Я буду рядом.

POV Виктория «Виктория» — означает Победа. И я действительно являюсь победительницей по жизни, так как в одной квартире собрались двое моих бывших и один нынешний… Один из бывших сейчас отсыпается в нашей с Колей квартире, а другой сидит около реанимации и ждёт конец операции. Моя группа крови Кате не подошла, поэтому Саша позвонил Кире и они с Никитой примчались сюда настолько быстро, насколько могли. Кира тоже не подошла, а вот Минаев очень даже. — Знаете, — подала голос Кира, — у меня такое ощущение, будто сейчас нахожусь во сне. Иначе как я могу объяснить всё то, что сейчас происходит в буквальном смысле?! — Нам всем кажется, что это страшный сон, сестрёнка, — ответил Воропаев, — Вика, ты рассказала родителям Кати? Я обвела всех присутствующих взглядом, тяжело вздохнула и ответила: — Я уже думала никто не спросит… Нет, я не смогла. Тёте Лене внезапно стало плохо, поэтому я из одной больницы, считайте, приехала в другую. Наврала, что Катя сейчас в командировке в другой стране. Пашку и Женю они долго не видели, потому что Павлуша сильно заболел и он сейчас в Лондоне вместе с Женей под присмотром лучших врачей. — А можно было не спекулировать ребёнком? — рыкнул Саша. — А можно закрыть рот и просто сказать «спасибо» за то, что я хоть как-то выкрутилась из ситуации? Ты ведь не знаешь причин, почему мне пришлось засунуть язык в задницу и врать буквально на ходу? Ты даже представить не можешь, как сильно меня мучает совесть и я не представляю, как потом буду смотреть в глаза Валерию Сергеевичу. — Узнаю старую добрую Клочкову, которая не умеет врать, — продолжил конфликт Воропаев. — Хватит, — вставил своё слово Николай, — Вика сделала всё правильно. Никто случайно не хочет спросить, как себя чувствует тётя Лена? Или мы будем выяснять, что правильно, а что нет? — Коля прав, — поддержала Кира, — что мы сейчас, как дети малые, будем выяснять кто прав, а кто виноват? Если выхода не было, то утаить какую-то информацию действительно было нужно. Как себя чувствует Елена Александровна? — ну хоть один умный человек собрался здесь. — Я бы очень хотела сказать, что нормально. Но болезнь прогрессирует, я вызывала врача по твоему номеру. Сделали укол сильного обезбола, врач предупредил, что дальше будет только хуже. Пришлось оставаться с Валерием Сергеевичем, ибо после этого плохо с сердцем стало ему. Он так и сказал: «что же… Хоть у Катюшки жизнь сложилась, Колька под хорошим присмотром, а там уже и не страшно умирать. Своих детей оставляю в надёжные руки». Вот как я должна была ему рассказать обо всём? — Ты когда такой умной-то стала? — продолжил язвить Воропаев. — Сань, я сейчас тебе врежу и выгоню отсюда нахер, — заступился за меня Коля, — либо закрывай рот, либо вали отсюда и больше никогда не появляйся в поле моего зрения. — Врежешь? Ну давай, чего уж там, я же ведь такой плохой, — Воропаев начал провоцировать… Коля было уже встал, но из операционной вышел врач. — Переливание прошло успешно, жизни больше ничего не угрожает. Госпожа Жданова должна прийти в себя через пару часов, а господину Минаеву надо буде провести ещё сутки в стационаре под наблюдением, было взято приличное количество крови у него. Предупреждаю сразу, такой толпой к Ждановой нельзя, так что определяйтесь, кто останется с Екатериной Валерьевной, а остальные по домам. — после этих слов врач удалился и начался очередной балаган. — Я останусь, — резюмировал Воропаев. — Да пошёл ты, Катя моя подруга, поэтому рядом с ней сейчас должен быть я, — мы с Кирой переглянулись, тяжело вздохнули и я продолжила. — Сейчас вы оба поедете домой. Вы, Александр Юрьевич, хотите, можете поехать к нам в квартиру, если Вам претит наше общество плебеев, не обессудьте, валите домой и кричите на своё отражение в зеркале. А ты, Николай, какой же друг Кате после этого, если сейчас занимаешься непонятной делёжкой. Один называет себя другом, другой хочет завоевать сердце Кати, но вы делите её как какую-то игрушку. Однако хочется напомнить, что Катерина живой человек. И ей явно было бы неприятно за всем этим наблюдать. — Извини, — выдавил из себя Александр. — Николай? — ну детский сад, ей богу… — Что я? Как будто я что-то сделал, — недовольно буркнул Зорькин. — А то ты прямо не при делах, — снова начал Воропаев. — А что, при делах что ли? — завёлся Коля. — Хватит, — уже прикрикнула на них Кира, — Саша ты для чего извинился? Чтобы продолжать никому непонятный срач? — Всё, молчу. — Александр опустил взгляд вниз и замолчал. — Ну, Коля, ты ничего не хочешь сказать? — так сложно что ли сказать «извини», я не понимаю… — Извините, — недовольно вздохнул Зорькин, — Вик, ты же позвонишь мне и расскажешь, как Катя себя чувствует? — Позвоню, а сейчас идите. Мы с Кирой останемся тут. А если вы оба сейчас поедет к нам, будьте так добры, выветрить квартиру от этого ужасного перегара и привести кухню всё-таки в порядок. Я понимаю, у нас с тобой, Коленька, быт совместный, но вот это хрючево после алкоголизма я убирать не нанималась! Коля и Александр ещё какое-то время посверлили друг друга взглядом, а потом встали и вышли. Мы с Кирой остались вдвоём. Поговорили, вспомнили былое прошлое, а потом Кира вдарилась в самобичевание… — Наверное не стоило тогда рассказывать Маргарите о том, что творилось с Андреем, ведь тогда бы мне не пришлось в какой-то степени уговаривать Катю остаться со Ждановым. — Ты не права, подруга, — резюмировала я, — на месте Кати тогда бы оказалась ты и не вышла бы замуж за Никиту. Ты не виновата в это, ни в малой степени, ни в большой. Это жизнь и в жизни случается разное. Глядя на жизнь Пушкарёвой и Жданова, я ведь тоже не могу быть уверенной, что Коля меня никогда не ударит или мы с Колей никогда не расстанемся. Также как и ты не можешь быть полностью уверена в Никите. Мы не можем влезть в чужие головы и узнать их тайные помыслы. Одно я тебе скажу точно. Катя до сих пор чувствует себя виноватой за то, что тогда влезла в ваши с Андреем отношения, да и сам Андрей периодически её этим попрекал при ссорах. Катя мучается гораздо сильнее: она считает, что расплачивается по заслугам, её мать потихоньку умирает, а возможности проводить время с сыном не так уж и много. — Катя до сих пор считает себя виноватой? — удивилась Кира, — но ведь… — А ты ей сказала хоть раз, что простила её и ни в чём не винишь? — Нет, но ведь мы же сдружились, разве это ни о чём не говорит? — Сблизиться можно и с течением времени. Как обычно говорит Елена Александровна: «время лечит, раны затягиваются, главное потом их не расковыривать». Вы же после вашего сближения ни разу не поговорили о том, что вас разводило по разные стороны какое-то время. А теперь ещё ко всему прочему, твой брат влюблён в Катю окончательно и бесповоротно. Как ты относишься к этому? — Мне хочется, чтобы Сашка был счастлив. И он действительно заслуживает счастья, как никто другой. И я всё это время знала, что он влюблён в Пушкарёву. — Видишь, ты знала, но ты не приложила никаких усилий тогда, чтобы сблизить их. Сблизить в момент, когда Катя была просто секретаршей, а Саша просто акционером Зималетто. Но, я говорю это не к тому, что ты в этом виновата. Просто всё происходит тогда, когда это нужно. Тебе нужно было пройти свой путь с Андреем, чтобы наконец обрести своё долгожданное заслуженное счастье, мне пришлось пройти свой путь, чтобы обрести своё спокойствие и любовь с Колей, ну а Катя сейчас проходит свой путь, чтобы обрести что-то, чего не хватает ей. А ей не хватает железной воли и умения говорить «нет». Мы не в ответе за то, что уготовано судьбой. И я тебе честно скажу, с Катей останусь до конца. Я ей благодарна и за то, что она сделала для меня, и за Николая в конце концов, и за её умение прощать. Когда вся эта ситуация с Андреем поутихнет, когда мы найдём способ, как ей оттуда выбраться, даю тебе голову на отсечение, даже там она найдёт, как простить Андрея! Так воспитали её родители. — Знаешь, я не могу понять, что происходит с Андреем. Откуда в нём такая злость и жестокость? Он ведь никогда таким не был… — негодует Воропаева. — Что значит не был? Ты меня извини, подруга, но я до сих пор помню, как он орал на меня. Нет, конечно, я не снимаю с себя вины за проступки, но кричать можно было и потише. Человек не может стать каким-то не таким спонтанно. В нём это было всегда. С тобой не представлялось случая раскрыться полностью, ибо он понимал, что Саша от него мокрого места не оставит в случае чего. Но разве здоровый человек будет, извини, что напоминаю, ходить налево, а после всего, обвинять тебя в том, что ты в очередной раз себя накрутила и напридумывала? Я думаю нет. — Знаешь, — обратилась ко мне Кира, — а я рада, что ты всё-таки встречаешься с Колей. Он изменил тебя. Причём в лучшую сторону, — тепло улыбнулась блондинка. — Да уж, именно, что встречаюсь. Уже четыре года вместе, а предложения так и нет… Не то чтобы я гонюсь за этим, просто… Ну, Кир, четыре года. Разве уже не пора как-то повышать статус наших отношений? — Не говорила с Колей на эту тему? — уточнила Кира. — Как ты себе это представляешь? Коля, я хочу за тебя замуж, но не хочу, чтобы ты делал мне предложение, потому что этого хочу я? — Нет, — хохочет Кира, — всё же что-то в тебе осталось неизменным. Ладно, Викуль, я пойду проведаю Никиту, беспокойно мне как-то… Пока Кира ушла к Никите, я решила зайти в палату к Кате, несмотря на то, что она спит. Хоть так понаблюдаю за ней. Войдя в палату, передо мной предстала мертвенно-бледная Катерина, с синяками по всему телу, жуткими шрамами на руках и ключице. Боже мой, что же он с ней сделал… Глядя на неё, сердце сжимается буквально до микроскопических размеров. Не представляю, что будет твориться с Воропаевым, когда ОН увидит эту картину… СМС-ку написал Коля, спрашивал о Кате… К: — Есть новости? В: — Пока спит, я зашла в палату не так давно. Видок, конечно… Даже смерть с косой ужаснулась бы. К: — Воропаев порывается вместе с Малиновским поехать в больницу, боюсь, моих доводов будет недостаточно, чтобы убедить их не ехать. В: — Ну пусть едут. Если вбили в голову, то не выдолбить ни чем, но она спит. К: — Я с ними приеду. Соскучился по тебе, и мне тоже хочется проверить Катю. Соскучился он видите ли. А замуж? Замуж-то позвать не хочешь, дурень?

***

POV Александр Я не смог долго сидеть в стенах своей квартиры, поэтому вернулась к Зорькину. Да, помог навести порядок, взял с него клятвенное обещание, что он никому об этом не расскажет. К тому времени как раз проснулся и Малиновский. Вкратце рассказали в чём было дело, на что он подорвался как ошпаренный и собрался мчаться в больницу в эту же секунду. Ну, мне и повод был не нужен. Я и так бы поехал к Кате. Добрались довольно быстро, пока ехали в машине, Роман успел позвонить Юлиане, вроде бы у этих двоих намечается потепление. Да и слава богу… — Кира, — я обратился к сестре, — ты чего тут сидишь? — Вика сказала, что Катя пришла в себя, вот, сижу жду свою очередь, чтобы навестить. Это отлично! Новость очень прекрасная! У меня даже настроение повысилось! — Кира, ты же уступишь своему любимому старшему брату право посетить Катю первым? — Уступлю, — непринуждённо засмеялась Кира, — но ты наглеешь. Из палаты вышла Виктория, выглядела она, скажем так, не очень радостно… — А чего вы тут все делаете? — растерянно поинтересовалась Клочкова. — Здравствуйте, Виктория Аркадьевна, да вот, решили прийти нежданно негаданно, — Рома, заметив, что шутку Вика не оценила, продолжил серьёзно, — ну ты же сама сказала, что мы можем приезжать. Забыла? — Ах, да, точно… Это, ну, к Катей сейчас нельзя. Она заснула. Нечего тревожить человека, вот. Коль, поехали домой, а. Я так устала. Очень хочу домой! — Вика схватила Зорькина под локоть и буквально потащила его к выходу. Мы наблюдали за этой картиной в немой сцене… Когда Коля резко остановился, чтобы понять в чём дело, Вика что-то шепнула ему на ухо, от чего он громко и на всю больницу крикнул: — Сука!!! За такое Клочкова дала ему подзатыльник и потащила к выходу дальше. Мы все переглянулись между собой и застыли в молчании… — Эм, — подал голос Рома, — а кто-нибудь вообще понял, что произошло сейчас? Чего это НиколЯ ЗорькИн так взбесился? А Вика чего была такая растерянная? — Понятия не имею, — ответил я. Но решил, несмотря ни на что, войти к Кате в палату. Боже мой… Моя девочка… Она лежит в этой койке вся такая маленькая, худая и бледная. Ощущается вся её уязвимость и незащищённость… Катя не спала, она смотрела в потолок пустым взглядом. — Катя, — даже шёпот в этой тишине был слишком громким, — Катюш, ты слышишь меня? — Уходи, — голос вот-вот сорвётся на плач. — Кать, — я подошёл ближе, — я здесь. Всё хорошо. Всё теперь будет хорошо, я помогу тебе, защищу тебя! Катюша, — я сел на стул рядом с кроватью и попытался дотронуться до её руки, но Пушкарёва резко дернулась от меня, — что случилось? Почему ты так реагируешь? — Саша, уходи. Слышишь? Уйди! Что со мной произошло? Что? Не видишь? — она начинает кричать и показатели на приборах стали пищать ещё сильнее, — уйди! Уйди также, как ты ушёл утром без предупреждения! Я не хочу тебя видеть! УХОДИ!!! Я выбежал из палаты, чтобы позвать врача, потому что состояние Кати ухудшилось. Но меня опередил Малиновский, он услышал шум и вызвал медсестру. Она уже летела с уколом успокоительного, а рядом с ней почти бежал врач. Сначала он удостоверился, что успокоительное помогло, а потом уже вышел к нам обратно в коридор. — И? Кто тут вломился и устроил то, что устроил? Мозги вообще есть или нет? Человек после операции, госпожа Жданова вообще не должна нервничать! — Как её состояние? — поинтересовался Малиновский. — А как вы считаете, — врач обводит нас взглядом, — как может чувствовать себя человек с множеством ушибов, сотрясением и ко всему прочему, изнасилованием? Что? Изнасилованием? После этих слов будто земля ушла из-под моих ног. Так вот почему Зорькин так заорал… Мне нужно срочно проветриться и принять услышанное…