До последнего вздоха

Длинная закрученная прядь спадала ей на глаза, смешно подпрыгивая каждый раз, когда та делала глубокий вдох. Луна отражалась вместе с ней в испачканном зеркале и была единственным интересным зрелищем, рассматривать это небольшое яркое отражение было куда увлекательнее, чем слушать громкую музыку снизу. Уставшая служанка шептала ей на самое ухо о излишней худобе, казалось, эта старая карга наконец то угомонилась и вернулась к своей работе, но она так и не прекращала до хруста позвоночника затягивать злосчастный корсет, и вновь продолжала говорить, что девушке ее статуса нужно набрать хоть немного, может так ее будут держать собственные ноги. Она неуклюже сбивала складки огромного платья, портя его внешний вид, а после жаловалась на то, как же устала их выпрямлять. "Это так глупо!! " - мысленно Люмин хотелось взвыть и просить спасти от этих нескончаемых пыток, но вопреки её желаниям, губы озарило лёгкое подобие улыбки, она небрежно кивнула пожилой женщине, надеясь, что работа той на сегодня закончена. Женщина поймет, что мешает своей госпоже и незамедлительно исчезнет. Раньше это помогало. Внутри девушки все ещё живёт та обиженная и уставшая маленькая принцесса, которую лишили игр и заставили идти на бал, когда то достаточно было пустить слезу, как ее сразу же оставляли одну. Люмин старалась сильнее сжать листок обугленной бумаги, подсознательно надеясь, что он как нибудь сам сольется с её кожей воедино и ни одна душа его не заметит. Ведь это небезопасно. Небезопасно раскрывать свои чувства, эмоции и тайны при людях, которые верны не ей, перед теми, кто здесь остался из за случайности, а не верности к новой власти. Слезы ей не помогут. Женщина упорно стряхивает подол огромнейшего платья, и девушка, чуть не полетев вперёд навстречу своему отражению, впервые жалеет, что однажды отказалась от других служанок, прямо сейчас они бы не помешали. От этих мыслей, ей показалось, что она только что предела себя. "Дюжина человек, чтобы контролировать форму моего платья на балах? Дальше что? Четыре человека будут ходить и протирать мой бокал? Распределите по дворцу, сомневаюсь, что верным подданным Ее Высочества хочется бегать сутками у моей постели! ", - собственно сказанные когда то в детстве импульсивные слова играли в голове громче самых торжественных маршей, которые последние годы был для неё так-же привычен, как утреннее пение птиц. А птицы, по древней легенде Королевства, жили, живут и будут жить в саду дворца до тех пор, пока у династии все хорошо и есть будущее. Будучи ребёнком это казалось намного более глупым, чем сейчас, но тогда и время было спокойнее. Став королевой, девушке казалось это не самым плохим решением своей матери: иметь приличную свиту, хорошую охрану и дюжину служанок, конечно же льстило и успокаивало. Но было ли это так необходимо? Вряд ли стоило принимать те же решения, что и она, бывшая королева совершенно не умела править. И именно этот человек сидел на престоле тридцать лет. У Люмин не укладывалось это в голове. Настоящие безумие. -Ах!.. - девушка прикрикнула, когда мочку её уха коснулось горячее приспособление, которым служанка нещадно уничтожала её волосы, вновь, ради несчастных нескольких часов на показушных плясках! - Невероятная глупость, - вымученно шепнула девушка своему, вылизанному до неживой идеальности, отражению, предусмотрительно отослав болтливую служанку. Поднимая тяжелейшие юбки, Люмин сделала небольшой шаг в сторону коридора, мысленно взывая о пощаде,в который раз за этот вечер, она уже чувствовала ту фантомную боль в ногах, которая совсем скоро настигнет её, когда она пройдёт под тяжестью этого платья все те длинные лестницы. Сделав первый шаг, она гордо подняла голову и направилась навстречу своему испытанию. Девушка переступила последнюю ступеньку, немного попетляв в коридорах дворца, так, будто это чертов лабиринт, она наконец то открыла двери бального зала. Ее встретила громкая музыка, девушка старалась вжаться в стену как можно ближе и не приближаться к краю балкона, кажется впервые боялась увидеть этих людей. Но скрипучая дверь смогла заглушить весь шум и гам, а люди в предвкушении стали вытягивать шеи, двигаясь толпой ближе и пытаясь заглянуть повыше, прыгнуть выше головы - насколько позволяло им их положение и воспитание, чтобы скорее увидеть хотя бы руку своей новой королевы, но видели, разве что спины своих товарищей и гвардейцев, да одинокие перила балкона. Но стоило Люмин приблизиться, опустить руку на перила и не спеша начать спускаться, как музыка возобновилась. Почти оказавшись с ними на одном уровне, свита клоунов - аристократов опустилась в приветственном реверансе, тут же пускаясь в пляс, моментально забывая о своей Королеве. Наконец-то она могла спокойно выдохнуть. За их спинами величаво и недоступно была приоткрыта искусно вырезанная и выбивающаяся из общего стиля дворца дверь. Дверь в их безопасный мир. Отдав нужный приказ стражу и убедившись, что их никто не побеспокоит, девушка двинулась пробиваться сквозь плотную толпу, но к ее удивлению, никто этого даже не заметил и она спокойно прошла ближе. В предвкушении, она прошла в кромешную тьму, единственное, что можно было увидеть, это её брат, освещенный небольшой свечой в его руках. Пройдя чуть глубже, девушка старательно взяла подол платья и двинулась дальше, стараясь не испачкать его в земле, но получалось плохо. Находясь от Итера на расстоянии вытянутой руки, она вымученно прикрыла глаза, предаваясь воспоминаниям последних недель. Его золотые волосы, заплетенные в изящную причёску, спадали на плечи, а цветы в маленьких косичках так и намеревались их покинуть, ещё мгновение и упадут. Глаза при виде горячо любимой сестры загорелись привычным огнём, так, будто только с ее приходом мир вокруг заимел хоть малейшие значение и ценность, ток о рядом с ней. Это смущало. Люми никогда не могла и не сможет описать или охарактеризовать то, что видит в этом огне, только почувствовать. Никто другой не сможет. Его величественная уверенная поза была настолько фальшивой и напыщенной, что она не могла не сравнить его в тысячный раз с их матерью, её брат близнец был так похож на неё. Была ли она похожа, девушка судить не могла. Но особенно заметно это было на таких официальных встречах, где ситуация вынуждала строить из себя неизвестно кого, он был отражением матери, что невероятно пугало всех, в том числе и Люмин. Смотря в эти глаза, искрящиеся любовью, она болезненно прикусила язык, чувствуя жгучую боль, ей стало стыдно перед самой собой, что посмела сравнить своего брата с ней. А любимая заколка в волосах будто пробила череп, принося ещё больше боли и воспоминаний. Она вновь опустила взгляд на свои ладони, будто вновь почувствовала тепло на своих руках от ее крови, вспомнила, как сквозь пелену слез и такой же вкус крови во рту, как сейчас, продолжала прокручивать эту заколку глубже в шею Её Величества, а женщина будто не чувствовала боли, истерично смеялась, держа дочь за талию, будто не Королева попала в ловушку и была на грани жизни и смерти, а Люмин была в ее власти. Брат лёгким движением смахнул прядь с ее лица, выводя девушку из транса, и прижал ее к себе, вовлекая ее в танец и лучезарно улыбаясь, отгоняя все тучи, что столпились над девушкой. Обнимал, как всегда умел, так, будто в последний раз. Он нежно взял ее лицо в свои ладони, его холодные кольца окончательно отрезвили ее от новождения. -Я заставлю весь мир опуститься на колени перед нашей любовью, Моя Королева. Они будут гореть в нашем огне. - его сухие губы коснулись щеки девушки, слизывая одиноко покатившуюся слезу. -"Я буду той, что остановит твоё безумие, той, что потушит собственное пламя, ради тебя", - девушку кинуло в мелкую дрожь от подобной мысли, она резко дёрнула головой в сторону, надеясь, что этого будет достаточно и та исчезнет. - Конечно, Мой Король, мой малыш Итер. - слезы невольно катились из её глаз, стоило парню громко засмеяться на это старое прозвище и крепче прижать девушку к себе, они давно срослись воедино. Они горят одновременно и огонь этот погубит всех. ___ Парень, несший любимую на руках, грубо пнул скрипучую дверь, закрывая всем любопытным возможность прикоснуться к сокровенному, пройдя вглубь комнаты, он заботливо опустил ее на мягкую постель. Они так быстро поднимались, что по пути оставили дорожку из лепестков цветов, как в их несбыточной мечте выглядела бы дорога к алтарю. Распаленный долгим ожиданием, Итер нетерпеливо прильнул к шее любимой сестры, вдыхая так горячо любимый особенный запах, он так эфирно опускался на язык, терпко, как хорошее вино, так же опьяняюще. Едва касаясь губами, он неожиданно отстранился, чем заслужил удивлённый взгляд. -Моя Королева, позволите? - почти мурлыкнул в ее шею, оставляя едва ощутимые поцелуи, стараясь не предпринимать решительных действий, пока его чудная возлюбленная не даст добро. Он любит эту игру, любит видеть желание в ее глазах, как она грубо забирает инициативу и власть из его рук, как отдаёт приказы. Любит её любой и всегда. -Ещё спрашиваешь? Сними это платье, иначе я сгорю не от нашей любви, а в этих тряпках! - Ей не нужно было повторять дважды, Итер заботливо приподнял девушку, помогая встать на колени. Оказавшись за спиной, он умело и быстро расправлялся со шнуровкой ее корсета, этим умелым рукам позавидовала бы любая служанка. Наконец то сделав глубокий вдох, девушка чуть раздвинула колени, и опираясь на руку, приподняла юбки, руки ее чуть подрагивали, комкая в предвкушении мягкие ткани. Брат коснулся губами напряженных лопаток, чуть приспуская платье, чтобы она могла дышать полной грудью, и ничто не сковывало, не мешало. Подхватывая ее бедра, он дерзко поставил ее на четвереньки, задирая юбку выше, а платья кусками собралось на ее талии, оголяя грудь и бедра, заранее, он снял лишнюю одежду и теперь мог вдоволь насладиться зрелищем, которое создал он на потеху своим демонам, сполна ощущая себя художником, что держал в руках лучшее свое творение. Наклоняясь к ее бедрам, он незамысловато оставлял поцелуй один за одним, приближаясь к ее чувствительному клитору, ноги так и старались разъехаться, под тяжестью наряда и наслаждения. Перестав играть с возлюбленной, он неторопливо коснулся ее языком, двигался зигзагами вокруг, все ещё избегая прямого контакта, стимулируя, но недостаточно казалось ему, но Люмин подавалась назад, пытаясь получить больше, ближе, всхлипывая, казалось, его рук, что крепко держали ее бедра и мешали движениям, и не было. Он давал ей сполна, угадывая все ее желания, кому, как не ему знать ее тело. -Хватит, я!.. - Люмин кинула на него измученный взгляд, уставшая и замученная бесконечным днем, у неё почти не было сил на его сладостные и желанные пытки. Точно не сегодня. -Ваши просьбы услада для меня, Ваше Высочество. - оставив последний поцелуй на ее ягодицах, он вытащил член из своих брюк, чувствительно надавил на спину, вынуждая грудью коснуться постели, он медленно начал погружаться в неё, довольно закатывая глаза. "Ради этого стоило свергнуть власть" - эта мысль так сильно рассмешила его, что он нетерпеливо толкнулся в девушку, начал несдержанно истерично смеяться. Всхлипы, стоны, громкие удары тела о тело - лучшая музыка, что он слышал. Парень ускорился, доводя себя и чувствуя, как сильно девушка пытается свести ноги, которые так сильно разъезжались в стороны на шёлковой постели. Толкнувшись последний раз, он с гортанным рыком кончает, слыша только, как сильно бьётся сердце любимой, ему хватает сил опуститься на постель и похлопать Люмин по бедру, молча прося подняться. -Моя Королева, сядь мне на лицо. - уставше мурлыкнул он, казалось, у него даже нет сил, чтобы открыть глаза. Девушка смущенно зажмурилась, но перекинула ногу через его голову, придерживаясь за спинку постели, она старалась медленно опускаться, чтобы держать свой вес и не навредит брату, но Итер по собственнически сжал ее бедра, надавал и усадил себе на лицо,девушка только и смогла несдержанно вскрикнуть. Его язык с хлюпающими звуками, ни то от смазки, ни то от вытекающей смермы, коснулся клитора. Ей хватило недолгой стимуляции, чтобы достичь оргазма, а Итером всегда так, дрожащие колени и звезды перед глазами. Она едва пришла в себя и поспешила спасти брата от плена ее бёдер. По его подбородку текла смазка и слюна, а он довольно облизывал губы, играя бровями и заглядывая в ее глаза. -Могла бы не спешить. Я был бы не против, задуши ты меня этими прекрасными бёдрами, не самая худшая смерть, согласись? - ловя подушку, он со смехом двинулся прочь в купальню, оставляя задумчивую девушку наедине. Только прикрыв глаза, она слышала тот истеричный смех и до боли грубые толчки. Кажется покой покинул их, неужели огонь сжёг все и перестал защищать их? Показалось, отмахнулась от навязчивых мыслей девушка. --- Отец, спокойной души человек, никогда не показывал своих переживаний, но сейчас перепуганный король силой затащил двух ангелов за каменную колонну тронного зала, зажал их рты своими дрожащими руками и тихонько что то шептал, то ли колыбельная, то ли молитва. Люмин и Итер перепугано смотрели друг на друга, они вместе вслушивались в тишину, игнорируя его шепот, пока ее не нарушил громкий грохот. По залу бежала Её Высочество, стук её каблуков раздавался эхом по всему залу, за ней шла приличная свита, неужели им показалось? Эти мычания и всхлипы, но откуда же, думали близнецы. Неожиданно раздался громкий крик госпожи, а потом безудержный истеричный смех, лай собак и вопль несчастного. Тогда для них и открылась завеса, а беззаботное детство, будто развеялось, как туман. Теперь оно было лишь воспоминанием, хорошо построенной иллюзией. Прошли длительные месяцы, прежде чем дети увидели своих родителей вблизи, кажется все вернулось на свои месте, о случившемся никто не упоминал, будто этого и не было, а отец, как единственный свидетель, кроме близнецов, после произошедшего вообще уехал на несколько месяцев в важную королевскую поездку, а сейчас стоял перед ними мятый, измученный, бледный, как будто впервые вышел на солнечный свет. Их матушка приторна ластилась к его локтю, заботливо шепча что то о совместном семейном отдыхе. Никто не слушал. Люмин и Итер крепко держались друг за друга, отпустишь хоть на секунду - попадёшь под ее власть, решили они тем же вечером, обещая оберегать друг друга. …. Дни, недели, месяцы и года их правления освещались солнцем. Стоило им вместе появиться на балконе, публике, возвышаясь над городом, все королевство пело для своих господ, желая вечной жизни близнецам. Итер в такие моменты всегда брал ее руку в свою, улыбаясь так, как умел только для нее, наклонялся к ее шеи, а слова его тонули в ее локонах. "Нельзя отпускать ни на секунду, помнишь?" - и тихо смеялся, по родному, будто ничего не изменилось, им все ещё пятнадцать и они сбегают из дворца, чтобы весь день лежать на берегу реки, держатся за руку и обниматься. Это в прошлом, а сейчас девушке в душе хотелось волком выть, она прикрывала глаза, пока картинки прошлого сменялись друг с другом. Когда они перестали быть просто братом и сестрой, которые с первых дней жизни держались друг за друга, как половинки одного целого? Учились, тренировались, сражались - все всегда вместе. Неделимые. Даже семейная трагедия не могла посеять раздор между ними, а чувства совершенно не портили их идиллии, наоборот, все было на своих местах. Смотреть в глаза, на первый взгляд, того же Итера - было пыткой, ведь стоило заглянуть в глубже, он будто давно спрятал в себе все что можно, утаивая от нее. От его дружелюбия осталась только маска, срывать которую она боялась. _ _ _ _ Босыми ногами королева шагала ночью по холодному полу, заглядывая в каждую комнату. Стражи во дворце почти не осталась, а та, что была периодически бесследно исчезала по приказу короля. И даже сейчас. Она проснулась от тревоги, что змеей скрутилась вокруг ее сердца, хотела закричать, немедленно отдать приказ, чтобы нашли незамедлительно короля, но никого не было ни у комнаты, ни у соседних, ни даже у лестницы. Никого, кроме неё. Преодолев большую часть дворца, девушка остановилась у массивной двери в тронный зал, вслушиваясь, но не слыша. Толкнув ее, она не решилась войти. На одном троне сидел Итер, в рубахе на голое тело, глаза его пристально следили за чертыхающимся у его ног телом, кажется этот ужас приносил ему удовольствие, страж едва мог что то молвить, но король продолжал свои терзания, говоря о заслуженной каре. Ни для кого уже не секрет, что король до безумия любил и ревновал свою королеву, и лишь могли пожелать быстрой смерти тем, кто попадёт под горячую руку Его Высочества. Люмин резко развернулась и бросилась прочь от тронного зала, вытирая слезы, она бежала в постель сломя голову, убегая от прошлого. Итер ее даже не заметил, а если бы заметил, то не причинил бы ей вреда, она верила в это. Ведь огонь никогда не разлучит их, правда? _____ Девушка смотрела на возвышающуюся фигура отца, они прятались за колонной, все по началу было как он и планировал. Матушка уехала из дворца, шестёрки его механизма закрутились и люди подняли восстание, он подливал масло в огонь несколько лет, ожидая нужного момента. Не боясь гнева Безумной Королевы, они кричали и просили посадить на трон маленькую принцессу, а Королю это и было нужно. Собрав ее свиту, он объявил себя новым правителем, обещая избавить страну от безумия, стоило ему это сказать, как в его шею вонзился десяток стрел, а в тронный зал неспешно и победоносно зашла Ее Величество под овации подданных. Люмин испуганно обернулась на брата, ей хотелось плакать, кричать и драться, но она молча смотрела ему в глаза, не имея сил молвить хоть слово. Итер напротив. Вынужденно подбадривающе улыбнувшись, он начал опасный разговор, убеждая Люмин, что Королева переступила за край и от их матери остался только облик, и все что им остаётся это только спасаться и спасать всех остальных, убив монстра, пока та не убила их. По их замыслу, в случае провала, они отдадут себя и город огню. А Люмин верила, брат не мог ошибаться. Люмин стояла позади матери, пока та напевала какую то мелодию, периодически останавливаясь, чтобы с полным любви взглядом посмотреть на дочь и вновь вернуться к книге. Кажется все было как всегда, она проводила каждую секунду с ней, впитывая поведение королевы, усваивая уроки и делая выводы, кому, как не будущей госпоже, но кое что было все таки иначе. Острейшая заколка в ее руках, самый первый подарок Итера. С гибели отца прошёл год, каждый день братец продумывал детали спасения общества от этого недуга, пока резво не выдернул свой подарок из ее волос и не превратил в опаснейшее оружие. Он как ее личный демон шептал, что ещё немного и матушка догадается о их порочной связи, тогда ничто не спасёт их от гнева ее и безумия, говорил, что действовать нужно быстро, что сроки поджимают. И день этот настал. -Люмин, детка, взгляни сюда! - ее Высочество громко закричала, подзывая дочь рукой. - смотри какое чудесный приём, тебе нужно хорошенько его запомнить. - уверенная в будущем успехе и в скорейшем подкреплении, она подошла ближе, крепко держа оружие. Королева не замечала шевелений дочери, она увлечённо смотрела в книгу, делая себе пометки в своих записях, но неожиданно подорвалась и уставилась на нее немигающим взглядом. Отступить невозможно. Как и тренировалась, Люмин попала прямо в цель, брызгая кровью все вокруг, не веря произошедшему, матушка начала громко смеяться, захлебываясь кровью и держа дочь за талию, но все, что видела Люмин эту тёплую и заботливую улыбку брата, что стоял в проеме библиотеки. Если взглядом можно погладить по голове, он определённо сделал это. Они спасены, - была она уверена. Но ей страшно вспоминать, что было раньше, но не потому, что их детство было ужасным, а потому, что в сравнении с тем, что происходит сейчас, оно было слишком хорошим и беззаботным. Сейчас же ей нужно держаться изо всех сил, чтобы не сойти с ума при виде такого непривычного и странного брата. Монстр внутри него захватил власть так же, как они выхватили у их матери трон. Люмин порой сильно сожалеет о совершенном, но чаще на нее накатывает страх перед тем, кто побудил ее к убийству, вместе с тем какой-то частью своей души пытаясь оправдать его, не забыть о светлой памяти их беззаботного детства. Вытирая свое тело, она льёт слезы, пытаясь вспомнить, когда её привычкой стало жалеть себя при любом брошенном взгляде на любимого человека, когда она стала вытирать кровь с себя каждую ночь, думая, как бы вытереть её со своей израненной души. И где они свернули не туда, когда стали подозревать друг друга невесть в чем. Боясь спать в присутствие друг друга и прислушиваясь к внутренним демонам, ожидая, чьи будут громче и кто первый уничтожит второго. Как когда то в его тёплых руках, она чувствовала себя дома, как его спина защищала от людского неодобрения, а сейчас эти объятия вызывали только ужас и страх, от них хотелось защищаться. Шепча ему как мантру заученную, она говорит о своих чувствах, пряча слезы и сожаления, а он ее как не слышит, вникая сладким речам своих демонов, те кричат каждый день, утро и ночь, что в руках ее нежных не только сердце им же подаренное, но и нож, что жизни лишит его моментально, отбирая власть им же однажды украденную, он же в девушке, возлюбленной, сестре своей ненаглядной, ещё больше врага своего ищет, и отыгрываясь за все монстром сказанное, он болезненно девушку душит, каждую ночь в ад превращает. И казалось игра за власть будет вечной, пока парень не делает ход свой последний. Люмин с ужасом смотрит в зеркало на свой живот выпирающий, пока не столько заметный, сколько болезненный. Она не видит, как прислонившись к стене Итер мерзко улыбается, не может слышать, как демоны его душу окончательно забирают, и как уходит он во тьму прочь, победу свою отмечать. Она слышит только свои рыдания и боль в горле удушливую. Люмин сидит на коленях в спальне матери, собирая осколки ее любимых фресок, которые в порыве чувств разбила до мельчайших кусочков, единственное, что напоминало им о ней, только это не было уничтожено, пытаясь скрыть ее существование. Чудо оберегало её ребёнка, и хоть осколки летели прямо на неё, ничто её не задело, к счастью или сожалению. Она не могла дать себе слабину и проявить слабохарактерность, дать себе полюбить ребёнка так же сильно, как любила и оберегала брата всю жизнь. Когда тот, выглядящий, как её Итер нежно целовал и гладил её живот каждый день, но стоило ей заглянуть в эти глаза, девушка мечтала о спасении, ведь от прежнего теплового и сберегающего огня осталась дьявольское пламя, готовое убить ее в любой момент. Он нуждался в этом младенце, как в трофеи, доказательстве его победы. Итер часами сидел у ног ее, не давая отстраниться, разговаривая с ребёнком, который вот вот появится на свет, улыбался так тепло и по родному, когда видел, как она слезами захлебывается, отстать от нее просит. И снова смеётся. Говорит всегда, что все в руках ее, что спасти себя она может, как и хотела, возможно, просто взять и убить его, власть себе забрать единолично, а потом громко смеётся, напоминая, что она без него жить не сможет. "Мы связаны пламенем, Моя Королева,помнишь? И гореть нам в любви нашей до конца дней!". А Люмин слушает это каждый день и уже не слышит, кажется солнце ее наконец ослепило, выбив пелену любви и забвения не секунду, и часов уже несколько в слезах над братом склонившись она сжимает оружие, не решаясь. Наконец то собравшись с мыслями опускает любви их символ прямо в сердце вонзая, пока простыни белые не окрасятся в красный. Люмин смотрит на текущую по ее пальцам кровь, не обращая внимания ни на что, наблюдает за падающими алыми каплями, расплывающимися по дорогой ткани. Опускает руку — мокрая прохладная материя облепляет пальцы, оставляет на руках кровавые разводы. Итер под ней лежит, совсем не двигаясь, на его губах застыла ныне вечная улыбка, а пальцы сжались на помявшемся под их натиском небольшим мешочком на поясе. Люмин, словно заколдованная, поглаживает заметно выпирающий из складок платья живот, скользит взглядом по мертвому телу брата, пока не натыкается на зажатый в ладони мешок. Протягивает было руку — и сразу же одергивает, вдруг ее брат насыпал туда яд, предусмотрел все опять и забрать хочет ее хочет за собой в могилу? Он так долго крутил Люмин так, что начал подозревать и ее, он шёл по пройденному ею же пути. Однажды обманул сестру и убедил ее, что мать хочет убить их и лешить заслуженной власти, а теперь следил за каждым ее вздохом, ожидая злосчастную заколку. Перед смертью, ему казалось, он слышит, чувствует, как слезы любимой падают на его ладони, но он столько раз просыпался от ложных ощущений, столько раз, он чувствовал во сне ее тёплую кровь, сколько раз он был уверен, что сейчас проснётся убийцей. Единственный раз, он решил, что пора поверить в их чувства, довериться ей, и уснул дальше...Навсегда. До дней своих последних девушка углов дворца шарахаться будет, ночами холодными на коленях прощения вымаливая.