Дорога назад.

      С наступлением весны Сюэ Ян достаточно окреп и обжился в лечебнице. Даочжан купил ему несколько комплектов одежды и обуви и, надо признать, чистый, опрятный, здоровый и накормленный мальчик выглядел совершенно прилично, не так, как его бездомная версия. Сяо Синчэнь немного гордился собой.       Заклинатель начал понемногу обучать его письму и чтению, а также приучал к помощи взрослым. К послушанию Сюэ Ян относился скептически и как-то двояко. Своего «гэгэ» он обычно слушался и при нём вёл себя куда более сносно и даже доброжелательно, но к старому лекарю по-прежнему питал злость, а молоденького помощника — Шэнь Лианга — так и вовсе игнорировал.       К незнакомцам ребёнок всё так же относился с осторожностью и затаённой обидой. Иногда Сяо Синчэнь хотел расспросить его, в чём причина, но каждый раз не находил подходящих слов и откладывал беседу на более благоприятное время.       Сейчас заклинатель был занят тем, что готовил для одной почтенной госпожи заживляющую мазь. В комнате было уютно: не холодно и не жарко, сбалансированная температура, какой она и должна быть в начале апреля.       Сюэ Ян сидел на подоконнике и играл с гладкими камушками, которые где-то нашёл. Даочжан не следил за ним, потому что для мази, которую он изготавливал, нужны были чёткие пропорции, но услышав шум, молодой лекарь поднял голову и увидел, чем занят мальчишка. Сюэ Ян бросался камнями в белок, которые прыгали по веткам дерева, растущего прямо у окна.       — А-Ян, прекрати баловаться.       — Почему?       — Потому что это не шутки.       — Но, мне же весело.       — А-Ян, подойди сюда… — даочжан поднялся на ноги, признавая, что приготовление мази придётся отложить.       — Нет! Догони меня. — мальчишка тут же спрыгнул с подоконника и принялся носиться по всей комнате, иногда останавливаясь вне зоне досягаемости и с любопытством поглядывал на лекаря.       «Небеса, пошлите мне терпения!» — закатив глаза, мысленно взмолился Сяо Синчэнь.       Терпение ему, на самом деле, было просто необходимо. Нельзя сказать, что Сюэ Ян, будучи ребёнком, приносил одни только неприятности и был до того неуправляем, что бедненькому даочжану требовалась помощь высших сил, дабы сладить с ним. Напротив, шестилетний мальчик, как могло казаться, быстро понял, что конкретно от него требуется для комфортной и беззаботной жизни в лечебнице, под заботливой опекой молодого доктора. Ребёнок запоминал правила с первого раза, редко проказничал и всячески пытался быть полезным. Однако, трудности возникали с его адаптацией и дисциплиной.       Сюэ Ян был до ужаса нетерпеливым и несдержанным ребёнком. Если он загорался какой-то идеей, вразумить его было крайне сложно. Упрямство Сюэ Яна частенько огорошивало даочжана, который не знал, как ещё взывать к детскому разуму, дабы добиться хоть какого-нибудь положительного результата.       — А-Ян, я ведь уже рассказывал тебе, почему нельзя причинять кому бы то ни было вред нарочно. Мои слова касаются не только людей, но и животных.       — Я в них ни разу не попал.       — Но, зачем тогда ты это делал?       Не дождавшись ответа, Сяо Синчэнь подошёл к мальчику и присел на колени прямо перед ним. Сюэ Ян внимательно вглядывался в его лицо своими большими глазками. Убедившись, что его будут слушать, даочжан поправил растрепавшиеся волосы мальчика, а тот послушно замер, позволяя до себя дотрагиваться.       Сяо Синчэнь всегда удивлялся, что этот мальчик настолько сильно зависим от простого человеческого тепла и внимания. Сюэ Ян мог пожертвовать своей любовью к сладостям, но ни разу не отказался от того, чтобы даочжан погладил его по голове или поднял на руки, или прочитал на ночь сказку.       — А-Ян, я понимаю, что тебе скучно и что в лечебнице совсем не с кем поиграть, но пожалуйста, не проказничай! Когда я закончу все дела, обещаю хотя бы немного поиграть с тобой!       — Гэгэ, я хочу погулять на улице.       Это был значительный прогресс. Даочжан был рад, что мальчишка научился спрашивать у него разрешения, перед тем, как куда-то отлучиться или что-то сделать. Однако, сейчас заклинатель не мог отпустить ребёнка на улицу. Был разгар дня и там выстроилась очередь к доктору Веньяну.       — А-Ян, побудь лучше в комнате.       Судя по тому, как нахмурилось детское личико, Сюэ Ян с усилием сдержался, чтобы не обозвать даочжана как-нибудь по-обидному. Он дёрнулся, уходя от очередного прикосновения рук доктора к своим худеньким плечикам и упрямо метнулся в сторону стола, залезая под него и сворачиваясь там обидчивым котёнком.       — А-Ян, ну что ты делаешь…       —…       — Перестань, так нельзя. — заклинатель подошёл к своему столу и, согнувшись, посмотрел на спрятавшегося ребёнка.       —…       — А-Ян, вылезай оттуда.       Мальчик ни в какую не желал внимать наставлениям. В качестве протеста он даже отвернулся и спрятал лицо. Даочжан был совершенно несведущ в том, что касается премудростей воспитания детей и руководствовался только интуицией и своими детскими воспоминаниями. Как часто показывала практика, к каждому ребёнку требовался индивидуальный подход, тем более, что Сюэ Ян был…особенный. Как и будучи взрослым, в маленьком возрасте он очень нуждался во внимании, буквально захватывал всё время даочжана. Он был таким требовательным ребёнком…       Сяо Синчэнь переживал, что не управиться с его характером, не сумеет стать для мальчика достаточным авторитетом и, как результат, не предотвратит ужасные поступки, которые Сюэ Ян способен сделать в будущем. Корень проблемы был глубже, чем могло показаться на первый взгляд. Этот маленький мальчик — не просто сирота, бродивший по улицам и добывающий себе пропитание путём непрерывной борьбы. Даочжан видел, что в глубине его детского сердца живёт большой потенциал к очень сильным чувствам, а его ум настолько яркий и многогранный, что рождает множество нестандартных идей, а также способов их воплощений. Движимый сильным чувством ненависти и злобы такой великий ум способен привести к катастрофе всю Поднебесную!       Наблюдая теперь за этим ребёнком, Синчэнь отчётливо видел причины, по которым взрослый Сюэ Ян так восхищался Старейшиной Илина (хоть и не признавался в этом из-за гордости). И Вэй Усянь и Сюэ Ян оказывались, по воле коварной судьбы, на улице, лишённые родительской опеки и поддержки, вынужденные сами заботиться о себе. Они оба — были личностями незаурядными с огромным потенциалом, подчинившими себе опасный тёмный путь. Разница лишь в том, что Старейшина Илина вовремя остановился, а ещё его сердце было чистым, как утренняя роса.       Сюэ Ян — это другое. Он стал настоящим кошмаром, смертоносным и ядовитым клинком. Его презирали, ненавидели и боялись, поэтому он был обречён практически с самого начала своего пути. Кто знает, как сложилась бы его судьба, забери его на воспитание какой-нибудь добродетельный заклинатель… быть может и этот ребёнок смог бы направить свой дар в благое русло.       Сяо Синчэнь поставил себе цель научить Сюэ Яна любить добро.       — А-Ян, давай поговорим. — Синчэнь опустился на колени и предпринял попытку прикоснуться к ребёнку, но мальчик увернулся от его руки, обидчиво пыхтя. — Почему ты злишься?       Сюэ Ян относился к тем детям, которых очень сложно понимать. Творящиеся в его уме всегда оставалось загадкой, а самое важное он обычно говорил вскользь или завуалировал шуткой. Синчэнь каждый раз терялся, а Сан Веньян по-доброму упрекал его в легкомыслии.       — А-Ян, не сиди там, прошу тебя. — Синчэнь приложил не мало усилий, чтобы достать его из-под стола, а Сюэ Ян только усложнял эту задачу, поскольку активно сопротивлялся и даочжан опасался как-то навредить ему.       — Отстань! — выкрикнул мальчик, когда понял, что молчанием ничего не добиться.       Сяо Синчэнь был поражён. Прежде Ян не повышал голос и не позволял себе подобных грубостей, но сегодня его голос прозвучал высоко и звонко, а в глазах вспыхнуло что-то очень недоброе. Потрясённый, Синчэнь даже не сразу нашёлся с ответом. Это чувство, которое объяло всю его сущность, было иррациональным и называлось банальным страхом, однако Синчэнь всеми силами противостоял ему. Как он может, даже неосознанно, бояться этого маленького ребёнка?       — А-Ян, перестань кричать. — как можно мягче произнёс Синчэнь, сдерживая внутреннюю дрожь.       — Синчэнь, у тебя всё в порядке? — в проёме открытой двери бесшумно появился лекарь Сан Веньян; он сложил руки на груди и так пристально смотрел, что, обернувшийся на его голос даочжан, растерялся.       — Да. Да, конечно. — поторапливаясь с ответом, Сяо Синчэнь прятал своё волнение, поднимаясь на ноги и разглаживая складки на примявшейся ткани. — Нужна моя помощь?       Вскоре даочжан осознал, что главный лекарь смотрел вовсе не на него. Веньян глаз не сводил с маленького Яна, но и тот не уступал старшему, из-под стола зыркал на него совсем как дикий волчонок и дышал так часто-часто, сердился. Синчэнь, дабы прекратить эту дуэль взглядов, сделал шаг правее и закрыл собой ребёнка.       Улыбка, явившееся на лице лекаря, была до того странной и необычной, что Синчэнь невольно вздрогнул, ощутив холодок, мазнувший кистью по спине. Ему стало очень некомфортно. Впервые за долгое время, которое даочжан провёл в Куйчжоу в роли доктора, он снова испытал это чувство — отчуждённости и одиночества. Будто бы и это место постепенно становится для него чужим…       Веньян не любил Яна.       Неприязнь лекаря была очевидна, как смена дня и ночи. Синчэнь не мог определить причину таких негативных эмоций Веньяна и, сколько бы ни спрашивал об этом напрямую, лекарь уводил разговор в совершенно другое русло, либо отвечал неоднозначно.       — Ты знаешь, что таким своим поведением наказываешь меня? — после ухода Веньяна, даочжан заговорил тихим и ласковым голосом, оставаясь стоять на том же месте, прямой и неподвижный.       Позади почти сразу же послышались шорохи — это Сюэ Ян выполз из-под стола и, обогнув Синчэня, образовался прямо перед ним. Несмотря на искорку радости, даочжан не спешил с выражением эмоций, а вместо этого опустил глаза, и нежно, но строго посмотрел на Сюэ Яна.       Детские глаза полыхали затаённой обидой. Она казалась очень сильной и Синчэнь расстроился, поскольку не понимал её первоисточник. Сюэ Ян все эти месяцы жил в стократ удобнее и безопаснее, чем последние семь лет своей тяжёлой судьбы. Мальчик был сыт, одет, обут, здоров; о нём заботились от души и ничего не требовали взамен. Синчэнь даже ни разу его не наказал! Даже голос не повысил!       Откуда же взяться такой жгучей обиде?       — А-Ян, я очень хочу тебе помочь, но если ты не будешь разговаривать со мной, то как мне узнать, что именно ты хочешь?       — Не хочу быть здесь. — вдруг решительно заявил Сюэ Ян. — Гэгэ, давай будем путешествовать. Давай, найдем какое-нибудь другое место.       Синчэнь вполне логично растерялся, услышав такую просьбу и не ровном месте. Ещё вчера всё было хорошо и ни о каких обидах речи быть не могло. Что же происходит?       — А-Ян, ты ничего не хочешь мне рассказать?       Шумное молчание мальчика лишь подтвердило плохие предчувствия. Происходило что-то, о чём Синчэнь не догадывался, чего в упор не замечал. Оставалось надеяться, что это детский каприз, а не серьезная трудность, которую даочжан усугубляет по незнанию.       — Я обещаю, что подумаю об этом. Если принимать решения в спешке, то непременно совершишь ошибку. Ну что, дружок, мы достигли понимания?