Ворон и Сокол

Больше с Велизаровым Мира особо не пересекалась, заходя в Лекарские палаты только во время приема, чтобы понаблюдать за тем, как работают другие девочки. Мадам Кассия предупреждала о ежемесячных отчетах по практике и настоятельно просила высылать их в срок. Приходил Раулис Свирский, приносил сладостей всем лекаркам, а Мире и Ирене еще красивые расшитые золотом ленты в косы - серебристую и синюю под цвет глаз девушек. Божена пищала от восторга, остальные однокурсницы Миры смущенно посмеивались, раскусывая красивые пряники в виде животных, и лишь синеокая Ирена недоверчиво хмурилась, но ленту в свои черные косы примерила, уже позже, вечером. Воронислав же с каждым приходом друга выглядел чернее тучи и довольно резко отвечал блондину, который в свою очередь легко отшучивался, видимо за годы привыкнув к скверному характеру однокурсника. Потом Велизарова выписали, Мира выдохнула, обрадовавшись вновь наступившим мирным будням без вечно буравящего ее спину антрацитового взгляда. Относительно мирными. Поток пациентов с приездом выпускников и началом практик у других курсов, пошёл в рост, и почти каждый вечер происходила одна и та же ситуация, которую лекарки между собой прозвали “классическая”, и даже дали ей некоторую классификацию: “классическая ситуация №1” - была самой распространенной и включала себя врывающихся в Лекарские палаты двух студентов, несущих на плечах раненого третьего. “классическая ситуация №2” - происходила, когда прямо в палаты аппарировал кто-то из преподавателей с учеником на руках. У некоторых курсов сейчас проходили разрешенные тренировочные дуэли на боевых зачарованных посохах, и не особо ловкие студенты временами подставлялись под удары. “классическая ситуация № 3” - одиноко хромающий студент, ругающийся сквозь зубы и страдальчески закатывающий глаза, терпя боль, пока ему оказывали необходимую помощь”. “классическая ситуация №4” редкая - один студент, тащащий на плечах двух раненых товарищей. и последняя “классическая ситуация №5”, которую Божена называла так: “я поранился специально, чтобы посмотреть на красивых лекарок, потому что стесняюсь к ним подойти просто так”. Девушка довольно хихикала, но строго выпроваживала халтурщиков, обещая, что расскажет об их мазохистской деятельности господину Станеву, и тот найдет куда применить неуемную энергию студентов.

***

Воронислав Велизаров пришел на диагностику спустя неделю. Все это время он хмурился и молчал, стоя рядом с Мирой, пока та внимательно осматривала качество заново срощенных энергетических структур мага. Девушка вдруг подумала, что когда он сидел на топчане и кровати, то не казался таким высоким как сейчас, когда возвышался над ней на добрых полторы головы. Такого Велизарова она бы дразнить не стала. - В целом, вам очень повезло. Прекрасно срощенные новенькие энергетические линии. Рекомендую начинать тренироваться с самых простых заклинаний, не требующих сильных магических затрат, и постепенно увеличивать их мощь, дав возможность новой части своей структуры привыкнуть к тому уровню, в котором вы работаете. Укрепляющее зелье, выписанное вам неделю назад, настоятельно советую пить до начала второй декады февраля. - заключила Мирослава, убирая ладони. Велизаров вдруг перехватил ее правую руку и вложил в нее что-то мягкое, шелковистое. - Носи эту, она больше подходит. - сказал маг, сжав ладонь удивленной девушки в кулак, а потом быстро отпустил и широким шагом покинул Лекарские палаты. - Это что было сейчас? - Злата, расставлявшая бутылочки с зельем в шкафчик, пораженно смотрела на подругу. - Сама не знаю… - Мирослава раскрыла ладонь с подарком и увидела аккуратно скрученный моток травянисто-зеленой шелковой ленты, вышитой тонкой серебряной вязью ивовых листьев, с вплетенными в их центр хрустальными бусинами. - Мирааа… как красивооо…! - выдохнула Злата, встав рядом. - Вот и твой первый подарок от ухажера! - подруга со всех ног ринулась в комнату зельеварения с криками. - Девочки! Мире Ворон ленту подарил! - И чего?! - прятала за спину подарок Соколовская, пока любопытная Божена с Богумилой, прибежавшие на крики Златы, пытались разглядеть загадочную ленту, врученную не менее загадочным Вороном. - Покажи, ну, Мир! - Божена приплясывала от нетерпения. - Это же Ворон! Про него знаешь сколько слухов по замку ходит? А он тебе ленту подарил, наверняка, потому что втюхался по уши, вон как зыркает все время, глаз не отводит! - А ты больше слухов собирай! - осадила подругу Мира. - Он подарил, потому что хотел сказать “спасибо”. Я ведь фактически его будущую карьеру аврора спасла. И вообще, вы чего “костерост” без присмотра оставили, опять хотите переделывать, парясь у котла восемь часов? Ну-ка, брысь по местам! Начальственный тон старосты немного успокоил возбужденных подруг, но Мирослава была уверена в том, что Божена с Богумилой и Златой не постесняются обсудить произошедшее между собой и посвятить в него остальных членов клина. Правду говорят: “В женском сборище ничего утаить невозможно”. Тему подняли уже вечером, когда лекарки, приглашенные студентками Дурмстранга в их общую гостиную, обучали последних чарам глэма (макияжа), попутно обсуждая завтрашний вечер и танцы. Вопреки всеобщему мнению о том, что Дурмстранг - институт, направленный на изучение прежде всего защиты от темных искусств (соответственно и познание самих данных искусств тоже), директор, господин Григоров, все же устраивал временами вечера, которые официально назывались “экзаменом по этикету” и по сути таковым были. По словам Иванки, парни, начиная от 14 лет, все время вечера должны были ухаживать за дамами, а кому не досталось, за зачарованными миражами дам (так как девушек в замке было катастрофически мало в сравнении с мужской частью студентов). Девушки в свою очередь показывали свой уровень знания этикета, по желанию, танцев, а также столовых приборов. Трапеза в этот день была особенной, довольно разнообразной и богатой. - … мой любимый сыр брынза, запеченный в треугольниках из слоеного теста, нежный бри со сливовым вареньем и даже немного вина с соком и специями. - заливалась соловьем круглолицая Румяна, в красках описывая ужин на прошлое Рождество. - Хватит! - засмеялась Злата, заплетавшая разбирающейся во вкусной еде девушке толстый пшеничный колосок. - Я сейчас от голода умру просто. Где там ваши овсяные печенья? - Закончились. - ответила Божена, бесстыдно хрупающая последним. - Я сейчас еще принесу! - маленькая черноволосая Красимира тут же подскочила с кресла, где сидела, свернувшись клубком, и со скоростью самой быстрой метлы на поле для квиддича ринулась на кухню. Остальные девушки, их было около двадцати, сидели на расстеленных прямо на коврах одеялах. Мира еще раз оглядела гостиную дурмстрангских студенток. Каменные стены увешивали гобелены и картины с мирными сюжетами. Как объяснила Иванка, они являлись неотъемлемой частью согревающих чар, потому их нельзя было снимать. Потолок был невысоким, но само помещение довольно просторным и уютным. Старинные диваны по краю комнаты, у северной стены огромный камин с магическим пламенем, рядом несколько кресел. Легкие письменные столы отодвинуты стопкой в угол. Окна всего два, выходят на восток, открывая прекрасный вид на озеро, плещущее почти у подножия замка, где часто по утрам студенты занимались лодочной греблей, купались и плавали даже зимой. - Мы забыли о самом главном! - воскликнула Богуслава, когда Красимира вернулась. - Вы уже выбрали тех, с кем хотите танцевать? - Мы никогда не выбираем обычно. - Иванка качнула головой. - Танцуем с теми, кто пригласит. Это же экзамен. - Глупости! - Божена возмущенно мотнула головой. - И чему вас только учат? Каждая женщина имеет полное право из всех кандидатов выбрать того, кто ей понравится и отказать тем, с кем танцевать не хочет. Мне вот очень нравится Огнян, такой рыженький, он еще со Свирским и Вороном ходит… О, кстати, про Ворона. Вы же в курсе, что он Мире сегодня утром ленту подарил? - Божена. - Мира попробовала строгим окриком остановить подругу. Но это было бесполезно. К вечеру, о подарке Велизарова знали наверное даже самые распоследние дурмстрангские тараканы, существа мифические, если помнить о маниакальной чистоплотности местных студентов. - Конечно! - Красимира радостно закивала, а кто-то из девушек захихикал. - А еще я знаю от Петко, моего брата, что Ворон сказал всем парням, если они на Мирославу заглядываться будут, то он каждого на дуэль вызовет и по полигону размажет, потому что никто кроме него Миры Соколовской не достоин. Девятнадцать пар глаз в изумлении уставились на шокированную Мирославу, переваривая только что услышанное. - Я же говорила, он в тебя втюхался! - первой очнулась довольная Божена. - А ты: “просто сказал спасибоо, спасиибооо!” - блондинка карикатурно изобразила утренний ответ подруги, от чего остальные девчонки захихикали. - Вот это самомнение у человека. - наконец, проговорила Мира, в груди которой заревом разрасталась самая настоящая ярость. Вдруг вспомнился русский садовник Митяй в родительском поместье, который, пропалывая грядки, временами тихо матерился, то и дело произнося: “с*кабл*ть”. Лекарке впервые в жизни захотелось употребить эти слова вслух, но она сдержалась. Хотя в голове кроме них ничего не звучало. Видимо они больше остальных подходили для данной ситуации. И дело было даже не в словах Ворона, а в том, что после них вокруг Миры возникла зона отчуждения. Она заметила это еще со среды. Конечно в происходящем был большой плюс, так как настойчивые поклонники, временами специально подкарауливающие девушку в коридорах или библиотеке, вдруг исчезли, и она ощутила свободу, но вместе с тем… некоторое неприятное чувство от того, что с ней что-то не так. Гражина, психолог клина, часто говорила, что люди, хотят они того или нет, частично оценивают себя и свои поступки в контексте отношения к ним окружающих. Чем более зрелым внутри становится человек, тем слабее влияют на его настроение подобные оценки. Мира считала себя очень зрелой, но и ей со временем стало просто по-детски обидно, что по каким-то непонятным причинам те, кто раньше с ней разговаривал, теперь обходят стороной или же обмениваются фразами издалека. Основная причина данного отчуждения теперь была обнаружена и носила имя “Воронислав”, а фамилию “Велизаров”. - Отвратительно просто. - Мира встала. - Простите, девушки, мне нужно обдумать это в одиночестве, а настроения идти на вечер завтра нет. Ветта, я могу за тебя подежурить? - Конечно. - кивнула одна из хирургов клина, миниатюрная рыжая целительница. Остальные девушки неловко молчали, видимо чуя свою вину за то, что подняли эту тему и даже шутили над ситуацией Миры, не зная всего, что она чувствовала. Лекарка же вернулась с посиделок в свою комнату, переоделась в теплую ночную рубашку, накинув поверх длиннополый вельветовый халат, залезла под одеяло, оставив один летающий у изголовья фонарь, и стала думать о том, что делать дальше. Хотелось конечно пойти к Велизарову, вытряхнуть того из кровати, и разгромив его комнату бомбардой, устроить громкий скандал. Но это сработало бы, если Мира сама была боевым магом, а Ворон - оскорбившим ее сквибом, например. В остальных случаях волшебник ее просто скрутит и сдаст Станеву или, еще хуже, себе оставит в качестве трофея. Потому девушка решила жестко игнорировать Велизарова, ну и попутно перебирала в голове различные семейные сглазы, а также рецепты слабительных микстур и способы незаметно подлить их Ворону в кофе. Мира не была особо мстительной, но непрощенные обиды помнила долго и при случае могла ввернуть их в разговор, даже если с события прошло пять или десять лет. Бабушкин характер, что сказать. Но сорокапятилетний рекорд Михалины в семье пока еще никто не переплюнул. Лекарка так и уснула, представляя во всех красках, как громит комнату Велизарова и выгоняет его в одних портках бегать по холодному коридору. “Ну и фантазии у меня…” - хмыкнула ироничная часть сознания девушки, когда перед глазами возник этот самый образ полуголого Ворона, высокого, широкоплечего, с хорошо развитой мускулатурой, неторопливо бегущего по темным коридорам Дурмстранга, освещенным лишь романтичным сиянием редких факелов.