Хёнджин:
В душ сходил, лежу и музыку слушаю. А ты?
Сынмин: Тоже лежу. Скучаю.Хёнджин:
И я. Хочешь – погуляем завтра?
Сынмин: С радостью.Хёнджин:
Корн-доги любишь?
Сынмин: Да)Хёнджин:
Супер. Увидимся завтра в школе. Я сегодня пораньше спать лягу, устал на тренировке.
Сынмин: Да. Отдыхай. Спокойной ночи, Джинни.Хёнджин:
Сладких тебе снов❤️
Сынмин: ❤️ Сынмин тоже решил лечь спать, чтобы поскорее закончить этот день и оказаться в новом, в котором он с утра увидится с Хёнджином. За завтраком Сынмин молчал, пытался быстрее поесть, пока отец не успел начать очередной неприятный разговор. Парень спешил в школу, хотел как можно скорее оказаться рядом с Хёнджином и обнять его. Ким не понимал, насколько сильно он скучал по Хвану, пока не увидел его перед входом в школу. Он подбегает к парню и улыбается, глядя в такое же радостное лицо напротив. — Привет, Мини. А ты чего такой счастливый? Не то чтобы это плохо, это здорово… Не успевает Хван договорить, как Ким тянется и целует его в краешек губ. Промахнулся? Нет. Он просто побоялся поцеловать прямо в губы, для него этот шаг уже был огромным, он будто каньон перепрыгнул, ведь Сынмин еще ни разу не целовал Хёнджина на людях. Тут, правда, сейчас было не так много людей, но они были. Хван в удивлении округлил глаза, слегка опешил, а потом прикоснулся кончиками пальцев к тому месту, куда Ким его поцеловал. Щеки Сынмина порозовели от смущения, но он был доволен собой. — Это еще в честь чего? – Хёнджин проводит тыльной стороной ладони по щеке парня. — Просто так. Я хочу, чтобы ты знал, что ты мне нравишься, – Сынмин берет парня за руку – и так они заходят в здание школы. — Я знаю, – говорит Хван, крепче сжимая ладонь парня в своей руке. — Ты такой милый, я не могу, – усмехается он и, не расцепляя их рук, берет парня под руку. Вскоре они расходятся по разным классам, долго прощаются, смотря друг на друга в коридоре. Кажется, что расстаются на целый день, хотя это всего лишь один урок, а потом снова наступит перемена. И лишь мысль о скорой встрече во время перерыва помогала обоим вытерпеть занятия. На каждой перемене Сынмин болтал с Хёнджином. Ему было приятно узнавать Хвана ближе. Раньше парень с виду казался надменным, неприступным, таким крутым старшеклассником, за которыми обычно бегают девушки. Да, многие ученицы заглядывались на Хёнджина, потому что он был красив. И Сынмин был в их числе. Однако узнав парня поближе, Ким проникся его тонкой чувственной душевной организацией. Хёнджин был добрым, ненавязчивым, заботливым и понимающим. Он относился к Сынмину как к хрупкому сокровищу, которое, если сожмешь слишком сильно, точно сломается, а Хван не хотел этого. Это у обоих первые в жизни отношения, поэтому к ним стоило подойти со всей ответственностью. Парни встретились возле школы после занятий. Сынмин был в приподнятом настроении, он ведь проведет день с Хёнджином, пойдет с ним на свидание, можно так сказать. — Куда пойдем? – спрашивает Сынмин и опирается на согнутую в локте руку парня. — Я узнал, что в городе есть ярмарка. Там можно вкусно поесть и поиграть. Пойдем? – Хёнджин ждет, пока Сынмин согласится, потому что без его согласия нет никакого смысла туда идти. Нужно, чтобы им двоим было весело. — Конечно, звучит интересно, – улыбается Ким. Погода сегодня радовала, потому что солнце пригревало, осенний ветер был не такой холодный. На ярмарке был представлен различный стрит-фуд, поэтому Хёнджин и спрашивал про корн-доги. Вообще Хван нечасто позволяет себе есть что-то из подобной категории еды. Так как он танцует, то старается поддерживать фигуру, исключая из рациона вредную пищу. Но сегодня он хочет насладиться временем с Сынмином и порадовать себя чем-то вкусным, все равно он сожжет все эти калории в скором времени, потому что начнет тренироваться в компании Ли Минхо. Парни сразу купили по одному корн-догу и пошли смотреть, что еще предлагает ярмарка. Под одним из тентов было расположено два павильона с играми. В одном было необходимо стрелять дротиками в шарики, если лопнуть все шарики, можно получить игрушку. А в другом нужно было из автомата сбить всех уточек, которые к тому же еще и двигались. Хёнджин решил попробовать сыграть в первом павильоне. Отдав свой корн-дог Сынмину, Хван заплатил за игру и взял в руки десять дротиков. Ким с интересом наблюдал, как парень настраивается и прицеливается. Первый шарик лопается. Хёнджин поворачивается к Сынмину и подмигивает. Ким усмехается, продолжая следить за игрой. Хёнджин попадал в каждый шарик, в который целился. И когда в его руках больше не осталось дротиков, а все десять шаров были повержены, девушка сняла с полки игрушку и передала ему, поздравив с победой. — Это тебе, – Хёнджин вручает игрушку Сынмину, который все еще держит в своих руках два корн-дога на палочках. — Мне? Ты ведь играл, – смущается Ким. — Да, но я для тебя хотел выиграть, – Хван забирает одну палочку из руки парня и передает ему игрушку. — А кто это? Или что это? – Сынмин рассматривает плюш. — Как кто? Куроми. Ты разве не видел это аниме? – поражается Хван, но спрашивает совсем не осуждающе. Сынмин мотает головой и откусывает кусок от сосиски. — Куроми – кролик в дьявольском костюмчике, – Хёнджин оценивающе оглядывает Кима. — Что? Я похож на нее, хочешь сказать? – Сынмин вскидывает брови. — Даже не знаю, но ты однозначно не такой тихий, каким казался на первый взгляд, – Хёнджин ухмыляется и закусывает нижнюю губу, отводя взгляд. — Ммм, – тянет Ким и легонько толкает Хвана в плечо. Хёнджин однозначно был прав, в Сынмине есть некая перчинка, огонек, который с каждым днем начинает гореть еще ярче. Парни прошли всю ярмарку, поели сладких вафель со сливками и в итоге дошли до парка недалеко от набережной. Там ветер стал чуть сильнее, но в целом не было холодно. Хёнджин в подробностях рассказывал, как прошло его прослушивание, что он почувствовал. Сынмин был очень увлечен рассказом. — Хочешь работать в той компании? – спрашивает Ким. — Не знаю пока. Если все получится, то можно устроиться. Я вообще хотел поступить в университет на хореографа. Только пока не решил, куда, – мечтательно отвечает Хёнджин. — Ну, у тебя есть все шансы добиться желаемого, – Сынмин чуть крепче обхватывает плечо парня, прижимаясь. — А ты где хочешь учиться? – Хван смотрит на Кима, который сделал глубокий вдох и задумался. — Я бы хотел продолжить заниматься вокалом, но родители считают, что это всего лишь хобби. В университет нужно поступить на серьезный факультет по типу экономического или юридического, – слегка раздраженно говорит парень. — То, что считают родители правильным, не всегда совпадает с нашим видением. И это не значит, что оно неправильное, – обнадеживает его Хван. — Ты можешь стать айдолом или даже самостоятельным исполнителем. В мире столько возможностей. И если подойти к выбору своего пути с холодной головой, то можно успешно принять верное только для тебя решение. — Вау. Сначала Джисон, теперь ты, – Сынмин изумленно смотрит на Хёнджина. — Что? – усмехается тот. — Вы оба даете мне жизненные советы, и они такие точные, я это душой чувствую. — Так это хорошо, да? – Хёнджин останавливается и смотрит в глаза парня напротив. — У меня ощущение, что я ничего о жизни не знаю, – Сынмин издает нервный смешок, смотрит на реку за спиной Хёнджина. — Это нормально, – пожимает плечами Хван и кладет ладонь на щеку Кима. — Шаг за шагом, помнишь? – улыбается он. Сынмин кивает и останавливает взгляд на губах Хёнджина. Хван это замечает, поэтому тянется к парню и накрывает его губы в поцелуе. В мягком и робком поцелуе. Только парни прониклись поцелуем, как с неба начал капать мелкий дождик. Они отстранились друг от друга и посмотрели наверх. Откуда тучи собрались, когда еще полчаса назад светило яркое солнце? — Пойдем к остановке, пока ливень не начался, – говорит Сынмин, берет Хёнджина за руку и ведет за собой через парк. Они встают под крышей автобусной остановки – и начинается сильный ливень. Вообще ничего не предвещало такой погоды. Парни держатся за руки, пока ждут автобус. Хёнджин забегает вслед за Сынмином в транспорт, они не успели сильно промокнуть, но волосы все же стали влажными. До дома Сынмина три остановки, и только сейчас до Хёнджина доходит, что ему следовало подождать другой автобус, чтобы доехать до своего дома, но он не хотел отпускать Кима, не хотел заканчивать этот день. — Хочешь – ко мне пойдем? – предлагает Сынмин и замечает, как Хёнджин просиял. Хван кивает и улыбается, сминая в своей руке ладонь парня. Сынмин вообще совершенно внезапно для себя предложил Хёнджину зайти в гости. Родители не будут возражать, он знает, особенно если Ким скажет, что они с Хваном попали под ливень, что было правдой, промокли, так что в ботинках вода. Как Хёнджин в таком виде до своего дома доедет? Никак. Сынмин надеялся, что это достаточно веская причина для того, чтобы разрешить Хвану остаться. Парни выбежали из автобуса, как только подъехали к нужной остановке, и рванули к дому Сынмина. Ким вел Хвана, держа за руку. Они ступали по лужам, не пытались даже прикрыть головы, потому что нечем, да и какой в этом смысл, они оба уже промокли до нитки, но на их лицах улыбки, отчего-то так радостно. Сынмин приглашает Хёнджина в дом, они разуваются, оставляют мокрую обувь на коврике. — Ох! Ты попал под ливень? – мама показывается в зале, через который Сынмин хотел провести Хёнджина в свою комнату. — А кто это с тобой? – женщина удивленно таращится на Хвана, который улыбается, кланяется и тихонько приветствует. — Мой друг – Хёнджин. Хёнджин, это моя мама, – знакомит их Ким. — Здравствуйте, – еще раз кланяется Хван. — Написал бы, что друга приведешь, я бы побольше приготовила на ужин, – ворчит та, но зла на сына никакого не держит. — Я пойду переоденусь, Хёнджину тоже дам что-нибудь сухое, – говорит Сынмин и продолжает свой путь к лестнице, что ведет на второй этаж. — Да, хорошо. Спускайтесь поскорее, чтобы поужинать, – говорит мать, провожая высокого блондина взглядом. Сынмин ведь никогда не приводил домой друзей, вот поэтому для матери это было событием. Комната Сынмина была довольно в скромном стиле, стены пастельного бежевого цвета, мебель в светлых тонах. Поэтому первым, за что зацепился взгляд Хёнджина, было черное электронное пианино, которое выделялось среди всего светлого. Сынмин открыл шкаф, достал себе толстовку и штаны, а потом принялся выискивать что-то подходящее для Хёнджина, ведь Ким знал, что парень любит красиво одеваться, а у него в шкафу ничего подобного даже нет. — Спортивки и худи пойдут? – спрашивает Сынмин. — Конечно, лишь бы вылезти из этой мокрой формы, – Хёнджин трогает рубашку, которая уже к телу прилипла. Сынмин стеснялся переодеваться на глазах у Хёнджина, поэтому спрятался за дверцей шкафа, что позабавило Хвана, но он не стал ничего говорить по этому поводу. Хёнджин же, наоборот, не стеснялся ничего, переодевался, стоя возле кровати Кима, как около своей собственной. Сынмин краем глаза посматривал на спину блондина. Хёнджин стоял в одном белье, и Ким начинал чувствовать некие вибрации в своем теле. Но он ведь только один раз взглянул. Он же не может возбудиться от этого? Сынмин не стал экспериментировать и отвернулся, натянул толстовку и закрыл шкаф. — Давай форму, я развешу в ванной, – Ким тянет руку, ждет, пока Хван передаст ему свою одежду. Хёнджину осталось только худи надеть, чтобы Сынмин смог снова на него посмотреть. — Ты так смущаешься, – Хван поворачивается грудью к Киму, так что у того начинают кончики ушей краснеть. Сынмин смотрит в разные стороны, но видит же боковым зрением оголенный торс парня. Хёнджин ничего не делает, только стоит и просовывает руки в рукава худи, а затем надевает, наконец. — Спасибо за одежду. Держи, – Хван отдает свою форму. Сынмин спешно покидает комнату, неряшливо развешивает одежду на сушилке в ванной комнате и возвращается. — Можем пойти поужинать, либо…не пойти, – говорит Ким и поджимает губы, стоя возле двери. — Можем в комнату взять еду, – предлагает Хёнджин, сидя на кровати. Он улыбается, потому что счастлив проводить время с Сынмином. — Нет. Отец не разрешает есть в комнате, – Ким мотает головой. — Тогда у нас нет выбора, – вздыхает Хван и встает. — Ты же знаешь, какие у меня родители, – Сынмин встает у парня на пути. Он сам так не хочет есть с ними за одним столом. А вдруг отец снова эту тему с отношениями поднимет? А как Хёнджин отреагирует? — Не бойся. Я же не буду им говорить, что я гей. Будто это вообще так важно, – Хвану было плевать на рамки и ярлыки. — Для них важно. Они могут говорить на эту тему, и ничто не переубедит их в обратном. Даже если я буду счастлив, они все равно будут презирать меня и считать меня грешником, – Сынмин держит свои ладони на груди Хёнджина, как бы не дает шагнуть за порог комнаты, смотрит ему в глаза слегка печальным взглядом. — Хорошо, Мини, – Хван приглаживает влажные пряди парня, убирает за ухо. — Мы просто поедим. Я не буду разговаривать, но если меня о чем-то спросят, то мне придется ответить. Это ведь некрасиво, если я проигнорирую, – Хёнджин поджимает губы. Ему так хочется сейчас поцеловать парня, только вот дверь открыта, а они оба могут не заметить, как кто-нибудь пройдет мимо, и тогда им обоим будет пиздец, но Сынмину, конечно, будет больнее. — Ладно, – вздыхает Ким. Он успокаивается, глядя в искренний взгляд парня напротив. Они спустились на первый этаж в столовую, родители уже сели за стол, но есть пока не начинали. Хёнджин улыбнулся и поклонился отцу Сынмина, потому что с ним он еще не встречался. На вид родители Кима добродушные, не скажешь, что они строго придерживаются религии. Ким старший следил за Хёнджином, оценивал. Перед приемом пищи семья Ким по традиции произносила молитву, Хёнджин подыграл, чтобы ему лишние вопросы не задавали. Благо Сынмина не попросили произносить молитву, отец это сделал. И как только они стали есть, отец сразу обратился к Хвану: — Хёнджин, вы в одном классе учитесь? Сынмин никогда не рассказывал нам про своих друзей. Давно дружите? – говорит мужчина и после этого кладет в рот кусочек мяса. — Вообще мы в параллельных классах. Ну так, несколько недель общаемся, – честно отвечает Хёнджин, медленно накладывая себе на тарелку закуски. — Интересно, – лишь выдает отец. — А чем ты занимаешься? Готовишься к поступлению в университет? – да, стандартные вопросы взрослых о будущем, которого молодые люди боятся. — Я танцую, – уверенно отвечает Хван. Сынмин сглотнул и уставился на отца, ожидая его реакции. Родители Кима, особенно отец, не видели в творческой деятельности никакой пользы для будущего. Для него это всего лишь хобби, как и спорт. — А, для души, да? – развивает он диалог. — Не совсем. Я планирую стать хореографом, – спокойно говорит Хёнджин, не сомневаясь в своих словах. Ким старший нахмурил брови и отложил металлические палочки. — Все танцоры бедствуют. Ты тоже хочешь быть бедным? – мужчина пристально смотрит Хвану в глаза, Хёнджин от такого взгляда даже не вздрогнул. Сынмин вот, наоборот, всегда пугается, когда отец так на него смотрит. — Я не собираюсь быть бедным. В Корее востребованы хореографы, да и по всей планете. Сынмин начинает нервничать, как бы отец не перешел границу и не начал навязывать свое мнение. И как бы Хёнджин не вышел из себя, но Ким никогда не замечал в парне подобного поведения. — Это ты сейчас так думаешь. Надо мыслить на несколько лет вперед. Вот кем ты видишь себя через десять лет? – отец отпивает немного сока из своего стакана и откидывается на спинку стула. Мать, как и Сынмин, не встревала в разговор, только вот женщина спокойно ела, а Ким уже не мог и куска в рот засунуть. — Это очень далеко. Я не знаю, – Хёнджин задумывается. — Допустим, я окончил хореографический факультет университета в Америке, преподаю в небольшой студии, а может, открыл свою студию. Иногда даю выступления на фестивалях. Живу в небольшом двухэтажном домике, у меня есть маленькая собачка, – замечтался Хван. Сынмин смотрел на парня со слегка приоткрытым ртом. В Америке? Что ж это получается, их отношения могут подойти к концу после школы? Ким бы не хотел, чтобы так произошло. Он не найдет никого другого. Хван Хёнджин единственный, кто ему нужен, с ним комфортно. — Через десять лет тебе будет двадцать девять, верно? – Хёнджин кивает. — А жениться ты собираешься? – отец продолжал расспрос, и Сынмину это не нравилось. — Нет, – мотает головой Хван. Сынмин округляет глаза, глядя на парня, и ударяет его под столом ногой. Хёнджин кривится, обращая на это внимание. У Сынмина лицо испуганное. — Как это так? Не женятся только эти мужелюбы. Ты один из них, что ли? – щурится отец. Мать смотрит на сына, у которого на лице было написано, как он хочет выйти из-за стола, а потом на Хёнджина, который растерянно моргал и сглатывал, поджимая губы. — Дорогой, не мучай ты парня вопросами, – улыбается женщина. — Ладно, извини. Просто я часто стал думать о них. Не кажется, что в городе стало больше подобных людей? – на этот раз мужчина смотрит на жену, та ничего не отвечает. Сынмин еще немного поковырял палочками еду, подождал, пока Хёнджин доест ужин. — Спасибо за еду. Мы пойдем наверх, хорошо? – Сынмин поднимается из-за стола. — Да, конечно, – отвечает мать. — Сынок, уже поздно. Хёнджин может остаться на ночь. Уже стемнело, – это внезапное разрешение матери обрадовало и взволновало Сынмина одновременно. — Спасибо, – говорит Ким. Хёнджин кланяется родителям и спешит за Сынмином на второй этаж. Наконец, уединившись с Хёнджином в комнате, Сынмин смог спокойно выдохнуть. Он закрыл дверь и даже запер, чего обычно не делает, но сейчас он боялся, что кто-то из родителей захочет внезапно нагрянуть к ним. Хотя будет странно, если они не смогут открыть дверь, взрослые сразу начнут что-то подозревать. — Вот о чем я говорил, – вздыхает Ким и садится на кровать, где уже сидел Хёнджин. — Все обошлось, – Хван кладет руку на спину парня, поглаживает, успокаивая. — Не понимаю, чего он хотел этим добиться? Ну, вот если бы ты сказал «да, мне нравятся парни», он бы выгнал тебя за дверь под дождь и в темноту? Что он так привязался к этому, понять не могу, – Сынмин опускает голову, но поглаживания по спине действительно ему помогали. Он успокаивался, чувствуя теплое прикосновение даже через плотную ткань толстовки. — Забей, – говорит Хван. Ему, конечно, легко так ответить, ведь это не его родители. — Не смогу, но постараюсь хотя бы сейчас не загоняться. Ты лучше скажи мне, это правда про Америку? – Сынмин смотрит в глаза Хёнджина, которые еще ни разу не лгали. — Да. Я ищу там вузы, в которых есть хореографические факультеты. Я хочу жить заграницей, – ничего не скрывая, отвечает Хван. Ким поджимает губы и вздыхает. — Ты расстроился, – замечает он. — Есть такое. Что станет с нашими отношениями? – взгляд у Сынмина грустный. — Еще полгода до окончания школы, а ты уже думаешь так далеко. Ты же сказал, что не будешь загоняться сейчас? – Хёнджин улыбается, но в его взгляде тоже пробегает легкая печаль. — Я не могу не думать о нас в будущем. Это, наверное, единственное, о чем я думаю, потому что надеюсь, что это продолжится, – Сынмин робко касается груди парня, водит пальцем по узору на худи. — Я тоже не хочу, чтобы наши отношения оборвались, – Хёнджин кладет руку на щеку парня, заглядывает в темно-карие глаза. Сынмин льнет к пухлым губам парня, прижимается к ним, а потом чувствует, как Хёнджин запускает в его рот язык, раскрывает аккуратные тонкие губы. Несколько робких движений губами – и Хван отстраняется. — Мы перешли с «шаг за шагом» на «прыжки в длину»? – усмехается Хёнджин, смотря в томный взгляд напротив. — Видимо, – улыбается Ким и снова накрывает губы Хвана. Так сладко. Они просто сидят и целуются, обнимают друг друга. Сынмин полностью доверился своему сердцу, отбросил все предрассудки. Ему не было так хорошо, пока он не повстречал Хёнджина. Хван изучает рукой торс парня, гладит, что начинает потихоньку приводить тело Сынмина в возбужденное состояние. Хёнджин, конечно, тоже чувствовал прилив тепла, которое скапливалось внизу живота. — Мы можем не спешить, – говорит Хван, когда Ким отстранился, чтобы перевести дыхание. — Мы же просто целуемся, – Сынмин смущенно улыбается, а сам начинает поднимать худи Хёнджина. — Уверен? – Хван просто хочет еще раз уточнить. Он сам-то совершенно не против стать еще ближе, но только чтобы Ким не пожалел потом. — Я просто помогаю тебе снять одежду, чтобы мы легли спать, – выкручивается парень. Хёнджин усмехается. Не верит он, что Сынмин только для этого сейчас снимает с него худи. Крепкий торс Хёнджина приклеил взгляд Сынмина. Он водил по груди руками, на что Хван не возражал. Ким оставил свои ладони на плечах парня, а потом притянул его к себе за шею, соединяя их губы вновь. Хёнджин подхватил парня и посадил к себе на бедра, продолжая целовать и проталкивать язык в его рот, превращая нежный поцелуй в более развязный. Ким ахнул, когда Хван ухватился за его бедра и придвинул к своему телу еще ближе. — Что мы будем делать? – спрашивает Хёнджин, проводя кончиком носа вдоль линии челюсти парня. — Я не знаю, но я не хочу это прекращать. Мне сейчас так хорошо, – томно проговаривает Ким, прикрывая глаза. — Могу я снять с тебя толстовку? – Хван заглядывает в глаза парня, и тот кивает. Сынмин решился, что не хочет ничего скрывать от Хёнджина. Раз он сам подвел их к этому моменту, то стоит идти до конца. Хёнджин аккуратно снимает с парня толстовку и обнаруживает перед собой стройное и хрупкое тело. Хван держит Кима за талию и льнет губами к шее. Сынмин поджимает губы, чтобы не издавать ни звука. Поцелуи Хёнджина настолько нежные, что тело Сынмина не успевает справляться с таким количеством гормона счастья, который вырабатывается из-за этих поцелуев. Сынмин не останавливается, он хватается за резинку спортивных штанов Хёнджина, намекая, чтобы тот разделся. Ким встает, дает парню возможность снять штаны. И он делает то же самое. Теперь оба парня остались в одном белье, и их возбуждения откровенно натягивали ткань боксеров. Естественная смазка начинала оставлять влажные следы на ткани. Сынмин глубоко вдохнул, выдохнул и сказал: — Давай ляжем. Ким погасил большой свет, зажег небольшой ночник на прикроватной тумбочке и забрался на свою широкую кровать. Хёнджин навис над парнем, бедром дотронулся до твердого возбуждения Сынмина, отчего тот томно ахнул. Им стоит быть как можно тише, потому что комната родителей Кима дальше по коридору, получается, прямо за стеной. Парням хочется целоваться, это, по крайней мере, они уже умели. Хёнджин опускает руку на торс Сынмина, а потом касается его члена через тонкую ткань боксеров. Ким мычит в поцелуй. Недолго Хван гладил орган через белье. Он залезает пальцами под резинку и касается влажной от предэякулята кожи. Сынмину приятно от того, что делает Хёнджин, но он тоже хочет к нему прикоснуться, поэтому тянется к паху парня, начинает поглаживать член через ткань. Парни больше не целуются, смотрят друг другу в глаза и лишь выдыхают горячий воздух через нос, кусают свои губы, сдерживая легкие стоны. Теперь и Ким залезает под ткань боксеров и обхватывает член Хвана рукой. Хёнджин приоткрывает рот и выдыхает, не издает ни звука. Он облизывает свои губы, высовывает язык, глядя во взгляд, наполненный страстью. Они дрочат друг другу не спеша, но когда дыхание каждого учащается, то и фрикции – тоже. Они копируют темпы друг друга. И когда разрядка была близка, они снова начали целоваться, касались языков друг друга и просто дышали одним воздухом, давая почувствовать друг друга не только руками, но и губами, и языками. Хёнджин кончил первым, содрогнувшись над телом Сынмина. И из-за этого кульминация не заставила Кима долго ждать. Хван стал целовать увереннее, потому что больше не зацикливался на своих ощущениях, а лишь пытался доставить удовольствие своему партнеру. Сынмин извергся Хёнджину в кулак и промычал в поцелуй. Хван продолжал некоторое время целовать парня, Ким отвечал, но он уже был полностью расслаблен. — Тихий на вид, а внутри… – ухмыляется Хёнджин. — Ты ни о чем не жалеешь? Потому что я – нет, – он чмокает парня в губы. — Нет, не жалею. Ты мне нравишься, – Сынмин мнет мягкие губы Хвана, не может насытиться. — Ты мне тоже. Мы обо всем поговорим и найдем решение, чтобы это не прекращалось, – Хёнджин проводит дорожку из поцелуев от губ до шеи, переходит на грудь, чмокает несколько раз, после чего поднимается. — Там в верхнем ящике комода влажные салфетки, – показывает рукой Ким, не в силах встать. Хёнджин помогает себе избавиться от следов, передает салфетки Сынмину. — Можно у тебя еще и трусы одолжить? – Хёнджин смущенно поджимает губы. — Думаю, даже нужно, – смеется Сынмин и встает с кровати. Он роется на полке, находит подходящие боксеры для Хёнджина и себе чистые достает. Сейчас Сынмин уже не стеснялся, снимая белье на глазах у Хвана. Глупо уже смущаться, когда они только что трогали члены друг друга. Вернувшись на кровать, Сынмин накрыл себя и Хёнджина одеялом, прижался к груди парня, уткнувшись в нее носом. Хван целиком забрал Кима в свои теплые объятия. Если честно, Сынмин сейчас думал о том, что ему плевать, что подумают родители. Ему так хорошо с Хёнджином, комфортно. Сердце ведь не будет обманывать? Оно подсказывало, что то, что происходит, правильно. Это словно глоток свежего воздуха, который так был необходим Сынмину.