Дорога назад.

      Подобно одному большому взрыву, как если бы земля под ногами задрожала, создавая мощный выброс энергии и опрокидывая горы, словно карточные домики, Сяо Синчэнь ощутил внутри себя толчок огромной силы. Сразу после этого по всему телу пробежала волна дрожи, а следом болезненные вспышки неприятных ощущений, по нарастающей захватывающие каждую клеточку, каждый нейрон, каждое нервное окончание, пока тело не прошило адской судорогой. Сяо Синчэнь схватился обеими руками за грудную клетку, чувствуя, отчаянно пульсирующую ци, и неожиданный приток крови, разливающийся по венам, привносящий в его тело жизнь. Сделать вдох было очень больно, тело как будто сопротивлялось, не понимая, что от него требуется.       Забившееся сердце ощущалось непривычной тяжестью и Сяо Синчэнь согнулся пополам, опираясь дрожащими ладонями об собственные колени. Мозг начал усиленно обрабатывать информацию, поступающую посредством слуха, зрения и осязания, добавляя к этому воспоминания, глубокие как зыбучие пески. Так легко было соскользнуть в эту пропасть и навсегда остаться в непроглядной тьме, но заклинатель вырывал своё сознание из тяжёлого марева, призывая все силы, чтобы наконец почувствовать твёрдую почву под ногами. Город И он никогда не видел, поэтому воспроизводить эти воспоминания было непривычно странно. Он помнил только голоса, запахи и собственные интуитивные ощущения, но не знал, насколько всему этому можно доверять. Лишь одно было не опровергаемо и не оспоримо — Сяо Синчэнь умер. Там в городе И. Неизвестно сколько лет назад. И, непонятно по каким причинам, вновь оказался живым и зрячим.       Для начала ему следовало бы успокоиться. Да, спокойствие бы, на самом деле, не помешало. Хаотичные мысли делали его слабым и мешали здраво оценивать обстановку, а это сейчас было очень важно. Отдышавшись, как следует, Синчэнь с большим трудом принял вертикальное положение и сразу же зажмурился, настолько ярко светило солнце.       «Должно быть сейчас, где-то середина лета…» — рассеяно подумал Синчэнь и приложил ладонь ко лбу на манер козырька, чтобы лучше разглядеть то, что находилось вокруг.       Прямо перед заклинателем были взгромождены массивные деревянные ворота, прохудившееся за несколько десятков лет службы. Сразу за ними виднелась вымощенная многолюдная площадь. Над городом поднимался столб дорожной пыли и раздражающая какофония криков, громкого смеха, топота, звона монет, стука хозяйственных инструментов и ещё чего-то неуловимого, напоминающего перезвон колокольчиков или шорох мантий.       «Куйчжоу» — гласил иероглиф, высеченный на деревянном табло.       Синчэнь беззвучно открыл рот и… сразу же закрыл. Онемевшие губы сложились в какую-то кривую, не то улыбку, не то гримасу, а сухое горло издало странный звук, чем-то напоминающий надсадный стон. В голове тут же возникли три главных вопроса: как он здесь оказался? почему? и что теперь делать?       — Эй, добрый человек… Зачем стоять на проезжей части и мешать путникам? Отойди-ка в сторонку, пока не задели повозками.       Синчэнь оторопело обернулся и дёрнулся назад, наступая ногами в пыльную траву. Он и не подумал, что может мешать движению, стоя вот так посреди главной дороги. Очевидно, окликнувший его человек был торговцем, об этом можно было судить по добротной одежде и благородному внешнему виду, а также набитым сундукам, из-за которых повозка опасно качалась туда-сюда.       «Очевидно, сейчас самый разгар торговли и город будет наводнён разными людьми. Может удастся разузнать, какой это год…» — Синчэнь вошёл в город и едва не затерялся в бурном потоке горожан. Его толкали и задевали плечами, приходилось пробираться сквозь плотную толпу и сбивчиво извиняться перед каждым, кто даже не оглядывался на одинокого заклинателя.       С Шуанхуа за спиной даочжан чувствовал себя гораздо увереннее, но он уже давно отвык от такого количества людей вокруг, поэтому не мог достаточно расслабиться. Было слишком шумно. Кто-то продавал, кто-то покупал, кто-то с кем-то громко ругался, а где-то там женщина оттягала за ухо капризного ребёнка, который всё упрашивал её купить ещё вкусностей. От такого навязчивого шума у Синчэня в миг разболелась голова, но он и не думал сворачивать своё маленькое путешествие. Этот город — первая и единственная зацепка, ниточка, ведущая к разгадке его столь неожиданного пробуждения.       «Ведь Сюэ Ян был родом именно отсюда. Имеет ли это какое-то значение?»       — Прощу прощения, господин… Могу я…       Сяо Синчэнь терялся среди прохожих, пытался вежливо обратиться к торговцам, но они были так заняты, что его тихий голос так и не сумел пробиться сквозь окружающий шум. Он сам себе казался прозрачным в этих белых одеждах посреди буйства красок. Ну не может же он в один миг стать настолько незаметным для окружающих?       Отвлекать слишком занятых горожан не хотелось, поэтому Синчэнь выбрался из общего потока и присмотрелся к вывескам зданий, что располагались вдоль шумной площади. Гостиница «Тихий очаг» располагалась в самом центре площади, откуда и куда бы ни шёл человек, он не мог не увидеть её. Очень выгодное расположение. Синчэнь сразу подумал о том, что владелец гостиницы был человеком дальновидным и понимающим. Направляясь туда, заклинатель совершенно забыл проверить, не пусты ли его карманы, потому что даже с учётом хорошей погоды и длинного светового дня, ночь всё-таки настанет и ему нужно было найти крышу над головой. Вполне логично, что, явившись в этот мир так неожиданно и спонтанно, Сяо Синчэнь не имел ничего, кроме исхудавшего тела и меча за спиной. Гостиница, и в правду, оказалась не дурной, пахла чистотой и уютом, скрывала своих постояльцев от городского шума.       — Доброго дня, господин. Меня зовут Сяо Синчэнь. Простите, что отвлекаю от дел, но уделите мне пару минут. — осторожно попросил даочжан у первого попавшегося работника. Мужчина посмотрел на него с готовностью выслушать и несколько раз кивнул, поторапливая неожиданного собеседника.       — Чего желает, благородный господин? У нас есть свободные комнаты. Лучшие в этом городе.       — Я… возможно я покажусь вам странным, но вы не могли бы сказать, какой сейчас год? — он и сам понимал, как глупо звучит эта просьба и поэтому нисколько не обиделся, когда замешательство на лице работника гостиницы медленно перетекло в боязливую настороженность. Однако, даочжан был искренне благодарен, когда ему всё-таки удалось узнать ответ на свой вопрос. Синчэнь немного удивился, осознав, что попал не так уж и далеко.       В глубине души заклинатель очень надеялся, что его забросит куда-то на сто или двести лет назад, дабы не иметь ничего общего с прошлой жизнью и полностью изменить свою судьбу, но всё оказалось совершенно не так. Он в Куйчжоу, в родном городе своего убийцы и, судя по датам, Сюэ Ян должен был быть маленьким ребёнком. Хотя он никогда не интересовался возрастом убийцы клана Чан, а потом своего безымянного друга в городе И, но было очевидно и для слепца, как бы глупо это не звучало, что Сюэ Ян ещё в юные годы заработал славу жестокого убийцы и безумца, выполняющего всю грязную работу своих наёмников. Ему было около пятнадцати на момент их встречи среди погибшего клана…       Сяо Синчэнь покинул гору наставницы в девятнадцать лет и сейчас ощущал себя на этот же возраст, только прежних сил, увы, не сохранилось. Ударяться в переживания и размышления о той трагедии, которую ему довелось пережить из-за одного человека, очень не хотелось. Душа и так надрывалась, и корчилась в предсмертной агонии. Уж лучше постараться забыть о прошлом, чтобы оно больше не смело влиять на его жизнь.       — Так что, желаете отдохнуть у нас?       — Мне очень неловко, но, к сожалению, так вышло, что мне нечем заплатить. Может быть я могу как-то помочь? Мне под силу любая работа.       — Благородный господин, а всё туда же… — повздыхал работник. — У нас полно слуг, всю работу они выполняют, как же это я отберу от них хлеб?! Уж простите, но придётся вам искать другое место для ночлега.       — Конечно, вы правы, прошу меня извинить. — заклинатель покинул гостиницу с ощущением дикой усталости, словно этот короткий разговор вытянул из него столько сил, сколько он тратил на сражение с нечестью.       День был жарким. На улице смешались сотни разных запахов и Сяо Синчэнь почувствовал, что даже его одежда пропиталась этими ароматами. Он шёл по площади, разглядывая город изнутри и всё дальше отходил от скопления горожан. Куйчжоу был наводнён узенькими улочками и перекрёстками, уходящими куда-то вглубь, создавая причудливые лабиринты. Огромная площадь была центром города, а улицы, словно корни деревьев, тянулись от неё в разные стороны, огибая постройки и скромные дома.        Даочжан долго раздумывал, не пойти ли прямо к главе клана Чан, но вовремя одумался, поскольку всегда предпочитал держаться подальше от политики, да и раскрывать свои силы и способности перед кем-либо, он не был готов. Прежде, нужно было разобраться с самим собой и понять, что делать дальше, а уж потом строить долгосрочные планы.       Блуждая по улицам города, заклинатель, пусть и неосознанно, но обращал особое внимание на детей. Насколько он успел заметить, в Куйчжоу были не редки многодетные семьи. То и дело по пути встречались мамочки в окружении своих детишек, и у каждой их было по трое-четверо, а то и больше. Беспризорники тоже попадались в поле зрения, только они вели себя осторожнее, по одиночке не ходили, всё высматривали и вынюхивали что-то. Чумазые, взлохмаченные, с изодранными в кровь коленями, в рваной одежде, с постоянно голодными глазами, эти дети выворачивали наизнанку всю суть на вид приличного города и всех его обитателей.       Синчэнь почему-то не заметил на улицах ни одного заклинателя, да и стражники по пути не попадались. Складывалось такое впечатление, будто Куйчжоу живёт какой-то своей жизнью, совсем не ориентируясь на мир за своими стенами. Словно в подтверждение этому, даочжан услышал женские крики и причитания. Неподалёку проходила похоронная процессия и столь душераздирающие звуки доносились именно оттуда. Синчэнь интуитивно потянулся рукой к горлу, там, где должен был быть уродливый, глубокий шрам, отнявший его жизнь много лет назад, однако, кожа под пальцами даочжана оказалась на ощупь мягкой и совершенно не повреждённой. Шрам исчез, будто его никогда и не было.       Синчэнь двинулся навстречу процессии и очень вовремя, потому что одна женщина до такой степени извела себя рыданиями, что начала заваливаться набок и упала прямо на землю, если бы даочжан не поспел вовремя и не поймал её. Женщина в траурных одеждах лишилась чувств на руках у Синчэня, а из её глаз продолжали капать слёзы.       — Бедняжка… Хворь забрала у неё уже второго ребёнка.       — Надо бы позвать лекаря, ведь совсем осунулась.        — Можете проводить меня к нему? — Синчэнь бережно поднял женщину и решительно настроился самостоятельно отнести её туда, где могли оказать помощь. Родственники, убитой горем матери, любезно проводили заклинателя к небольшой лечебнице, откуда сразу же выбежал молодой парнишка, представившийся помощником лекаря.       Синчэнь занёс бессознательную женщину внутрь и за ним сразу же закрыли дверь. Лекарь оказался уже не молодым человеком с седеющими волосами и морщинистым лицом, но добрыми глазами, в которых ещё хранился отпечаток прожитых лет и пройденных испытаний. В комнате, где он приводил в сознание женщину, было тепло и каждый предмет был пропитан запахами свежих трав, снадобий и стареньких книг.       — Значит ты — странствующий заклинатель? — вдруг спросил лекарь, после того, как напоил женщину успокаивающим отваром. Синчэнь удивлённо посмотрел на старика, но не забыл о приличиях и сложил руки, поклонившись.       — Я просто оказался рядом.       — Я Сан Веньян. — лекарь вернул ему глубокий поклон. — В нашей глухомани давно не было никаких знатных личностей. А ты здесь как оказался?       — Случайно. Я шёл без какой-либо цели. Можете звать меня Сяо Синчэнь. — спохватился даочжан и, когда ему предложили немного перевести дух, с охотой сел за стол.       — Я уже в годах, за всем поспевать трудно, а в последние время столько смертей на город обрушилось. И ведь не весь по каким причинам.       — Может вы сталкивались с чем-то необычным?       — Про необычное не скажу, но в городе явно что-то происходит. Сколько уж мы жаловались главе города, но толку от этих жалоб мало. Я сам к нему ходил, просил во всём разобраться, но как видишь, ничего не изменилось.       Сяо Синчэнь долго не раздумывал и предложил свою помощь. Он всегда хотел приносить людям пользу, а тут целый город оставленный на произвол судьбы, и конечно же он не смог промолчать и остаться в стороне. Сан Веньян накормил даочжана обедом и предложил пока что остановиться в лечебнице, заранее предугадывая реакцию своего гостя, старик строго сказал, что никакие возражения по этому поводу не принимаются.       Ещё до наступления заката, заклинатель выдвинулся в путь. Его внимание привлекли несколько заброшенных домиков, от которых разило тёмной энергией. Шуанхуа начал подрагивать и игнорировать этот факт было нельзя. Сяо Синчэнь ступает на заброшенную землю, пытается не обращать внимание на гробовую тишину и холодные мурашки, бегущие по спине. Здесь, действительно, что-то не так, но никаких существ поблизости не видно, поэтому даочжан вынимает меч, размашисто разрезает плотный воздух двумя ударами и видит, как в разные стороны разлетаются прозрачные искры.       Вокруг города скопилось несколько ужасающих монстров, с которыми Сяо Синчэнь быстро расправился, потому что они были самыми низшими существами и почти не обладали силой, зато вреда от таких тварей не оберёшься. К половине третьего утра, заклинатель изрядно вымотался, но смог расчистить ближайшую округу от нежити. Возвращаясь в дом лекаря, Синчэнь почувствовал, как плотный сгусток чёрной энергии, нависающий над городом слегка растворился и даже дышать стало легче. Да уж, здесь не хватало твёрдой руки заклинателя!       Когда-то он и Сун Лань сражались бок о бок, доверяя друг другу свои жизни и всё было так легко, так правильно, так… хорошо. Горячее сердце вместе с потоком крови пускало по всему телу невыносимую боль. Его вина перед другом столь огромна, что её нельзя искупить и за три жизни. Цзынчэнь пострадал из-за него и от его руки… Сяо Синчэнь всё ещё просыпался с влажными глазами, когда видел своего друга в кошмарных снах.       Налитое свинцом тело стало «жаловаться» из-за таких резких нагрузок, но Синчэнь только улыбался, привыкая чувствовать приятную ломоту в мышцах и лёгкое головокружение. Неизвестно сколько лет он провёл в неподвижно-застывшем виде, поэтому сейчас радовался возможности снова двигаться и владеть мечом исключительно во благо. Тяжёлые воспоминания непосильным грузом легли на плечи и пришлось гнать их прочь изо всех сил. Даочжан не мог простить себе того, что его руки были запачканы в невинной крови, пусть даже он сам был тогда жестоко обманут.       Гостеприимный Сан Веньян поручил своему помощнику приготовить бадью с тёплой водой и лёгкий завтрак для вернувшегося заклинателя. Сяо Синчэнь порядком отвык от проявления заботы по отношению к себе и смущённо поблагодарил за всё, пока сон не сморил его окончательно. Засыпал Синчэнь с мягкой улыбкой на губах и долгожданным умиротворением в сердце.       Проснулся даочжан поздно, когда солнце уже стояло довольно высоко. Ему выделили небольшую комнатку, в которой он смог отдохнуть и мягкую постель, на которой он проснулся. Стены в лечебнице были тонкими и Сяо Синчэнь прекрасно слышал чужие голоса. Должно быть у Сан Веньяна уже появились посетители. Даочжану стало стыдно за своё неподобающее поведение. Разве можно так бессовестно пользоваться добротой пожилого человека, который всю жизнь трудился, чтобы теперь принять у себя в доме нахлебника, который спит почти до полудня? Свою помощь Синчэнь не рассматривал в качестве оплаты, поскольку истребление нечисти и так является его долгом.       Лекарь нашёлся в самой дальней комнатке, где все полки были заполнены книгами и сборниками. Сан Веньян тепло улыбнулся, когда встретил своего гостя отдохнувшим и восполнившим силы. Лечебница была не большой и доходы на деле оказались гораздо скромнее, чем могло показаться. Однако, гостеприимный хозяин не поскупился и снова велел своему помощнику приготовить что-нибудь поесть. Сяо Синчэнь, окончательно изнемогая от чувства, что становится бременем для пожилого человека, практически взмолился перед лекарем, прося его перестать так волноваться о своём госте и лучше дать ему какую-нибудь работу.       Если не чураться тяжёлой работы, то в лечебнице нашлось бы много занятий, требующих крепких рук, ловкости и сообразительности. Сяо Синчэнь был только рад помочь. Пока руки заняты делом, призраки прошлого не касаются его, обходя стороной и не будоражат сознание.       Лечебницу нужно было привести в порядок. Пока не наступили холода подлатать крышу и укрепить крыльцо, да и не мешало бы утеплить дальние комнаты. Синчэнь был настроен заняться этим, но в одиночку было бы несподручно. Молодой помощник лекаря — Шэнь Лианг — с готовностью отозвался и стал помогать. Разговорившись с ним, Сяо Синчэнь узнал, что отец парня был толковым строителем и погиб совсем недавно, поэтому успел кое-чему обучить сына. Врачевание не слишком хорошо давалось парнишке, зато он хорошо справлялся с обслуживанием лечебницы. Работая вдвоём они делали всё гораздо быстрее и за несколько недель управились.       Жизнь вновь заиграла новыми красками. Сяо Синчэнь был доволен своей судьбой, как никогда прежде. День за днём он чувствовал, что его золотое ядро укрепляется, а ци, текущая по меридианам, становится светлой и прохладной, принося удовлетворение.       Поставив полную корзинку трав на столик, Синчэнь привычным жестом поправил сбившееся волосы и отряхнул подол верхнего ханьфу от пыли. Теперь он сменил ярко-белые одежды на кое-что попроще, что не бросало бы так в глаза, и по-другому закреплял волосы, всеми силами пытаясь хоть чуть-чуть изменить своё отражение в зеркале.       С тех пор, как Сан Веньян предложил ему поселиться в лечебнице и понемногу осваивать врачевание, чтобы потом стать полноценным лекарем, Синчэнь наконец-то ощутил, что по-настоящему помогает людям. Обучение давалось ему легко. Даочжан часами изучал книги и энциклопедии, запоминал всё, что рассказывал ему Сан Веньян и, конечно же, практиковался. Лекарь в Куйчжоу был только один, поэтому работы хватало на каждый день, а то и ночь. Приходилось рано вставать и поздно ложиться, порой помощь простым людям выжимала из Синчэня все силы, до последней капли. Кроме обретения новых навыков, заклинатель всё ещё ходил на ночную охоту и, как мог, оберегал город. Какой бы тяжёлой ни была работа, Синчэнь чувствовал удовлетворение каждый прожитый день.       Постепенно Куйчжоу стал восприниматься заклинателем, как место, где теперь находился его дом. Жаркое лето сменилось прохладной осенью. С наступлением холодов город немного опустел. Больших торгов не предвиделось до самой весны и ярмарки были отложены до благоприятной поры. Усиленно работая, не покладая рук, Синчэнь смог подзаработать и теперь не зависел ни от кого, и спокойно оплачивал собственные нужды. Молва о новом лекаре и талантливом заклинателе, чьи талисманы действуют безотказно, а меч обладает невероятной силой, стремительно разошлась по всему городу.       Сяо Синчэня тревожили только кошмары, которые не давали ему спокойно спать по ночам. Каждый раз он подрывался на постели в холодном поту, а в ушах стоял гул. Ему приходилось быстро умывать лицо холодной водой, чтобы смыль отголоски дурных воспоминаний и болезненно отпечатавшийся голос. Этот голос постоянно насмехался, неприятно царапал нежную душу Синчэня и доводил до нервного срыва. Благо, что это всё происходило только во снах, а не наяву.       На дворе стояла поздняя осень. Синчэнь разжился тёплой меховой накидкой и практически не ощущал холодного ветра. Лечебника доктора Веньяна располагалась на одном краю города, а дом крупного торговца на другом. Заклинателю предстояло пройти почти весь город, чтобы почтить визитом Моу Фенга. Дело в том, что совсем недавно торговца свалил с ног тяжёлый недуг и Сяо Синчэнь провёл в его доме несколько дней, спасая всеми возможными способами от смерти и тяжёлых последствий заболевания. Когда торговцу стало легче он захотел возблагодарить своего спасителя и пригласил Сяо Синчэня к себе в дом, чтобы лично преподнести ему некоторые вещи из своих лучших товаров.       Сяо Синчэнь, хоть и не поощрял такое внимание к своей личности, отказываться не стал. В конце концов, он живёт не один и всё подаренное может разделись между Сан Веньяном и его молодым помощником. В последнее время лекарю всё труднее было работать ввиду его почтенного возраста, и Синчэнь прилагал все силы, чтобы должным образом заменить его. Опыт лекаря позволял Синчэню совершенствоваться каждый день.       Погода явно не была на стороне Синчэня. Он прошёл уже половину пути, когда небо разразилось суровым ветром и забрызгало пустые дороги каплями холодного дождя. Даочжан поспешил укрыться от разбушевавшейся стихии и нырнул под навес, выжимая подол ханьфу, который успел намокнуть. Редкие прохожие разбегались, настигнутые внезапной непогодой, оставляя незаконченные дела на более благоприятное время. Синчэнь растирал прохладные ладони и прятал их в складках рукавов.       Идея отправиться к торговцу именно в этот день уже начала казаться Синчэню абсурдной. Постепенно небо затянули тёмно-серые тучи, которые несли с собой холод, сильный ветер и ливневый дождь. Стихия вовсе не собиралась утихать. Сяо Синчэнь принял решение вернуться в лечебницу, но плыть по тротуарам, мокрым с головы до пят, он не хотел, поэтому так или иначе, а какое-то время нужно было переждать.       Синчэнь наблюдал, как торопливо жители закрывали окна, чтобы в дома не натекла вода. Рядом не было ни единой живой души, если не считать, голубя с подбитым крылом, который прятался от дождя под лавкой. Отсутствие суеты и городского шума успокаивало. Обычно в Куйчжоу всегда кипела жизнь. С самого раннего утра и до поздней ночи город не утихал, здесь постоянно что-то происходило. Каждодневные новости смешивались с людскими пересудами и сплетнями, вмиг разносясь по городским улицам, а главная площадь вообще служила местом, где разворачивались самые интересные и порою невероятные эпизоды человеческой жизни. Синчэнь никогда не прислушивался к тому, о чём без умолку трещали городские сплетники. Обычно он так глубоко погружался в свои мысли, что просто не замечал того, что никак не могло ему понадобиться.       И всё-таки, иногда он думал, что эта жизнь похожа на странный излом в его судьбе. Он уже почти полгода живёт в этом городе, называет это место своим домом и наконец-то чувствует себя счастливым, но при этом совершенно точно знает, что по этим же улицам когда-то ходил его враг, личный кошмар и проклятие. Быть может они даже знакомы с одними людьми. Мысль о том, что где-то в этих переулках, прямо сейчас, бродит Сюэ Ян отзывалась неукротимой паникой и быстро колотящимся сердцем. Не спасал даже тот факт, что он ещё являлся ребёнком.       «Возможно-ли, что я уже случайно натыкался на него? Нет, нет, нет… Я не хочу даже думать об этом.»       Даочжан зажал пальцами виски, осторожно массируя круговыми движениями. Даже самые безликие, случайные мысли об этом человеке давались Синчэню слишком дорогой ценой. Мигрени становились невыносимыми, когда он представлял, что прошлое может повториться. Ведь зачем-то его забросило именно в этот город… Что если кем-то свыше было решено исправить положение дел? Способен ли Сяо Синчэнь хоть что-то изменить? Должен ли он искать этого монстра в обличие маленького ребёнка или наоборот покинуть Куйчжоу и поселиться как можно дальше отсюда?       Сяо Синчэнь не хотел покидать город, где нашёл приют и покой. За эти месяцы он привык к людям, которых видел каждый день, привык к самым обыденным вещам и Сан Веньян стал ему хорошим наставником. Бросать полюбившуюся работу и нуждающихся в помощи людей не представлялось возможным. Столь желанное счастье подкралось так близко и оказалось настолько хрупким, что Синчэнь боялся даже собственных мыслей, будто бы они могли навалиться на реальность непосильной тяжестью и разрушить слишком шаткую атмосферу мира.       Холод уже успел пробраться под слои одежды и Синчэнь с толикой грусти смотрел на, кажущиеся тёплыми, аккуратные домики. В каждом из них горел надёжный семейный очаг, согревая своих обитателей. Должно быть это замечательно, жить в уютном доме одной большой и крепкой семьёй. Даочжан не помнил ничего о своей жизни до того времени, как стал учеником Баошань Саньжэнь. Он даже не мог точно сказать, в каком возрасте его подобрала наставница. Детские воспоминания словно были кем-то нарочно стёрты. Были моменты, когда Синчэнь пытался хоть что-то вспомнить, хотя бы лица и имена своих родителей, но он помнил лишь своё имя, а наставница лишь однажды обмолвилась, что спасла его буквально из лап смерти. Сяо Синчэнь ничего такого не помнил, но построил свою собственную версию.       «Вероятно, мои родители погибли во время ночной охоты или же на них напали разбойники, а я просто был слишком мал, чтобы осознать происходящее.» — вот так даочжан определил своё прошлое и навсегда запечатал его в недрах своей души.       — Бес тебя дери! Вот дрянное отрепье… — гневно запричитал где-то неподалёку мужской голос, а затем послышался треск и глухой стук, будто кого-то ударили. Сяо Синчэнь интуитивно повернул голову в ту сторону, откуда доносились эти звуки. Он весь подобрался, сощурил глаза, чтобы разглядеть картинку через мутный занавес ливня.       — А-ну стой, щенок!       Разъярённый мужчина выбежал из винной лавки, принимаясь махать руками и скалить зубы в агрессивной гримасе. Даочжан присмотрелся и с удивлением обнаружил, что в ногах мужчины путался мальчишка, упрямо вцепившись в толстый кашель, очевидно с золотыми монетами. Ребёнок был босым и выглядел, как оборванец. Он был уже не малышом, приблизительно лет десять-одиннадцать, и проявлял чудеса стойкости: не отпускал свою добычу, даже когда хозяин лавки начал нещадно его колотить, пытаясь сбить с ног и толкнуть в лужу. Лишь когда мальчишка оценил, что силы не на его стороне, он выронил кошелёк и бросился наутёк, пока мужчина поднимал с земли отвоёванную вещь и пересчитывал содержимое.       «Небеса… почему эти дети обречены голодными скитаться по улицам и мокнуть под дождём, словно дворняжки? Чем провинились ещё до рождения? И никому нет до них никакого дела… Почему клан Чан не заботится о бедных сиротах?» — Сяо Синчэнь почувствовал, как что-то в глубине душе надрывается от этих мыслей.       Даочжан не понял, как это произошло, однако ноги сами понесли его следом за улизнувшем мальчишкой. Он быстро пересёк улицу под открытым небом и дальше пробирался по узким тротуарам, которые оставались не тронутыми влагой благодаря козырькам и навесам. Бродяжка убегал так стремительно, что его совсем не было видно, но Сяо Синчэнь мог с лёгкостью отследить его передвижения. Даочжан брезгливо сморщил утончённые черты лица, когда обнаружил наскоро сколоченную, явно детскими руками, ночлежку.       Это был барак. Здесь дурно пахло плесенью и отходами, а ещё было холодно. Синчэнь прикрыл нос и рот рукавом, иначе его могло стошнить сию же минуту. Забреди он сюда случайно, ни за что не подумал бы, будто в этих кошмарных условиях может кто-нибудь найти себе приют, а тем более дети. Очевидно, между перспективой мёрзнуть на улице под дождём и таким скудным, но всё же пристанищем, бездомные скорее выберут второе. Человек может привыкнуть ко всему и не обращать внимание на многие вещи, лишь бы хоть немного скрасить свои дни и банально выжить в этом жестоком мире. Эту аксиому Сяо Синчэнь проверил лично и удостоверился в её истинности.       Надтреснутый потолок пропускал слишком много воды и Синчэню пришлось подобрать подол ханьфу, пока он ступал по бегущим ручейкам дождевой воды. Он немного пригнулся, поскольку старое сооружение покосилось и стоять во весь рост было невозможно, разве что только детям. Сяо Синчэнь уже не был ребёнком и рост у него был выше среднего, потому идти здесь он мог с большим трудом. На пять ступеней ниже располагался полуразваленный амбар с огромными трещинами в стенах и сгнившем полом. Внутри было напихано много-много хлама: поломанные стулья, невысокий деревянный шкафчик, приваленный к стене, сброшенная в самом сухом углу куча вещей, а ещё слишком много пыльных коробок, мешков и котомок, непонятно какого содержания.       Сяо Синчэнь смело шагнул вперёд, огибая тонкокостным телом все препятствия на своём пути. Здесь было холодно, грязно и небезопасно. Даочжан был бы сильно удивлён, если б в таких местах не водились крысы. Заходя за очередное ограждение в виде широкой колоны, Синчэнь почувствовал запах костра и услышал негромкие голоса, а также звуки шагов и шорохи. Перед его глазами предстало нечто душещипательное. В центре помещения, на самом деле, горел маленький костёр, из которого торчали пока ещё узнаваемые доски того шкафа, но огонь уже менял их обличие и жадно заглатывал. У источника тепла прямо на земле сидел тот самый мальчик, который только что получил хорошую взбучку от хозяина винной лавки. Он ковырял толстой палкой пепел и снова раздувал затухающие угли.       Сяо Синчэнь огляделся и заметил в другом углу хромающую псину, которая зализывала окровавленную рану на своей лапе. Даочжан последовал зову своего внутреннего голоса и приблизился к беспризорнику, невольно приглядываясь к нему, пытаясь рассмотреть лицо. С замиранием сердца, Синчэнь смотрел на то, как мальчик дёрнулся и повернул голову. Он нахмурил брови и сморщил неумытое лицо, всем своим видом демонстрируя недоброжелательность к явившемуся без проса незнакомцу.       — Здравствуй, молодой господин… — вежливо обратился даочжан, слегка наклоняясь. Гнев ребёнка сменился удивлением, но настороженность никуда не делась.       — Ты кто такой? — голосок его оказался высоким и тоненьким, совсем не соединяясь с крепким телосложением. Мальчик явно голодал, но сама комплекция и костная структура показывала, что, если же его как следует откормить, он будет далеко не щупленьким. — Чего здесь нужно?       — Ты здесь один? — вопрос казался Синчэню достаточно безобидным, поэтому он не понял, почему ребёнок вдруг вскочил на ноги и отбежал в другой конец помещения. — Не бойся, я всего лишь хотел…       — Только подойди и я тебе задам! — в руках ребёнка неожиданно оказалась кочерга, которой он принялся размахивать для убедительности. В детских глазах вспыхнули негодование и страх.       — Подожди, что ты делаешь? Положи её, пока сам себе не навредил. Я не причиню тебе никакого вреда.       — Я с тобой не пойду и не получишь ты своих денег! — разъярённо завопил беспризорник.       — Каких денег? О чём ты говоришь? — недоумевал даочжан, подступая к нему всё ближе.       — А таких! Будто я не знаю, что взрослые заманивают детей, чтобы потом вырезать их сладкие сердца и продать…       От такого заявления Синчэнь остолбенел. Ему бы хотелось засмеяться, но он вовремя одумался и не стал высмеивать осторожность бродяжки, ведь такие коварные люди действительно существовали, и лучше, чтобы уязвимые дети были готовы, и в случае чего, умели за себя постоять.       — У меня не было дурных намерений. — заклинатель присел на корточки, чтобы смотреть на ребёнка снизу-вверх. — Я случайно заметил тебя во время ссоры с хозяином лавки. Надеюсь, он не навредил тебе?       — Неа… Он — старый индюк! — буркнул мальчишка и всё-таки опустил кочергу, злобно топнув ногой.       — К сожалению, я взял с собой лишь немного монет, но этого вполне хватит на несколько сытных обедов. — Синчэнь протянул мальчишке все деньги, которые нашёл в кармане. Тот недоверчиво выхватил из рук незнакомца пожертвованную сумму и, пересчитав монеты, посмотрел на даочжана с неким подозрением.       — Что ты хочешь за них?       — Это меньшее из того, что я мог бы сделать для тебя… — Сяо Синчэню стало противно от самого себя, когда он видел в детских глазах напротив почти благоговейную благодарность, которую мальчик не мог скрыть, хотя и пытался.       «Эти дети живут в жутких условиях. Питаются объедками и пьют грязную воду. Их отовсюду гонят и бьют, они не видели ни от кого ласки и доброты… И всё же их маленькие сердца не настолько зачерствели. Они способны на самые искренние чувства… Выходит, улица заставляет детей быстрее взрослеть и надеяться только на самих себя, но она не делает их чудовищными убийцами!»       — Хм, ты что блаженный дурак? — совершенно беззлобный смешок ребёнка спровоцировал ласковую улыбку на лице Сяо Синчэня. Неужели он кажется именно таким? Не уж-то, каждый, кому он помогал в прошлом считал его «блаженным дураком?»       — Послушай, молодой господин… Я совсем недавно живу в городе и ещё мало кого знаю. Но, быть может тебе встречался мальчик лет семи-шести, точно так же живущий на улице?       — Нас вообще-то много. — деловито заявил мальчуган, шмыгнув носом и пряча монеты в складках изодранной одежды. — Как его зовут?       — Не уверен, что его знают по имени, но… — грустно вздохнул даочжан. — Сюэ Ян.       Мальчишка надул губы, угрюмо что-то прикидывая и вспоминая, даже тихонько присвистнул. Он неторопливо покачал головой, и Сяо Синчэню показалось, будто ребёнок немного расстроился из-за того, что не помог человеку, который был так щедр с ним. Даочжан и сам оказался раздавлен тем фактом, что ему не удастся ничего узнать о Сюэ Яне. Он ещё не успел прийти к соглашению со своей совестью, но с каждым днём даочжан укреплялся в уверенности, что ему всё-таки нужно хотя бы попытаться что-то предпринять. Он уже был достаточно слеп, нельзя повторять прошлые ошибки, за которые потом расплачивались невинные люди.       — Он должен очень любить сладкое… — с неожиданной улыбкой дополнил Сяо Синчэнь, особо не надеясь на положительный ответ.       — А… точно-точно. — вмиг оживился бродяжка и даочжан рывком поднялся на ноги, чувствуя, как в его голове вихрем проносится не одна сотня мыслей и захлёстывает непривычная надежда.       — Ты видел его? Знаешь?       — Этот мелкий крысёнок… Да кто его не знает?! Ошивается на нашей территории… Из-за него на нас потом всех собак спускают! — этот мальчишка был порядком старше Сюэ Яна и явно питал к нему злость. Сяо Синчэнь не мог и не имел никакого право винить его за эти чувства. В конце концов, он и сам знал, каким отвратительно-тошнотворным мерзавцем мог быть Сюэ Ян, будучи взрослым. Глупо было полагать, что ребёнком он сильно отличался от своей взрослой версии.       — Не мог бы ты подсказать, где обычно бывает Сюэ Ян? Где я мог бы найти его?       — Да пёс его знает… — хмыкнул мальчик. — То тут, то там… По утрам он, думаю, ошивается где-то, откуда можно что-то свинтить. Или бегает по мелким поручениям.       «По мелким поручениям…» — на этих словах сердце Сяо Синчэня тревожно дрогнуло, — «Это уже случилось? Сюэ Ян уже получил ту роковую травму или я ещё сумею попытаться её предотвратить?»       — Благодарю! Если я что-то ещё могу для тебя сделать… — совершенно искренне произнёс даочжан, изобразив кроткий поклон, но получив в ответ равнодушный взгляд, решил убраться восвояси.       Дождь прекратился. Сяо Синчэнь ненадолго замер, решая, возвращаться ли домой или продолжить путь к торговцу. Моу Фенг всё равно ждёт его прихода, а неблагоприятная погода миновала Куйчжоу. Сяо Синчэнь двинулся дальше, не откладывая на завтра то, что мог сделать сегодня. Внешняя оболочка по-прежнему оставалась в этом мире и вежливо улыбалась Моу Фенгу, однако душа Сяо Синчэня была слишком занята своими собственными раздумьями. Он уже загорелся идеей во что бы то ни стало отыскать Сюэ Яна, пока он не встал на опасный путь, и если это убережёт жизни людей, то даочжан был готов направить весь гнев этого человека на себя одного.       В лечебницу даочжан вернулся в состоянии эмоционального подъёма, но какой-то неожиданной усталости. В качестве благодарности торговец отдал Сяо Синчэню небольшую сумму монет и дорогие ткани, которые у него разошлись бы со скоростью ветра. Он не пожалел подарить Синчэню что-то очень хорошее. Надо признать, что Моу Фенг был весьма сведущ в своём деле и товар у него был высокого качества. Оставив дары Веньяну и его помощнику, даочжан скрылся от излишнего внимания в своей коморке.       Какой бы мирной и тихой не была эта жизнь, Сяо Синчэнь не мог отделаться от мысли, что всё это лишь игра его разума. Он всё ещё не ощутил полноту этой жизни, не отказался от прошлого и, в какой-то степени, до сих пор пребывал там… за туманами погибшего города И.       В этой новой жизни он оказался совершенно один. Всё, что его окружало было другим, непривычным, хотя он и стал считать это место своим домом, какая-то часть сознания пребывала в ожидании. Синчэнь порой ловил себя на таком странном чувстве, будто вот-вот что-то произойдёт, откроется дверь, и кто-то позовёт его до боли знакомым голосом домой. Словно эта лечебница была всего-навсего временным пристанищем, пунктом временного назначения. А все эти люди вокруг — не более чем массовка.       Случалось, что даочжан впадал в помешательство, едва ли не теряя сознание и не узнавая всего того, что окружало его. В такие мгновения он пил успокаивающие отвары, которые варил ему Сан Веньян и надолго погружался в медитацию. Синчэнь боялся, что с ним происходит что-то страшное…       Ещё одна неделя не принесла ничего необычного, кроме появления в пределах города жуткой твари, которая умудрилась обходить все ловушки и каким-то образом проникать в город, каждый раз пугая жителей и оставаясь неуловимой. Сяо Синчэнь потратил много сил, чтобы изловить это существо и предать огню. В лечебнице по-прежнему было много работы. Люди разных возрастов приходили к лекарям, когда болели простудой, когда неудачно падали и что-нибудь ломали себе, когда их мучали мигрени, когда плохо себя чувствовали их дети, будучи тяжело раненными преступниками и ворами, или, когда нужна была помощь во время родов.       В один из дней Сяо Синчэнь впервые в жизни помог новой жизни появиться на свет. Тогда он обнаружил существенный пробел в своих познаниях относительно деторождения и, видимо, поэтому у него так сильно дрожали руки. Когда он прикоснулся к маленькому созданию, захлёбывающегося рыданиями и перепачканному в крови, что-то в его душе с грохотом рухнуло вниз. Это… это было так непохоже ни на одно из чувств, которое довелось ему испытать. Как будто всё тело покрылось мягкой коркой, а сердце начало гонять по венам не кровь, а мёд.       — Какой хороший сегодня день! — Сан Веньян с улыбкой наблюдал за женщиной, ставшей сегодня мамой. Она лежала на чистых простынях, а рядом с ней в люльке спал новорождённый малыш. Синчэнь начисто вымыл руки, вытерев их полотенцем и оглянулся через плечо, глядя на столь умилительную картину.       — Да, замечательный… — подтвердил даочжан. Было похоже, что Веньян испытывал особо трепетные чувства, наблюдая за младенцем. — У вас есть дети?       — Нет. — шумное дыхание лекаря определённо что-то значило, как и его потухшие глаза, но даочжан не стал расспрашивать, боясь неосторожными словами и задеть его раны.       Разобраться в том, как устроен этот мир оказалось гораздо проще, чем вникнуть в собственный внутренний мир и расставить там всё по полочкам. Сяо Синчэнь ежедневно всматривался в свою суть, вычерпывал воды своего сознания, чтобы навсегда оставить себя прошлого там… куда уже невозможно будет вернуться. Однако, чем усерднее он развязывал узлы, тем сильнее становилось это странное чувство, словно он сам себя обманывает.       «Я не могу утверждать наверняка, но мне кажется, будто было что-то ещё. Что-то ещё, кроме огромной жажды отмщения и удовлетворения изощрённой гордыни. Многое из того, что осталось в городе И, нельзя было подогнать под шаблон поведения такого человека, как Сюэ Ян… Если я не пытаюсь увидеть то, чего никогда не существовало, то получается… Я снова выдумываю оправдания! Но ведь нельзя оправдать подобные вещи… Можно-ли простить? А примириться…?»       Сяо Синчэнь снова застал себя за бездумным и бессмысленным созерцанием непонятных строк философского трактата. На какое-то время он выпал из реальности, снова погружаясь в свои горькие рассуждения. Слабость ощущалась по всему телу от кончиков пальцев ног до макушки. И вспышки болезненных мигреней сопровождали каждую новую мысль о прошлом. Даочжан откинул голову назад, совершенно позабыв о наличие позади себя стены и слишком громко стукнулся об неё затылком.       Морозы ударили неожиданно и беспощадно. С наступлением зимних холодов в лечебнице стало меньше работы. Люди берегли себя чуть больше, чаще оставались дома и кутались в тёплые одежды, избегая простуд и воспалений. Многие лечились самостоятельно, покупая у Сяо Синчэня травы и снадобья. В это время года участились случаи утоплений. Несколько рыбаков проваливались под лёд и погибали. Испуганные жители говорили, что на телах появлялись странные раны от когтей такой глубины, что водившиеся в местных водах существа не могли их оставить.       Даочжан, ожидаемо, не сумел пройти мимо, когда возникала потребность в его помощи. Выслушав показания немногочисленных свидетелей, Синчэнь собрался определить кто или что виновно в этих смертях, а затем изловить это нечто. За неделю, странным образом, жизни лишились трое человек. Даочжан внимательно исследовал повреждения на их телах и пришёл к неутешительному выводу. Помимо глубоких следов чьих-то костей, на телах виднелось несколько отверстий искусственного происхождения, достаточно больших, чтобы догадаться о причине их появления. При надлежащим осмотре выяснилось, что все тела были почти полностью обескровлены и, наверняка, через эти самые отверстия. Какая тварь способна на такое?       В перерывах между выслеживанием когтистой твари, отдыхом и работой в лечебнице, Сяо Синчэнь возвращался к поискам Сюэ Яна. Он выбирался в город по утрам, когда улицы были оживлёнными и внимательно высматривал все детские фигуры по близости. Он старался держаться вблизи пекарни или лавок со сладостями; везде, где продавали хоть что-то, на что мог положить глаз маленький Ян. Сяо Синчэню пришлось немного изменить и подкорректировать свои принципы, чтобы вслушиваться в блуждающие по городу слухи. Ему нужно было знать, не обнаружилось ли где-нибудь тело ребёнка, не застал ли какой-нибудь человек бродяжку за воровством… не слышно ли откуда-то детских криков.       Сюэ Ян, либо мастерски прятался в толпе, либо его и вовсе никогда не существовал в этом городе. Синчэнь хватался за любую ниточку, хотя заранее знал, что она ни к чему не приведёт. О мальчишке не было ничего слышно. Мальчишка никак себя не проявлял. Синчэнь почему-то был убеждён, что в любом случае узнает его, как только увидит. Эта убеждённость не была ничем подкреплена и порой ощущалась совершенной глупостью, но она не покидала заклинателя.       Сан Веньян старел. Ему всё труднее давались даже повседневные дела, поэтому его юный помощник взваливал на свои плечи больше забот. Шэнь Лианг иногда казался незаметным, но его помощь было трудно переоценить. По сути он был лишь на год или два младше Сяо Синчэня, но ментальная и духовная пропасть между ними создавала барьер в несколько десятков лет. Даочжан оставался молодым телесно, но только в его глазах можно было прочесть слишком много боли и тяжёлых воспоминаний, как будто он прошёл через сотню препятствий и познал всю жестокость мира, хлебнув горькой полыни, испачкав руки в крови и утопившись в ней.       Зима входила в силы, окружила город и вторглась в каждый дом, оседая на окнах и тесно переплетаясь с дыханием горожан. Сяо Синчэнь находил что-то прекрасное в каждом времени года, но зима всегда ассоциировалась у него с чем-то умиротворяющим и душевным. Это было время для переосмысления и новых целей. Время для восстановления сил. Даочжан радовался бы наступлению зимних больше, если бы не напряжение, связанное с этим речным монстром, которого никак не получалось изловить, а люди продолжали гибнуть. Кроме того, Сюэ Ян рисковал остаться ещё одним воспоминанием из прошлого, поскольку все попытки даочжана выследить его с треском провалились.       Однажды, он своими глазами видел, как маленький воришка попытался обчистить пожилую женщину, которая торговалась с продавцом овощей. Тому мальчишке не удалось остаться незамеченным, и он едва ноги унёс. В какой-то момент, даочжану показалось, что это был Сюэ Ян. Заклинатель даже бросил свои дела и попытался протиснуться сквозь ряды торговых лавок, чтобы поспеть за удирающим ребёнком, но неожиданно остановился.       «Глупо бегать за каждым ребёнком в городе.» — подумал Синчэнь. — «Если судьба не спешит сталкивать нас, значит лучше прислушаться к ней и перестать гонятся за призраками прошлого!»       С тех пор, как эта мысль появилась в голове Сяо Синчэня, он ухватился за неё, как за спасительную соломинку и постоянно повторял про себя. Несомненно, ему становилось легче, когда он воспринимал происходящее, как благословение небес, как ещё один шанс остаться человеком и никогда не обагрить руки невинной кровью. Теперь ему стоит быть внимательнее и осмотрительнее, чтобы доброта была благом, а не разменной монетой.       — Сюнчан*, ты точно справишься в одиночку? Может, я смог бы чем-то помочь? Я слышал от горожан, что эта нечисть очень хитрая и питается человеческой кровью. — Шэнь Лианг проводил даочжана до городских ворот, всё стремясь навязаться к нему в компанию на сегодняшнюю ночную охоту. По правде говоря, до ночи было ещё далеко, но закат вот-вот окрасит небо, а зимой сумерки наступают быстрее.       — Это, действительно, может быть опасно, именно поэтому тебе стоит вернуться в лечебницу. — Сяо Синчэнь был непреклонен в своём решении и видел, что это расстраивало юношу, но он не мог так рисковать.       Частично замёрзшая река, протекающая неподалёку от Куйчжоу, стала источником людских страхов и нарастающей паники в городе. За две недели у её берегов обнаружили девять трупов и эта тварь, что завелась здесь, явно не собиралась уходить добровольно. Синчэнь, как обычно, подобрался ближе к воде и опустил кончик лезвия Шуанхуа в воду. Тишина и даже ни одного намёка на нечто, обладающее тёмной энергией, там не оказалось. Что ж, ожидаемо. Река была довольно широкой и брала своё начало высоко в горах. На этом месте, вода в ней уже не была такой прозрачной и чистой.       «Все жертвы были найдены примерно в одном квадрате. Почему? Оно нарочно затаскивает людей в определённое место? Или рыбаки сами, по какой-то причине оказываются в опасном районе? Быть может, оно как-то заманивает своих жертв? Но… чем? Его жертвы рыбаки, а значит в качестве приманки оно может использовать косяки рыб.»       Каменный мост, под котором протекала река, был отличным наблюдательным пунктом, но Шуанхуа не чувствовал абсолютно ничего, если ему не удавалось соприкоснуться с водой. На этот раз Синчэнь решил приблизиться к водной глади, как можно ближе. Поначалу вокруг было тихо. Сяо Синчэнь уже подумал, что и в этот раз вернётся в город ни с чем. Однако, его растревожил какой-то звук. Внезапно что-то всколыхнуло тишину, что-то по звучанию напоминающее всплеск воды.       «Неужели это оно?»       Сяо Синчэнь за несколько шагов оказался, как можно ближе, к источнику шума. Всплески становились яростнее, словно кто-то барахтался на мелководье под мостом. Как только Синчэнь уловил там движение и услышал слабые полу-стоны полу-хрипы, тут же сорвался с места и побежал к воде. Шуанхуа за спиной «молчал» и это означало, что никакой злобной твари поблизости не было.       Под ногами хлюпала грязная вода вперемешку с водорослями и болотом. Верхнее ханьфу оказалось забрызгано, но даочжану не было до этого никакого дела. Кому-то требовалась помощь… Заклинатель своими глазами увидел маленькую фигуру, барахтающуюся в грязной воде под мостом. Не медля, он ринулся вперёд, иначе бедолага мог утонуть.       Синчэнь залез в ледяную воду, которая доходила ему до колен и, как можно скорее, побрёл к утопающему. Мокрая маленькая фигура барахталась так отчаянно, что сумела обрызгать Сяо Синчэня ещё до того, как он подошёл достаточно близко, чтобы своими глазами увидеть, в чём причина поднятого шума.       Несчастное, насквозь мокрое создание разразилось невнятным мычанием и хныканьем, продолжая сопротивляться, даже когда Сяо Синчэнь оказался рядом и попытался вытащить его из воды. В его руках оказалось маленькое тельце ребёнка, настолько хрупкое и щуплое, что даочжан боялся лишний раз надавить на детские косточки, чтобы не сломать ничего. Ещё ребёнок был полностью мокрым и никак не унимался, постоянно выскальзывая из рук заклинателя.       — Прекрати. Помоги мне спасти тебя… — запыхавшись, Сяо Синчэнь наклонился к голове ребёнка и буквально выдохнул каждое слово в мокрую макушку. Тщетно зашипев, словно дикий зверёк, ребёнок всплеснул руками, поднимая волну ледяной воды. Сяо Синчэнь понял, что ребёнок слишком напуган и вот-вот выбьется из сил, поэтому ему придётся всё сделать самому.       «Что это такое? Рыболовная сеть… Он запутался в ней!» — Синчэнь запоздало понял, что просто так вытащить ребёнка на сушу не выйдет.       — Ухватись за меня! — громко велел заклинатель и ребёнок всё-таки смог вывернуться так, чтобы дотянуться и обхватить руками его шею. Синчэнь вздрогнул, когда на единственном сухом участке его тела оказались мокрые ладошки, моментально замораживая кожу.       Хотя мальчик был маленьким, его веса хватило, чтобы Сяо Синчэнь ощутил болезненный прострел в спине. Очевидно, он начал уставать от этой возни. Быстро работая руками, даочжан выпутал ноги ребёнка из рыболовной сети и тот безвольно повис, обхватив шею взрослого. Быстро и влажно выдыхая прямо в ухо даочжану.       Сейчас предстояла не менее сложная задача — затащить себя и перепуганного ребёнка на берег. Чтобы было удобнее Сяо Синчэнь покрепче прижал к себе этого насквозь мокрого лягушонка и осторожно побрёл к суше. В голову поочерёдно влетали мысли о том, почему этот ребёнок оказался здесь и где его родители.       Оказавшись на безопасном расстоянии от воды, заклинатель опустил спасённого ребёнка на землю и принялся отряхивать своё ханьфу, выжимая рукава, подол и волосы. Только он хотел сказать мальчику, чтобы тот сделал тоже самое, дабы не заболеть, как понял, что упустил ребёнка из виду. Внезапно, за спиной Сяо Синчэня снова послышался шум и всплеск воды. Недоумённо обернувшись, он увидел мальчика, которой снова подбежал к воде и, на этот раз, очень осторожно принялся там копошиться.       — Не подходи близко к воде, это может быть опасно! — предупредительно вскрикнул даочжан, но мальчик уже опустил туда руки и припал к водной глади, что-то вытаскивая со дна. Сяо Синчэнь сделал пару шагов вперёд, чтобы успеть вновь оттащить мальчика от опасности, если возникнет необходимость. Мальчик отчаянно пыхтел, но вытащил со дна нечто, похожее на покрытую грязью сумку и стал проверять содержимое, шмыгая носом и громко покашливая. Вытащив всё, что находилось в сумке, ребёнок резким движением отпихнул её обратно в воду, а потом умудрился схватить в охапку все свои трофеи и вскочить на ноги, совсем чуть-чуть покачиваясь.       Сяо Синчэнь глубоко вздохнул и открыл рот, чтобы спросить, не нужно ли проводить его в город, но застыл, чувствуя, как холодеет всё его тело от пят до макушки. Глубоко в сердце вспыхнуло маленькое солнце, мгновенно согревая замёрзшую кровь и растекаясь по меридианам жгучим покалыванием. С детского лица на него таращились большие чёрные глаза с глубоким багровым сиянием.       «Сюэ Ян…?»