"И кровью прорастет трава"

В Теплице тихо. Словно кроме меня в ней никого нет. Меня пронзает неконтролируемый ужас: Лили? Но, приглядевшись, я вижу тонкий силуэт, свернувшийся клубком в расселине у корней гигантской ветлы. Она тут. Девушка спит. Она так хрупка и невесома, словно жизнь уже покинула ее, оставив только призрачную оболочку. Я склоняюсь к лежащей на земле девушке и протягиваю руку, рисуя Донор на белой прохладной коже. Краска впитывается в тело, словно в пересохшую губку, и мне невольно начинает казаться, что бледные щеки Лили окрасил чуть различимый глазом румянец. Ее ресницы вздрагивают, а затем она резко садится, хватая меня тонкими пальчиками за запястье. - Зачем? – в голосе девушки слышится странный укор. – Не надо! Зачем тратить Цвет на… меня? Прекрати! «Лили! – я судорожно прижимаю ее тоненькую фигурку к своей груди. – Позволь, пожалуйста, мне самому это решать, ладно? Ты должна…» Я не могу, не смею даже в мыслях этого произнести, но она меня понимает. Даже очень хорошо понимает. - Вот что, значит? – она вдруг невесело улыбается. – Глупо это. И ненужно. Уже не нужно. Поздно. Я умру. Все равно. Но я обещаю дождаться твоего Прорыва. В конце концов, ты… Ты ведь Мой Брат чисто номинально. Знаешь ли. Нет, я не обманула тебя. Я, и правда, хотела бы быть тебе Сестрой. Верной. И хотела бы пойти с тобой. Но, видишь, не смогу, - она виновато качает головой. «Сможешь. И пойдешь. Или ты, или никто! – если бы я мог сказать что-либо вслух, я, наверное, проорал бы это. Мне не привыкать к подобным методам своеобразного «поддержания боевого духа» - я слишком часто пользовался подобной методикой для поддержки своих учеников. Они, правда, этого не понимали, но Лили ведь гораздо умнее кучки школяров. Она должна понять, что ее я ни за что не брошу… - Наша Связь не завершена. Ты не обязан, - тихо шепчет она. – В конце концов, Предел родил для тебя Оле. Ты можешь оспорить решение Братьев и потребовать ее себе. А я… Я просто была поблизости и нашла тебя, когда Предел вышвырнул твое тело из Бездны. Вот и все. «Мне не нужна Оле! – я прижимаю ее тонкое тело к своей груди и осторожно глажу короткие белые волосы. Они ощущаются тонким шелком и пахнут горьковатым легким ароматом полыни. – Мне нужна ты, Лил. Я уже принял решение, и плевать на эту вашу Связь!» - Глупо, - вздыхает девушка, утыкаясь лицом в мое плечо. – Очень глупо. И неправильно. Но, знаешь, мне так приятно. Не должно этого быть. Нельзя. Но все равно, спасибо тебе! Я внезапно вспоминаю, о чем хотел ее спросить. Если, конечно, она об этом знает. «Лили, - я по привычке пытаюсь заглянуть ей в глаза, но ее невидящий безмятежный взор ничего не выражает, и от этого острая игла боли снова пронзает мое сердце. – Лили, милая, скажи мне… Ты говоришь, мое тело было выкинуто в Предел из Бездны? Но ведь я не оттуда. Ты и сама знаешь, что я пришел из Верхнего мира, да?» - Ага, - соглашается она со мной. – Из Верхнего. И туда ты должен вернуться. Потому что Твое время еще не подошло. Видишь ли, Бездна… Это не место. Ее… как бы нет. Как и Кошмара. «Вот как?» - сказать, что я удивляюсь, значит ничего не сказать. Но Лили продолжает все тем же тихим безмятежным голоском: - Бездна – она предопределяет, Каким ты войдешь в Предел. Но и Предела тоже… нет. Это всего лишь мир, который вы, люди, видите и чувствуете на Грани. Когда душа покидает тело, но еще связана с ним. Вы называете это комой, предсмертным бредом, угасанием сознания. Бездна – всего лишь та пустота, что поглощает душу в момент смерти. Раз – и вас нет. Кошмар – то, что охватывает вас, когда вы понимаете, что приходит конец. Но, если связь тела и души еще крепка, вы попадаете не в Бездну, а в Предел, пройдя Кошмар – свой личный Ад и Чистилище. Каждому он видится таким, каким он сам его представляет. Братья… Они тоже Пока в Пределе, но они в большей степени мертвы, чем ты. Поэтому они и говорят, что явились из Кошмара, заключив договор с Бездной. Они… уже умерли. Как вы это называете, клинической смертью. Их сознание растворилось, и уже пережило сам факт умирания, но оно еще может вернуться в тело, так как связь с ним не разорвалась полностью. Либо, если душа была слишком сильна, но тело успело повредиться или разложиться, они смогут стать призраками в вашем мире. Я… понятно объясняю? «Ты… КТО?»– я чувствую, как меня словно ледяной водой окатывает. Эта… девушка… Она… - Я, как и Оле, твоя… Связь с телом. Мы… называемся Сестрами. Так говорит Обскур, хозяйка Предела и его Душа. Предел живой. Ты ведь догадываешься об этом? У него тоже есть душа. У тебя сейчас, фактически, две Сестры – одна крепкая, но ты ее отринул, положившись на вторую – на меня. Я чувствую, что ты еще можешь вернуться. Это просто… кома. Обскур выпустит тебя. Но только в том случае, если ты перестанешь цепляться за прошлое. Я знаю о тебе все – я ведь теперь словно часть твоей души. И знаю, почему ты здесь. До сих пор здесь. Хотя мог бы уже вернуться. Отпусти Ее. Она… И я… Мы – не твое настоящее. Мы – твое прошлое. Мы – твоя боль. Но ты достоин лучшего. «Хорошо, - я начинаю лихорадочно обрабатывать полученную информацию. Лили очень складно говорит, но что-то… что-то не сходится. Не так. – Пусть я всего лишь в коме. Тогда… почему я вижу еще и других, тех, кто так же, как и я, застрял в Пределе? Сириуса, Антареса, Поллукса… Их? И других Сестер. Они ведь… Их Сестры, то есть, Их связи с телами. Так ПОЧЕМУ?» - Я не знаю, - пожимает плечами Лили. – Это все Обскур. Ее закон. Те, кто находится Здесь, могут друг друга видеть, пока не умерли окончательно, или не вернулись. И видят и ощущают Связи друг друга. И даже могут вмешиваться… Но есть определенный Закон. Табу. Как ты думаешь, почему Братья запрещают общаться с чужой Сестрой? «Все равно, чушь какая–то!» - я недоверчиво смотрю на Лили. Значит, все это – мой предсмертный бред? Очень занимательный, надо сказать… Лили жмется ко мне, как бродячий котенок, и тихо сопит носом. Такая настоящая. Живая… Моя связь с телом? Всего лишь связь? Эта девушка? Нет, не верю. Не могу поверить. Она слишком реальная. Я протягиваю руку и осторожно касаюсь серебристой макушки кончиками пальцев. Но что я знаю о смерти? Тоже ничего. Хорошо, пусть это – кома, в которую я впал после общения со змеей Волдеморта. Я даже допускаю такой вариант, что все, что я только что услышал – правда. Но тогда… «Лили, - я тихо зову ее по имени, и девушка поворачивается ко мне, робко улыбаясь самыми кончиками обветренных губ. – Скажи мне… Юна говорила…» Она замирает, подняв бледное личико, и нервно закусывая губу: - Что такое? «Третий путь. Юна сказала, ты о нем знаешь. Что это такое, скажи мне. Прошу тебя!» Лили отшатывается от меня, словно я ее ударил, а потом говорит вмиг помертвевшим голосом: - Знаю. Но я… не могу тебе сказать. Прости. Ты… ДОЛЖЕН жить. Третий Путь не для тебя! «Хорошо, но хотя бы скажи, что это,» - я продолжаю умолять ее, и почему то совсем не удивляюсь ее тихому, еле слышному выдоху: - Это… твоя Смерть. Итак, тот самый пресловутый Третий путь – умереть. Просто, не сражаясь, не разрушая этот мир. Или?.. Или сделать при этом что-то еще? «Почему?» - я смотрю в ее незрячие серебристые глаза, тщетно пытаясь понять, зачем Юна упомянула о Третьем Пути. Что в нем такого важного? В конце концов, для того, чтобы умереть, мне достаточно попасться кому-то из Братьев при общении с его Сестрой. Или нет? Какая-то несуразица. Все не сходится, но Лили так серьезно хмурит тонкие белые бровки, с остервенением комкая кончик своей алой ленточки. - Не спрашивай, прошу тебя! – наконец произносит она. – Я… Я многое могу рассказать тебе. В том числе научить убивать Братьев, хотя и это нам запрещено открывать. Но о Третьем Пути даже твоя Сестра не посмеет рассказать. «Ты – моя Сестра!» - возражаю я. – «Я не собираюсь идти к Оле, и это мы уже обсудили. И, если эта тема так запретна, почему Юна…» - Юна – самая старшая из нас. И она… Была почти в Кошмаре. Давно, - Лили еще больше мрачнеет, - Ее пытались убить. Просто так. Безо всякой причины. Не ее Брат, чужой. Он не смог принять себя таким, каким его возродила Бездна, и сошел с ума. Убил свою Сестру, а потом решил напасть на Патриарха. Но его не было в Покоях, зато там была Юна. Он… сломал ей шею. И она… Знаешь, она умерла. Да. Только потом произошло что-то очень странное. Ее Брат появился в Покоях. Как он это сделал, никто не знает, но он убил того, сумасшедшего, и весь его Цвет влил в тело Юны, а потом что-то с ней сделал… Она почему-то воскресла. Так не бывает, но, - Лили растеряно развела руками, и виновато покачала головой. – После воскрешения Юна стала другой. Ей можно многое. Она имеет право поднять руку на любого, кто будет ей угрожать. А еще она может покидать свои Покои без страха быть наказанной. Патриарх ей все прощает. И она может говорить все, что ей вздумается. Ее даже Обскур за это не наказывает. «А вас? Остальных? Что же, Обскур может наказать?» - мне становится не по себе. Мало девушкам Братьев! - Может, - соглашается Лили. – Но тебе лучше не знать, что может стать с Сестрой, которая посмела сделать или сказать больше, чем это разрешено. «Да кем разрешено? Братьями?» - Нет, самой Обскур. Она… Предел, как я и говорила, разумен. Это не совсем место. И его Душа достаточно… материальна. Просто поверь в это и не спрашивай. Никогда. Ладно? – она по-птичьи склоняет взлохмаченную головку на бок и, ссутулившись, садится на землю, у моих ног. «Просто прекрасно!» - огрызаюсь я. Час от часу не легче. Этот странный серый мир еще и разумен. Сам по себе. Мило. Но зачем, в таком случае, заставлять страдать живые существа, обитающие в нем? Наказывать? За что? Тут и так не райские кущи. Если не сказать еще резче. Лили тихо произносит: - Я знаю, ты говорил с Китобоем. Он посоветовал тебе встретиться с Монгольфьером. Это очень важно, поверь! И пойми, что сам Орион искать тебя не посмеет – он думает, что ты держишь на него обиду за Оле. «И ты, Брут?» - фыркаю я. Дался же им всем этот чертов Орион. Можно подумать, он сумеет решить все мои проблемы. И не только мои. Сейчас я гораздо охотнее поговорил бы с Юной. Или, даже, с Авой. - Тогда иди, - внезапно соглашается Лили. Я вздрагиваю от неожиданности – все никак не могу привыкнуть, что девушка не только читает мои мысли, но и чувствует мои подсознательные порывы. А еще говорила, что наша Связь не завершена. Что же было бы, если бы мы на самом деле были связаны? Или это всего лишь подтверждение ее словам о природе Предела и Сестер? Часть моей души? Странно все это. Особенно нервирует неопределенность и недосказанность. Времени у этого мира и так почти не осталось, а тут еще всякие ребусы подкидывают! Но Лили только вздыхает: - Я тебя не могу удержать, хотя и не понимаю, зачем тебе все это нужно. Но позволь, прежде чем ты уйдешь, кое-что показать тебе? «Хорошо!» - надо же, как быстро я согласился. Впрочем, а что мне терять-то? Нечего. - Закрой глаза, - тихо шепчет Лили, притягивая меня к себе, на камни. – Ляг, расслабься и доверься мне. Я вытягиваюсь возле нее, и она укладывает мою голову на свои колени, осторожно перебирая мои спутанные волосы. - Молодец, - шепчет девушка, поглаживая кончиками прохладных пальцев мои виски. – Дыши ровнее. Не сопротивляйся. Это похоже на какой-то транс, ненормальный гипноз, но ее голос, такой умиротворяющий, убаюкивающий, словно затягивает меня в глубокий черный омут. И надо бы мне, опытному мастеру ментальных вторжений, закрыться от этого, взбрыкнуться, оттолкнуть, но не могу. Просто не могу. И понимаю, что чернота вокруг меня внезапно рассеивается. Я стою в центре странного квадратного дворика, больше похожего на глубокий колодец. Вокруг только серые голые стены, и наверху, высоко над головой, маленький квадрат светло-синего неба. И больше ничего. Хотя, нет! В стене, рядом со мной, есть дверь. Обшарпанная, старенькая и неказистая. Она внезапно открывается, и за ней я вижу полутемную лестницу, уходящую верх, а над ступенями… Это похоже на рой крошечных золотистых искр. Или на заблудившуюся стайку светлячков. Или на сияние далекого звездного скопления. Искры пляшут, причудливо свиваясь в светящиеся ленты и линии, и я явно вижу обрисованный ими прозрачный девичий силуэт. Девушка вытягивает руку в приглашающем жесте, и взмывает верх по ступеням. Я иду за ней в темный и сырой пролет, тщетно пытаясь понять, кто этот прекрасный призрак, и что ей от меня нужно. Девушка манит меня за собой, забираясь на самый последний этаж, а оттуда – по узкой железной лесенке – на чердак. На чердаке пусто, и только мелкая пыль танцует в узеньких лучиках солнца, пробивающихся через щели кровли. Но окно, ведущее на крышу, открыто, и дева-призрак ускользает в него, напоследок властным жестом приглашая меня за собой. Следую за ней и замираю на самом краю проржавевшей крыши, щурясь от слишком яркого солнечного света. За время скитаний по Пределу я от него понемногу отвык. Смотрю на мельтешение золотистых искр, складывающихся в ускользающие черты моей странной проводницы, и внезапно слышу голос: - Ну, здравствуй, Северус. «Ты кто?» - я хмурюсь, пытаясь вспомнить, где я мог видеть эту девушку. К сожалению, на ум не приходит ни одно более-менее знакомое лицо, но она только тихо смеется: - Не трудись вспоминать. Ты меня не видел раньше. Я - … Обскур. И Твое Будущее. Я – тот мир, который ты выберешь, и покажу тебе, каким он может стать, если ты выведешь с собой любую из Сестер. «А, так ты и есть тот… хм… Мировой Разум, что правит моим загробным миром, да?» - я нахожу в себе сил поехидничать. Дева-призрак не обижается. Напротив, она продолжает смеяться: - Бог мой, Северус! Да ты, оказывается, очень забавный. Давно ко мне не попадали подобные экземпляры. Очень давно! – она внимательно вглядывается в мое лицо, а затем внезапно спрашивает: - Бездны боишься? Чем пожертвуешь, чтобы в нее не попасть? «Иди ты к Дементорам!» - огрызаюсь я. Боюсь? Чего? Умереть окончательно? Да я только рад буду. А если при этом смогу вытащить Лили и помочь остальным, то это вообще будет просто прекрасно. Обскур внезапно становится очень серьезной и тихо бормочет: - Вот оно как… Н-да. В Братья тебе дорога закрыта. Это точно. И Прорыв тебе не нужен почему-то. Ты… очень странный экземпляр, Северус Снейп. Очень. Другие, на твоем месте, воют от страха и молят на коленях о возвращении, или, хотя бы, возможности жить как-то дальше. А ты… Ты заботишься об одном из моих порождений, но совсем не думаешь о том, чем это в итоге грозит тебе самому. Неужели так хочется умереть? «Я и так, фактически, мертв. Да и не осталось у меня Там никого, кто был бы мне дорог, или кому я был бы должен, - хмыкаю я. Да, Лили, твоему сыну я тоже отдал все без остатка. И мои обязательства как-то сами собой закончились. - Так чего мне бояться и куда возвращаться?» - Хорошо, - она тяжело вздыхает, а потом внезапно оживляется: - Пошли. За мной. Я покажу тебе, от чего ты отказываешься. Идем-идем! Может, и передумаешь, а? Она внезапно хватает меня за руку, и ее пальцы ощущаются, как вполне реальные, цепкие и безжалостные. Обскур хохочет и срывается с самого края крыши, увлекая меня за собой. В бездну. Перед глазами, как кусочки калейдоскопа, проносятся яркие картинки: зелень, солнце, сияющие зеленые глаза, белая дорожка к светлому и просторному дому. Но я знаю, что все это - неправда, и никогда не сбудется. Ведь та, кому принадлежат Эти глаза, давно мертва. От нее осталась лишь бесплотная серебристая слепая тень, что терпеливо ждет моего возвращения в разрушенном остове Теплицы. И цепкие пальцы, впившиеся в мое запястье, внезапно размыкаются. - Значит, не передумал, - Обскур распадается в золотистое облачко, свиваясь в затейливые узоры, но я еще слышу ее грустный голос: - А ведь мне хотелось бы, чтобы ты не был так категоричен. Впервые за всю мою историю я хотела бы самолично ОТПУСТИТЬ тебя. Но, увы, без твоего на то желания… Что же, ты сделал выбор. Жалко! – икорки гаснут, но я успеваю спросить: «Постой! Скажи мне только одно. Если честно, то я не хочу знать, что ты и кто ты такое, но зачем ты их всех мучаешь? Братьев, Сестер? Для чего тебе это? Ну, ладно, насчет Братьев, если я правильно понял, умерли они и попали в что-то типа Чистилища. А девушки-то за что страдают? Ты же, если ты на самом деле и есть Обскур, сама их создаешь и сама же отдаешь Братьям. Так для чего?» Искорки снова собираются в плотное облачко-деву, которая задумчиво смотрит на меня, а потом фыркает: - А сам-то ты как думаешь? Ладно. Томить не буду. Вся та чушь, что наговорила тебе твоя ненаглядная блаженная, лишь отчасти правда. Дозволенная Им правда. Думаю, ты уже догадался, да, что я и есть Бездна. И Обскур. И Смерть. Все в одном лице, - она довольно улыбается. – И каждый видит во мне лишь то, на что хватает его воображения. И каждый получает от меня лишь по своим заслугам. Девушки – это Ключи. Шанс вернуться для тех, кому рановато ко мне. Но часто, а точнее, почти всегда, вы, люди, понимаете все по-своему. И не видите очевидного. Цвет – это испытание. Готов пожертвовать, готов отдать – получишь и награду. И это тоже запомни, Северус Снейп. Может, до тебя дойдет и еще кое-что, - она снова мрачнеет. – Знаешь, я даю Ключ. Даю шанс. Любому. Но уже не от меня зависит, а от того, кто получил Ключ, как он его использует. И что получит в итоге. Братья… слишком сильно хотят жить, но они, увы, слепы и не видят Явного пути к жизни. Полюби свой Ключ, помоги ей – и Дорога откроется. Мучаешь Ключ, не понимаешь ее, обращаешься с ней, как свинья – путь тебе один – оставаться тут, пока и этот мир не закончится. Знаешь ли, я ведь тоже не настолько терпелива. И, что там греха таить, устала от попыток вправить мозги этой кучке тупиц, которые и сами страдают, и других мучают. «Значит, то, что Цвет исчезает, тоже твоя заслуга?» - я серьезно смотрю на нее. Лили была права. Не во всем, но во многом. - Да, я так решила. Хватит, знаешь ли. Ничто не дается просто так. Для того, чтобы что-то получить, надо отдать. Пожертвовать. Эти умалишенные исказили мою истину, и просто обворовывают свой кусок Промежутка. Копят Цвет в себе, словно он сможет помочь им жить вечно. Но я открою тебе маленький секрет: Цвет не поможет выжить. Его для этого слишком мало и он уходит, испаряется. Можно некоторое время выживать, а можно сделать лишь то, о чем я обычно прошу – позаботиться о своем Ключе. Это и есть настоящее предназначение Цвета. Собрал – отдал – открыл себе путь назад. Все очень-очень просто. Ничего сверхзаумного. И все эти догмы, что Братья понапридумывали… Видишь ли, сдается мне, они просто боятся вернуться. Они пожертвовали мне многое, чтобы обрести некое подобие жизни Тут, и теперь наивно думают, верно, что возвратиться им придется в том виде, в каком они существуют сейчас, - Смерть довольно захихикала. – Согласись, с юмором у меня в порядке: обычно я прошу в так называемую «жертву» то, что человеку при жизни было важнее всего. Красоту, молодость, ум, силу, хотя и не всегда… Но это, милый мой, временно. Если сможешь открыть Ключом Путь, вернешься прежним… А внешность… Это всего лишь мое испытание. И только. Насколько человек готов жертвовать самым дорогим, а главное, насколько он после этого останется порядочным человеком. Увы, Братья испытание, похоже, не прошли. Нет, какие-то остатки благородства в них еще теплятся, но то, как они обращаются с моими дарами, - Смерть скорбно поджала губы и покачала головой. – Увы… А вот ты… Ты совсем другой. И ты мне даже нравишься. Слушай, не упрямься. У тебя хватит Цвета, чтобы даже поломанный Ключ исправить. Не хочешь то, что я тебе готовила, отдал свой шанс другому – ладно, твой выбор. Тогда забирай свою девчонку, открывай Дверь и – скатертью дорога вам обоим. Я мешать не буду. «Отпустишь? – я насторожено смотрю на нее. – Нас с Лили? Позволишь ей… жить?» - Ну, я же сказала! – Смерть пожимает плечиками. – Это вы, люди, не хозяева своим словам. А я слов на ветер не бросаю. Идите с ней на все четыре стороны. Только сначала заполни все ее Сердца. Девочка слабенькая, Ключ поломан, и давно. Ей понадобится побольше Цвета, чем остальным. А потом катитесь. Валите. И живите «долго и счастливо», как у вас в дурацких сказочках пишут. «Спасибо! – киваю я, но внезапно перед глазами возникает бледное лицо с прозрачными глазами. Ута. А за ней – заплаканная Има, гордо вскинувшая голову Ава, мрачно улыбающаяся Юна, испуганная Яни… А рядом с ними – жутковатый силуэт Сириуса и прямая фигура Антареса. И Поллукс… А ведь есть еще и те, кого я еще не встретил в Обскуре, но кто так же страдает в этом сером, жутком и неуютном мире. – А… когда мы уйдем… Что станет с остальными?» - Ну-у, - Смерть задумчиво теребит прядку золотистых волосков, свивающуюся в причудливый побег, как на одном из цветущих Деревьев Сада. – Я, пожалуй, дам им еще немного времени. Только вот Цвет заканчивается. А отдавать его Перекрестку они не собираются. Значит, он исчезнет совсем. И тогда Ворота сможет открыть лишь тот, кому хватит Цвета напоить свой Ключ. А значит… Прости, но, вернутся не все. Возможно, даже, им придется убивать друг друга за Цвет. Но тут я уже бессильна – процесс сворачивания Промежутка пошел. Возродить кусок Перекрестка в его первозданном виде я уже не смогу. Вернее, конечно, могу, но тогда, в процессе восстановления, все, что в нем находится, окончательно погибнет. А я все же хочу дать им шанс. Небольшой, конечно. Что поделать. Больший они давно уже упустили со своими играми и правилами. Значит, погибнут. Почти все. И те, кто, возможно, заслуживает этого, и те, кто просто пытался выживать, не думая, какой ценой он это делает. И Ключи, которые вообще ни в чем, кроме факта своего существования, не виноваты. А я? Спокойно уйду? Зная, что поделившийся со мной собранным Цветом Антарес, возможно, завтра просто перестанет существовать? Или Юна, которая помогла мне советом? Или Има, у которой и так в жизни не было особых радостей? А Яни и Ута – они же совсем еще дети! А Сириус?.. Я сжимаю кулаки и отрицательно качаю головой: «Я… никуда не пойду. Извини.» - Все же не смогла тебя переубедить, да? – Смерть грустно улыбается, а потом тихо говорит. – Ты ведь спрашивал про Третий Путь, да? Зачем он тебе? Мало было тобой пожертвовано в Той жизни? Что ты получил взамен? Ой, только не говори, что делал все это, чтобы искупить свои грехи. Милый, ты давным-давно со всеми расплатился, и с лихвой. Нельзя столько отдавать. Никто ведь не оценит. Впрочем, ты и так об этом знаешь… Я киваю, подтверждая ее слова. Знаю, но в то же время… Она качает головой: - Ладно. Лучше, если я сама тебе о нем расскажу. Сестрам запрещено про него рассказывать. Даже Юне, - она хмыкает. – Суть Пути в том, чтобы отдать всего себя, весь свой Цвет, свою жизнь и кровь Перекрестку. Знаешь Ветлу в Теплице? Это Альфа и Омега Этого куска Предела. Это – первое, что я создала. Эта Ветла может воскрешать того, кто особо дорог, если отдать ей достаточно Цвета. Эта же Ветла сможет возродить и весь здешний Предел в том виде, в каком он был изначально. Думаешь, Братья зря считали, что попали в рай? Просто они еще видели этот мир первозданным… - она снова хмурится. – Больше я тебе сказать ничего не могу. Знай лишь одно – когда придет время, ты сам поймешь, что тебе действительно нужно будет сделать, какой Путь выбрать. Просто не торопись. Подумай еще раз, - она внезапно прикасается к моему лбу ледяными губами и усмехается: - Удачи тебе, Северус Снейп. Ты сумел удивить меня. Я это запомню. И вот еще что, милый! Не забывай, Перекресток многое забирает, но и отдает равноценно. Это главный закон Обскур. Ее слова еще звучат в моих ушах, но я снова ощущаю, как меня затягивает в темный водоворот, и тонкие руки Лили судорожно цепляются за мои плечи. Открываю глаза, чтобы увидеть ее заплаканное бледное личико. Все в порядке, родная. Я пока еще здесь. Я вернулся к тебе. И, кажется, теперь знаю, как всех вас вытащить отсюда.