Сладкий сон

Под покровом ночи темный силуэт двигался в прекрасном боевом танце. Его движения были плавными, точными, оточеными до идеала за тысячи лет, каждый день из которых сопровождался кровавым боем. Копье пронзало оскверненные тела монстров, а янтарные глаза, с демоническими зрачками, будто светящиеся в ночной мгле, становились последним, что видели его жертвы. Чёрная вспышка, в которой мелкали крылья разбитых кристальных бабочек, сопровождала каждый его смертоносный рывок. Как только раздается последний жалобный стон, до боли в ушах громкий, болезненные рык, он резким движением руки выдергивает копье из мертвого тела. Минута за минутой, час за часом, день за днем, год за годом, проливается кровь… Вечно заточенное нефритовое копье пронзает тело за телом, плоть за плотью… Пронзает их вместе с душами, что будут поглащены вместе с их снами… Вечно жив, вечно юн, вечно прекрасен… Он потерялся… Сколько прошло времени? Никто не знает… Правление землями давно было передано людям, никто больше не просил благословления у архонтов, никто не делал подношения адептам, с просьбой об исполнении желаний… Последний глаз бога был получен человеком несколько тысячелетий назад… Никто больше не нуждался в них, никто больше не нуждался в нём. Но ему не должно быть дела до этого, верно? Он ведь всегда был один, всегда сражался, очищал земли Ли Юэ от монстров, ставших вопрощением ненависти павших Архонтов… Всегда было так… Верно? Он злится… Он зол от того, что не понимает, зол от того, что не помнит… Но почему-то ему кажется, что он делает что-то неправильно… В порыве ярости он бросается в бой, разрывает чужую плоть, пронзает копьём, впивается острыми, словно заточенные кинжалы, зубами, пытаясь унять это чувство, но оно не уходит… Он не может остановиться, голоса в голове, эти жалостливые стоны, страшные вопли и крики, только подталкивают его двигаться дальше, проливать больше крови, пожирать чужие сны с души… Несколько дней… Нет… Месяцы… Годы… Казалось, что уже ничто не остановит его, что его разум окончательно затуманен, он просто сорвётся и уничтожит всю жизнь на этой земле, не оставит никого, ни монстров, ни людей… Но не смотря на своё бессмертие, его тело всё-таки человеческое, оно не может больше выдерживать этих беспрерывных побоев… И вот юношеское тело, грязное, испачканное в крови сотен тысяч монстров, с потрепанными и слипшимися, черными, как смоль, с сине-зелеными прядками волосами, порванными лентами на одежде, бессильно падает на острый камень, пронзающий его насквозь… Ему больно… Он не может пошевелиться… Его тело обездвижено, оно устало, хочет отдохнуть… Его глаза тускнеют… Теперь, вместо гнева, его глаза отражают лишь пустоту и отчаяние… Он потерялся… Ему холодно… Ему одиноко… Больно… Страшно… Страшно от того, что он не знает, что будет дальше, не понимает происходящего… Он надеется, что Моракс позовёт его по имени, и, с этой, как казалось Якше, глупой, человеческой заботой, добротой во взгляде, предложит ему чашку теплого чая… Подойдёт, подарит согревающее душу прикосновение и нежно потрепет его по голове… Поцелует ромбовидную метку на лбу, успокоит, скажет, что все хорошо… Он ждёт, когда путешественник с длинной косой из пшеничных волос подарит ему красивую улыбку, расскажет о своих приключениях, пригласит прогуляться по гавани в Ли Юэ, приготовит ему вкусный миндальный тофу… Раньше это дарило ему, какое-то странное, непонятное, но приятное тепло, согревающее душу, необычное тянущее чувство… Он лежит, запятнанный в собственной крови, обездвиженный собственной яростью… Он выглядит так жалко… Но он надеется вновь среди жалостных хрипов в голове услышать своё давно забытое, и им самим, и остальными, имя… Такое, казалось, лёгкое, простое, надёжное… Он хочет вновь чувствовать… Хочет ощутить тепло от чужих рук и слов… Нет… Он не должен чувствовать… Он оружие… Оружие не должно иметь желаний и надежд, он должен встать, призвать остро заточенное нефритовое копье, снова идти очищать земли от скверны… Но не может… Он не понимает, почему внутри такой леденящий холод, не понимает, почему не может двигаться, но всё равно пытается… Его предназначение — исполнять долг. Он не умеет ничего, кроме как убивать, если он не может выполнить свою работу он бесполезен… Но никто не скажет, что он не прав, не поможет встать, не позаботится о нём… Потому что они забыли его… Забыли… И никогда не вспомнят… Он никогда больше не услышит своё имя… Никогда больше попробует, приготовленный дорогим ему путешественником, миндальный тофу… Никогда больше не почувствует ласковых прикосновений Моракса… Никогда не почувствует тепло… Никогда не встанет… Никогда не откроет глаз… Никогда не сделает ни единого вдоха… Он навсегда утонет в вечном сне... Таком сладком, непонятном, таком спокойном, но не способным утешить его душу...