***
Да, я планировала этот поход. Более того, он был предначертан. И вообще, гномы были нужны позарез. И как союзники, и как рудознатцы. Но чего я не могла предвидеть, так это того, что кое-кто в команде откажется с нами идти, а мне насильно подсунут Бишопа. Вот как это выглядело... ...Аммон Джерро: — Ты пока без меня, хорошо? Я на тебя слишком зол. Так испохабила мне всю игру... Не, ну я понимаю, ты в этой истории жертва, но всë же, поменьше крутись пока перед моими глазами. Дай лучше хоть с внучкой контакт наладить... Может, простит? Я: — Боги, ещë один любитель валить с больной головы на здоровую... Ладно, тебя не переспоришь. Чтоб к моему возвращению были с ней друзьями. Или хотя бы общались нормально... Подвоха от старого чернокнижника я не ждала. Он хоть и сволочь, но довольно честная. ... Сэнд: — Кара, конечно, то ещë чадо, но сильна. Главное, задай ей правильное направление и сделай вид, что это она сама решила. А что? Вон моя Джераль. Вторая Кара, только мяукает и мышей на подушку кладëт, учишь еë, учишь... Я: — А ты? Простудился? — (У Сэнда слабоватая дыхательная система, а может, это от алхимии, но он временами сильно кашляет). Сэнд: — Дела у меня. В Невервинтере. С Нишкой. Хотим Сидни Наталь разоблачить. А то лорд Нашер у нас такой доверчивый... Не к тем, к кому надо бы. Только не слишком об этом распространяйся, ладно? Только паладину можешь рассказать, это и его идея тоже. Какая кошка пробежала между бывшим лусканским волшебником и действующей лусканской магичкой? Ладно, потом дознаюсь. ... Нишка: — Бишопа забери, он нам тут... (Цензурный вариант — <<Нафиг не сдался>>). Я: — Прошла любовь, завяли помидоры? Нишка: — Да и не было никаких помидор. Так, пустоцвет. А вообще, достал! Как напьëтся, так ноет, какие все вокруг (дураки) и какое мир (болото). Лучше бы я, как ты, с паладином мутила — хоть шкура чешется, зато душу с мылом промыть не хочется. Да и не в этом дело... Он же на Гариуса ишачит, помнишь? У него метка, по словам Сэнда, вообще чернющая. Сразу видно, увяз парень по самые... помидоры. Короче, без тебя он тут запросто может намутить лажи. А нам с Сэндом не до него будет. И дедушке Аммону тоже, у него семейные обстоятельства. А Гробнар... Сама понимаешь. ...Гробнар: — Смотри, я Конструкта усовершенствовал. Ну, правда же, он красивый? И руками двигать стал плавнее. Я: — А ничего лишнего в нëм не добавилось? Гробнар: — Ой, люк открыт. Там я пушку вмонтировал. Кто-то без меня ковырялся... Я: — А кто тут последним был? Гробнар: — Бишоп. Ой. Оëëй. Он же не мог! Я ему помочь хотел, из запоя вытащить. Он мне помогал, правда, мешал больше... Я: — Ты эту фиговину не трогай лишний раз, заблокируй как-нибудь. И, пока мы бродим, и никакого Бишопа в замке нет, останься и посмотри, нет ли ещë каких внеплановых изменений. Приду — объясню, почему. Или Сэнда спроси, когда вернëтся... ... Шандра: — Подвела я вас, а? Хоть бы побыстрее на ноги встать. А представляешь, со мной Ильматер разговаривает. Говорит, что пора мне на новый уровень переходить. А с дедушкой... Не знаю, что делать просто. Так хотела увидеть хотя бы его, а теперь... какой-то чужой мужик! Ну ладно, береги там себя... Я: пожимаю ей руку, желаю выздороветь побыстрее. ... Бишоп (разя перегаром, почище седого волхва из песенки)**: — А на кой вам в горах следопыт? Я: — Пригодишься. Всë лучше, чем бухать и думать всякую гадость. А то я тебя не знаю! Чего доброго, хватанëшь <<белочку>> и повесишься. Бишоп: — Я? Повешусь?! Я: — Как раз такие и вешаются. Так что вещи, стрелы, ноги в руки, и звездуй с нами!.. И вот теперь такой компанией (Келгар, Элани, Кара, Касавир, Бишоп, Зджайв, ну и, конечно же, я) — мы лезли в горы. <<Мама, я лезу, мама, я лезу, я в горы лезу, мама...>> Напевала себе бездумно альпинистскую переделку земной песни о том, как кто-то рождается, и впрямь чувствовала, что лезу не в горы, а... вы поняли. Потому что с прошлогодними блужданиями в поисках орков это было не сравнить. И это при том, что Келгар, как знаток гор, выбрал для нас самую пологую тропу. Что же было бы, если бы мы отправились без него! У Касавира возникла проблема. Доспехи! Нет, сам он неплохо справлялся с тяжелой бронëй, дыхание не терял, но подтягивать его приходилось двумя канатами вместо одного. И опять спасибо Келгару: всë предусмотрел. А у двоих из нас возникла горная болезнь в лëгкой форме. А именно: у Кары (вполне предсказуемо) и у Бишопа (чего мы не ожидали, ибо он утверждал, что в горах таки успел побывать). И что характерно — ни у кого не возникло и мысли его бросить. Вытянули безвольно повисшего следопыта на скальный карниз, напоили каким-то отваром, совместно смастряченным Элани и Сэндом, и через час его попустило — скакал козликом по тропе и отпускал пошловатые шутки, к которым все уже привыкли и научились отшучиваться. Вот только лусканцы, которые по дурости попались в плен огненным великанам, его <<тонкого>> юмора не оценили. Они нам пожаловались, что Король Теней оказался токсичной компанией, и они отказались с ним работать (ну, звучало это, по крайней мере, так — словно бизнесом неудачно занялись). И тут наш гадëныш высказался: — Ну, каждый имеет то начальство, которое имеет его. А Король Теней, говорят, большой. Мне вас жалко, ребята. — Посмотрим, что будет с тобой, если ты решишь повторить за нами. Порвëт на десять маленьких Епископов, — пожелал ему один из освобождëнных. — Вы его не слушайте. Лускан больше не работает на этого монстра. Мы себе не враги. — Вроде не врут, но и правды не говорят, — с сомнением покачал головой Касавир, когда они скрылись. — Сидни Наталь, — напомнила я. — Тогда просто не знают всего, — вздохнул паладин, а Зджайв добила: — Знают, не знают — какая же разница в этом для пешек! Знайте же сами, в чëм горькая правда, и знаньям тем — верьте! А потом к нам скатилась Элани в форме медведицы, с барсуком на спине: — Уф, — выдохнула она. — В общем вот. Великаны там, наверху. А ещё дальше, где вулканы, живëт большущий дракон, красный. Похоже, самка, не знаю как, но я это чувствую. Может, Налох подсказал. Короче, война у них... Великаны нам не понравились. Впрочем, как и драконица. Но обо всëм по порядку... — Слабак ваш Керос, — заявил великаний король (если можно его так назвать). — И дед у него был слабак. Поясом этим он откупился от нас. И с тех пор в наши угодья гномам хода нет, а здесь как раз самые рудные места, ха-ха... Но нам на руды наплевать. Мы охотимся. А эта драконица нам мешает. Убьëте еë — получите пояс. Без права на эти места, да. — А, эти великаны! — фыркнула Толапсикс, выпустив небольшое пламенное облачко из ноздрей. — Хуже гномов. Те хоть не загаживали территорию. А эти ещë и обзываются, угрожают. И огнеупорные, к тому же. Лучше убейте их, получите долю в добыче. Может, там как раз ваш пояс и отыщется... ...— Вона как, — задумчиво почесал затылок Келгар. — Обманул, стал-быть, Керос, не по праву на троне сидит. Придëтся его оттудова сковырнуть, чтоб не позорил племя. — Его самого обманули, — вздохнула я. — Наверное. Но я в ваши обычаи лезть не буду. Может, так оно и лучше будет — от вруна избавитесь, другим неповадно будет. А как тебе дракон с великанами? — Оборзели они, — рявкнул гном. — Может, им и спинку почесать, и с ложечки накормить? Сами работать не хотят — пробегающих мимо букашек припахивают. Которых, при другом раскладе, сами сожрут. — Неприятно такое говорить, но Толапсикс придëтся убить, — тихо сказал Касавир. — Она тут не только овцами питается. Ловит вообще всë живое. Ту же Элани в медвежьей шкуре могла схватить. Хорошо, что та близко не подходила. Да и живëт она здесь относительно недавно, а до этого жила в другом месте, и нагрешила будь здоров. Мне ещë в Невервинтере один знакомый паладин рассказывал. — А великанов я бы убил, — добавил Бишоп. — Просто потому, что сами ничего не хотят делать. Вы видели? Там одни мужики здоровые, жирные. Ни бабы, ни детëныша. Обычная банда. Может, у них потомство живëт в другом месте, а они сюда ходят на охоту. И ловят кого? Да тех же гномов, например. Или заблудившихся лусканцев. То есть, они фигову тучу лет тут торчат, каннибализмом занимаются и никто даже не догадался их выкурить. А всë трусливый король гномов! Они переглянулись, паладин иронично заломил бровь, следопыт по-волчьи ухмыльнулся. Ну что сказать, пришли к консенсусу. — Как по мне, уконтрапупить бы всех, — вынес вердикт Келгар. — Токмо надобно подумать, как. — Вот бы они друг друга убили, — мечтательно произнесла я, ещë не догадываясь, чем это обернëтся. — И нам бы руки пачкать не пришлось... А... Что вы так смотрите? — Знаешь, Ари, — задумчивым тоном произнëс Касавир. — Звание Драконоборца, конечно, для паладина штука хорошая, но малополезная. И что-то мне подсказывает, что с драконами мы ещë столкнëмся... Как бы нам осуществить эту твою идею, а?******
Кара стояла на плоской верхушке камня. Еë туда подсадил Касавир. Ветер здесь дул страшный, надувал мантию пузырëм и грозил сдуть колдунью вниз. Хорошо, что еë обвязали тросом и прикрепили кошками. И хорошо, что она послушалась Сэнда и, помимо любимых огненных заклинаний, выучила парочку ядовитых и молниевых. Эти твари сами были огненными, а использовать огонь против огня можно только при лесном пожаре. Это Элани рассказала, а Бишоп добавил, что раньше отгонял таким образом пожары от своей деревушки. Это называлось — пал пустить. А молнии при таком ветре куда надëжнее файерболов. Бьют они стремительнее и менее материальны. Тут до Кары дошло: она старается думать о чëм угодно, только не о сражении. При неудачном раскладе все эти существа накинутся на команду наглых букашек, и раздавят их одномоментно. Видимо, чтобы избежать этого, всех распихали в разные места. Где-то за другим камнем затаился Бишоп. На третьей скале сидят Ари и Зджайв, эта скала выступает над полем боя, чтобы песню Ари было слышнее, а гитцерай смогла вылечить любого внизу. Под четвëртым стоит Касавир, вроде бы открыто, но увидят его лишь тогда, когда он вступит в бой — на деревянном "коне", вооружëнный копьëм и под действием зелья скорости. Копьë ему выделил Хульмар, покопавшись в сокровищнице, "коня" сделали гномы из его отряда. А где Келгар с Элани? Гном в это время дразнит великанов, выкрикивает обидные дразнилки — по старой памяти, когда был просто воином. И отбегает от них, заманивая на этот скалистый пятачок. А в другом месте мечется Элани, превращëнная в ужасного кабана. Для Толапсикс без разницы, как выглядит кабан — главное, что он кабан, и его можно съесть. Но шустрая закуска уворачивается от огня и заманивает, заманивает крылатое чудовище в ловушку. Погладив зверьков, спрятанных в ямке за еë спиной, Кара мельком подумала, что с паладином им всем повезло. Не фанатик, а вполне разумный человек, способный на небольшую воинскую хитрость. Именно он по очереди спрятал здесь всех животных, хотя волк Бишопа рвался к хозяину. В этом бою мохнатым делать нечего. Вот... Несëтся небольшое жëлтое пятнышко, а за ним топочут громадные туши, поднимая тучи пыли. А навстречу пушечным ядром мчится шипастая свинья размером с избу, а за ней — огнедышащее чудовище, шириной чуть ли не в весь скальный коридор... Келгар и Элани встретились посередине площадки, столкнулись, разбежались, чтобы не попасть под раздачу. А ворвавшиеся следом великаны и драконица увидели друг друга, и... Битва началась. Ибо другого выхода у них не было. Чудовища столкнулись с грохотом десяти гружëных железом подвод. И оказалось, что против драконицы великаны — что щенки против медведя. — Сиди тихо, — сказал ей Касавир, забрасывая на эту скалу. — Пока не услышишь боевую песню, колдовать не смей. И бей только по большим и красным пятнам. Она и сидела, хотя руки уже чесались и искрили. Жахнуть бы посильнее, пока они тут смешались в кучку. Авось попадëт в кого. Потому что все они большие и красные. А от кучи тем временем отвалился великан и остался лежать. Второй... Третий, больше похожий на свежезажаренный шашлык... Буэээ... Опять воспоминания о том дне, когда колдунье впервые пришлось принять участие в схватке с ворами... Ещë бьющееся сердце внутри обугленного тела... И еë <<Никогда больше не буду колдовать>>... Боже, как давно это было, а вот, снова вспомнилось. Подавив тошноту, Кара чуть пригнулась, чтобы еë не разглядели здесь, на верху. Против драконицы сейчас сражаются двое: великаний король и другой, столь же внушительный, возможно, его правая рука. Остальные лежат, и видно, что не жильцы. Но и Толапсикс выглядит печально: чешуя на боку сорвана, нос разбит, глаз выбит, челюсть двигается, как будто в ней трещина... Внезапно над полем битвы зазвенела боевая песня:Ветер битвы пыль развеет И поднимет наше знамя, Потому что мы — сильнее, Потому что — правда с нами! В этой вечной круговерти Стали, пламени и меди Мы не думаем о смерти, Мы мечтаем о победе!
И в глаз второму великану влетела стрела Бишопа. Ему, жестоко израненному, этого оказалось достаточно, чтобы вывалиться из поединка и кувыркнуться на землю. Он пополз куда-то и замер. А Кара тут же полоснула огромной молнией по одной из оставшихся туш. Она разветвилась и ударила по обоим сразу, слабее, чем хотелось бы, но всë равно эффективно. Короля великанов затрясло, он сел на задницу и выронил дубинку, после чего свернулся клубком. А у драконицы обуглилось крыло... А затем на неë с разных сторон налетели Келгар, Элани и Касавир. Последний на своëм механическом <<коне>> врезался в Толапсикс столь стремительно, что копьë в его руках пробило чешую и воткнулось в шею чудовища. Оттуда сразу хлынул фонтанчик крови в рост человека: ярëмная вена... И последней по верëвкам скатилась Ари. Последние минуты боя слились для Кары во что-то невообразимое. Ей было страшно. Не за себя — она-то в безопасности, наверху. За друзей! А иначе их назвать не получалось. Даже гнусный Бишоп оказался не так плох, а что говорить про Касавира, Келгара, Ари... Еë команда. Еë круг. И плевать, что не все они маги. Просто эти люди прикрывали ей спину, берегли, защищали. И никто так больше не делал. Даже отец, чья помощь ограничилась только тем, что она всë ещë имеет право восстановиться в Академии. Когда, врезавшись в очередной раз в драконий бок и сломав там ребро, Элани утратила контроль над обликом — было страшно. Когда Келгар запрыгнул прямо на морду драконицы, аккурат между ноздрей, и начал прыгать по еë носу... Когда Ари, не переставая петь, остригла когти на гигантской лапе и едва увернулась от удара... Когда Бишоп, ругаясь, как пират, выстрелил в уцелевший глаз драконицы, но при этом выскочил из укрытия и едва не сгорел в драконьем пламени... Когда Зджайв, рискованно свесившись со скалы, наложила исцеляющие заклинания на Элани, Касавира, Келгара и Бишопа... Когда Касавир, уже с молотом, благодарно отсалютовал гитцерайке, и ударил Толапсикс по какому-то чувствительному месту на голове, после чего послышался подозрительный хруст... И когда зашевелился, казалось бы, мëртвый король великанов — Кара вновь не пожалела молнии. На этот раз ветви заряда были равны по силе. Ослепшая драконица на несколько секунд была парализована, великаний король — убит окончательно. И следующий удар Касавира, по пробитой Келгаром кости, стал последним. Битва закончилась. Паладин, пошатываясь, обошëл скалу, отвязал верëвки, снял колдунью. Смотреть без слëз на него было нельзя. Но на ногах он ещë держался. И вместе — поскольку Кару тоже пошатывало — они подошли к Зджайв, которая съехала со скалы сама и теперь пользовала раненых. — Ты молодчина, — сказал Касавир и принялся стаскивать доспехи. Ему явно было больно, зачарованные латы лишь частично спасли его от огня. Но Кара слишком устала, чтобы оценить похвалу. Ей хотелось спать. Как всегда, после тяжëлой битвы.***
Гномий пир — это нечто основательное, солидное, и в то же время... Лично мне торжественный ужин в честь нового короля напомнил о викингах. Кстати, гномы и висы складывают на манер скальдов. Я у них была <<дева песни бури>>, Кара <<длань пылающего неба>>, Касавир <<милосердный воин грома>>, и всë в таком духе, а Калгара, как героя дня, они так расцветили, что я даже не берусь повторить. Ибо запутаюсь в красочных хвалебных метафорах. Собственно, Калгара они и признали королëм, несмотря на то, что он Бога Кузниц сменил на Бога Справедливости. Тот, бедняга, аж растерялся от такой неслыханной чести. Стрельнул туда-сюда глазами, вздохнул и гордо выпрямился, принимая на своë чело обманчиво простой обруч. А потом взял и назначил Хульмара своим регентом и наследником в случае его, Калгара, безвременной гибели. То есть, случись что, и всё атрибуты Айронфистов достанутся честному трудяге и умнице, напрочь лишëнному честолюбия, зато абсолютно спокойному и непробиваемому. Такому решению я только поаплодировала. Сам же пир не блистал разносолами — брал количеством пива и закуски, в основном мясной. Пиво было в основном тëмное и крепкое... Первой отвалилась наша <<пламенная длань>>, ибо ей много было не надо. Она и за нами-то не могла угнаться, а уж за гномами... Проводив Кару спать, Элани немного посидела с нами, потом забрала Зджайв, которая тоже оказалась слабовата, и уже не вернулась. Дольше всех, не считая Калгара, продержался Бишоп. Подвело его то, что он вздумал соревноваться с гномами, кто кого перепьëт. Как потом рассказал мне наш новоиспечëнный монарх, он позорнейшим образом уснул мордой в остывшем жарком. И его унесли. Пользуясь тем, что следопыт занят питием, мы с Касавиром тихонько пожали руку Келгару, извинились перед Хульмаром и ушли в покои, предназначенные лично мне, как предводительнице отряда спасителей-избавителей. Правда, покои те были одноместными и ни в какое сравнение не шли с моей опочивальней в замке... Но кого и когда это останавливало? — Кружится голова? — спросил меня Касавир. Упомянутая часть моего тела покоилась на его коленях. — М-да, — полуутвердительно ответила я. — Пить надо меньше, — резюмировал он. — Ты девочка, а полезла мужиков догонять. А раз девочка, то сопьëшься махом, у вашей сестры это сплошь и рядом... — Я думала, пиво... — У гномов оно ядрëное, хотя и не такое, как самогон. — Зато заплетык не языкается, — ухмыльнулась я и показала ему язык. И порадовалась, что на пиру мы были без доспехов, в обычной одежде. Лежать у него на коленях было тепло и не жëстко. — У нас будет внеплановый сеанс лечения? — Скорее, запланированный урок. Впрочем, и лечение тоже. От грядущего похмелья. — А что за урок? — полюбопытствовала я. — О защите. Вернее, о слабых местах в защите паладина. — Любого? — Конкретно взятого. — Это слабое место я? — Возможно, но об этом потом. Как ты сама заметила, рыцарские латы не сплошные. На них есть сочленения. Они-то и уязвимы. И если проводить аналогию с верой паладина, которая должна защищать от соблазнов, то она куда более монолитна, чем доспехи. Но для тебя моя вера не монолитна. В каком-то смысле ты тоже защищаешь меня, но не от себя самой. И я это понял сразу, когда тебя увидел. <<Против неë я почти беззащитен>>, сказал я себе. Так и оказалось. Ты пробила мою защиту на раз, как зачарованное копьë. И более того, я сам тебе это разрешил и готов показать самые уязвимые места. Одно ты, кстати, нашла самостоятельно. Ты его обожаешь гладить... — Твоя грудь?! — Да. Особенно слева. Всякий раз при этом меня пронзает маленькая молния. Но она — не единственное и не самое слабое место. Есть и другие. Как и у тебя — но я попробую найти их самостоятельно... — Уже нашëл, — засмеялась я. — Целых два. Так что мы квиты. Но ведь ты не только об этом? — Да, сердце моë. Мы сами являемся слабостью друг друга. И я понял, почему ты скрываешь то, что мы вместе. Как только наши враги узнают... на нас начнëтся охота. Фенвик не напрасно тебя тогда предупреждал. Возможно, он что-то о нас знал. Может, видение ему было. А потом он узнал тебя, как девушку из своего видения, и... Он ведь оказался слабостью Арибет, ударив по нему, враги сломали и еë. И я — мы оба — не хотим, чтобы один из нас послужил причиной падения другого... Он замолчал и глубоко вздохнул. — Всë равно мы прорвëмся, — нарушила я молчание. — Хоть как прорвëмся. Выстоим. И будем жить долго и счастливо. Понял? — Самое смешное, я тебе верю. И в тебя тоже. А вообще, — голос его стал тихим и каким-то вкрадчивым, — времени у нас не так много. Мы на чужой территории, пусть это и союзники. В любой момент кто-нибудь из них побредëт спать и, не дай бог, перепутает дверь. Но пока они ещë пируют... — Я поняла тебя, учитель, и готова к уроку. Нас не услышат? — Нет. Мы тихие. Я только мычу, а ты попискиваешь... — Самая тихая семейная пара? — Самая не самая, но тихая точно... Он помог мне сесть, одну мою руку прислонил к своей груди, а вторую — к боку почти подмышкой. А сам поцеловал меня в шею над ключицами. ... И мы действительно оказались неприлично тихими для того, что последовало за этим. Даже когда окончательно перестали понимать, на каком свете находимся, ни один из нас не закричал. А мятые рубашки — это так, мелочь, кто после пьянки на это обращает внимание... Касавир оказался прав: похмелья не было. И мы смогли поучаствовать в обсуждении будущей обороны замка. Я паршивый стратег, но кое-что в моей голове задержалось из той жизни. А ещë у меня под рукой были два воина Тюра: один был не понаслышке знаком с оружейным делом (пусть сам им и не занимался), другой был обучен кое-каким военным премудростям и сам участвовал в обороне Невервинтера. И их с избытком хватило для того, чтобы набросать (пока начерно) план сражения, установить место гномов в этом сражении и подумать, как сберечь их побольше. Понятно, что гладко было на бумаге, а овраги появятся позже, но совсем на авось надеяться не хотелось... Как только мы, ранние пташки, закончили обсуждение, к нам присоединились сломленные пивом и воскресшие от похмелья наши спутники и гномы помоложе. И Элани попросила: — А спой нам того барда из Рашемена! Она имела в виду Высоцкого. Я ненароком подсадила на его песни всю нашу компанию. Сама не знаю как вышло — просто перед нашим визитом в клан Айронфистов ко мне подбежала Нишка и спросила: мол, что это за песня такая о слухах, что Бишоп еë поëт без остановки? Я и спела. Так и повелось. Мне протянули лютню, и я спела: и Балладу о Любви, и о Диком Вепре, и Дурачину, который на царском стуле не усидел. И даже: — Так оставьте ненужные споры, я себе уже всë доказал. Лучше гор могут быть... — Только гномы! — неожиданно выкрикнул кто-то из молодых. Я замешкалась, и Бишоп, гад такой, невинным тоном продолжил: — На которых ещë не бывал! К счастью, народ был в хорошем настроении, шутку восприняли именно как шутку. И пока вокруг ревели от хохота, я думала о том, что Касавир оказался прав и здесь. Судьбу надо лечить, а не воевать с ней. Носительнице Осколка судьба досталась кривая, хромая и больная, оттого и страшная. А надо-то всего лишь выправить еë там, где можно. Тем более — на моей стороне память, и я знаю, где и чем лечить. Вот, например, обсудили заранее с гномами, как воевать будем, и хотя бы уверенность появилась. А там, глядишь, и остальное образуется.