***
«Как только драккары Скеллиге вошли в гавань и жители островов атаковали город, Цирилла появилась в казармах, чтобы возглавить основные ударные силы; их целью был дворец. Две другие атакующие группы: одна под командованием Айлинга пыталась взять контроль над городом, пока вторая под предводительством капитана Симмонса связала боем основной нильфгаардский гарнизон. Силы Скеллиге изначально имели преимущество в неожиданности, но нильфгаардцы быстро вызвали подкрепление. Их пустые гарнизоны были захвачены, но в нижнем городе силы империи брали верх. Узкие улицы затрудняли бой, и каждая самая незначительная победа оплачивалась высокой ценой. Цинтрийские подразделения, сосредоточенные на защите горожан, находились в очень невыгодном положении, и нильфгаардцы наносили им максимальный ущерб. Там мы потеряли больше всего людей: больше половины дивизии командующего Айлинга, а сам капитан оказался тяжело ранен еще до прибытия подкрепления. Помощи почти не было, но она шла с самых неожиданных сторон».***
— За королеву! Режь ублюдков! — За Цири! Сравнительно маленький отряд краснолюдов наделал непропорционально больших проблем в главном гарнизоне, прежде чем цинтрийское подразделение прорвалось к ним. — В плен! — крикнул Эбо во всю силу легких, пытаясь перекрыть шум битвы. — Берите в плен!!! Понадобилось некоторое время, чтобы восстановить порядок в хаосе, который охватил имперские казармы, но постепенно Эбо встретился с двумя краснолюдами, вероятно, отвечающими за маленькое подразделение. Старший из них был лысым, с ужасной раной на левом плече и еще более ужасным топором. — Кажется, ситуация под контролем, — краснолюд помоложе, с короткими, торчащими волосами, сплюнул на землю. — Кажется, это преуменьшение, — Эбо выразительно осмотрел гарнизон. Походило на последствия сильнейшего урагана. Он снова взглянул на краснолюдов. — Подкрепление из Махакама? — Махакам caen me a'baeth aep arse, — заявил старший, демонстрируя свободное владение языками и забрасывая топор за спину. — Частная инициатива. Как обстановка? — Гавань взята, но в нижнем городе и близ дворца идут тяжелые бои, — сказал Эбо. — Тогда к дворцу! — возвестив это, молодой краснолюд быстро построил отряд и повел его в указанном направлении. Выругавшись, Эбо выкрикнул приказ, прихватил нескольких солдат и двинулся следом.***
— Ваше величество, срочное донесение из Цинтры. Морвран Воорхис принял письмо от посланника и махнул своему адъютанту. — Найдите генерала аэп Эйлаха. До прибытия генерала будущий император Нильфгаарда прочитал краткий доклад дважды. — Очередное восстание в Цинтре, — Воорхис подал ему письмо. — Похоже, действительно серьезное. Надеюсь, управляющий будет следовать соответствующему для таких случаев порядку действий? — Без сомнения, Ваше императорское величество, — генерал поклонился с мрачной улыбкой. — Управляющий Мэнбэк давно ждал такой возможности: предлога, чтобы раз и навсегда уничтожить все мятежные элементы, сокрушить преступников и их сторонников. Нужно отправить распоряжение о цене, которую следует взять с мятежников против Империи, — он мгновение помедлил. — Если позволите… В сложившихся обстоятельствах управляющий, вероятно, проявит особое тщание, чтобы доказать верность вашему величеству… — Тщание? — повторил Воорхис, усмехаясь. — Протокол по реагированию вар Лаундана? Прекрасно. Проинформируйте меня, когда цинтрийскую проблему решат.***
«Поначалу все мы старались оградить Цириллу от опасностей, защищали как могли. И очень скоро поняли, что это совершенно бесполезно. Невозможно было удержать ее от стремления попасть в самую гущу битвы, но кроме того, она доказала исключительное мастерство во владении мечом. Несомненно, истории о ведьмачьей жизни не были преувеличением. Казалось, после захвата гарнизона и гавани, у нас появилось преимущество — нильфгаардцы отступили. И когда мы почти поверили, что удача улыбается нам, стало ясно, что отступление имперской армии лишь стратегическая уловка, настолько жестокая и ужасающая, что мы не смогли ее предугадать и оказались не подготовлены».***
Сражение у дворцовых ворот шло тяжелое, но они… победили? Перевес был на их стороне, хотя черные еще бились. Краснолюды бросались прямо в гущу мечей, рубили, дробили. Эбо отступил, оглядывая неразбериху, пытаясь оценить ситуацию… и тут увидел ее. Четыре нильфгаардских солдата связали Цириллу смертным боем, ее клинок тускло отражал закатный свет. Ее заметил не только Эбо. — Золтан! — услышал он крик лысого краснолюда. — К воротам! К Цири! Но она не нуждалась в помощи. Рассекла первого противника, ловко обошла второго, разрубила ему грудь, и пользуясь как щитом, выпустила кишки третьему — все за краткий миг, который потребовался бы для вздоха и крика. Четвертый солдат упал на колени, но не дожил до помилования — его сразил небольшой топор, брошенный кем-то из краснолюдов. Эбо увидел, как Цирилла стерла со лба капли брызнувшей крови. Он увидел, как она развернулась, оценивая понесенные потери. Все почти закончилось — прибывший отряд краснолюдов дожал имперскую армию. Краснолюды подошли к Цирилле и неуверенно поклонились. Она рассмеялась и обняла их. — Золтан! И Ярпен? Не может быть! — Ну конечно, глупая, — он услышал, как тон старшего вдруг изменился. — Эм, Цири… Кто бы мог подумать, тогда, в дороге… Кто бы мог подумать… — Ловко ты их разделала, девочка, — кивнул другой. — Отличная работа. Что теперь? — Теперь… — Цири снова огляделась. — Теперь мы наведаемся к управляющему. Еще ничего не кончилось. Дамиан? Эбо?***
Во внутреннем дворе царила зловещая тишина. Первый робкий луч солнца проник сквозь нависшие облака и наполнил место странным, тусклым светом. Высокие башни на фоне серого неба, тела павших, перегруппировка отрядов у ворот, готовящихся к дальнейшим действиям, — все выглядело нереальным. Втроем они подошли к дворцу, шаги громко раздавались в вязкой тишине. — Не нравится мне это, — пробормотал Дамиан. — Смотри в оба, — напряженно бросила Цирилла. Эбо ожидал всего: западни, лавины стрел в любой миг, баррикад вокруг дворца… Ничего. Пустой двор, покинутые здания, широко распахнутые тяжелые двери из красного дерева — ни стражи, ни защитников. Они вошли в главный зал, настороженно огляделись, держа мечи наготове, но их встречало только эхо собственных шагов. Где бы ни прятались батальоны и оборонные укрепления замка, здесь не осталось ни души. Они в замешательстве остановились, и Эбо ощутил неясный страх, ползущий по позвоночнику и сжимающий горло. Именно тогда скорбным, тревожным плачем вдали зазвучали колокола. Дамиан выругался и бросился наружу. — Что случилось? — крикнула Цирилла. Эбо прислушался к характеру звона, его страх перерос в ужас. — Пожар, — процедил он сквозь зубы. И осекся, увидев, как изменилось лицо Цириллы, ее взгляд стал растерянным. Она будто споткнулась, смертельно побледнела. — Моя госпожа?.. — позвал Эбо, но не получил ответа. Мгновение он колебался, но решил рискнуть — времени не было — и положил ладонь на ее плечо. Ничего не произошло. — Ваше выс… — он оборвал себя на полуслове и тихо закончил: — Цири? Казалось, имя достигло ее ушей: она вздрогнула, потерла лицо и взглянула на него. — Моя госпожа, все в порядке? Цирилла глубоко вздохнула. — Нормально. Просто… Кошмар, — пробормотала она, еще дрожа, но пытаясь овладеть собой. — Известно, где звонят? — Позвольте разобраться, — попросил Эбо и ушел вместе с Дамианом.***
Цири оглядела пустую комнату, тысячи пугающих мыслей пронеслись в голове, и она смогла произнести только одно: — Регис?.. — Я здесь, Цири, — он появился рядом. Охваченная страхом, она схватила его руку. — Найди источник пожара, пожалуйста. И управляющего, если получится. — Сию минуту.***
— Скорее всего, район гавани, — сказал Эбо, как только Цирилла присоединилась к ним во внутреннем дворе. — По крайней мере, тревогу подняли там. — Нужно остановить пожар любой ценой, — напряженно сказала она. — Немедленно соберите людей. Дамиан уже был у дворцовых ворот, выкрикивая приказы. К ней подбежал старший краснолюд. — Цири, что такое? — Они подожгли нижний город, — прорычала она. — Как… как тогда. Во время Резни. — Duvelsheyss, — сплюнул краснолюд. — Мы им зададим, Цири. Мы не позволим… — Не позволим, — неожиданно раздался голос Региса позади них. Цирилла обернулась. — На Старом Рынке, — сообщил он. — И управляющий, и пожар. Но могут быть другие источники огня. — Склады, — проворчал Эбо. — Вот ублюдки… План нильфгаардцев вдруг стал совершенно ясным — и оттого невообразимо пугающим. Рыночную площадь заполняли склады Гильдий, набитые самыми разными легковоспламеняющимися товарами. Если с огнем не справиться быстро… — Действуйте, — крикнула Цирилла через плечо, неожиданно собравшись и успокоившись. — Пошлите подкрепление к Южным Воротам. Будьте внимательны и немедленно сообщите, если заметите еще пожары. Это не должно повториться. — А вы, моя госпожа? — спросил Эбо. Не отвечая, Цирилла взяла руку Региса и прижалась лбом к его лбу. — Веди, — произнесла она, и они исчезли во вспышке зеленого пламени.***
Нескольких мгновений хватило, чтобы понять ситуацию. Догадки Эбо подтвердились: нильфгаардцы подожгли склад, и пламя угрожало перекинуться на ближайшие строения. Мэнбэк, имперский управляющий Цинтры, все еще находился здесь, как и говорил Регис, — наблюдал за последним ударом по городу. Один взгляд на него разжег ярость Цири. Его окружало около пятидесяти солдат, и теперь они направлялись к соседним Портовым Воротам, вероятно, чтобы сбежать. Только через ее труп. Цири бросилась в самую гущу отряда, разя клинком с беспощадной точностью. Их первоначальное замешательство дало необходимое преимущество — четверо пали прежде, чем поняли, что происходит. Но отряд быстро перестроился, защищая управляющего, пока Цири рубилась, казалось, в трех местах одновременно. Лабиринт времени и пространства был открыт перед нею, и она появлялась тот там, то тут, перемещаясь между точками реальности, а ее меч вершил правосудие — или месть? — проливая кровь, сея смерть. Мир сжался до холода небытия, до ощущения клинка в руке, кровь стучала в висках, когда она проходила сквозь измерения. Несмотря на адреналин, Цири чувствовала необычную отстраненность, спокойствие. Сосредоточенность. В стремительной последовательности отскоков и пируэтов она сразила еще нескольких солдат, разделяя отряд на три маленькие группки, но все происходило медленно, слишком медленно. Их было очень много… и почему никто ничего не делал с пожаром? Она рискнула оглянуться и поняла, как мало времени прошло на самом деле, но его хватило, чтобы пламя лизнуло соседние здания, а Дамиана с подкреплением нигде не было видно… Цири вдруг осознала, что над ними сгущается серый туман. Сначала она приняла его за дым, но он не зависел от огня и приближался сам по себе. И как только добрался до солдат, они начали кричать… и падать. Только тогда она поняла, что Регис отказался от своего решения не вступать в бой и пришел ей на помощь, выбирая жертв так, чтобы подольше оставаться незамеченным. Это сработало, его невозможно было найти ни в человеческом, ни в вампирском облике. Он двигался слишком быстро, и она видела только следы от его ударов. Цири отбросила удивление, признательность и любопытство, а также тревогу, и сосредоточилась на битве. Следовало закончить все как можно скорее.***
Кровь. Насыщенный, манящий, взывающий к нему запах. Зверь проснулся. Он потягивался внутри, выпускал когти. Но не пытался овладеть им. Пока. Но попытается. И очень скоро. Время все решало, он постарался немного выиграть, сосредоточившись на задаче, но со всех сторон неслись бархатные ноты, которые невозможно было игнорировать. Они безжалостно завладевали чувствами: отвлекающие, сладкие. Угрожающие. Зверь извивался и шипел, теряя терпение. Его проклятие, его кошмар… его истинная сущность, или зависимость - он уже не понимал. Он даже не знал, может ли — и должен ли — рассматривать его отдельно от самого себя. Я не позволю тебе взять верх, — подумал он, собрав всю силу воли, будто выбирая следующую цель. - Я нужен Цири. Он чувствовал, как зверь пытается вырваться из клетки его человеческой формы, скалится, пытаясь разорвать когтями удерживающие путы, состоявшие только из самоконтроля. Безжалостное чудовище, беспощадное, измученное жаждой. Оно было слишком сильно — он забыл, насколько. Он осознал это, из последних сил удерживаясь в рамках, что становилось все труднее, разрываемый упадническими ароматами, витающими вокруг, и внутренним сопротивлением. Однажды ты уже подвел ее, — зарычал он на чудовище со всей яростью, отчаянием и страхом, кипевшими внутри, а воспоминания вспыхнули перед глазами, укрепляя решимость. Он собирался найти Цири. Защитить. Но вместо этого напивался. Это не должно повториться. Не сейчас. Никогда. Зверь отпрянул, будто не выдержав, зарычал, ощерил клыки, но к величайшему облечению, отступил, скрываясь в темных глубинах разума, — укрощенный, но не побежденный. Его нельзя было победить. Регис глубоко вздохнул и вернулся к задаче.***
С помощью Региса положение улучшилось: окружение управляющего таяло с каждым ударом, с каждым вихрем серого тумана, а потом Цири осознала, что вокруг цинтрийские солдаты. Всего с десяток, но их появление дало нужный импульс. Она вновь сосредоточилась на пляске клинка, на теле и разуме, пока лилась кровь, пока в живых не остался только управляющий, на лице которого виднелась ярость… и страх. Цири смахнула пот со лба, и с удивлением заметила на правом рукаве большое красное пятно. Она даже не почувствовала, что ранена. Услышав движение слева, она обернулась и в тот же миг увидела, как Мэнбэк бросается вперед, надеясь на ее отвлеченное внимание. Цири ушла от его клинка одним плавным движением, подпрыгнула, направляемая яростью, отчаянием и бессилием, широко взмахнула мечом, а потом, используя импульс, ударила его по голове рукоятью. Мэнбэк рухнул на колени, выронил оружие, она отбросила его меч, выпрямилась, чтобы оценить потери. И похолодела. Пламя поглощало здания уже с обеих сторон площади, оно распространялось повсюду слишком быстро. Рев огня оглушал, деревянные конструкции трещали. Склады, заполненные маслом, зерном и специями, вспыхивали сухой травой, не создавая препятствий для бушующей стихии. Гутой черный дым заполнял площадь, мешал взгляду, раздирал горло. Управляющий стоял на коленях, защищая голову рукой — от жара, от ее меча? Рядом с ним, посреди тел нильфгаардских солдат, Цири заметила в луже крови брошенный шлем: черный, с большими сломанными крыльями хищной птицы, плавящимися от жара — и реальность, за которую она цеплялась с первого сигнала тревоги, выскользнула из ее пальцев.***
Нечем дышать, не спрятаться, не убежать. Вокруг нечеловеческие крики, обгоревшие, бесформенные груды, рев пламени, удушающий дым. Застыв на месте от невыносимого ужаса, она не может двинуться, не может бежать. Повсюду бушующее море огня. Огня… и смерти. Нет! Гори, Фалька! Белое Пламя, которое спалит мир! Я не позволю этому случиться! Кровь на руках твоих, Фалька. Кровь, пролитая тобой. Кровь тех, кто хотел защитить тебя. Нет!!! Огонь жжет, но очищает. Ты есть начало; ты есть конец. Таково твое предназначение, дитя Лары. Ласточка — символ возрождения… и смерти. Нет… Я не позволю… этому случиться… Только не снова… НЕ СНОВА!***
— Нужно помочь Цирилле и вышвырнуть управляющего! Быстро! — взревел Дамиан, перекрывая бушующий ад. Невредимые солдаты рассеялись по окраинам Старого Рынка, но королева и управляющий все еще оставались где-то там, среди дыма, пламени и смерти. Казалось, он заметил движение, но ничего нельзя было разглядеть. — Не нужно, — Дамиан вдруг услышал рядом знакомый голос и, развернувшись, увидел Региса, рука которого покоилась на плече Мэнбэка. Управляющий дрожал и был не в себе, но цел, и Дамиан возблагодарил за это всех известных богов. Шанс оставался — при условии, что они спасут город. — Мортц, Виллем, доставьте его во дворец и охраняйте! — крикнул он. Солдаты схватили управляющего и увели, а Дамиан огляделся, оценивая обстановку, подавляя отчаяние и закипающую панику. Пламя распространялось. Слишком поздно было тушить его с имеющимися ограниченными ресурсами — но Резня не могла повториться. Только не на его глазах. И никогда больше. Нужно сделать что-то — хотя бы вывезти горожан… — Что там произошло? — требовательно спросил Дамиан. — Где Цирилла? — Последний раз я видел ее там. Слегка раненой, ничего серьезного, — Регис обернулся к огню, его самообладание дало трещину. — Пытался вытащить, но она не слушала. Я надеялся, она пойдет следом. Нужно вернуться… Нечеловеческий вопль пронзил воздух, и Дамиан понял, что уже слишком поздно.***
«Сцены, которые развернулись на Старом Рынке в то роковое утро, стали источником вдохновения и любимым сюжетом для многих поколений цинтрийских мастеров искусства. В бесчисленных картинах, балладах и поэмах, связанных с теми событиями, сложно отличить вымысел от реальности, и отыскать правду под многочисленными художественными украшениями. Я попытаюсь воссоздать произошедшее как можно более точно, на основании сообщений немногочисленных выживших свидетелей, среди которых был и капитан Лонграфф. Присутствующие на Старом Рынке говорили о внезапной вспышке зеленого света, и описывали, как пламя мгновенно стянулось к центру, где стояла на коленях Цирилла, окружило ее и устремилось в небеса. В кольце огня виднелась только расплывчатая фигура, и неясно было, задела ли Цириллу огненная буря, в центре которой она находилась. Выброс дикой энергии ударил людей, сбил с ног. Следующая волна магии, на сей раз леденяще холодная, ослепила и приковала к месту, покрыла все вокруг тонким слоем льда. И над всем несся пронзительный вопль, крик, почти на грани слышимости. Едва вообразимый звук, и почти неописуемый, незабываемый. В Цинтре помнили рассказы о магических способностях принцессы Паветты, которые раскрылись во время легендарного пира по случаю ее пятнадцатилетия. Стало ясно, что Цирилла унаследовала способности своей матери, и была еще более могущественной. Но в то время как магическая вспышка матери вызвала хаос, Цирилла обрушила магическую бурю для спасения города. И спасла нас, ибо смертоносный огонь исчез. Но Цирилла в центре магической бури, будучи ее источником, казалось, не понимала, что угроза, от которой она защищала нас, уже прошла. Регис первым преодолел потрясение и бросился к ней сквозь дикую магическую силу, пульсирующую вокруг, чтобы вырвать Цириллу из транса, прежде чем она навредит себе отчаянной попыткой спасти нас».***
Регису понадобился миг, чтобы решиться. Он двигался, но слишком медленно. Магия давила на него, прижимала к плитам, не давала вздохнуть. И звук. Невыносимый звук. Туман в его разуме слегка рассеялся. Боги. Цири. Вопль терзал обостренные чувства, мешал собраться с мыслями, но даже в смятении он внезапно осознал, что огонь исчез… тогда почему Цири не останавливала выброс? Медленно Регис опустился на землю. С исчезновением огненного вихря он смог увидеть ее — и сердце замерло. Стоя на коленях посреди выжженного круга, откинув голову и раскинув руки, она, казалось, не могла контролировать себя. Более того, она казалась… одержимой. Именно поэтому, вероятно, она не остановилась, когда опасность миновала. Нужно было что-то сделать, пока не стало слишком поздно. С усилием он поднялся. Каждый шаг как сквозь свирепую метель, и он радовался, что невосприимчив к холоду. Дикая магия сердцебиением пульсировала вокруг, живая, необузданная, бесконтрольная. За всю свою долгую жизнь он не испытывал ничего подобного. Невероятно, но люди все еще удивляли. Не люди, поправился он, мысли путались в вихре ощущений. Существовало совсем немного тех, кто разрушили его ожидания, и это был Геральт… и она. Цири! Он звал, мысленно и вслух, надеясь пробиться к ней. Что-то треснуло, раскололось. Сила на миг замерла, ощущаясь как шелк на ветру, и он влился в эти волны, пока они омывали его, подталкивали к Цири. Она дрожала в жестоких судорогах, и он понял, что она пропускает Силу сквозь себя, перенаправляя выброс. Ласточка. Один миг и он едва успел среагировать: Сила исчезла, воздух очистился от неподвижной, давящей, безумной магии, а Цири рухнула, обмякла тряпичной куклой. Он подхватил ее в последний миг, и от облегчения почувствовал головокружение. Она жива. Руки дрожали, когда он ощупывал ее, быстро осматривал, не имея времени на более тщательное изучение. Казалось, она не ранена, и в ее крови ничего не нашлось, но он плохо разбирался в повреждениях, нанесенных магией. Учитывая обстоятельства, внутренний ущерб тоже нельзя было исключать до ее пробуждения. Он знал, она сильная и стойкая, но некоторые вещи могли сломить ее, когда-нибудь ее возможности истощатся. Он молился, чтобы это произошло не сегодня.***
Даниэль Эчеверриа, граф Гаррамон, нерешительно вошел в палатку. Даже после многих лет службы он плохо понимал, чего ждать от маршала в тот или иной день, и странное послание, которое получил граф, мало что проясняло. — Наконец-то, — буркнул Виссегерд, увидев его, и обратился к офицеру, стоявшему перед ним и явно желавшему провалиться сквозь землю. — Донесение из столицы. Доложи. — «Гавань и город взяты под контроль цинтрийской армией, но под Хочебужем все еще идут бои. Мы понесли большие потери… — голос солдата дрогнул, но он с трудом продолжил чтение. — Нильфгаардская армия при отступлении подожгла Старый Рынок…» Граф почувствовал, как в его жилах стынет кровь. Нет. — Читай, — рявкнул побледневший Виссегерд. — «Опасность миновала, потери минимальны», — продолжил офицер, разделил общее облегчение и внимательно всмотрелся в пергамент. — Тут что-то еще… Постскриптум: «Благодаря грязной крови, что спасла нас, спасая Цинтру от огня и гибели». — Господин маршал? — обратился к Виссегерду Эчеверриа. — Где посланник? — выкрикнул Виссегерд, не обращая на него внимания. — Отдыхает в офицерской палатке, — голос солдата снова дрогнул. Маршал без лишних слов выскочил наружу, и Даниэль последовал за ним, стараясь не отстать и уловить смысл только что прочитанного. Конечно, до него доходили слухи. Все слышали — и повторяли шепотом, таясь от Виссегерда: слухи, что Цирилла не умерла, что она вернулась, снова, и собирается захватить столицу. Он считал эти слухи плодом чьего-то слишком живого воображения, или еще хуже, ложными сведениями, распространяемыми шпионами Редании, чтобы вызвать беспорядки в войсках. Однако теперь… — Дайте посланника! — крикнул Виссегерд. Через несколько мгновений перед ним предстал парень не старше четырнадцати лет. Он переминался с ноги на ногу и стискивал руки, пытаясь сдержать дрожь. — Где ты был в Цинтре, когда случился пожар? — потребовал Виссегерд. — Я был… господин. Но… Я не видел, что слу… случилось. Я только слышал… — Что ты слышал? Отвечай! — Говорили… Говорили, огонь окружил Старый Рынок, — парень изо всех сил пытался совладать с голосом. — Говорили, королева была в самом центре. Потом… Будто прокатилась волна, никто не мог двигаться и ничего не видел, кроме зеленого света… И все слышали крик, а потом… Потом огонь исчез, а королева упала… Даниэль Эчеверриа смотрел то на мальчика, история которого была слишком невероятной, чтобы поверить, то на маршала, чье лицо пошло багровыми пятнами и выражало смесь неверия и удивления. Бросив последний взгляд на парня, Виссегерд повернулся к графу. — Полная боевая готовность, — медленно произнес он, будто слова причиняли физическую боль. — Ваши отряды отбывают через три часа. Пойдете в Хочебуж, на встречу с Адью. Фаррис и Лувен сосредоточатся на нильфгаардских гарнизонах и захвате форпостов вдоль Яруги. Шевелитесь! — Сию минуту, командующий, — граф поклонился, но на миг заколебался. — Вы… вы знали об этом, мой господин? Виссегерд уставился невидящим взором в пустоту, будто не слыша его. — Так это правда, — прошептал он. Эчеверриа больше не задавал вопросов.***
— Кто и что сделал? — Морвран Воорхис ошеломленно уставился на аэп Аэйлаха. — Скажи, ведь донесение — подделка… Генерал в настоящее время выполнял функции временного главы разведки де Ридо, с которым Морвран очень хотел бы побеседовать и который очень не вовремя исчез. — На нем все необходимые магические знаки, ваше величество, — он слегка побледнел. — Похоже, оно настоящее. Император перечитал сообщение, борясь с нарастающей яростью. Цирилла Фиона Элен Рианнон, чертово отродье Эмгыра, та, на ком он собирался жениться, если бы дела пошли… ну, совсем по-другому. И если бы сам Эмгыр не утверждал, что она погибла. Оглядываясь в прошлое, Воорхис понимал, что выродок не выказывал признаков разбитого сердца, но опять же, факты говорили, что у него не было такого органа. — Тогда почему меня ввели в заблуждение, сказали, что это всего лишь обычные беспорядки? — мнимо спокойно спросил он. — Так казалось вначале, — кротко ответил аэп Аэйлах. — Мы не получали никаких донесений о ней до этого утра… О ней, о нынешней королеве Цинтры с правами на трон Нильфгаарда. Со слабыми правами — мало кто знал о происхождении императрицы, а со смертью Эмгыра и пропажей де Ридо потребовалось бы много усилий, чтобы доказать что-то. Не говоря уже о том, что Гильдия тоже выступит против нее. Тем не менее, существовал риск, который нужно было исключить, тем или иным способом. Желательно определенным. — Подробный отчет, сейчас же, — пролаял он, и генерал кивнул своему помощнику, который сразу вышел из комнаты. — Управляющий? — Схвачен, ваше величество. Воорхис потер переносицу, подавляя вспышку головной боли. В любом случае, в ближайшем будущем проблемы станут его постоянным спутником. Захваченный в плен управляющий — плохая новость, в самом деле, очень плохая, вероятно, даже худшая, чем предполагала сама Цирилла, которая казалась авантюристкой. Морвран понятия не имел, насколько она осведомлена о внутренних делах империи — вероятно, не особенно; насколько он знал, она даже не бывала в Нильфгаарде. С другой стороны, всего час назад он не сомневался в ее смерти, поэтому гадать не рисковал. — Есть что-то от самой королевы? — спросил он. — Какие-нибудь требования? — Нет, ваше величество. Это ничего не значило — требования могли появиться в любой момент, и он прекрасно знал, что в них будет означено. И что придется сделать, когда он их получит. Мэнбэк был племянником одного из наиболее влиятельных членов Гильдии — в первую очередь, именно потому его и выбрали на пост управляющего, так Эмгыр пытался выиграть время и отсрочить действия Гильдии против него. Теперь именно сей факт связывал руки Морврану: основная причина, почему имперская церемониальная цепь легла на его плечи, крылась в его положении в Гильдии, и в ее поддержке. Поддержке, о которой он с сожалением помнил, откладывая немедленное решение, ведущее Мэнбэка к гибели. Как выяснили многие из его предшественников, часто лишение поддержки Гильдии становилось концом правления Империей. Воорхис с болью осознавал, что замена ему найдется. Список людей, которые смогли бы занять его место в случае смещения, впечатлял. Возможно, армия приняла бы его сторону, он полагался не только на Гильдию, но голос военных давно не был решающим. В первую очередь следовало сохранить управляющему жизнь. Можно попытаться послать кого-нибудь на спасение, чтобы избавиться от фактора риска, но это займет несколько дней. Цирилла уже доказала, что может действовать быстро; он сомневался, что ему достанет времени составить план и осуществить его. О грубой силе имперской армии тоже не могло идти и речи — ближайшее формирование, достаточно крупное, чтобы чего-то добиться, находилось в Назаире, в неделе пути к югу. Казалось, единственная возможность сохранить дружбу с Гильдией — принять любые требования, что придут из Цинтры, и выжидать, пока не представится подходящий случай. Великое Солнце, как же он презирал эти жалкие северные провинции. А что еще хуже, как и последние десять лет осознавал, что Эмгыр сумел даже из могилы обвести его вокруг пальца.***
Первым, что отметила Цири, когда очнулась, была тишина. Потом — что ей не больно; на самом деле, было очень удобно. Затем она осознала запах многочисленных трав и почувствовала на лбу прохладную ладонь. — С возвращением, Ласточка, — голос Региса окончательно привел ее в сознание и помог избавиться от затянувшейся растерянности. Цири открыла глаза и огляделась, пытаясь сложить недостающие части картины. Она лежала на большой, мягкой кровати в темной комнате и изо всех сил пыталась распознать какие-нибудь очертания предметов, подсказавших бы, где она и почему. Не понятно было даже ночь сейчас или день. — Насколько все плохо? — прошептала Цири, снова закрывая глаза и затаив дыхание в ожидании ответа. — Два склада, таможня и здание Гильдии Бондарей, — тихо ответил Регис. — Торговая Гильдия собиралась подать иск на Корону за ущерб, пока Густи несколькими краткими и не слишком изысканными выражениями не заставил их осознать, что если бы не твоя быстрая — и могу добавить, впечатляющая, но слегка неординарная — реакция, все склады были бы уничтожены. Цири осторожно выдохнула. Не так плохо, как она опасалась, но было еще кое-что… — Сколько погибших? — В пожаре? Несколько десятков, — спокойно ответил Регис. — Большинство в зданиях Гильдии. Нильфгаардцы выбрали торговый район, чтобы нанести максимальный ущерб. Оттуда огонь распространялся быстрее, не говоря уже о потерях запасов. К счастью, как тебе прекрасно известно, эта часть города мало заселена. — Пожар?.. — Ты уничтожила его почти мгновенно. Никогда не видел ничего подобного, — его голос едва заметно изменился. — Большинство разрушившихся построек уже поразило пламя, некоторые из них, к сожалению, получили и сопутствующий ущерб. Имперская армия, отходя через Южные Ворота, попыталась поджечь и ту часть города, но к счастью, столкнулась с отрядом краснолюдов. Остальной город уцелел. Цири помолчала, переваривая его слова. — Что случилось потом? — с тревогой спросила она. — Ты использовал на мне вампирский гипноз? — Собирался, — в его голосе послышалась улыбка. — Но необходимость исчезла. Услышав меня, ты сама остановила магическую вспышку. Но все же не смогла справиться с таким количеством энергии и потеряла сознание. Я боялся, что это произошло из-за тяжелых повреждений: кровоизлияние в мозг или внутреннее кровотечение казалось вполне вероятными после того, через что ты прошла. По счастью, как выяснилось, дело не в этом. Ты понятия не имеешь, как я рад, что ты цела. Цири открыла глаза и уставилась в темноту, с трудом вспоминая. В отличие от прошлых выбросов, она кое-что помнила: панику, дикую силу, для которой она была лишь вместилищем, а еще — ярость и, больше всего, сосредоточенность и решимость остановить пожар, любой ценой не допустить новой трагедии. До Цири дошло, что тренировки с Аваллак’хом, которые она ненавидела, в конце концов, не были напрасны; казалось, она наконец достигла некоторого контроля над дикой стороной своих способностей. Еще слишком мало, но лучше, чем ничего. Вдруг всплыло новое воспоминание о сером дыме и предсмертных криках, и Цири резко села. Теперь она видела чуть лучше во тьме комнаты и чувствовала, что должна взглянуть в лицо Региса. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Ты опасался того, что может случиться, если ты вмешаешься… Показалось, что он вздрогнул, но она не была уверена. И все равно нашла его руку. — Я в порядке, Ласточка, — мягко ответил Регис, на короткое время накрывая ее руку своей. — Опыт и воспоминания… позволили контролировать жажду. — Еще раз спасибо, — поморщилась она. — Сомнения растут с каждым днем. Думаю, не в человеческих силах отплатить тебе за все, что ты сделал для меня. — В этом действительно нет нужды, — Регис мягко коснулся ее щеки. — Я всегда к вашим услугам, что бы ни потребовалось, ваше высочество. — К слову, — добавил он через мгновение знакомым ироничным тоном (и черт возьми, она не подумала об этом), — чувствую, я должен предупредить: россказни о случившемся на Старом Рынке уже разошлись по войскам и среди горожан, обрастая все более яркими и неожиданными подробностями. — Но и это не все, — продолжал Регис с едва скрытым весельем. Она неподвижно уставилась на него, ожидая худшего. — Похоже, твои героические поступки увенчали тебя новым званием, мне сказали, тебя называют… Как уж выразился Альвар?.. Ах, да, — он откашлялся. — Ледяное Пламя Цинтры. Цири покачала головой. Ну, отлично. — Ладно, могло быть и хуже, — решила она. — Даже не самое нелепое из того, что я слышала много лет. Что там с управляющим? — Его держат под замком и ожидают твоего выздоровления. С нетерпением, я полагаю. — Как долго я была без сознания? — Чуть больше суток. Уже почти полдень, — Регис поднялся и когда раздвинул тяжелые портьеры, впуская в комнату лучи солнца, она ненадолго прикрыла глаза. — По крайней мере, я пропустила не очень много, — вздохнула Цири. — Как обстановка в стране? — Улучшается, что довольно неожиданно, — улыбнулся он. — Несколько часов назад пришло сообщение. Виссегерд держит несколько отрядов на границе, чтобы контролировать оставшиеся нильфгаардские форпосты. Остальные посланы в качестве подкрепления Вольной Компании в Долину Марнадаля. — Виссегерд? — повторила Цири с удивлением. — Именно так. Я взял на себя смелость подготовить и отправить ему доклад, — улыбка Региса стала шире, открывая клыки, что придало ему несколько дикий вид. Цири подозревала, что это было сделано преднамеренно. — Серьезно? — протянула она. — И что именно ты там написал? — О, ничего особенного, — пожал он плечами, явно очень довольный собой. — Всего лишь краткое изложение событий и постскриптум: что-то о проклятой крови, которая спасла город… Цири покачала головой и тихо рассмеялась. — И это сработало? — Как видишь, — Регис одарил ее новой улыбкой. — После таких новостей, после того, как ты доказала свою личность, он мог отказать в помощи только вызвав мятеж. Я просто дал ему шанс сохранить лицо. — Мятеж мог быть не таким уж и плохим выходом… — поморщилась Цири, и он фыркнул. — Утром пришло послание от Танкреда, — добавил Регис. — Корабли из Ковира придут в Цинтру за пять дней. Она замолчала, ощущая прилив облегчения. Вопреки ожиданию, авантюра, кажется, сработала. — Получается, ты победил в моем восстании без меня? — Вовсе нет, — тепло и ласково запротестовал Регис. — Рискну заявить, что восстание победило в тот миг, когда ты спасла Цинтру от пожара и гибели. Остальное, ваша милость, лишь административные мелочи.***
— Не верю… -… но императрица… — За всем этим стоит… Шум мгновенно стих, как только Танкред вошел в комнату. Он занял свое место, оглядел пылающие лица членов своего маленького совета и улыбнулся. — Дамы и господа, уверен, вы уже слышали новости из Цинтры, но позвольте подтвердить официально: законная королева действительно вернулась и город возвращен. Пока мы беседуем, ведутся переговоры, управляющий пленен, а имперские армии терпят поражение под Хочебужем, и вряд ли продержатся долго. Я еще не получил подробного отчета, так что не смогу удовлетворить ваше естественное любопытство, но если есть вопросы, задавайте. Он сидел в ожидании. — Она и в самом деле Львенок из Цинтры? — растерянно спросил казначей. — Вне всяких сомнений, лорд Хейден, — ответил Танкред, вспомнив о безжалостно сверливших его зеленых глазах. Он не встречался с королевой Калантэ, но Цирилла выглядела ее достойной преемницей. — Но как же покойная императрица? — Хейден все еще сомневался. — Самозванка, которую император использовал для юридической связи Цинтры с Нильфгаардом. Это откровение было встречено вздохами, проклятиями и покачиванием голов. — Она не могла совершить этого в одиночку, — нахмурился Адаман, кроме Трисс Меригольд единственный чародей, который сидел в совете почти постоянно. — Кто ей помог? — Лирия, Скеллиге, — кивнул Танкред. Всегда приятно оказаться правым, но это казалось слишком легко. Дийкстра обычно действовал тоньше, подсылая шпионов, поэтому, скорее всего, этот вопрос — лишь отвлекающий маневр. Следовало усилить осторожность. Отправка из столицы сюда — сложное и трудоемкое задание для чародеев. — И Вольная Компания, — добавил он, как бы запоздало вспомнив. — Также подкрепление отплыло из Лан Эксетера два дня назад. Должны достичь Цинтры менее чем за неделю. В комнате повисло молчание и большинство людей растерянно смотрели на Танкреда, исключая маршала, который все знал с самого начала, и Трисс Меригольд, как он заметил. — Простите, ваше величество, — нарушил тишину Сильвио Перричо, хмурый представитель Гильдий. — Что случилось с легендарным нейтралитетом Ковира? Вы несомненно понимаете, что ставите кое-кого из нас в довольно неловкое положение. — Насколько я помню, господин Периччо, вы обещали использовать ваши связи с гильдиями для гарантии регулярных поставок скота и зерна, — неторопливо ответил Танкред. — Кажется, около двух месяцев назад? Но запас постоянно снижается. Мои люди выяснят, является ли это результатом вашей некомпетентности или действием каких-то внешних факторов. Человек не дрогнул, но сделал едва заметный жест, который Танкред пропустил бы, если бы внимательно не следил. Некоторые чиновники все еще не воспринимали его всерьез, и это помогало. Как только будет заключен Союз с Цинтрой, равновесие сил изменится и развяжет ему руки. Откровенно говоря, было чрезвычайно утомительно находится в окружении людей, которым нельзя доверять. Туманная мысль о сообщении насчет Цириллы с каждым днем обретала все более четкую форму. — Вместе с тем, — продолжил Танкред как ни в чем не бывало, — я был представлен новой королеве и получил небывалое предложение, которое решил принять. — Что именно предлагала королева? — Перричо не собирался сдаваться. Танкред одарил его холодной улыбкой. — Совет будет уведомлен после обсуждения деталей, — он оглядел стол. — Еще вопросы? — Есть новости о самой королеве? — тихо спросила Трисс. — Как я слышал, она собственноручно спасла столицу от разрушительного пожара. Не думаю, что есть причины беспокоиться о ней, моя госпожа, — улыбнулся Танкред. Хотя это были не все новости — стало ясно, что несмотря на подробные разведданные о жизни Цириллы, все еще оставались существенные пробелы, как например, масштаб и природа ее способностей. В таком случае, пришло время заполнить эти пробелы. — Через пару дней я собираюсь отбыть в Цинтру, и хотел бы просить вас, госпожа Меригольд, организовать отъезд… и присоединиться ко мне. — Конечно, ваше величество, — чародейка изящно поклонилась, но Танкред не мог избавиться от чувства, что она не слишком довольна. Еще одна загадка, которую следовало разгадать. Становилось все интереснее — даже слишком интересно, на его взгляд.***
Ярпен и Золтан нашли Цири в пустом тронном зале, сидящей на крутой лестнице, ведущей к самому трону. Она была не одна. — Регис, моя борода! — Золтан энергично потряс руку цирюльника. — Ярпен, познакомься, Эмиель Регис — друг Геральта и волшебник, который гонит лучший самогон, который я когда-либо пробовал. А я считаю себя экспертом по этому вопросу. — Это не моя заслуга, — Регис улыбнулся плотно сжатыми губами. — Та мандрагора действительно особенная. — Да, это было… Что ты делаешь здесь? — Консультирую королеву, — Регис отвесил легкий поклон в сторону Цири, которая весело следила за их беседой, — в соответствии с ее прямым желанием. — Этой девчонке невозможно отказать, да? — Золтан с хохотом покачал головой. — Поистине так, — улыбнулся цирюльник. — Мы тут неофициально, Цири, — извиняясь, обратился к ней Ярпен. — Официально Махакам держит нейтралитет. — Но это не значит, что мы не поднимем оружие ради Львенка! — Золтан наставительно потряс кулаком. — Не значит, конечно, — кивнул Ярпен. — Но к сожалению, значает, что мы не сможем задержаться надолго. Вообще-то, я заберу парней не позднее завтрашней ночи. — Так скоро? — поморщилась Цири. — Я думала, вы останетесь хотя бы до коронации! — Хотелось бы, гусенок, — Ярпен с улыбкой покачал головой. — Но мое возвращение в Махакам имело свою цену. — Золтан? — обернулась Цири. — Да, девочка, я остаюсь, — ухмыльнулся тот. — Должен же кто-то поднять все тосты за нашу королеву. — К слову, — Ярпен залез в кошелек и достал что-то маленькое, завернутое в мягкую тряпицу. — Это тебе, Цири. От старых друзей. На память. Она медленно взяла сверток из его рук, развернула… и охнула. Золтан усмехнулся, довольный реакцией. На ее ладони лежал большой изумруд необыкновенной красоты: островерхая слеза глубокой зелени, элегантные грани которой ловили и отражали свет. Картину дополняли искусная платиновая оправа и короткая цепь. — Великолепно, — тихо произнес Регис. — Просто великолепно. — Я… — голос Цири дрогнул. — Спасибо… Она встала и обняла их обоих, ее глаза блестели. — Позвольте, — Регис взял подвеску и осторожно повесил ей на шею. — Прекрасно, — гордо заявил Золтан. — И впрямь камень достойный королевы Цинтры. — Спасибо, — покраснела Цири. — За все. — Не за что, — улыбнулся Ярпен. — Как там переговоры? — Не очень, на самом деле, — поморщилась она. — Управляющий — лишь марионетка. Мы ждем ответа из столицы. — И как думаешь, что они ответят? — нахмурился Золтан. — Зависит от важности марионетки, — Цири со вздохом потерла лоб. — Может статься, пока мы болтаем, с севера идут имперские подкрепления. — Мои друзья сразу дадут знать, если так, — успокаивающе вмешался Регис. Цири глубоко вздохнула и кивнула, снова обращаясь к краснолюдам. — Спасибо, еще раз. Если когда-нибудь вам что-то понадобится… — Ага, мы обратимся, — расхохотался Ярпен. — Удачи, Цири.***
— Ваше сиятельство… — Говори, Торрен, — процедил Дийкстра сквозь зубы. — Говори, мать твою. — Цинтра… Нильфгаардской армии пришел приказ отступить… Дийкстра выругался. Вот оно что. Неделя — так мало, и одновременно так много. — Мы знаем, откуда у Цириллы армия? Там была только горстка кораблей со Скеллиге, и таинственные корабли из Лан Эксетера, о которых ты докладывал, и которые еще на пути хрен знает куда. Торрен слегка поморщился. — Город атаковала объединенная армия Цинтры и Скеллиге. На границе — силы Лирии и Вольная Компания. — Кто им заплатил? — Пока не знаем, — пробормотал шпион. — Должны узнать, — прорычал Дийкстра, размышляя о собственном путешествии по холодному, дождливому северу несколько лет назад, о путешествии, которое дало похожие результаты. Замысел Цириллы вдруг предстал перед ним, ясный и более чем очевидный. А он мог только сидеть и наблюдать за ним. — Должны, черт возьми. Скажи на милость, помолвка нашей новой королевы с королем Такредом из Ковира еще не объявлена? — Помолвка?.. Но восстание едва закончилось… Дийкстра снова выругался. Идиоты, повсюду идиоты, и с противниками, объединившимися за его спиной, все становилось по-настоящему плохо.***
Дамиан полностью сосредоточился на Регисе, следя за его движениями, его выражением; он знал, состояние Фабиана критично, он видел такое много раз прежде и не надеялся на чудо, почти. Но сердце отказывалось признавать это, цепляясь за осколки разбитой надежды. Но когда Регис отвернулся от кровати, вытирая руки тряпицей, его выражение и плотно сжатые губы сказали Дамиану все, что он не желал знать. — Мне действительно очень жаль, — лекарь покачал головой. — Можно только облегчить его страдания. Я бы очень хотел сообщить хорошие новости. Дамиан обнаружил, что не может найти слов и просто кивнул. Он едва заметил руку Региса на своем плече. — Я найду Цири, — тихо произнес лекарь и покинул комнату, оставив его в одиночестве.***
Дамиан чувствовал онемение, пустоту. Отстраненность. Он бесцельно бродил, следуя какой-то необходимости двигаться, держаться подальше от ужасной, холодной неподвижности смерти. И только обнаружив себя в окружении безмолвия и сумрака, среди горстки горящих свечей, он понял, куда принесли его ноги: в дворцовую крипту. Дамиан остановился и коснулся одной гробницы. Холодное, твердое мраморное покрытие в некотором смысле успокаивало, пока он пытался совладать с эмоциями. Фабиан был не первым потерянным другом и не станет последним. Но его смерть в сражении за свою мечту — мечту, которую они лелеяли годами, которая едва воплотилась, уже без Фабиана… Его душило чувство несправедливости и желание кричать. Он глубоко вздохнул, прогоняя гнев и боль. Потер лицо и ощутил, как намокла рука — он не заметил, что плачет. Дамиан знал, что должен вернуться, знал, что сотни дел требуют его внимания, но… не мог. Не сейчас. Вместо этого он пошел дальше, в темноту, ближе к центру. Здесь, перед изваянием королевы Калантэ, нашлась Цирилла, сидевшая со скрещенными ногами на каменном полу и неотрывно глядевшая на мраморный лик. На ее щеках блестели мокрые дорожки. С бушующими внутри демонами Дамиан не хотел никого видеть, особенно королеву. Он тихо собрался уйти, но слишком долго медлил. — Пытаюсь хоть как-то оправдать это, — настигший его тихий голос слегка дрожал. — Гибель Фабиана и остальных за мою идею. Он повернулся и увидел на ее лице отражение своей боли и гнева. — Мне очень, очень жаль, Дамиан, — медленно произнесла Цирилла. — Знаю, слова пусты и бессмысленны. Я прекрасно понимала, какой будет цена, и все равно последовала плану. Он некоторое время молчал, пытаясь справиться с бурей внутри. После очередного вздоха когти, сжимавшие его горло, слегка разжались. — Не бессмысленны, — выдавил он. Она сделала знак сесть. Дамиан пытался придумать какой-нибудь предлог, чтобы сбежать, но не смог, так что пришлось повиноваться. — Вы были близки? — тихо спросила Цирилла. Он заколебался, но с глубочайшим удивлением осознал, что рассказывает все: как Фабиан преуспевал в академии, как любил раздражающе разумные замечания, от которых не мог отказаться из-за нетерпимости, про ребячески глупый, но опасный мятеж, который они почти учинили, связавший их впоследствии. Про годы дружбы. Цирилла слушала внимательно, спрашивала, и его гнев утихал, уступая скорби. — Больше всего он хотел видеть Цинтру свободной, — тихо сказал Дамиан, скорее для себя, чем для нее. — Мне хотелось, чтобы он увидел ее такой. Но если бы я мог выбирать, то выбрал бы уйти так же: сражаясь за что-то стоящее, за что-то важное; ради чего можно отдать жизнь. Цирилла смотрела на него со странным выражением. — Не знаю, привыкну ли, — произнесла она медленно, — отправлять людей на смерть. — И взглянула на скульптуру. — Как она делала это? — В основном, своим примером. Всегда шла в атаку впереди всех, — Дамиан сумел слегка улыбнуться. — И я уверен, что вы сможете так же, моя королева.***
— Слышали о Цинтре, мой господин? Де Ридо поднял взгляд на странствующего рыцаря, который сидел за столом напротив него. Тот уже некоторое время пытался вовлечь его в беседу, а шпион до настоящего времени его игнорировал, но это замечание проигнорировать не мог. — Дийкстра напал? — Во имя цапли, наоборот! — рассмеялся рыцарь, заметная птица на его груди оправдывала свое упоминание в беседе. — Прямо как в сказке: Львенок вернулся! На мгновение де Ридо увидел перед собой сверкающие зеленые глаза, наполненные слезами, и руки, покрытые кровью. — Что случилось? И как вы узнали об этом, господин рыцарь? — Сегодня утром прибыл посланец из Нильфгаарда, — радостно ответил рыцарь. На всем континенте только во дворце Туссента изменение границ встретили ликованием вместо нерешительных опасений, предполагая довольно романтичную историю. Поднялось восстание, в котором победили цинтрийцы, управляющий подписал договор о восстановлении границы вдоль гор. Армии Нильфгаарда отозваны из Цинтры. Говорят, сама королева спасла город от смертоносного пожара. Можете вы себе такое вообразить, мой господин? Де Ридо покачал головой. Всего месяц — столько ей понадобилось на все. Каков отец, такова и дочь… — Да, — ответил он тихо, — на самом деле, могу.***
Город казался израненным, но непокорным и гордым. Никто не обращал внимания, когда он ехал по узким улицам. Де Ридо кутался в невзрачный дорожный плащ, украшенный большим капюшоном, чтобы как можно дольше скрывать свою личность, и городской шум сильно помогал ему в этом. Только у дворца его остановили двое солдат, охранявших ворота. Скудость мер безопасности слегка удивляли, хотя Цирилла вполне доказала, что способна сама позаботиться о своей безопасности, в то время как армия, вероятно, требовалась в другом месте. Тем не менее, это о многом говорило. А еще тревожило, что она теперь стала легкой мишенью. Де Ридо откинул капюшон и взглянул на солдат с самым впечатляющим властным выражением. — Чего высматриваешь, нильфгаардец? — требовательно спросил более молодой, держа руку на рукояти меча, в то время как второй преградил ему путь алебардой — де Ридо решил, что они из Дворцовой Стражи, регулярная армия такое оружие не использовала. — Прошу аудиенции у королевы Цинтры, — спокойно ответил де Ридо. — Королева не принимает, — прорычал алебардщик. — Ты опоздал. Твои уже ушли. — И это к счастью, в противном случае я не покинул бы город живым, — ответил шпион. — Это пока не исключено, — клинок алебарды находился в опасной близости от его головы. — Господа, пожалуйста, — позади него раздался новый спокойный голос. Перед шпионом предстал худой мужчина средних лет с седыми волосами, одетый в изысканный черный костюм без каких-либо признаков его положения. Он сильно пах странной смесью трав и специй, и лошадь де Ридо недовольно фыркнула от такой атаки на ее обоняние. — Давайте не будем принимать поспешных решений, — человек улыбнулся. — Чего хочет наш гость? — Поговорить с королевой, — ответил молодой солдат. — Интересно, — человек мгновение изучал шпиона. — О чем благородному нильфгаардцу говорить с королевой? — Я буду обсуждать это только с ней. В частном порядке, — холодно ответил де Ридо. — Мы знакомы со времен ее пребывания в Нильфгаарде. Человек снова смерил его оценивающим взглядом, а потом повернулся к стражникам. — Пропусти, Дамиан. Я отведу его к Цири. — Уверены, господин целитель? — спросил алебардщик. — Более чем. Молодой солдат — Дамиан — перевел взгляд на человека, и в конце концов, кивнул своему напарнику, который неохотно отступил в сторону. Де Ридо спешился и последовал за лекарем во внутренний двор. Подбежал конюший и увел его лошадь, а они направились к дворцу. — Благодарю за помощь, господин, — тихо сказал де Ридо. Человек остановился и повернулся к нему. — Я не чувствую лжи в вашей просьбе, — спокойно и неофициально ответил он. — Но не заблуждайтесь — если вы что-то замышляете против Цири, ничего не выйдет — вы не уйдете из дворца живым. От буднично произнесенной угрозы в горле шпиона пересохло. Алебардщик назвал человека целителем, но было ясно, что это очень сильное преуменьшение. — Я понял. Загадочный провожатый снова задержал на нем взгляд, а потом повел во дворец, через пустой тронный зал, в одну из боковых комнат. Цирилла Фиона Элен Рианнон, законная наследница трона Нильфгаарда и королева Цинтры, отвернулась от окна. Не считая большого изумруда исключительной красоты, сверкавшего на груди, она не носила никаких символов своего нового положения. Вот уж действительно, каков отец, такова и дочь. — Регис? Что… Де Ридо? — узнала она с удивлением. — Что вы тут делаете? Шпион бросил многозначительный взгляд на провожатого. Человек только улыбнулся. — Не обращайте внимания, господин де Ридо, — немедленно ответила Цири на его молчаливый намек. — Познакомьтесь — Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, цирюльник из Диллингена, близкий друг и бесценный советник. Регис, это Ваттье де Ридо, бывший глава имперской военной разведки, правая рука Эмгыра. Советник, цирюльник — ничего, что могло бы оправдать недавнюю угрозу. — Я покинул Нильфгаард вскоре после вас, ваша милость, — тихо произнес шпион. Цири подошла к большому столу и села, приглашая его последовать примеру. Регис остановился в шаге позади нее, не отрывая взгляда от Ваттье. — Не хотелось дожидаться участи узника нового режима. Он оборвал себя и задумался, что за неуместное чувство вело его — из-за такого люди и погибают. С другой стороны, вся его карьера, вместе с жизнью, которую он знал, исчезла в тот миг, когда умер император. Терять было нечего. — Я прошу убежища, ваша милость. И предлагаю мои знания и опыт, если вы желаете воспользоваться ими. — Для тебя это смертный приговор, — прищурилась Цирилла. — Смертный и очень болезненный. — Даже если до конца жизни я укроюсь где-нибудь подальше, после переворота для меня все — смертный приговор, — горько улыбнулся де Ридо. — В политике Нильфгаарда смена главы для многих означает виселицу — при удачном раскладе. Я хорошо знаю это, лично помогал организаторам предыдущего переворота взойти на эшафот. Многие из них имели связи с Гильдией. Они ждали случая, чтобы свести со мной счеты. — Разве твое предложение не высшая форма предательства? — в тоне советника звучало вежливое любопытство. — Высшей формой предательства было убийство императора, — парировал де Ридо. — Почему вы приехали? — резко спросила Цирилла. — Хорошенько подумайте над ответом. Вы предлагаете действенный инструмент, и будьте уверены, я им воспользуюсь. Но для начала мне нужно понять ваши мотивы. И убедиться, что ты сам понимаешь их. Он задавал себе этот вопрос, снова и снова, с тех пор как услышал о ее победе несколько дней назад в Туссенте, и позднее, во время поездки в Цинтру. А когда она так знакомо и рассчетливо смотрела на него, он понял, что знает ответ. Она была единственной ниточкой для него, единственным способом сохранить свою жизнь и остатки чести, которые, как он надеялся, еще остались. — Я давал клятву империи, а не Торговой Гильдии, — негромко ответил де Ридо. — И скорблю о пути, которым идет империя. Со смертью императора я потерял положение, с помощью которого мог влиять на империю. Кроме того, — он снова замолчал и вздохнул, — моя верность всегда принадлежала вар Эмрейсам и вар Эмрейсам я намерен служить. Цирилла бросила быстрый взгляд на своего советника, который едва заметно кивнул. — Например, я поверю и приму ваше щедрое предложение, — медленно проговорила она, снова взглянув на де Ридо, — но что делать с вашей безопасностью? Конечно, никто не должен узнать, что вы здесь. — Если кто-то засомневается в происхождении королевы, ваше присутствие в Цинтре послужит отличным доказательством, — вмешался Регис. Де Ридо подготовился к такому вопросу: мощные чары иллюзии, чтобы никто не узнал его, амулет или что-то подобное. На этот счет требовался совет чародея, но Цирилла, казалось, следовала своей логике. — Придется подождать появления Йеннефер, — задумчиво произнесла она, когда де Ридо закончил. — Но звучит не слишком сложно. Чего вы ожидаете взамен? — она склонила голову, прищурившись, изумрудный взгляд, казалось, заглянул в саму его душу, или в то, что от нее осталось. — Какова ваша цена, мой господин? Де Ридо на мгновение задумался над ответом, стараясь выбрать лучший вариант, который придаст ему большей убедительности. В конце концов, он хотел завоевать ее доверие. Но прежде чем он успел обоснованно ответить, Цирилла позвонила в маленький колокольчик. — Раз уж вы не можете решить, — пояснила она, когда вошел камергер. — Мартен, проводи гостя в гостевые покои. Он встал, поклонился и собрался уйти, как снова раздался ее голос: — Де Ридо. Шпион обернулся. — Я хочу получить ответ завтра. Он снова поклонился и ушел, чувствуя спиной ее взгляд.***
Когда де Ридо вышел, Цири обратилась к Регису: — Ты уверен? Звучит слишком хорошо, чтобы поверить. И заставляет задуматься о безопасности Цинтры, если уж на то пошло. Вампир подумал над вопросом. — Он в смятении, что неудивительно, учитывая обстоятельства, но говорит правду, — ответил он. — Я бы сказал, возможность слишком хороша, чтобы ее упускать. Цири кивнула и расслабилась. — Как скажешь, — она блеснула улыбкой. — Я немедленно отправлю послание Геральту и Йеннефер. Не могу дождаться их прибытия. — Верно, — улыбнулся Регис в ответ. — Как и я.