Ворон и Сокол

Мирослава смотрела на старинный замок, возвышающийся странной ломаной тенью над только что прибывшей из телепортационной арки группой целительниц. Он настолько слился с пиками гор, окружавших его со всех сторон, что магглорожденный наблюдатель скорее всего и не заметил бы его в окружении фантасмагоричности местного ландшафта. Замок сам напоминал гору и одновременно странного шипастого зверя, будто бы ненадолго прикорнувшего среди скал, пропастей и утесов. Зверя, который совершенно комфортно чувствовал себя в этом месте, выстуженном несмолкающими ледяными ветрами, окруженном старыми еловыми и сосновыми лесами, пронзительным синим небом и белыми шапками снегов. Замок был на своем месте, а Мирослава - нет. Она мысленно представила, как достает из сумки календарь, вешает его на стену и начинает красными чернилами зачеркивать каждый прожитый здесь день. Каждый. Чертов. День. Их. Чертовой. Практики. Мирославе было семнадцать, и она заканчивала последний курс лекарского лицея имени Пресветлой Иоланты, находящегося в Польше и имеющего статус узкоспециализированного магического образовательного учреждения с уклоном в целительство. Лицей был женским и принимал в себя только самых талантливых юных волшебниц близлежащих стран. Пять лет обучения, и на последнем году - семь месяцев практики в условиях, приближенных к реальным, чтобы закрепить весь пройденный материал. - Гордые сыновья Дурмстранга приветствуют гостей на своей земле! - зычно воскликнул поджарый седовласый мужчина с военной выправкой. Его короткий полушубок поверх немаркой учительской формы чуть всколыхнулся, когда он резко поднял и опустил руку, давая знак студентам, ровным строем стоящим позади него. Студенты, сплошь парни в парадных кроваво-красных мундирах, на которых поверх были накинуты подбитые мехом плащи, слаженно щелкнули пятками блестящих черных сапог, стукнули два раза массивными посохами о мерзлую заснеженную землю, и прокричав хором приветствие, коротко поклонились. Мирослава даже удивилась тому, как много людей пришло их встретить, но виду не подала, и когда хозяева замолчали, вышла вперед, встав во главе клина своей группы (группы по 10 человек в лицее лекарей называли “клинами”), присела в вежливом поклоне. Остальные девушки синхронно повторили за ней. - Дочери Пресветлой Иоланты взаимно приветствуют хозяев этих земель и выражают чистую благодарность за теплый прием. - ответила Мира, чуть придерживая длинные полы форменного елово-зеленого платья. - Мирослава Соколовская, староста группы. - Божена Львович. - произнесла светловолосая девушка, стоявшая по правую руку от нее. - Ирена Моравянка. - произнесла другая слева. И далее по очереди прибывшие называли свои имена и фамилии. После приветствия к каждой из гостий подошел студент и молча протянул плотный коричневый платок - завязать глаза. Мирослава привычным жестом взяла кусочек ткани из рук преподавателя Станева, первым шагнувшего к ней, и спокойно обвязала материю вокруг головы, стараясь не испортить прическу. Это было необходимым шагом, без которого лекарок не стали бы пропускать в институт Дурмстранг. Девушки прибыли сюда с полностью закрытыми глазами, “обернутые” каким-то странным незнакомым заклинанием, и путь до неприступного замка они тоже не должны были видеть. Так будет каждый раз, когда они захотят спуститься в лес, на эту поляну или в другие места, находящиеся вне территории института. Госпожа Кассия, директор лицея и глава Ордена Пресветлой Иоланты, предупреждала Мирославу и ее группу об этом важном пункте и просила относиться к нему спокойно, полностью доверившись дурмстрангцам. Система практики между лицеем Пресветлой Иоланты и институтом Дурмстранг была отлажена, начиная примерно 1909 года прошлого века и стала своего рода традицией. Было время, когда северянам постоянно требовались целители, и лекарский лицей заключил с Дурмстрангом Договор о Взаимопомощи, содержание которого, если кратко перевести на простой язык, сводилось к одному: “Мы поставляем лекарей, вы - защищаете”. Лет через тридцать институт наладил свою целительскую практику в полной мере, но традиция Договора осталась как дань уважения к прошлому, помимо прочего неся в себе дополнительные выгоды для обеих сторон. Северяне получали бесперебойный поток лекарский зелий, травяных сборов, целительных микстур самого лучшего качества, сваренных ученицами лицея, а лицеистки в свою очередь - реальную практику. Институт, больше напоминавший своими порядками военную гимназию, делал упор в основном на защиту от Темных Искусств, боевые навыки, реакцию, ловкость, этикет и дисциплину своих воспитанников. Постоянные проверочные бои, разрешенные дуэли, жесткие тренировки по выживанию в природных условиях так или иначе, но обеспечивали Лекарские покои бесконечным потоком раненых, ушибленных, задетых заклятьями, чарами, горными троллями, мантикорами, духами и другими магическими существами учеников. Даже несмотря на воспитание, мастерство и ловкость студентов, Лекарские палаты временами, особенно в период экзаменов и практики, были переполнены посетителями разных возрастов, и иногда просто не хватало рук, чтобы в нужный момент оказать медицинскую помощь каждому. Лицей Пресветлой Иоланты в этом плане был настоящим спасением. Каждый год в январе оттуда неизменно приезжал клин строгих и спокойных лицеисток-выпускниц в форменных зеленых платьях с фартуками, и они сразу же вставали бок о бок с дурмстрангскими целителями, обеспечивая бесперебойную слаженную работу до самого конца июня. “Семь месяцев, всего лишь семь месяцев, Мира”. - думала девушка, осторожно ступая по какой-то довольно крутой тропе, ведомая рукой господина Венцислава. “Семь месяцев - это не семь лет, а уж тем более не пять. А потом ты свободна. Лети куда хочешь, в свою неизвестность, которой боишься наверное больше, чем этого места” - звучало в голове у Мирославы, когда снег под ее ногами превратился в гладкий камень, а потом даже под повязкой целительница ощутила вспышку и некоторый телесный дискомфорт, словно они только что переместились через порт-ключ. Повязка сама исчезла с глаз, будто бы растворилась, и девушка вместе со своим клином, сопровождаемым дурмстрангским “конвоем”, оказалась в довольно сумрачном каменном коридоре, стены которого покрывали странные чуть сияющие знаки. - Наша защита. - пояснил господин Станев, чуть поведя рукой в сторону стен. Дальше Мирослава поднималась по просторной лестнице, освещаемой лишь маленькими окошками бойниц. Лекарок провели по нескольким проходам, и спустя пятнадцать минут непрерывного хода они наконец-то стояли в чистых и светлых Лекарских палатах. Стены помещения были обиты светлыми грубо ошкуренными деревянными досками. Два широких окна выходили на запад, открывая великолепный вид островерхих заснеженных гор, а другие два на юг, где далеко-далеко расстилался древний еловый лес. В воздухе пахло травами и укрепляющим зельем. Атмосфера напоминала палаты родного лицея, и это очень успокаивало девушек, ещё не привыкших к окружающей обстановке. Мире наконец хоть что-то понравилось в этом замке. Наконец, свет, наконец красивый вид из окон, простор и мирная тишина, а стены вокруг не сжимаются. Девушка бросила взгляд на стройные ряды односпальных кроватей, укрытых серыми покрывалами и огороженных друг от друга ширмами. Все они были пустые, аккуратно заправленные, а значит сезон "шрамы - украшение мужчины", ещё не начался. "Будет время привыкнуть и раскачаться" - подумала Мира, оглядываясь, пока господин Станев, главный лекарь, проводил небольшую экскурсию по палатам. Остальные дурмстрангцы, сопровождавшие девушек на дороге в институт, давно уже вернулись к учебе. Первый день лекарок не беспокоили, дали им немного отдохнуть после дороги и устроиться в комнатах женского крыла, где проживало малое количество дурмстрангских студенток, обучающихся по своей программе отдельно от мальчиков. - Что-то мне здесь не по себе. - сказала Злата Петраш, присев на краешек кровати, когда часть девушек вместе с Мирославой вошли в одну из комнат женского крыла, отданную в их распоряжение. - По-моему, здесь никому не может быть по себе, особенно в начале. - Мира шагнула к окну, поставив сумку рядом с одной из четырёх кроватей. - Но тем не менее, дамы, нам предстоит с мужеством выдержать все семь месяцев, которые мы проведем в стенах Дурмстранга, и не посрамить честь нашего лицея. - Да ладно, вам, девочки. - веселая блондинка Божена, кажется, совсем не переживала, тут же начав выкладывать вещи. - Оглянитесь! Мы в окружении восхитительных образчиков мужского пола, вежливых, воспитанных, сильных магов, которых здесь хоть ложкой греби. Грех упускать такой шанс! - Господин Борислав Григоров вот уже шестнадцать лет на своём посту директора Дурмстранга довольно чётко даёт понять, что он против каких бы то ни было романов, пока студенты обучаются. - строго осадила её Ирена, известная своей приверженностью правилам и порядку. - Даже не думай, Божена, крутить хвостом перед парнями. Нас же и опозоришь. - Зануда ты, Ирена. - блондинка легко отмахнулась от подруги рукой. - Мне и хвостом крутить не понадобится, сами прибегут. Мирослава покачала головой и принялась разбирать свои вещи. Вообще-то правы были обе её подруги, если наблюдать статистику прошлых лет практики. Борислав Григоров действительно год за годом очень строго вел и оберегал репутацию своих студентов, которые, по его мнению, всех себя должны были отдавать учебе, физической и магической подготовке, а также развитию самых благородных личностных качеств. О девушках же полагалось думать потом, после окончания института и желательно устройства на работу, чтобы сразу же начать содержать возможную семью. Но… приезд лекарок каждый год баламутил тихие воды Дурмстранга, и большинство девушек по окончанию практики возвращались как минимум с колдографией своего нового возлюбленного в маленьком медальоне у сердца, а как максимум - с помолвочным кольцом. Это было каким-то ежегодным проклятьем, и Мирослава надеялась не попасть под его влияние в этот раз. После размещения в комнатах, девушки принялись за готовку. В Дурмстранге не было ни домовых эльфов, ни простых поваров. Столовая имелась, и как подозревала Мира, там готовили сами учащиеся, отправленные на кухонное дежурство. В крыле девушек была своя кухня и помещение, где хранились продукты. Именно там и разместились целительницы, попросив дурмстрангских студенток, живущих с ними на одном этаже, немного показать, как и из чего обычно готовят они себе ужин. Девушка лет восемнадцати, представившаяся Иванкой, с любопытством согласилась помочь гостьям, а остальные студентки наблюдали за прибывшими издалека и кажется немного стеснялись, хотя это выглядело странным. "Или вызвано патриархальной системой воспитания". - подумала Мира, вспоминая лекцию мадам Бережевской о структуре женского обучения в Дурмстранге, которая включала в себя прежде всего сохранение традиционных семейных ценностей и роли женщины в семье как хранительницы очага. "Бррр…." - Мира вздрогнула и десятый раз за день подумала о том, что ей очень повезло не учиться в этом замке. В сравнении с коричневой немаркой и наглухо закрытой формой местных студенток, лекарки в своих елово-зеленых платьях в пол смотрелись так, будто бы недавно пришли с торжества, да и выглядели гораздо более холеными и… даже изящными. Госпожа Кассия всегда требовала от своих лицеисток аккуратно и красиво одеваться, где бы они не находились. Большинство воспитанниц лицея происходило из аристократических семей, забота о внешнем виде ещё в детстве вошла у них в привычку и стала неотъемлемой естественной частью ежедневных бытовых ритуалов. Прическа - всегда убранные волосы, здесь девочки развлекались бесконечными вариациями "колосков", "рыбьих хвостов", "корзиночек" и "корон" на голове (последние Мирослава очень любила и всегда заплетала свои густые русые волосы в косу вокруг головы). Серьги можно, но маленькие, гвоздики или же с небольшой висящей бусинкой, чтобы во время работы ничего не мешало. Макияж если и был, то легкий, незаметный, не яркий. Большинство лицеисток уже к третьему курсу осваивали необходимые чары для его нанесения. Одежда - всегда и всегда форменное платье и белоснежный фартук со множеством карманов. Стирали их ученицы своими руками, чтобы "познать ценность каждой уроненной капли крови и каждого пролитого мимо зелья", по словам госпожи Кассии. Честно говоря, Мира до приезда в Дурмстранг, думала, что ее клин выглядит довольно строго и скромно, но… как оказалось, местные студенты переплюнули своих польских гостей в первый же час экскурсии по институту. Алые парадные формы - на то и парадные, их надевали по особенным случаям, а в остальное время носили не яркие коричневые гимнастерки, чёрные пояса и сапоги. Даже преподаватели здесь несильно отличались в плане одежды от студентов, разве что позволяли себе шубы чуть по-роскошней, чтобы показать свой статус для учеников. В общем, дочери Пресветлой Иоланты выделялись, хотели они того или нет, и остальные студенты обращали на них свое внимание. Сначала очень несмелое и сдержанное, почти незаметное. В течении первой недели лекарки редко появлялись в коридорах замка, обитая в основном в Лекарских палатах, общежитии и в библиотеке, но молчаливые парни, если видели девушек, всегда вежливо кланялись им, щелкая пятками чистых сапог, открывали двери и отодвигали стулья. Мирослава очень удивлялась подобному отношению, хоть и понимала, что оно логично. Мадам Бережевская говорила, что дурмстрангцев обязательно обучают основам этикета. Божена же чуть ли не порхала от счастья, в очередной раз благодаря юношу, распахнувшего перед ней дверь, стреляла в его сторону глазками и довольно вздыхала, чувствуя себя в своей тарелке. Остальные девушки относились к происходящему довольно спокойно, но временами смущались, замечая высоких плечистых парней неподалеку. Мирослава же думала о том, что проводить практику для студентов чисто женского учебного заведения в почти чисто мужском… было очень взрывоопасно. Пока все держались, но девушке казалось, что однажды кому-то обязательно сорвет крышу от любви, и лекарка постоянно внимательно приглядывалась к своим однокурсницам, пытаясь заметить на их лице некоторые симптомы влюбленности и… если что… нет, не запретить, просто предупредить и напомнить о благоразумии. Госпожа Кассия лично просила её об этом, но в то же время как-то загадочно улыбалась, вспоминая видимо свои месяцы практики, проведенные в Дурмстранге, после которых она приехала помолвленная с одним из выпускников, а потом вышла за него замуж. Сама же практика проходила относительно спокойно. Половина девушек дежурила в палатах, половина варила необходимый запас зелий и микстур, который за полгода почти истощился. Господин Венцислав Станев на данный момент был единственным лекарем и не всегда успевал вовремя приготовить нужные лекарства. Мирослава однажды спросила его, почему такой маленький штат лекарей на такую большую школу. - Понимаете, госпожа Соколовская, наш институт обучает студентов прежде всего как боевых магов. Настоящий боевой маг не только силен в атаке, но и в защите, а также в умении оказать себе и своим товарищам необходимую первую помощь. Наши ученики никогда не приходят ко мне с простыми ушибами, вывихами, кровотечениями из носа, синяками и порезами. Об этом они могут позаботиться сами, и в первой половине года у меня очень мало работы, вся она в основном с первокурсниками. А на случай экстренных ситуаций… почти все преподаватели имеют медицинское образование. В помощи мы начинаем нуждаться только начиная с февраля, когда у старших курсов идёт довольно серьёзная практика, и ваш лицей по качеству медицинской помощи ещё никогда не подводил наш институт. - Понимаю, - кивнула Мира, помешивая ранозаживляющее зелье в котле три раза по часовой стрелке . - Раз у вас устоявшийся порядок, проверенный временем, и здоровые студенты, значит это работает. - Да. - мужчина коротко улыбнулся. - Но вы не переживайте, госпожа Соколовская, вам и вашему "клину" не придётся скучать. Сегодня возвращается с недельной тренировки в горах наш выпускной курс, вот тогда-то и начнется настоящая работа. Как в воду глядел уважаемый лекарь.