Я здесь

      Загрей еще помнит свою первую попытку побега. Тогда он с трудом пробирался через Тартар. Каждый удар казался недостаточно сильным, даже несмотря на тренировки с Ахиллесом. Каждый рывок казался непростительно медленным, даже учитывая помощь Гермеса. Смотря в прошлое, Загрей может свободно сказать, что теперь-то все иначе.       Возвышенный с копьем растворяется в воздухе от сильного удара Стигийем, роняя на бледно-зеленую землю душу. Загрей в ту же секунду оказывается рядом и завершает бой для того. В противоположном углу Разделительница кряхтит что-то неразборчивое и посылает огромную сферу в сторону принца. Увернувшись от первого удара, Загрей в два рывка оказывается рядом , но в следующую секунду чувствует боль. Кожу спины моментально обжигает.       «Прости, Тан», - щурится Загрей, мельком глянув на потухшую бабочку.       Разделительница усмехается, видя гримасу на лице принца, и уже стремится разорвать дистанцию, чтобы нанести новый удар, как в следующую секунду ее разрубает пополам ударом сверху. Едва ли не оглушающая тишина воцаряется в зале.       На землю опускается Сердце Кентавра, и Загрей снова вспоминает о воплощении смерти, тяжело вдыхает.       «Ох, Тан»       Он ведь обещал быть аккуратнее, обещал не рисковать зря. И хоть Танатос не просил об этом прямо, принц уловил суть подаренного сувенира. Сколько воды утекло с того момента? Понятие «время» едва ли употребимо в рамках Подземного мира. Однако только через изменения в окружающих и себе самом можно почувствовать его. И, как пример движения, их отношения с Танатосом. Что имели и к чему пришли. Имели: искреннюю детскую дружбу. К чему пришли: романтическое влечение. Определенно время не стоит на месте, когда смотришь на все с такого ракурса.       Подняв Сердце, Загрей чувствует себя чуть лучше, но, увы, силы на пределе. Видимо, эта попытка не самая удачная.       Вновь кинув взгляд на бабочку, принц двигается в следующий зал. И все же какая ирония, что смерть дарит бабочку. Напоминание о скоротечности жизни? Но они боги, Тан. Это не имеет смысла.       Оказавшись в следующем зале, Загрей понимает, что крупно попал, когда видит огромный ловец душ и возвышенных рядом с ним. Что ж. Снова в бой. Тело движется само по себе, уворачивается, бьет, но мыслями принц определенно где-то в другом месте.       Почему же в первые попытки побега Загрея ничего не менялось? Может потому, что никто в него особо не верил? Отец был слишком самонадеян, считая, что не только обитатели всего Подземного мира, но и он сам, смогут остановить Загрея. Никта хоть и помогла, сведя его с Олимпом, но все равно порой смотрела несколько обреченно. Гипнос лишь усмехался, занося Загрея в список «новоприбывших». А Танатос… Танатос был слишком занят. Это было понятно. Он ведь сама смерть. Ему некогда возиться с принцем и его прихотями. Однако тот факт, что Танатос злился на Загрея, когда узнал о побегах, но все равно в последующем помогал, несмотря на плотный график, уже о многом говорит.       Даря первую бутылочку нектара, Загрей хотел загладить свою вину. Да, не сказал, да, негодяй. Но вот чего принц не ожидал, так это ответного подарка. Как минимум не от того, кто обижается. А потом преподносить подарки при встрече стало своего рода традицией. И каждый раз, видя реакцию Танатоса, Загрей чувствовал, как на душе становится тепло. Тепло от того, как Тан старательно прятал свою неловкость, как отворачивался, скрывая зарождающуюся в уголках губ улыбку, как исчезал, когда абсолютно терялся в непонятных чувствах. А потом, видимо, переварив события, говорил Загрею о его импульсивности и стремлении потакать сиюминутным желаниям. После чего получал в ответ амброзию и уверение в твердости чувств и намерений. Ждать столько, сколько понадобится, а после всегда быть рядом.       Получив две стрелы в плечо, Загрей резко дергается в сторону, избегая третьей. Возвышенные все пребывают, сколько не убивай, а вот у Ловца душ едва ли получилось снять половину брони. Загрей цыкает, делает рывок вперед, избавляясь от выпавшей души воина. У него почти не осталось сил, но просто так он им не дастся. Снова бросается вперед, целясь в Ловца. Кровь заливает глаза, но Загрей наносит несколько ударов, и снова отступает, чувствуя окружившую его толпу. Принц останавливается буквально на секунду, чтобы прикинуть, сколько еще брони осталось на Ловце. Но вдруг видит ее. Бабочка. Прямо перед глазами мелькает ярко-розовая бабочка, а после его уже уносят воды Стикса.       Какая злая ирония. Пасть от бабочки, держа его бабочку в руке.       Стикс приятно окутывает, и Загрей чувствует, что возвращается в Дом.       Сколько он находился в водах, сложно сказать, но, придя в себя, Загрей бодрым шагом входит в коридор. Тени, что стояли до этого ровной очередью, разбегаются в разные стороны. Тряхнув головой, принц подходит к Гипносу.       – Опять Ловец душ? – спрашивает он. – А ты пробовал уничтожать бабочек на подлете? Говорят, помогает, – очередной раз усмехается.       – Пробовал, – устало ведет Загрей плечами. – Одно дело, когда их десяток. А вот сотню попробуй перебить, когда еще и Возвышенные под ногами крутятся.       – А я думал, что для нашего принца это не проблема. Потерял хватку что ли? – все не унимается Гипнос.       – Просто отвлекся, – отвечает Загрей.       Что-то слишком сильно он ушел в свои мысли. Оттого и потерял бдительность. С самого начала этот побег был каким-то неудачным. То в ловушку вступит, то не увернется вовремя. В следующий раз надо все выкинуть из головы и довериться инстинктам и рефлексам. А то следующая схватка с Аидом будет не скоро.       Проходя мимо отца и матери, Загрей видит полный любви взгляд первого. Он посматривает будто бы незаинтересованно в сторону, наблюдая за тем, как Персефона поглаживает задремавшего Цербера. Привычный лед в глазах растаял. И хоть Аид это станет яростно отрицать, но он стал ощутимо спокойнее. Любовь творит чудеса не только со смертными, но и c богами. Принц устало улыбается и направляется в свои покои. Нужно проверить список, перевести дух и снова в бой.       Загрей еще не видит его, но отчетливо слышит голос:       – Мне нужно спросить тебя кое о чем.       Сердце неожиданно начинает стучать быстрее. Он не в схватке, и Танатоса видит не в первый раз, но все сейчас как-то иначе. Может потому, что раньше Танатос никогда не ждал его в покоях? Или потому, что сам Тан выглядит несколько иначе? Не внешне, но в движениях чувствуется напряжение, которое по воздуху передается и самому Загрею.       – Танатос!.. Я бы пригласил тебя войти, но… ты уже здесь, – голос на удивление звучит спокойно и ровно. – Я, правда, рад тебя видеть, – тепло говорит принц.       – Скажи мне вот что, Загрей, – спокойно начинает Тан. – Ты действительно имел в виду то, что сказал мне раньше… Что, возможно, нам не стоит… торопиться, – он слегка спотыкается на последнем слове, выдавая свое волнение.       В этот момент Загрей понимает к чему все идет, но настойчиво откидывает это осознание подальше. Он сам и его мысли по поводу происходящего сейчас не важны. Важен только Танатос, который упрямо смотрит в глаза. Танатос, который лицом все также непроницаем, но сила, с которой он сжимает косу, выдает его. Загрей серьезен как никогда. И слова сами собой приходят в голову.       – Я просто… Я не хотел давить на тебя, Тан, – Загрей говорит абсолютно искренне. – Знаю, это все свалилось разом. И я хотел, чтобы ты знал… – принц неспешно, но уверенно подходит ближе. – Для меня это не импульсивное решение. Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется.       Загрей, действительно, готов ждать его хоть века. Не важно, сколько времени нужно, важно лишь то, что им обоим будет комфортно рядом друг с другом. Возможно, первые попытки показать свои чувства Танатосу и были несколько поспешными, но сейчас все иначе. Сейчас, как бы Загрею не хотелось прикоснуться, он готов ждать.       – Кх-х! – хмыкает Танатос, откидывая волосы с лица. – Ты не осознаешь, каким импульсам нужно следовать, а какие стоило бы обуздать, – беззлобная насмешка. – Ты говоришь, что будешь ждать. Что же, позволь задать тебе вопрос: чего ты ждешь? – голос ломается, Танатос словно сдается. – Чего ты ждешь, если я здесь?.. Уже…       У Загрея все внутри переворачивается. От слов, от голоса. Он расслабляется. Отчего-то и дышать сразу стало легче.       – Тан!.. – принц улыбается, в глазах плещется нежность. – Ха-ха-ха, ох, ты прав!       Загрей осторожно подходит, не отрывая взгляда от золотистых глаз. Хоть Танатос и уверен в сказанных словах, сложенные на груди руки, все еще создают некий барьер между ними. Он зажат. Загрей подходит вплотную, осторожно касается предплечья и несильно давит, заставляя опустить руки. Танатос повинуется и чуть увереннее улыбается в ответ. Поцелуй получается невесомым. Легкий и осторожный. Не требующий ничего, а только предлагающий.       Танатос осторожно кладет руку на щеку Загрею, отрывается на миг и снова целует увереннее. Чувствует, как чужие руки обвивают спину. Загрей теплый, даже горячий. Принц пробует вести, целует напористей, касается кончиком языка сначала верхней губы, потом нижней. Не отрывает взгляда, следит за реакцией. А реакция Танатоса волшебна: он вздрагивает, заметно краснеет, но отвечает тем же. Учится, пытается впитать и вернуть обратно с утроенной нежностью.       Когда они сталкиваются языками, Загрей чувствует зарождающееся возбуждение. Хватается за Танатоса крепче, прижимается ближе. Поцелуй становится развязнее. Загрей посасывает нижнюю губу Танатоса, прикусывает ее, слышит, как тот выдыхает со стоном. Их обоих ощутимо ведет. От тепла, от близости, от мокрых поцелуев.       Загрей отрывается первым, смотрит на раскрасневшиеся губы, в полупьяные глаза напротив.       – Ты невероятен, – шепчет он.       Танатос расплывается в смущенной улыбке и касается чужого лба своим, прикрывает глаза.       – Тоже могу сказать и о тебе, – тихо-тихо произносит Танатос.       – Идем, – принц расцепляет объятия и, взяв за руку, тянет к постели. По комнате разносится глухой стук косы об пол. Но сейчас абсолютно все равно.       Загрей садится, притягивает Танатоса ближе, вынуждая сесть сверху. Тот повинуется, упирается коленями по обе стороны от бедер. И смотрит. Смотрит с такой непередаваемой нежностью, что Загрею хочется сжать его в объятиях до хруста. Но вместо этого он касается напряженной спины и начинает ненавязчиво водить пальцами по коже.       Танатос снова целует. Теперь уже его язык мокро проникает в рот, исследуя. Пальцы касаются затылка, слегка сжимают волосы, отчего у Загрея бегут мурашки. Близость пьянит, дарует совершенно новый спектр ощущений.       Принц осторожно ведет ладонями вниз по спине, но в последний момент останавливается. Отрывается от губ, пытаясь задать вопрос, но его снова затыкают, а Танатос с уверенностью сдвигает чужие руки ниже. Теперь уже Загрей стонет в поцелуй и сжимает задницу Танатоса. Если раньше возбуждение было ощутимым, то сейчас оно уже мешает трезво думать.       Танатос несильно толкает, они падают на кровать, продолжая поцелуй. Загрея ощутимо ведет. Он трогает везде, куда только могут дотянутся руки. Но ему все мало.       – Тан, – хрипло шепчет он.       Танатос отрывается, опираясь на колени, поднимается. Загрею резко становится холодно, он потеряно смотрит вверх, ловит загадочную улыбку, а потом…       – Кровь и тьма!.. – ругается принц.       Легкое движение руки, и одежда на Танатосе исчезает, растворяется подобно дымке, оставляя абсолютно обнаженным. Теперь Загрей видит, что не он один возбужден. Принц теряется, изучает взглядом идеальное во всех отношениях тело: широкие плечи, рельефные мышцы, стоящий член. И все это достанется ему одному.       – Заг?       – Ты прекрасен, – отвечает тот очарованно.       – Ты уже говорил, – смеется в ответ.       – И не устану повторять.       В следующую секунду в огненной вспышке исчезает одежда на Загрее. Теперь они на равных. В этот раз замирает Танатос, несколько долгих секунд изучает тело. Взгляд шальной, не менее влюбленный.       – Иди ко мне, – Загрей улыбается и тянет руки вверх.       Танатос опускается на локти, смотрит в глаза напротив. Теплые руки принца обнимают и тянут еще ниже. Он опускается. По коже бегут мурашки. Загрей невообразимо горяч. Сейчас, лежа сверху, кожа к коже, Танатос как никогда ярко ощущает это. Еще ярче он чувствует чужое возбуждение, беззастенчиво упирающееся в него.       Повинуясь порыву, Загрей ерзает, трется. От чего Танатос резко втягивает воздух и опускает голову, утыкаясь лицом в плечо принцу. Даже самые невинные манипуляции вызывают такой потрясающий эффект. Хотя то, что между ними сейчас происходит невинным уже назвать никак нельзя.       – Не прячься, – шепчет Загрей.       От горячего дыхания около уха по телу Танатоса проходит дрожь возбуждения. Сам того не замечая, он повторяет действия Загрея, начинает несильно ерзать. Горячие ладони снова опускаются на задницу, несильно сжимают.       – Не против сменить позицию? – спрашивает Загрей и прикусывает заалевшее ушко.       Танатос уже открыто стонет от удовольствия. Протяжно, на выдохе. Отрывается от чужого плеча и смотрит затуманенным взглядом. Кивает.       Они снова сталкиваются в поцелуе. И хотел бы Загрей сделать его чуть нежнее, но в Танатосе будто бы проснулся голод. Он покусывает, касается языком чужого языка и губ. Его рука опускается на плечо, сжимает, осторожно ведет ниже по груди, прессу.       – Нгх!.. – теряется Загрей, ощущая ладонь на своем члене.       Его прошибает током, а Танатос делает только хуже: начинает несильно сжимать и тянуть вниз крайнюю плоть, оголяя головку. Теперь уже Загрей беззастенчиво стонет в чужие губы.       Но не успел сделать Танатос и двух движений, как его осторожно отстраняют, толкая в правое плечо. И он отступает. А Загрей все продолжает давить, заставляя поменяться местами. Теперь уже принц нависает сверху. И совершенно откровенно трется. Кратко целует в губы, а после опускается ниже, терзает шею легкими укусами. Танатос же тихо-тихо постанывает, запустив ладонь в темные волосы. Он чувствует себя потерянным в этом море ласки.       Оставляя уже покрытую пятнами шею, Загрей опускается поцелуями ниже: плечо, ключица, грудь… Он размашисто проводит языком по соску, улавливает полузадушенный стон и снова опускается по идеальному прессу вниз. Спускается с кровати, оказывается у разведенных ног и…       Танатос стонет в голос. Беззастенчиво, открыто. Так, что у Загрея начинает кружиться голова. Но он все равно продолжает ласкать языком напряженный член.       – Заг… – хрипит задушено. – Остано…вись…       Но тот не слушает. Обхватывает головку губами, обводит языком, опускается ниже. Танатос прячет новый стон в сгибе локтя. Невероятно. До мурашек. На каждое движение головы Загрея, Танатос издает восхитительные полузадушенные стоны, которые распаляют только сильнее. Принц каждый раз берет все глубже, двигается быстрее. Ласкает головку, вбирая только ее, а после несколько раз резко опускается.       Танатосу кажется, что мир сошел с ума. Все его ощущения сейчас заключены там, внизу. Во рту Загрея мокро и горячо настолько, что все мысли бьются в агонии.       – Заг… – зовет он очередной раз хрипло. – С-стой… Иначе… Я…       Загрей отстраняется и напоследок проводит языком от основания до головки. Танатос на грани. Но прежде нужно еще кое-что. Принц берет чужие щиколотки и поднимает ноги так, что те прижимаются к животу. В пьяном возбуждении Танатос не сразу понимает насколько открыт перед Загреем. А когда осознание приходит, он задыхается не только от смущения, но и от новых ощущений.       Загрей широко проходит языком по входу, чуть надавливает. Рукой же возвращается к члену, ласкает неспешно, чтобы Танатос не кончил прямо сейчас. Он растягивает удовольствие. Не только Танатоса, но и свое тоже. Слышать хриплые стоны, видеть мечущийся взгляд невероятно.       Когда становится достаточно мокро, к языку присоединяется первый палец. Осторожно поглаживает, надавливает, но почти сразу отступает. Но после еле заметного кивка со стороны Танатоса, Загрей давит сильнее, проникая внутрь. И…О, кровь и тьма!.. Внутри он горячий и тесный. Стенки так жарко сжимают, что собственное возбуждение становится даже болезненным. Загрей добавляет второй палец, отстраняется и возвращается наверх. Упирается локтем около головы Танатоса, целует в висок. Пальцы же нежно раздвигают стенки, подготавливая.       – Сделай это сам, – шепчет Загрей, зная, что Танатос уже на пределе.       Тот повинуется, сжимает собственный член и начинает двигать ладонью. Быстро, резко. Второй же рукой хватает Загрея за волосы, придвигает ближе, целует, забывая про воздух. И в один миг ласк становится слишком много: пальцы Загрея внутри, его губы и собственная ладонь доводят Танатоса до пика. Он протяжно стонет, кончая на собственный живот. Принц же пытается отпечатать эту картину у себя в голове. Зажмуренные глаза, сладкие стоны и жар тела. Загрей не выдерживает. Ложится рядом и свободной рукой доводит и себя до разрядки. Он кончает, уперевшись лбом в плечо Танатоса, впитывает запах его тела.       Некоторое время они лежат неподвижно. Слышится только загнанное дыхание, которое после оргазма постепенно восстанавливается. Загрей смотрит в одну точку, но не видит ничего, до того момента пока Танатос не поворачивает к нему голову.       – Ты как? – спрашивает принц и вынимает пальцы.       – Невероятно, – Танатос слегка хмурится, ощутив пустоту.       Загрей целует его в щеку со всей нежностью, на которую только способен. Танатос поворачивается всем телом, смотрит сначала в полные счастья глаза, потом взгляд опускается ниже к вздымающейся груди, а после еще ниже к…       – Ты несколько запачкал свою кровать, – говорит он, замечая белесые капли.       – А ты – свой живот, – возвращает Загрей.       И правда. Уже остывшие капли начали неприятно скользить вниз. Загрей отворачивается, лениво тянется рукой через подушки к полкам шкафа, что находятся за кроватью, но вдруг замирает и возвращается обратно.       – А знаешь, – говорит он заговорчески, – мы можем использовать это во благо. Если ты, конечно, не против.       Танатос непонимающе смотрит в ответ, но кивает, соглашаясь. Он доверяет принцу, поэтому согласен на все, что бы не взбрело в неспокойную голову.       – Ляг на подушки, – командует Загрей. Танатос повинуется. – А теперь, с твоего позволения, я продолжу то, на чем остановился ранее.       Принц сгибает чужие ноги в коленях, разводит их в стороны, устраиваясь между. Приникает в ласковом поцелуе, свободной рукой собирая с живота капли. Танатос все еще расслаблен, поэтому совершенно не сопротивляется, когда сразу два пальца проникает в него. Так вот о каком благе говорил Загрей.       Пальцы движутся ощутимо легче, чем раньше, но принц все равно стремится делать все аккуратно. То погружает сильнее, раздвигая, то вынимает, водит по входу. У Танатоса снова учащается дыхание, он сладко постанывает в поцелуй, хватаясь за Загрея. Возбуждение снова накатывает.       Танатос отстраняется, нежно отталкивает Загрея. На недоуменный взгляд отвечает теплой улыбкой. Как Танатос готов идти за Загреем куда угодно, так и Загрей готов подчинится любой просьбе Танатоса. Поэтому беспрекословно отодвигается, а после уже сам падает на подушки, оказываясь снизу.       – Думаю, я уже готов, – хрипло говорит Танатос и садится сверху.       Руками упирается по обе стороны от головы Загрея и провокационно трется задницей о напряженный член. Загрей стонет. Ему жарко, тело требует разрядки, а эти слабые движения только дразнят. Просто протяни руку и возьми, но Загрей все еще пытается сдерживаться. Однако недолго. Хватается за задницу и сжимает, помогая тереться.        Поцелуй снова развязный и мокрый, но недолгий. Танатос приподнимается, берет член, направляя себя, и садится. Загрей начинает балансировать на грани. То как невероятно сжимает его в себе Танатос, не способны передать никакие слова. Оба тяжело дышат, когда Тан опускается полностью. Он закрывает глаза, привыкая к новым ощущениям, а Загрей не может оторвать взгляда от прикушенной губы.       Когда Танатос приподнимается и садится снова, принц старается не кончить в следующий миг. Он протягивает руку, касается чужого лица и тянет к себе. Языком проводит по верхней губе, прикусывает, а после снова зализывает. Все мысли сейчас сосредоточены только на Танатосе и его восхитительной заднице.       Первые странные ощущения отступают и теперь движения становятся быстрее. Танатос падает грудью на Загрея, чувствует, как тот снова приникает к истерзанной шее. В такой позе двигаться невозможно, но принц делает все сам. Приподнимает Танатоса и начинает двигаться. Пока еще не слишком резко, но постепенно наращивая темп. После особо удачного толчка Танатос стонет. Так развязно и громко, что Загрей теряет последние крохи самообладания. Мало. Этого слишком мало. Он снимает с себя Танатоса и вновь меняется с ним местами. Закидывает правую ногу себе на плечо и входит. Не давая ни секунды привыкнуть к позе, начинает двигаться.       Комната заполняется запахом секса, громкими ударами кожи о кожу и стонами. Танатос упирается левой рукой о полку, а второй сжимает постельное белье. Ему еще никогда не было так хорошо. Каждый толчок Загрея пускает по телу невероятную волну наслаждения, которая оседает в паху. Его накрывает все больше. Сердце вот-вот выскочет из груди, но этого как будто недостаточно. Он умоляющее смотрит на Загрея, и тот все понимает без слов. Двигается еще резче, прикрывает глаза, теряясь в ощущениях.       – З-Заг-г… Я-я… – Танатос спотыкается в ритм толчков.       Загрей опускает руку, сжимает член Танатоса и пытается подстроить движение ладони под ритм собственных толчков, но постоянно сбивается. Больше. Резче. Ближе к грани, чтобы вместе потеряться в чувствах. Стоны сливаются в унисон, но оба сосредоточены лишь друг на друге.       Танатос кончает первым. Оглушительный взрыв накрывает с головой, неся в себе чистую эйфорию. Он простанывает все гласные в имени Загрея, судорожно хватаясь за постельное белье. А после расслабленно прикрывает глаза, все еще чувствуя отголоски оргазма.       То, как невероятно он стонет, как вытягиваются в букву «о» губы, как сжимается Танатос внутри, доводит и самого Загрея до края. После резких толчков он кончает следом, падая в пустоту. С силой сжимает колено, пока сам заполняет Танатоса.       Они встречаются взглядами. Загрей устало улыбается, покрывает нежными поцелуями колено, неспешно выходит. Танатос нехотя шевелится, отодвигается, чтобы принц лег рядом. Он искренне улыбается, а после начинает тихо и беззлобно смеяться. Загрей подхватывает этот смех, придвигается ближе и только сейчас замечает, как безобразно скрипит его собственная кровать. Но ему откровенно плевать. Загрей прижимает к себе Танатоса, нежно целует в висок, расслабляясь.       – В следующий раз ты сверху, если, конечно, не против следующего раза, – шепчет Загрей. Танатос не отвечает, лишь прижимается ближе.       Сколько они пролежали, нежась в тепле друг друга, сложно сказать. Чувство близости не столько физической, сколько духовной дарило спокойствие. Но у каждого из них были свои обязанности, поэтому после легкого поцелуя, первым встал Танатос. Поднялся с кровати, чувствуя кожей довольный взгляд Загрея, оттер следы их маленькой шалости. Подошел к сиротливо лежащей посреди комнаты косе и поднял ее. Скрипнула кровать. Загрей поднялся следом, также привел себя в надлежащий вид. И все это в полной тишине.       – Знаешь, Тан… – начал Загрей, когда оба вновь вернули одежду. – Скажи уже что-нибудь. Не люблю, когда ты слишком долго молчишь. О чем ты думаешь?       – О многом, – Танатос поворачивается, на его губах легкая улыбка. – И тебе придется привыкнуть к этому, Заг. То есть, я хотел сказать… – он слегка запинается, но продолжает, пытаясь пояснить. – Не думай, что мое молчание – это что-то плохое, ладно? – тяжело вздыхает, говорит словно нехотя. – Пожалуй, мне пора идти, меня ждет еще много работы, и… еще увидимся. Если ты не против.       – Не против. Не против.       В следующий миг Танатос растворяется в зеленой вспышке. Загрей же падает обратно на кровать, чувствует, как детский восторг пополам с нежностью переполняют его. Улыбается как идиот. Счастливый, влюбленный идиот. Теперь все будет иначе. Теперь Загрей после встречи с Танатосом за пределами Дома сможет отблагодарить поцелуем того за помощь.       Загрей подскакивает с кровати и движется на балкон. Пора начать новый забег. И кто знает, может они встретятся совсем скоро.