс, когда тренируется передо мной? Я соблазнил тебя? Это ты коварный растлитель!       Получив такую оценку, Е Байи смущённо отвёл взгляд. В то время он делал это бессознательно, однако же теперь был рад, что таким образом привлек внимание этого ядовитого на язык красавца.       Между тем Се Цзелюбо спросил:       — Так я могу вернуться... — он немного помолчал, продолжая чуть менее уверенно, — домой?       Уловив изменения в его голосе, Е Байи кивнул, улыбаясь:       — Разве может быть иначе? Или ты предлагаешь мне поселиться в логове Скорпионов?       Поняв, что на него не злятся и, более того, поддерживают, Се Цзелюбо счастливо чмокнул любимого в губы, однако же помня, что за дверью у них были нежеланные зрители.       Е Байи так же не забыл о них. И тем не менее он был разочарован такой скупой благодарностью. И, чтобы возместить это, он легко поднял Се Цзелюбо на руки, от чего последний приглушённо вскрикнул, не ожидая подобной выходки!       Видимо решив, что тут кого-то убивают, двое мужчин и один подросток вбежали в комнату с единым возгласом:       — Только не..!       Конечно же, заметив, что картина, которую они себе представляли, и картина, которая была перед их глазами, значительно разнились, они пристыженно опустили головы и отвели взгляды.       Но больше всех в этой ситуации было стыдно, конечно же, Се Цзелюбо.       Подумать только, Короля Скорпионов носят на руках, как кисейную барышню! С одной стороны, ему было приятно, что тем, кто это делал, был этот мастер боевых искусств, а с другой... Ну не поймут его подчинённые! Не поймут!       — Поставьте меня на пол! — краснея, как маков цвет, потребовал Се Цзелюбо. — Что если мои люди..?       — Мы идём домой, — поудобнее перехватывая его, заключил Е Байи. — Вы двое. Мы придем на день рождения вашего ученика. До того момента нас не тревожить!       С этими словами мужчина вышел во двор, неся своё слабо сопротивляющееся сокровище домой. Вэнь Кэсин только и мог, что прокричать им вдогонку:       — Можно подумать, мы бы к вам явились по доброй воле!       Но, несмотря на недовольный тон, его лицо озаряла улыбка. И когда Старейшина Е и его зазноба исчезли из поля зрения, он обратился к «муженьку»:       — А когда ты будешь носить меня на руках? А-Сюй, я тоже так хочу!       Чжоу Цзышу закатил глаза, подталкивая своего ученика к выходу из комнаты. Он был смущён от того, что Вэнь Кэсин сказал ему это в присутствии невинного подростка. Знал, хитрец, как вогнать его в краску!       Единственным, кто так ни разу и не почувствовал смущения за последний час, был Чжан Чэнлин. Он не многое понял, но точно знал, что теперь всё наладилось. И ему было этого достаточно для счастья.