О летнем Пилтовере и глупых гениях.

Джейс ещё в первый год заметил, что ни жара, ни холод Виктора не смущают. Изменения в температуре партнёр игнорировал с особым талантом. Даже сильнее, чем перерывы на еду и сон. Раньше Талис думал, что заунит просто привык к Пилтоверскому климату достаточно, чтобы умело пропускать мимо себя и солнце и снег. Однако сейчас он смотрел на чужое раскрасневшееся лицо и понимал, что в корне ошибался. Виктор невольно, следуя старой привычке, крутил на пальце кудряшку, закусывал и без того побитую жизнью, а если быть точным, той самой, игнорируемой Виктором жарой, губу. Вентилятор стоял слишком далеко, чтобы не сдувать чертежи, но ученый с каждой секундой двигался к нему все ближе, кажется даже не замечая этого сам. Вентилятор этот, кстати, Виктор сам и усовершенствовал, добавив к нему пару скоростей. Однажды вечером он просто выключил его и сел поближе к окну с отверткой. Джейс смотрел на всю эту ситуацию и по взгляду заунита понимал, как долго Виктор хотел распотрошить бедную машину. А раньше ученый не мог: летом дни в Пилтовере превращались в адскую жаровню, находиться в которой можно было либо мертвым, либо с чем-то охлаждающим. К вечеру жара спадала, оставляя после себя терпимую температуру и теплый ветер. А еще слишком нагретые карнизы. Виктор тогда неакуратно обжег локоть, пытаясь высунуться посильнее из перегретой лаборатории. На работе Виктор всегда был одет в форму. Всегда рубашка, всегда жилетка. Никогда футболки или хотя бы расстегнутых пуговиц. Джейс никогда бы никому не рассказал, но пару раз он видел, как партнер злостно стирает пот со лба шейным платком. А потом, даже сняв его, оставляет рубашку такой же застегнутой, как и раньше. Честно признаться, если бы Виктор не закатывал рукава, Талис мог бы решить, что тот не чувствует температуры вообще. Невозможно же оставаться таким одетым, когда солнце пытается (и справляется со свей задачей) выжечь лучами каждый сантиметр земли. Джейс оглядывает напарника взглядом. — Виктор? - Говорит достаточно громко, но ответа так и не слышит. - Виктор! Виктор дергается так, словно… Талис только что его разбудил? Удивительно, еще секунду назад Джейс видел, как заунец непроизвольно двигается к прохладе, а уже сейчас тот мирно засыпал на месте. Прямо за столом, с бумагами в руках и ручкой за ухом. Ну что за очарование. — Да? Виктор складывает бумагу на стол и начинает тереть глаза. Ручка, о которой ученый явно забыл, цепляется за волосы, а потом падает, укатываясь куда-то под стол. Джейс смотрит на все это с нежностью. Виктор вообще никуда не смотрит. Пытается проснуться. — Ты заснул? — Просто перегрелся, - пробует стереть с руки чернила, а потом потягивается. Каждой косточкой хрустит, - чего ты хотел? Джейс тормозит секунду засматриваясь. Виктор сейчас такой домашний, уютный. Хочется сгрести его в объятия, а потом напару упасть в кровать. Целоваться, пока не заснут… нет. — Почему ты в рубашке? — Почему ты задаешь мне глупые вопросы? Между учеными повисает тишина. В самом деле, почему? В голове этот вопрос казался Джейсу более логичным. — Я имел в виду, сейчас жара. А ты продолжаешь носить полную форму, хотя нас никогда не обязывали… - ученый неловко чешет затылок. - Я сначала даже подумал, что ты вовсе не различаешь температуры, но раз ты перегрелся… Джейс чувствует, как щеки начинают пылать. А ведь солнце уже спускается, впуская на улицу прохладу. Что-то сердце подводить начинает. Виктор смотрит пристально, кажется, пытаясь понять, в какой момент ему стоило начать смеяться. Талис под его взглядом тушуется еще сильнее, отводит невольно взгляд на чужие руки и моментально меняется в лице. Правая рука Виктора была в перчатке. В тридцатиградусную жару. В перчатке. — Виктор. Ты в перчатке. Ты не просто во всей форме, ты в перчатке. Я бы тоже на твоем месте перегрелся. Заунит переводит взгляд на свою руку в перчатке и не находит, что на все это стоит ответить. Ну да, в перчатке. Да, форму тоже носит, он все-таки серьезный человек, правила соблюдать должен. Двигает пальцами рук, Джейсу так и говорит. — И это говорит мне человек, который без раздумий повел меня ночью в лабораторию Хеймейрдингера, чтобы проверить теорию, за которую нас обоих можно было выгнать из Пилтовера навсегда? - Джейс видит, как взгляд Виктора спускается с перчатки на пол, а потом так и остается там, на этот раз смущая только темные плитки. - Вик, тебе не стоит стесняться. — Я не стесняюсь. И талисовы глаза снова наполняются нежностью. Хрупкой нежностью, обычно спрятанной глубоко-глубоко, но не потому что Джейс не хотел ее показывать, а потому что боялся Виктора спугнуть. Заунит слишком яро защищал все, что касалось его самостоятельности, ложно принимая помощь за жалость. Джейс никогда не жалел Виктора. Не так, как тот боялся. Советник медленно подкатывается на своем стуле ближе к напарнику. Поднимает руки аккуратно, словно боясь спугнуть уличного кота, которого слишком часто обижали люди. Большими ладонями накрывает чужие, тонкие, фарфоровые словно. Большой палец медленно заползает под перчатку, останавливается там же. Джейс не хочет давить, не хочет лишать Виктора этого решения. Если сейчас он захочет отодвинуться, натянуть перчатку назад, что ж, Талис это примет. Подберет шестеренки хрустящего сердца, но примет. — Ненавидеть ее тоже не стоит. Джейс ловит чужой взгляд, опуская голову ниже, как будто зарываясь куда-то в песок, где Виктор прячется от пугающей реальности. Заунец хочет отвести взгляд, но Талис слегка тянет чужие руки, возвращая внимание к себе. Джейс гладит ладонь под перчаткой, но не делает больше ничего. Взглядом, поднятыми бровями и доброй-доброй улыбкой спрашивает разрешения. Виктор смотрит на него, как на старую лампочку. Хочет, чтобы та светила, но знает, еще секунда и свет может погаснуть навсегда. Виктору страшно. Джейс видит это в изломе чужих бровей и дрожащих ресницах. Заунит хватает край перчатки голой рукой. Джейс хочет, было, отодвинуться, но Виктор стягивает перчатку. Медленно отпускает кожаную вещь на стол и больше не двигается вообще. Талису кажется, что тот даже не дышит. Лабораторию снова заполнят тишина, но на этот раз она другая. Сейчас вся ситуация кажется слишком интимной, чтобы произносить еще хоть слово. Джейс чувствует, как собственные руки начинают дрожать от осознания чужого доверия и страха это самое доверия потерять. Талис не понаслышке знает, каким хрупким может быть Виктор. Джейс давит пальцами на чужую металлическую руку, гладит подушечками точно помня: когда-то Виктор говорил, что рука все еще имеет чувствительность. Ученому кажется, что нежности, благодарности и любви, которые он испытывает на самом деле в этом жесте недостаточно. Критично не хватает, выкидывая погрешность на слишком высокий уровень. Джейс подносит чужую ладонь к губами и целует аккуартно. Мягко прикасается губами к пальцам и поднимает взгляд на викторово лицо. Виктор не боится.

***

На следующий день Джейс приходит в лабораторию первым. Включает все вентиляторы, заливает в формочки для льда новую воду. Поправляет бумажки, складывая их в новые, аккуратные стопки. Нервничает, на самом деле. Каждым действием от этой нервозности пытается избавиться. Талис, пусть и был с вечным шилом в последнем месте, любил, когда голова была холодной. А сейчас, летом, такое было удивительной редкостью. Особенно после того, как переступаешь через порог чужого доверия. Но не в пустоту грязного выхода, а наоборот, на ковер уютной прихожей. Джейс думает, что никогда, кстати, не был дома у Виктора. Знает, что тому предлагали комнату в академии, еще давно, когда тот только стал занимать рабочую должность, но заунит отказался, несмотря на то, что больная нога определенно сказала бы за близость жилья к работе спасибо. У Виктора в целом все всегда было так. Человек рациональности, который не любил тратить время, мысли и слова на пустые вещи, жил достаточно далеко, чтобы это самое время тратить. Джейс представил, как Виктор выходит пораньше, чтобы идти неспешно. Гулять, по извилистым улочкам Пилтовера. Представил, как заунит жмурится от ясного солнца и непременно заглядывает в какую-нибудь кофейню, чтобы купить себе сладкого молока. Сердце щемит от картинки в голове, и больше всего на свете Талис хочет, чтобы в этой картинке ему тоже было место. Вчера вечером они с Виктором больше не говорили. Джейс испугался, что сделал слишком много. Конечно, напарник руку не отдернул, в отвращении не сморщился, но Талис предпочитал быть реалистом, а потому сразу сказал себе, что так и выглядит ступор. Виктор попросту не ожидал, что Джейс сможет выкинуть что-то такое, потому ничего и не сделал. За размышлениями учёный пропускает скрип двери, однако стук трости о плитку лаборатории он замечает сразу же. В голове невольно всплывает когда-то давно брошенная матерью фраза: "любовь не прослушать" Джейс никогда маму в ее романтичности не понимал, но сейчас, кажется, не согласиться с ней не мог. Удивительно, как другие люди могли годами заунита не замечать, а Талис вылавливал друга в любой толпе. Друга. На самом деле Джейс никогда не называл Виктора кем-то большим, чем напарником и партнером по исследованиям. Нет, совсем не от того, что не думал так. Просто… назвать Виктора возлюбленным даже в мыслях казалось чем-то неправильным. Иногда Талис правда думал, что заунит может читать его мысли, а если в этих самых мыслях Виктор превращается из напарника в любимого, дорогого, золотого… в общем, неправильно это. Джейс ведь даже не знает, как сам Виктор относится к нему. А Виктор тем временем уже успел зайти и даже пожелать доброго утра. Талис, конечно, пожелания за своими мыслями пропускает, но на чужой голос все таки реагирует. Поднимает глаза и сталкивается с непонимающим взглядом напарника. – Всё в порядке? - Виктор неохотно отводит взгляд к своему стулу, куда сейчас вешал снятый пиджак. – Да, я просто задумался… Виктор! Ты в футболке! - лицо Джейса сияет так, словно заунит не пиджак снял, а как минимум печати от всех секретов вселенной. – Да. Я подумал, что ты, в общем-то, прав и нет смысла лишний раз вариться, - Виктор неловко пожимает плечами и садится за стул. Закидывает ногу на ногу, покачивает ей медленно, выдавая редкую для него нервозность. Хрустит пальцами, а после снимает перчатку. Откладывает её на лампу, вероятно, чтобы потом не забыть. Джейс проводит все его действия взглядом утопающего, - как поживает мисс Кирамман? Ах, точно. Джейс вчера посмотрел на время и, по всей видимости, очень неправдоподобно высказался о том, что уже опаздывает на встречу с Кейтлин. Конечно же, Виктор запомнил. Справедливости ради, встреча у Джейса вчера в самом деле была, но на несколько часов позже, чем тот сбежал из лаборатории. Кейтлин пусть и занятая, но ради лучшего друга смогла вырваться с работы раньше. – Чудесно, мы с ней замечательно погуляли. Она бы хотела с тобой познакомиться, - "а ещё она весь вечер стебала меня, но об этом ты узнаешь когда-нибудь потом", - а ещё она кое-что тебе передала! Виктор отрывается от стола заинтересовано глядя в сторону Джейса. Талис подходит к своей сумке и достает оттуда повязку для волос. Заунит продолжает наблюдать за напарником, явно не совсем понимая, как эта вещь могла бы ему пригодиться. Джейс подходит к Виктору с повязкой в руках, но отдавать ее не торопиться. Уши начинают предательски алеть еще до того, как Хранитель завтрашнего дня откроет рот: — Можно я…? Виктор коротко кивает и поворачивается к напарнику лицом. Талис чувствует, как жар от ушей растекается дальше, опаляет собой шею и, черт возьми! Джейс уверен, что и щеки у него приобретают розовый оттенок. Пальцы, потакая ушам и щекам, начинают трястись. Предательское сердце! Предательское! Надо хоть пустырника себе купить, а то работать дальше будет точно не возможно. Из секундной заминки Джейса вырывает взгляд Виктора. Тот поднимает лицо и смотрит прямо Талису в глаза, как бы уточняя, собирается ли тот все-таки что-то делать, или Виктору следует сейчас забрать повязку? Джейс зарывается теплыми пальцами в чужие волосы и неаккуратным движением спускает викторову челку на лоб. Ученый неловко жмурится из-за волос в глазах, а после даже не открывает веки, чтобы ненароком не поймать еще пару волосинок. Талис слегка давит на чужой затылок, лишний раз проводит по волосам, мысленно радуясь тому, что Виктор не может его сейчас увидеть, и наконец-то надевает повязку. Подтягивает ее повыше и снова гладит волосы, делая вид, что убирает их еще дальше. На деле же просто наслаждается. — Ну как? - Джейс отходит от напарника на шаг и прячет вспотевшие руки за спину. Не то, чтобы Виктор смог увидеть пот, но все-таки… Заунит крутит головой в разные стороны, пару раз резко дергает ею и удовлетворительно хмыкает. — Вполне удобно, передавай мисс Кирамман мою благодарность, - Виктор начинает поворачиваться к своему столу, но взгляд от Джейса так и не отрывает, - вот только, как она узнала, что это могло бы мне пригодиться? Талис неловко отводит взгляд - Виктор считает это очень милым, но вслух, конечно, не скажет никогда - снова скрещивает руки у себя за спиной и кажется, еще секунда и советник начнет перекатываться с носка на пятку, точно смущенный мальчишка. — Так уж вышло, что я пару-тройку раз говорил ей о том, что у тебя длинные волосы. А еще о том, что ты ничего не делаешь с тем, что тебе жарко… — Никогда бы не подумал, что советник Талис такая ябеда, - Виктор, вопреки Джейсовым опасениям, улыбается. Точнее даже насмехается! Джейс почти возмутился, но… - Бедная шериф Кирамман, ей наверное жутко скучно с тобой гулять. … но Виктор вновь заставляет Джейса смутиться. Ученый наконец отворачивается к столу и притягивает к себе все бумаги, которые там лежали. Начинает рыться среди них. Джейс знает, что это. Так заунит создает видимость работы, когда сказал что-то, что на самом деле значит для него больше, чем хочется показать. Талис снова делает шаг вперед, возвращаясь туда, где стоял, пока надевал на Виктора повязку. Кладет руки на чужие худые плечи и уже с привычки начинает их разминать. Наклоняется чуть ближе к сидящему напарнику, чтобы говорить тихо, но слышно. — Поверь, Вик, Кейтлин интересно - теплые ладони нежно поглаживают шею, потом спускаются ниже, возвращаясь к плечам и спускаясь на руки. Виктор льнет к чужим ладоням, откидываясь на спинку стула. Ну точно, как кот. Талис улыбается нежно - К тому же, справедливости ради хочу заметить, что говорю на наших прогулках не только я. Так что главной темой нашего обсуждения навсегда останется Вайоллет. — Мне казалось, у них несколько другие отношения? - Виктор откидывает голову назад, упирается затылком в джейсов живот. Осталось ему только мурлыкать начать. Джейс снова отводит взгляд в сторону, пытается что-то сказать, но ничего разумного так и не придумывает. Хочет отойти, но Виктор не дает: кладет живую ладонь сверху талисовской. Сжимает аккуратно и гладит большим пальцем также, как гладил вчера сам Джейс. Успокаивает. — Все в порядке, Джейс. Если бы я общался с кем-то еще, думаю, человек бы навсегда выучил, что Советник Талис самый твердолобый человек на свете. - Виктор продолжает поглаживать чужую ладонь. - А еще делает замечательный массаж. Спасибо. — Не за что, Виктор. - Джейс снова улыбается ярко. Снова напоминает Виктору лампочку, только теперь новую. Ту, что погаснет еще совсем не скоро. Виктор бросает взгляд в окно. Солнце продолжает подниматься, наполняя город прогресса своим светом и теплом. Из окна слышно, как Пилтовер начинает оживать, принимаясь за работу и торговлю любого вида. Шторы коротко двигаются от теплого ветра. А в лаборатории снова повисает тишина, на этот раз теплая и уютная. Как дома.