Дата обучения

Разве я не должен дарить украшения для своей девушки?

Роза проснулась, уже не в первый раз, в комнате Мародеров. Однако она чувствовала, что сегодня что-то изменилось… Она несколько раз моргнула, прежде чем ее глаза внезапно открылись, а лицо засветилось. Она открыла рот, чтобы закричать, но потом ей пришла в голову идея получше: никто из мальчиков еще не проснулся, поэтому она подкралась к Джеймсу (который наполовину свесился с кровати), приложила палочку к горлу и прошептала заклинание, затем наклонилась, пока ее рот не оказался возле его уха. Наконец, с огромной ухмылкой, она дала волю своему волнению. — РОЖДЕСТВО!!! Джеймс вскрикнул и упал на пол от ее крика, как и Питер, который был в таком же положении. Сириус и Ремус тоже были потрясены ее магически усиленным голосом, но, к счастью для них, они уже лежали на полу и надежно укрылись одеялами. Ремус зевнул и потер глаза, затем посмотрел на часы. —Мерлин, Роуз. Сейчас пять утра! —ТОЧНО! — снова крикнула Роза, на этот раз случайно.Она снова поднесла палочку к горлу и завершила заклинание, после чего вскочила с места, где она сидела рядом с Джеймсом. —Время для подарков! — Ну, вообще-то, мы обычно дарим подарки после ужина, — сказал Джеймс, поднимаясь на ноги позади нее. Он рассмеялся, увидев выражение ее лица — полный и абсолютный шок — когда она обернулась, чтобы посмотреть на него. Роуз открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. Она не могла даже помыслить о том, что ей придется ждать целый день, чтобы открыть свои рождественские подарки. — Это правда, — подхватил Сириус, изображая невинность. — Этот раздражительный ублюдок заставляет нас ждать, — он кивнул на Ремуса, который был хорошо известен тем, что не любит утренние часы. Роза повернулась к нему. Едва проснувшись, мальчик посмотрел на своих друзей. — Правда, ребята? Сириус и Джеймс ухмыльнулись, Питер хранил молчание, а Роуз переводила взгляд с одного на другого, и ее глаза сузились. Ухмылки на их лицах вскоре исчезли и сменились взглядами страха, когда она подняла свою палочку и прошептала одно слово: —Бегите. Они, конечно, побежали. Несколько часов спустя они наконец-то разворачивали подарки в общей комнате Гриффиндора. Конечно, мальчики шутили, когда пытались притвориться, что ждут ужина — у Сириуса и Джеймса было почти столько же терпения, сколько и у Роуз, — но все они (Роуз нехотя) согласились сначала позавтракать, вместе с большим количеством кофе, в случае Ремуса, чтобы помочь им как следует проснуться, прежде чем обмениваться подарками. Хотя с начала месяца настроение Роуз немного поднялось, она все еще чувствовала постоянное одиночество, несмотря на компанию Мародеров. Как будто внутри нее была пустота, которую могла заполнить только дружба Тины и Мэтью. К сожалению, они по-прежнему не хотели с ней разговаривать, поэтому подарки, которые она купила для них, лежали на дне сундука, тщательно завернутые. Подарки для Мародеров она отнесла в общую комнату Гриффиндора и положила под елку, прежде чем они поднялись в общежитие в канун Рождества. Для Питера она купила шерберты — его любимые магловские сладости, а также новый шахматный набор, поскольку в старом не хватало нескольких фигур. Для Сириуса Роуз купила несколько пластинок Queen и Abba. Она заметила, что ему понравилась эта музыка, когда она знакомила с ней Джеймса и его самого, а также купила им обоим наборы для ухода за метлой. Когда Ремус развернул бумагу и увидел довольно тяжелый пакет среднего размера, наполненный чем-то похожим на мелкие камешки, он сначала растерялся. —Что это? — спросил он. Роза усмехнулась. — Открой и попробуй. Он достал из пакета маленькую шоколадку и осторожно откусил. Он нахмурился. —Это… кофе? — Кофейные зерна в шоколаде. Они дадут тебе шоколад и немного кофеина, — она улыбнулась. — Я попросила маму прислать их и шерберты Питера. Она также купила Ремусу новый шарф с его инициалами, вышитыми мелкими буквами на одном конце, так как старый был изношен и изорван. Роза вскрикнула в третий раз за утро, когда открыла подарок Сириуса. Он купил ей новые сапоги на каблуках. Она старалась носить каблуки как можно чаще… что в целом делало ее примерно среднего роста. — Они зачарованы, так что будут интуитивно реагировать на то, насколько громко ты хочешь звучать, — объяснил он. — Они могут даже замолчать, чтобы ты могла подкрадываться к людям. О, и они должны быть очень удобными. — Действительно подушечки? — Джеймс поднял брови. — С ними она будет опасна! Особенно, если мы не сможем услышать ее цок-цок. — Скорее угрозой, я думаю, ты имеешь в виду, дорогой, — Роуз ухмыльнулась Джеймсу, натягивая сапоги. Джеймса не впечатлило, что Сириус также купил для Роуз в магазине «Зонко» различные принадлежности для розыгрышей. Роза считала это идеальным. У нее заканчивались навозные бомбы. Питер купил ей прекрасное новое перо и чернила, а также большой пакет сладостей, включая ее любимые: сахарные перья, ириски и «Лучшую жевательную резинку Друбла».Ремус угостил ее шоколадными лягушками и пирожными из котла, а также купил ей новую пластинку Аbba, которой у нее еще не было. Она долго думала, что подарить Джеймсу. Она купила ему джемпер, а также набор для метлы, но ей казалось, что этого недостаточно. Роза шла по Хогсмиду, когда что-то привлекло ее внимание в витрине магазина. Она вошла и увидела, что это снежный шар, размером чуть больше ее кулака, с изображением Хогвартса. Он был заколдован, так что, в отличие от магловского снежного шара, снег падал сверху без остановки, и его не нужно было трясти. Роуз вспомнила, что на одном из занятий по Трансфигурации он признался, что любит Хогвартс в снегу. Это было идеально. Незадолго до обеда Джеймс отвел Розу в сторону. — В чем дело? — спросила она, когда они поднимались в комнату мальчиков. — Твой подарок, — он засмеялся. —Ты действительно думала, что я ничего тебе не подарил? Она пожала плечами, чувствуя себя немного смущенной. Он открыл ящик прикроватной тумбочки и достал небольшую коробку, которая, очевидно, была завернута тщательно, если не сказать искусно. —Эй! Не смейся над моей упаковкой, — Джеймс насмешливо нахмурился. Роуз ухмыльнулась. —Ладно, ладно. Ты явно приложил много усилий, а это важнее, чем качество. —Спасибо. Он протянул ей коробку, и она отклеила бумагу. Роуз открыла маленькую коробку и задохнулась. — Джеймс! Это… это слишком дорого! Я не могу это принять, — Она подняла на него глаза, но он только улыбнулся. — Тебе нравится? —Оно красивое, но… — Никаких «но». В конце концов, ты моя ненастоящая девушка, разве я не должен дарить своей девушке украшения? —Наверное… но это должно быть дорого. И я даже не твоя девушка! —Можно я надену его на тебя? —спросил он, и она закатила глаза от того, что он проигнорировал ее вопрос, но на ее губах появилась улыбка, и она кивнула. Джеймс осторожно достал ожерелье из коробки и придвинулся к ней сзади. Роуз почувствовала, как его теплое дыхание щекочет ей шею, когда он убирал ее волосы в сторону, чтобы застегнуть застежку. Когда он закончил, она повернулась к нему лицом. Они были близко, почти прижавшись друг к другу. Джеймс попытался сделать шаг назад и нахмурился, так как его ноги отказывались двигаться. —Что за…? — он бросил взгляд вверх и понял, что происходит. —О. — Омела, — глаза Роуз расширились, и она прикусила губу. В волшебном мире омела была заколдована так, что если два человека ступали под нее, они не могли сдвинуться с места, пока не поцелуются в губы. Несмотря на то, что говорил Ремус, Джеймс и Роуз поцеловались всего три раза с начала их фальшивых отношений: дважды в щеку и только один раз в губы. Это было после их первого свидания, неловкий поцелуй в Прихожей перед тем, как они разошлись по своим общим комнатам. Это было, несомненно, более неловко, не говоря уже об интимных отношениях — только они вдвоем посреди спальни Джеймса. Вести себя как его девушка на публике было одно дело, в основном это был просто безобидный флирт, держаться за руки, носить его шарф, но это было совсем другое. Это было по-настоящему. Джеймс провел рукой по волосам и неловко хихикнул. — Ну… Думаю, нам лучше поцеловаться. Роуз кивнула. Ее щеки запылали, когда их глаза встретились. Руки Джеймса обхватили ее лицо, затем он наклонился и нежно прижался губами к ее губам. Внезапно они поцеловались. Ее руки сами собой поднялись, чтобы запутаться в его волосах, и Роуз едва могла думать. Все, что она знала, это то, что она целует Джеймса Поттера, а затем она поняла: она целует Джеймса Поттера. Ее глаза широко раскрылись. Этого не могло произойти. Он должен был быть с Лили, и хотя они договорились, что поцелуи — это нормально, это определенно не то, что они имели в виду. Она отступила от него, сердце колотилось, дыхание сбивалось. Он стоял под омелой и смотрел на нее. — Я… я должна идти, — Роуз повернулась и пошла к двери, но потом замешкалась. Она обернулась. —Спасибо за ожерелье. Оно действительно красивое. Затем она убежала. После того, как она собрала свои подарки и отнесла их в Выручай-комнату, ноги сами привели ее на Астрономическую башню. Она поднялась на вершину башни и вышла на открытое пространство. Было холодно, но она была рада этому. Даже сейчас, двадцать минут спустя, ее сердце колотилось, а лицо было горячим. Она посмотрела на территорию Хогвартса и поднесла руку к губам, вспоминая, как он прижимался к ним. Это был далеко не первый ее поцелуй, и даже не первый с Джеймсом (хотя она полагала, что неловкое прижатие губ на секунду нельзя считать поцелуем), но все было по-другому. Она целовала Джеймса Поттера, Джеймса Поттера, с которым она встречалась понарошку, чтобы помочь ему быть с ее сестрой. Она поцеловала Джеймса Поттера и хотела сделать это снова, снова и снова… Но она не могла. Между ними никогда не могло быть ничего настоящего. Она должна была остановить бабочек в животе, учащенное сердцебиение, инстинктивную улыбку при мысли о нем. По правде говоря, возможно, это была просто глупая юношеская влюбленность, как та, что была у Эмили Петерсон, когда ей было двенадцать лет. Это был всего лишь один поцелуй, но как она могла забыть — это был поцелуй под омелой. Другого пути не было. Кроме того, он не смотрел на Роуз так. Для Джеймса она была его новой лучшей подругой, почти сестрой. Это был всего лишь поцелуй под омелой. Роза стояла на холоде и размышляла о том, что она навсегда останется подругой Джеймса Поттера, а когда она посмотрела на небо, начался снегопад. Джеймс простоял в спальне около пяти минут, прежде чем смог осознать что-либо, кроме своего колотящегося сердца и того факта, что он только что поцеловал Розу. Роуз, которая была его новым лучшим другом, его фальшивой девушкой и сестрой девушки, в которую он был безумно влюблен. Она ушла так быстро — что, если бы ей это не понравилось? О Мерлин, он все испортил. Теперь она никогда бы не захотела ему помочь. Подумаешь, он бы ей даже не понравился. Нет. Она бы поняла. Другого выхода не было. Он слишком много думал. В конце концов, это был всего лишь поцелуй омелы. Друзья, к счастью, не стали комментировать его молчание во время ужина. Возможно, они заметили, как Роуз поспешно ушла. В то утро он подарил Лили ее подарок: набор перьев, на который она смотрела. Сначала она насторожилась, но потом была приятно удивлена, когда перо оказалось настоящим, и поблагодарила его, однако после поцелуя с Розой все мысли об этом вылетели у него из головы. Ожерелье, которое он купил ей, он увидел в магазине в Хогсмиде. Это был кулон в виде хрустального сердца, оправленного в серебро, с более мелкими кристаллами во втором сердце вокруг него. Роза поблагодарила его перед уходом, а он, как дурак, ничего не сказал — может, он и поцеловал ее, но когда она отстранилась, он так и остался стоять, застыв на месте. Теперь, когда он закрывал глаза, он видел ее, раскрасневшееся розовое лицо, слегка приоткрытые губы, широко раскрытые зеленые глаза, и он не мог отделаться от мысли, что она гораздо красивее, чем ожерелье. Он ненадолго задумался о том, что бы произошло, если бы она не оторвалась от поцелуя, но затем выбросил эту мысль из головы, как и все остальные, связанные с поцелуем. Он не мог так думать о Роуз. Он любил Лили. Поэтому, ложась в постель, Джеймс мысленно вернулся в тот день, к лицу Лили, когда она разворачивала его подарок, и, засыпая, он не думал о Розе и о том, как она выбежала из комнаты, или о том, что он не видел ее за ужином. Нет, вместо этого он думал о Лили, о том, как она подняла голову во время разговора с Марлин и, опустив взгляд на стол, улыбнулась ему. Прежде чем закрыть глаза, он мельком взглянул на снежный шар на прикроватной тумбочке — тот самый, который отражал снег, падающий на улице в этот самый момент. Он успокоил себя тем, что поцелуй с Роуз ничего не значил. В конце концов, это был всего лишь поцелуй с омелой.