После уроков

      — Это твоя квартира? — спросил Женя, переступая через порог.       — Я так и не понял, почему ты опять обращаешься ко мне на «ты», но да.       — Могу и на «вы», если вас это заводит, — усмехнулся Женя, осматриваясь.       Виктор жил в хрущевке на пятом этаже. Планировка квартиры была абсолютно стандартная, а вот ремонт оказался очень даже ничего. Стильно и минималистично. Явно был сделан недавно. Жене даже захотелось спросить, откуда у Виктора эта квартира и почему он вообще живет в Заозерске. Еще больше хотелось спросить о том, есть ли у него кто-нибудь. Хотя, обстановка в квартире и тот факт, что он искал людей через группу ВКонтакте, посвященную гей-знакомствам, говорили о том, что нет. Но ладно партнер, у него же должна быть семья, родители, еще какие-нибудь родственники. Правда Женя так ничего и не спросил, ведь разговаривать — это не совсем то, что ему хотелось делать.       — Нет, меня это не заводит, — ответил Виктор, тяжело вздохнув, — но с чего ты вообще взял, что я собираюсь спать с тобой?       — А разве нет?       Женя самодовольно улыбнулся. На самом деле, он понимал, что приглашение в чужую квартиру не равно сексу с ее хозяином, но было максимально к нему близко. Ведь логично, что поговорить они могли бы и в школе. Поэтому он собирался настаивать до конца. Это ведь то, чего он так хотел. К тому же он сможет наконец расслабиться, не думать о Дине и прочих неприятностях.       Виктор покачал головой. Он и сам не до конца понимал, зачем привел Женю к себе. Это был какой-то сиюминутный порыв. Когда Женины губы задевали ухо, а рука легла на шею, Виктор понял, что не хочет отказываться. Он бы соврал самому себе, сказав, что та ночь в отеле и произошедшее в санатории не казались ему чем-то приятным. Да, неправильно, но секс с несовершеннолетним — далеко не худшее, что он сделал в жизни. Виктор понимал, что желание пригласить Женю к себе продиктовано усталостью после ужасной недели. Но он также понимал, что никакая усталость его не оправдывает.       — Нет, — ответил Виктор, — я бы хотел с тобой поговорить.       — Правда? — Женя скептически хмыкнул. — А по тебе, ну или вам, не скажешь. Кстати, все-таки нужно обращаться на «ты» или на «вы»?       — Сейчас можешь на «ты», если тебе так удобнее, но когда мы в школе - на «вы».       Подобные формальности Виктора не интересовали.       — Отлично, но разговаривать я все равно не хочу, а даже если бы хотел, то не знаю, о чем.       Женя вновь улыбнулся. Почему-то, рядом с Виктором, ему хотелось изображать фальшивое веселье и беззаботность. С Виктором же все происходило в точности наоборот. В школе он был открыт и дружелюбен со всеми, порой ведя себя несколько легкомысленно, но наедине с Женей вдруг становился серьезным.       — О многом, — сказал он. — Я бы хотел многое у тебя спросить.       Лучше бы они сейчас поцеловались, подумал Женя, но все же решил подыграть, согласившись ответить, но поставив одно условие:       — Ответ за ответ. Если я отвечаю на твой вопрос, то ты отвечаешь на мой, идет?       — Почему я должен отвечать на твои вопросы? — поинтересовался Виктор, в его взгляде проскользнуло недовольство.       — А я почему должен? Мы же не на уроке.       Виктор мог бы согласиться, но, в таком случае, ситуация не изменится никогда. Точнее до тех пор, пока их пути не разойдутся. Виктор подозревал, что Женя продолжит к нему приставать до тех пор, пока не получит свое. И ему, как взрослому человеку, следовало не дать этому произойти. Но… Виктора все еще напрягали слова Жени о самоубийстве. Он по-прежнему не собирался вестись на манипуляции и позвал Женю к себе не из-за них, но оставить все как есть, было бы не вариантом. Он решил вновь попробовать поговорить, несмотря на то, что прошлая попытка завершилась минетом.       — Ладно, идет, — согласился Виктор.       — Спрашивай.       Женя бесцеремонно прошел в спальню и сел на край чужой кровати. Виктор спорить не стал. Он мог бы сейчас спросить напрямую о том, действительно ли Женя хочет покончить с собой, но начал издалека.       — Почему у тебя хорошие оценки по всем предметам, кроме биологии?       Виктору правда было любопытно. Он хотел спросить это раньше, после того, как на прошлой неделе к нему подошла учительница биологии и пожаловалась на то, что его новый ученик вообще не учит ее предмет, но случая не представилось.       — А, — Женя усмехнулся. — Я биологию принципиально не учу, у меня из-за нее психологическая травма.       — Кажется не только из-за нее, — вставил Виктор, не подумав.       — То есть, биология не виновата, ей просто не повезло, так-то проблема в моем отце.       Когда Женя был в шестом классе, он болел почти всю четвертую четверть. Получилось так, что у него не было ни одной оценки по биологии. Учительница сказала сделать два задания, но когда ему необходимо было их сдать, здоровье подвело, и Женя вновь не пошел в школу. Так он стал обладателем двух единиц в журнале. Его это не беспокоило, так как он понимал, что единицу в четверти ему никто не поставит, ведь тогда у самой учительницы возникнут проблемы. Он был уверен, что просто донесет задания позже. Родительское собрание, на котором родителям раздавали листики с оценками их детей, подвернулось очень некстати. Татьяна решила, что эти единицы по биологии — вселенская катастрофа. Придя домой, она долго кричала на Женю, не желая слушать никакие оправдания. Однако он до последнего пытался доказать, что ничего страшного не случилось. Татьяна продолжала кричать. Женя даже не понимал, чего конкретно она от него хочет. А потом произошло ужасное. Не справившись, Татьяна позвала отца. Крик Владимира всегда пугал Женю. В тот день отец кричал особенно громко. Женя точно не помнил его слов, в памяти осталось только то, как он сделал шаг назад, упираясь спиной в стену, перед глазами потемнело, а из носа пошла кровь. Позже, оставшись в одиночестве, Женя решил, что умереть будет проще, чем исправить ситуацию. Он взял канцелярский нож и провел по запястью. Правда не сильно, даже вены не задел и это оказалось больнее, чем он ожидал. Это была его вторая попытка самоубийства.       — А первая? — спросил Виктор, внимательно выслушав рассказ.       Теперь он знал о том, что Женя все же думал о смерти и раньше, это совсем не обнадеживало. Еще он знал, что у него проблемы с семьей. Уже хоть что-то.       — Первая? — задумчиво переспросил Женя. — Я из окна выпрыгнул, когда мне лет десять было. Я тогда сломал позвоночник, из-за чего пропустил год в школе, поэтому я сейчас в девятом классе, хотя должен был быть в десятом.       Женя говорил совершенно спокойно и даже насмешливо. Эти воспоминания больше не трогали его.       — Ты выпрыгнул из окна? — решил все же уточнить Виктор, не до конца веря в услышанное.       — Ну не из окна, а с балкона, если это важно. Тоже из-за отца. Он сказал, что ему не нужен такой сын.       — В каком смысле? — спросил Виктор, пытаясь не дать жалости овладеть им.       — Я юбку надел. Был какой-то школьный утренник в честь Нового года. Мама заставила его пойти, хотя он терпеть не может такие мероприятия. Там девочки переодевались в костюмы снежинок, а мальчики в снеговиков, вроде. Мне не хватило костюма, и я взял юбку от наряда снежинки. А отец потом орал и сказал, что ему не нужен такой сын. Я обиделся и выпрыгнул из окна, но там был третий этаж, так что я только сломал позвоночник.       По спине Виктора пробежали мурашки от того, насколько спокойно и равнодушно Женя все это рассказывал. Масштаб проблемы оказался намного более серьезным, чем он изначально предполагал. Раньше Виктор склонялся к тому, что Женя стал жертвой какого-то ненормального извращенца, внушившего ему желание спать со взрослыми мужчинами. Но, как оказалось, проблема несколько глубже и, при этом, ненормального извращенца все еще никто не отменял.       — Ты обращался за помощью? — с некой надеждой спросил Виктор, пусть и понимал, что вряд ли.       — Ты про мозгоправа? Да, мама отправила меня к нему, когда узнала, что я гей.       Виктор не знал, что на это ответить. Хотелось спросить о многом, но, одновременно с этим, слова не складывались в предложения. В его голове промелькнула мысль, что ему и вовсе не стоит лезть в это. Это не его проблемы. За Женю он несет ответственность только пока тот находится в школе, да и то, только за его физическую безопасность. Но, взглянув на Женю, Виктор понял, что не простит себя, если ничего не сделает. Когда-то, очень давно, он уже допустил подобную ошибку. Дальнейшие события стали настоящим кошмаром.       Виктор совсем не хотел вспоминать о прошлом, но Женя с наигранным возмущением сказал:       — Моя очередь задавать вопросы вообще-то уже давно настала. Поэтому я спрошу об… ну не знаю, допустим, кто твои родители? Где они сейчас?       — В могиле, — холодно ответил Виктор.       Женя почувствовал себя некомфортно.       — Мне стоит извиниться? — поинтересовался он.       Да, извиниться определенно стоило, но не за вопрос, а за свое поведение, например.       — Нет, — ответил Виктор.       — Что произошло? — спросил Женя.       Виктор, до этого смотревший куда-то в пол, перевел взгляд на его лицо. Он подумал о том, что Женя слишком похож на одного человека. Об этом он подумал еще когда они встретились в Минске. Не характером, но внешне. Когда-то Виктору был небезразличен этот человек. Сейчас, когда его могила уже больше десяти лет находится совсем недалеко от могилы его родителей, Виктору должно было стать все равно, но так и не стало.       — Можешь не отвечать, — сказал Женя, а потом, коварно улыбнувшись, сказал: — но тогда поцелуй меня.       Опять эти манипуляции. Либо же просто слова, сказанные в пустоту. Виктор и раньше замечал за Женей подобное. Сейчас ему стоило пресечь все его действия и либо вернуться к нормальному диалогу, либо выгнать Женю из своей квартиры. Только вот взгляд зацепился за его пухлые потрескавшиеся губы, а внутри появилось явное желание больше не возвращаться к теме семьи и тех событий, что произошли когда-то очень давно.       Виктор дотронулся рукой до лица Жени, провел большим пальцем по нижней губе. Сделал это прежде, чем успел подумать.       — Поцелуешь меня? — с некоторой надеждой в голосе спросил Женя.       Виктору следовало ответить «нет», но он ничего не сказал.       Женя почувствовал, как его сердце замирает, когда чужие прохладные губы коснулись его собственных. Странно, раньше он ничего такого во время поцелуев не испытывал. Впрочем, не важно. Главное, что это происходит. Они с Виктором целуются.       Женя прижался ближе, но потом, поняв, что этого недостаточно, бесцеремонно пересел Виктору на колени, разрывая поцелуй лишь на пару мгновений. Устроившись поудобнее, он тут же вернулся к чужим губам, уверенно углубляя поцелуй. Виктор позволил ему взять инициативу на себя.       Женя, казалось, был по-настоящему счастлив. Радостное ликование вытеснило все негативные эмоции. Наконец-то он с Виктором! Его пальцы тут же потянулись к пуговицам рубашки учителя, медлить совсем не хотелось. Хотелось, чтобы все произошло как можно быстрее. Женя был не из тех, кто предпочитает растягивать удовольствие.       Виктор все еще понимал, что обязан остановиться. Но от воспоминаний и всей предыдущей недели было так мерзко, а от поцелуя так тепло. Он положил руки на Женину талию, все еще не зная, сожмет он пальцы или оттолкнет.       — Я умру, если ты сейчас остановишься, — прошептал Женя, тяжело дыша.       Очередная попытка шантажа. Пальцы сжались. Виктор сделал свой выбор, о котором потом будет жалеть. Но сожаление придет когда-нибудь потом, сейчас ему было нужно это. Он просто позволил всем мыслям покинуть голову.       Женя довольно улыбнулся, чувствуя, как ему в бедро упирается чужой член. Собственное возбуждение также давало о себе знать.       Он ощутил себя еще лучше, когда Виктор сбросил его со своих колен, укладывая на кровать. Женя сам поспешил избавиться от одежды. Сначала рубашка, потом брюки вместе с бельем. Раздевшись, он удобнее устроился и развел колени в стороны, продолжая улыбаться. Чувствовал, как взгляд Виктора скользит по его телу.       — Не надо прелюдий, — сказал Женя, — не хочу медлить.       Здесь Виктор был согласен. Раз они уже не остановятся, то лучше просто сделать все быстро. Его одежда тоже оказалась на полу, а рука потянулась к верхнему ящику тумбочки. Женя пообещал себе спросить, зачем он хранит презервативы и смазку возле кровати. Потому что у него в городе все же кто-то есть? Или на всякий случай? Или он намеренно подготовился, зная, что пригласит Женю к себе? Спросить определенно стоило.       Виктор наклонился, вновь целуя Женю. Но тот остановил его.       — Я же сказал, не надо, просто трахни меня.       Женя шире развел ноги, предвкушая, как пальцы, облитые прохладной смазкой, войдут в него. Виктор не был нежен, но соблюдал осторожность. На первом пальце он внимательно смотрел за реакцией Жени, будто боялся или не хотел навредить. В отеле было точно так же. Женю это не устраивало, он толкнулся, насаживаясь до упора, желая показать, что с ним не обязательно осторожничать.       На втором пальце стало лучше. Женя понял, насколько сильно скучал по этому чувству. Три недели без секса казались настоящей мукой. Но вот сейчас все наконец-то случилось. И не просто с кем-то, с Виктором. Момент, когда он стал больше, чем «просто кто-то», Женя упустил.       Виктор понимал происходящее слишком хорошо, чтобы осознавать, что следует остановиться, но недостаточно, чтобы сделать это. Ему хотелось. Прикосновения к чужому телу возбуждали. Он наплевал на то, что Женя его ученик. И все же видеть Женино лицо не хотелось.       — Перевернись, — тихо попросил Виктор, извлекая пальцы.       Женя покорно повиновался. В постели он был готов делать все, что ему скажут. Встав на четвереньки и уткнувшись лицом в подушку, он принялся ждать. Слышал, как Виктор открывает презерватив, добавляет больше смазки. Сердце стучало от предвкушения. По вискам стекали капли пота.       Ощущение чужого члена внутри — вот чего не хватало Жене отчаянно сильно. Он сдавленно простонал, наконец-то чувствуя себя нужным и счастливым. Было немного больно, но от этой боли становилось лишь лучше.       — Порядок?       Слова Виктора донеслись до Жени будто откуда-то издалека.       — Да, быстрее, — попросил он.       Пальцы сжали простынь, а зубы прикусили губу до крови. Женя старался не стонать, понимая, что у Виктора могут быть любопытные соседи. Однако получалось с трудом, ведь стонать хотелось. Было приятно, даже приятнее, чем Женя ожидал. Наверное свою роль сыграло долгое отсутствие секса. Или то, что он был с Виктором. Удовольствие разливалось по венам. В какой-то момент, не в силах больше терпеть, Женя потянулся к собственному члену рукой.       Виктор злился. На себя, на Женю, на все происходящее. Но удовольствие было сильнее. Оно, смешавшись с гневом, заставило сделать то, что он уже делал раньше. Ладонь легла на Женину шею, сжимая не сильно, но ощутимо. Зубы впились в плечо, оставляя багровые следы.       Женя кончил, протяжно простонав. Виктору понадобилось еще несколько особенно глубоких толчков. Им обоим было слишком хорошо.       — Охуенно, — прошептал Женя, без сил свалившись на кровать.       Виктор ничего не ответил. Состояние, когда он пожалеет, еще не наступило.       Холодный воздух заставил кожу покрыться мурашками слишком быстро. Обычно сразу после секса Женя уходил, но сейчас его вдруг посетило очень сильное желание остаться. Провести ночь здесь, а не на своей неудобной кровати, пытаясь уснуть под ворчанье бабушки. Захотелось, чтобы Виктор обнял его, погладил по волосам, как тогда в отеле. Раньше у Жени таких желаний не возникало.       — Можно я останусь? — тихо и как-то слишком жалобно спросил он.       Виктор внятного ответа не дал, ответил вопросом на вопрос:       — Ты расскажешь, что с тобой случилось?       — Ладно, — равнодушно ответил он.       Сейчас он был готов пообещать все что угодно, лишь бы не остаться в одиночестве.