Представь, что было б, если бы я любил тебя?

Шерлоку часто снится, что он падает в бездну или тонет. Чувство странное, в нём нет потерянности и страха, но есть некая окрылённость и абстрактность. А ещё ему снится, как он стоит перед безликой толпой, которой, срываясь на крик и царапая ногтями кожу ладоней, доказывает свою правоту и отстаивает справедливость. Ему никто не верит, и он резко просыпается от очередного удара в спину. И вот в одну из таких кошмарных ночей юный детектив, жадно глотая прохладный воздух, распахивает большие серо-голубые глаза и всматривается в одну точку, пытаясь сосредоточиться, поймать фокус. -Эй, Шерлок, ты в порядке? - раздаётся голос в тёмной комнате, слева от постели. Парень сразу приходит в себя, поймав обеспокоенный взгляд. Джон сидит на своей заправленной кровати и смотрит так печально, так сочувствующе. -Да, Джон... я в порядке. Просто опять сон плохой. - Шерлок сводит брови у переносицы и кривит губы, будто выпил невкусное лекарство. Последние моменты сна никак не выходят из головы, отчего изящные пальцы то и дело комкают одеяло, а взгляд упирается куда-то в стену. Неприятные обрывки крутятся в голове, и отвлечься никак не получается. Почему-то Джон не пытается продолжить разговор, как обычно. Он лишь молча разглядывает своего друга: Шерлок не смотрит на него, но точно в этом уверен. Быть может, это из-за того, что всё подсознание Холмса занято не самыми приятными воспоминаниями о прошлом, вызванными ещё более неприятным сном. Хотя обычно в такие моменты Джон всегда его успокаивал: начинал шутить или проводил сочувственные беседы. Удивительно, насколько хорошо у молодого Холмса получалось изобретательно излечивать себя. Будто мозг - это сам Шерлок, он решает сложные задачи, проводит невероятные расследования, а за нервную систему отвечает Джон, подбадривает, дурачится, чтобы снять хоть на немного это вечное напряжённое состояние юного детектива. За столько лет Шерлок практически перестал думать о нём, как о самом себе. Джон был не просто его вторым "я", он был братом, родным человеком, тем, на кого всегда можно положиться, ведь он всегда на твоей стороне, принимает все недостатки и искренне восхищается твоими достижениями. Он любит. Шерлока начало беспокоить, что Джон так ничего ему не отвечает, он решается заговорить первым. -Знаешь, так жаль, что я не могу тебя обнять. - усмехнувшись, нарушает белую тишину Холмс. -Что? - взгляд зелёных встречается с влажно-голубыми. Джон так искренне удивляется, словно его вывели из прострации чем-то очень странным. Он видит, как его Шерри устал, сидит на кровати с мокрыми глазами и раскрасневшимся носом. Совсем как в детстве, когда они играли на перегонки, и Шерлок упал на каменную дорожку, разбив нос. Почему Шерлок ощущает его дыхание над своими губами? Джон точно его фантазия? Почему он так явственно ощущает эти касания сильных рук, что сжимают его плечи? Он точно сошёл с ума. -Джон, я похоже совсем перестал различать реальность и вымысел. - как-то горько усмехается Шерлок, касаясь дрожащей рукой чужой щеки. Парень напротив него умиротворённо улыбается и, словно кот, ластится к ладони. -Разве это плохо, Шерри? - голос Джона понижается, и тот придвигается ближе, опираясь ладонями на постель, заставляя Шерлока чуть ли не лечь. -В целом, это не мешает моим расследованиям, но я боюсь, что... что это может повлиять на окружающих, - скептически отвечает молодой Холмс: голос слышится потерянным, бледное лицо украсил пунцовый цвет. Пальцы снова комкают одеяло – этот нервный жест выдаёт скрытые за высокомерностью неуверенность и одиночество. Джон смотрит на молодое хрупкое, но сильное тело, смазливое раскрасневшееся лицо. Но Шерлок этого не чувствует. Его второе "я" будто и правда от него отделилось, стало разумом, мысли которого ему не прочесть, действия которого не предугадать. Шерлок боится смотреть в глаза своему... кому? И своему ли? -Представь, что было б, если бы я любил тебя?- Джон выдаёт внезапный вопрос, ещё более странный, чем его поведение. Шерлок совсем теряется: он ведь и так любит его, к чему эти странные расспросы? Он же его часть. -Понимаю, о чём ты думаешь, Шерри. Но я говорю не об этом... - Джон нависает над испуганным лицом. Дыхание уже поделено на двоих, и похоже, мысли тоже начинают виться у одной дороги. И если сейчас Шерлок не прекратит идти по этому пути, то дальше будет поздно бежать назад. -Шерри, ты только скажи, и это всё станет реальным для тебя. Мы вместе слишком долго, чтобы этого избежать. И Шерлок сдаётся. Он не понимает, когда и как, но Джон оказывается так близко, что он, кажется, слышит его сердцебиение под тесной рубашкой. Касается таких осязаемых губ нервно и неумело, пытаясь поверить, что это не сон. Шёпот Джона разрезает дыхание на части: Шерлоку трудно дышать от странных для лучшего единственного друга слов, которые проговариваются прямо в покрасневшее от смущения ухо. Руки Джона везде: они пытаются снять белоснежную одежду с дрожащего молодого тела, они гладят растрепавшиеся черные, как смоль, волосы, касаются искусанной шеи и сжимают ладони Холмса. Шерлок замечает, что руки этого Джона такие же сильные и заботливые, как он и представлял. Как он хотел. -Мой Шерри...такой потерянный в этом лживом мире, мой мальчик... –так заботливо, без тени пошлости произносит Джон. Он мягко кусает мочку уха, целует бьющуюся венку на шее, но продолжает смотреть, как любящая мать на ребёнка. Шерлок сбивчиво дышит и крепче сжимает чужую ладонь. Он чувствует себя, как в тумане: перед глазами будто пелена, всё так неразборчиво, но и не хочется ничего разбирать. Он никогда не позволял себе находиться в таком уязвимом состоянии: всегда насторожен и наблюдателен. Но сейчас сдался перед первым же, кто придавил его к постели. И он всё еще не понимает, перед кем именно. Он не может поверить, что подсознание подкидывает ему такое, всё слишком реалистично. Слишком явственно чувствуется вес тела над собой и запах мужского одеколона. -Шерри...- взгляд пытается сфокусироваться на прищуренных зелёных глазах, но в тщетной попытке терпит поражение. Шерлока проглатывает в неведомую тёмную пучину, веки, словно свинцовые, тело приковано к постели невидимыми цепями. Чувство невыносимой тяжести обволакивает, и родные глаза постепенно теряются из виду под чёрной материей.

***

Шерлок снова просыпается в кровати. Но на этот раз он не видит рядом постели Джона. Конечно, ведь она наверху и находится в каюте на корабле. -Имбирь. Вот, что тебе нужно от морской болезни. Откусишь немножко – и как рукой сняло. - спокойно произносит родной голос. Джон как ни в чём не бывало стоит у окна, прислонившись к стене комнаты. Пробивающийся солнечный свет освещает его силуэт, так красиво падает на его лицо. Он словно святой, стоит, сложив руки у груди, и читает проповедь про имбирь. Ну не мог же такой человек сделать с ним это? Не мог же?.. -Шерри, ты чего так смотришь? Что-то случилось? - Джон вопросительно смотрит на болезненного друга, прищурив взгляд зелено-карих глаз. -Нет, ничего, неважно. - Шерлок неуверенно откашливается, потирая шею. На секунду показалось, что на ней есть небольшие синяки. Рвано подходит к умывальнику, чтобы смыть странное наваждение. И в эти секунды неведения, он не заметит, как Джон тихо ухмыльнётся. Он его часть, но эта ухмылка слишком глубоко спрятана в подсознании Шерлока, и только Джон о ней знает.