Разве это можно назвать любовью?

— Здравствуйте! — сказал Найтмер, открывая дверь в кабинет. Он это делал осторожно, так как его резко вызвали к начальнику. Не хотелось получить выговор за что-либо. — Ох, Найтмер, Здравствуй. Нам с тобой нужно кое-что обсудить, — сказал пожилой мужчина, беря бумаги из ящика стола, — у тебя все хорошо. Клиенты на тебя не жалуются, это похвально. — Да, спасибо. но вы так резко меня вырвали, я даже не успел перебрать документы… — Найтмер аккуратно убрал волосы за ухо и всмотреля в то, что держал начальник. Мужчина помахал на себя, тем самым подзывая психолога и вручил ту самую стопку. Совсем небольшая, но хранила в себе много информации. Это было досье одного парня. Он не раз видел его в этих стенах, иногда, но удавалось с ним столкнуться. — От него вновь отказался психолог? — отрывая взгляд, задал вопрос Найтмер. — Да. К сожалению у него очень плохой характер. Мы точно не знаем, что произошло. Всё что дано, так это «по личным причинам» Киллер Хейтрейд. Не редкий гость в этом месте, не раз менял психолога. То сам от них отказывался, то в редких случаях были моменты и сами сотрудники отказывались с ним работать. Разводили руками, говоря что случай безнадежен. Что он не слушает, норму не соблюдает. Правда ходили слухи, что он начинал пытаться завести романы с девушками сотрудницами. Другие сотрудники мужчины сразу отказались с ним работать. Отмахиваясь, что и так много клиентов. А вот у Найтмера и выбора не было. Он новичок, клиентская база не была большой. А в штабе и не оставалось и человека готового взять этого пациента. — Я понимаю ваше негодование, — сказал директор и тяжёлого выдохнул, — но из-за этого парня может рухнуть наша репутация, ведь если наши сотрудники с таким не справляются, то что говорить о других? Найт тяжело вздохнул. Он не привык работать с такими… Экземплярами, как Киллер. На самом деле, он явно чем-то насолил своему работодателю, по взгляду это было видно. Но чем он и сам не знал. Это будет тяжело. . . . Найтмер не помнит как все произошло. Помнит только душащую боль из-за нехватки кислорода и звон в ушах. Теперь с рассветом он здесь. Вновь в этой мерзкой комнате. Бок до сих пор болел от падения в ванную. Боль была жгучей и навязчивой. Он никак не мог избавиться от мыслях о ней. В любой позе она донимала его сознание. Руки тряслись, а глаза были опухшие и уставшие от частых слез. Шея тоже не слабо болела. Чувство безысходности охватывало его всё сильнее. Смотря в окно, он заметил птицу сидевшую на ветке дерева. — Вот бы и мне к тебе… — тихо сказал парень и укутался посильнее в одеяле. От резких перепадов температуры (от кипятка до ледяной воды) и появился насморк и первые признаки простуды. Морозило жутко. Заболел. Сильный стресс тоже был одним из признаков его ухудшающегося состояния. Он просто ощущал себя куклой в чужих руках. Он не мог ничего сделать. Только терпеть. Терпеть унижения и боль. Кое как собравшись с силами, он присел на кровати и огляделся. На полу лежали, упавшие вчера, блокнот и ручка. Он достал их и открыл чистую страницу. В голову ничего не шло. Не было идей, что нарисовать. Написал только пару фраз: «У меня температура. Мне больно и хочу спать. Хочу побыть в один.» Руки дрожали и почерк превращался в кашу, из-за этого его почти невозможно разобрать. Отложив на тумбу этот блокнот, он вновь укутался. Сил говорить не было. Только слабость. Сам Найтмер не заметил как заснул. Он тогда просто лежал в кровати и глядел в окно. — Стемнело. так быстро… — кое-как поговорил Найт. На этот раз уже голос охрип, а он сам изредка кашлял. — Конечно, солнышко ведь не будет ждать пока ты отоспишься, — хмыкнув, сказал Киллер. После же он подошёл к больному беря с тумбы его блокнот, — я не понимаю, что ты тут написал. Обычно, у тебя почерк лучше. Тишина. Найтмер не собирался ему отвечать, просто получше укутался. По ощущениям ноги были ледяные. — Ты меня игнорировать будешь? Ладно, дело твое, — кровать скрипнула под весом похитителя. — Но могу сказать, что лучше просто сейчас быть хорошим пёсиком и сказать в чём дело. Видно было, что блондин не хотел вскипать из-за состояния Найтмера. Хоть он и творит с ним все это, но хотя бы каплю сострадания он проявлял. Ответ не заставил себя ждать, правда не тот, который хотел услышать парень: «Все нормально, просто устал». Это было глупой отмазкой, но Найтмер на полном серьезе хотел прикрыться ей от надоедливого похитителя. — Ну же, щеночек… Я же не буду ругаться если ты скажешь, — он ласково улыбнулся и погладил Найтмера через ткань одеяла. Ему хотелось слышать просьбы. Слышать на сколько он от него зависим. Хоть даже и в такой ситуации. Касания Киллера заставляли наморщить лоб и носовую перегородку так, когда он хмурился. Совсем не то, что хотелось чувствовать. Немного отодвинувшись, пленник аккуратно замотал головой. Просто быть одному. Не видеть ни его, ни его мерзкое лицо… Он не хочет даже в одном помещении с ним находиться, даже будучи в бессознательном состоянии. Тяжёлый вздох. Киллер помрачнел а после встал с кровати и вышел из комнаты. Всё же, услышал кто-то желание парня? Хотя бы не придется его терпеть. Проходило время и с каждой минутой становилось хуже и хуже. Температура ударяла сильно, заставив его переместиться с одеяла на пол. Конечно, он знал, что лучше быть в кровати, но холодный пол был, в замутненном разуме, лучше. Тело горит и охлаждается за счёт его же пота, что каплями стекает по лбу. Маленькие частички сознания пытались собраться воедино. Ему не хотелось поддаваться Киллеру. Но обкусанные губы сами с дрожью пытались выговорить его имя. Его попытки крикнуть выходили хриплыми вздохами. А размытый взгляд смотрел на дверь, уже желая всей душой, чтобы она распахнулась. И все же дверь открылась. А после показался и сам Киллер. Он был удивлен. Он ожидал, что болезнь быстро начнет мучать его гостя сильнее, но не настолько же. — Ты мог бы меня позвать, — сказал Хейтрейд и подошёл к больному. Взяв того на руки, он перенес страдальца на кровать. — Полежи, я сейчас схожу за таблетками. Голос нежный и спокойный. В нем нет ни капли сожаления о содеянном, что уж говорить про эти темные глаза? Киллер вышел из комнаты, оставив открытый проем в коридор. Оставалось только смотреть туда. Киллер знал, что сил у Найтмера не хватит, чтобы встать и выйти. «Забота» в которую хотели играть с Найтмером было до мерзости притягивающей сейчас, но если он будет подаваться этому, ему же будет худо. Принимать ничего не хотелось от Киллера. Хотелось, честно, плюнуть в эту наглую рожу похитителя. Высказать всё, что накопилось за эти дни от его поступков. Да, так бы он и сделал! Если бы на самом деле не был напуганным оленем, в слепящих фарах машины. Ему столько времени потребовалось, чтобы восстановить свою психику и начать помогать другим, чтобы сейчас он пропитаться всей ненавистью к этому месту и человечеству? Тяжело дыша, он сжал в руках одеяло, начав аккуратно сворачиваться клубочком вины себя за свою слабость, и то, что он не следовал протоколу. Он не должен был даже встречаться с ним вне кабинета! Но решил довериться… В своих размышлениях он и не заметил, как быстро вернулся ненавистный ему «человек», что аккуратно приподнял и дал опереться на свою грудь. — У тебя явный жар, думаю парацетамола тебе пока что хватит. Я все же не врач, чтобы назначать тебе препараты! — он выдавил пальцем из блистера одно колёсико и пытался всунуть в рот. Но даже когда получалось, Найтмер будто бы назло выплевывал не желая глотать. — Какой нахал! О тебе я просто хочу позаботиться, а ты не можешь спокойно принять это? Да, это и в правду. Он не хотел ничего теперь получать. В мыслях больной головы была мысль, что даже умереть лучше будет, чем терпеть на себе этот взгляд. — Какой ты противный все же! — уже повышая тон на капризы Найтмера, говорил Киллер. Вновь выдавив таблетку, он положил себе на язык, а после схватил за щеки больного, надавив. Тем самым заставляя рот открыть. После же он впился в эти губы, начав сплетать языки в танце, стараясь, тем самым, рассосать таблетку, чтобы он её хотя бы со слюной проглотил. Правда встречал сопротивления со стороны принимающего. Тот недовольно замычал желая отодвинуться, но не получалось из-за больших теплых рук Киллера, что прижимали к себе. Когда хватка подрасслабилась Найтмер отодвинулся слегка давясь в этой примесей своей и чужой слюны с горьким привкусом лекарства. Он почему-то вначале то всё проглотил, а после стало мерзко от осознания, что сделал. Он хватал воздух, как рыбка после вынужденного поцелуя. Его и в правду так в наглую поцеловали? Конечно он понимал, что его похититель полный псих, но. Из мыслей вывел вновь неожиданный щелчок, а после лёгкий болевой импульс на лбу. Киллер стукнул его легонько, заставляя взглянуть на себя. — Удивляюсь, как даже по идее в такой мерзкой картине я нахожу прекрасное? — Киллер широко улыбнулся смотря в фиолетовые глаза. Они были красные от слез, немного дрожали, а зрачки же были сужены. Найт легонько прикусил губу. Разум хотел отрубиться. Тело жутко болело, а ведь сон был неплохим обезболивающим, повышая болевой порог. Вновь его прижали к себе, ласково поглаживая по черным волосам, что были немного спутаны и потрепаны. Некоторые пряди слиплись от пота. Киллер, вовсе не брезгуя, гладил и что-то приговаривал. «Когда же ты заткнешься? — задался вопросом Найт. Он не хотел разбирать речь, но его голос заполнял и так больную голову.» . . . Дверь открылась. Тихий звон колокольчиков раздался в кофейне. Дрим заметил свободный столик недалеко от кассы и решил сесть туда. Он поставил свою сумку на соседнее сиденье, а после снял со своей шеи фотоаппарат. Кажется, время не особо подходящее для того, чтобы работать и фотографировать счастливые лица людей, когда сам переживаешь горе, но начальнику было плевать. Он дал всего-то неделю и сказал, что либо он работает, либо он будет искать новую работу. Так что, несмотря на скрежет в душе — пришлось. — Ох, я уже подумал, что обознался, — сказал бариста, протирая стакан и выходя из стойки. — Да. решил всё же вернуться в прежние привычки, — он ласково улыбнулся, а после взял меню. Ничего нового, все как обычно. — Чинно, будь добр, сделаешь мне раф с карамельным топпингом? Чинно принял заказ, а после обратно зашёл за стойку, беря нужные ингредиенты. Янтарные глаза оглядывали кофейню: парочки мило сидели за столиками и обсуждали активно что-то. Обычно, тут было громче, но это даже на руку. Раньше Найтмер часто предлагал сходить сюда, когда выпадал выходной. Сладкий запах выпечки и свежий аромат кофейных зёрен создавали атмосферу уюта. Было так хорошо просто остановиться в этом месте и душевно поговорить. Раньше Дрим не особо любил такое, ему больше нравился активный отдых, в отличие от близнеца. Но только с момента пропажи он понял, как не хватает этих спокойных моментов за горячим напитком. Вдруг подошёл бариста, ставя на стол перед посетителем его кофе, а сам сел напротив. Все равно клиенты пока что сидели спокойно, да и большого скопления людей ближе к шести не должно быть. — Ты как? Не устал? — он поставил локти на этот белый кругленький столик, подпирая ими свои щеки в ожидании ответа. — Честно… не скажу, что хорошо. В квартире пусто и не хватает его постоянных курсов. Даже скучно, подшутить нельзя. — взяв в руки стакан, парень начал потихоньку запивать свое горе. — Мне жаль, что так получилось. За все это время, я даже не мог поинтересоваться как ты. Все же твоего номера нет… да и не пересекались с тобой, — он тяжело выдохнул, а после уже зарылся одной рукой в свои волосы. Было ему явно стыдно. — Все в порядке, не беспокойся… Но я не хочу сейчас об этом говорить, честно. Я уже даже плакать не могу, хотя очень сильно хочется, — Яблочный взглянул в окно, смотря на проходящих людей в сторону парка. Это немного отвлекало от дурных мыслей. Он часто ругался на своего начальника, ведь именно он заставлял его сейчас маяться работой, но на самом деле он был в какой-то степени благодарен. Работа отвлекала его от постоянных тревог и плохих сценариев. — Прости… Ведь правда, сейчас не лучшее о чём можно поговорить… Как дела с фотографиями? Этот вопрос удивил парня. Обычно, его не спрашивал бариста за работу, а тут так спонтанно. — Да ничего не обычного. работаю над рекламным постом. Нужно создать баннер для заказчика " Лучшее заведение для организации свадеб», — он взял свой фотоаппарат и включил. Он листал фотографии под заинтересованный взгляд и вздохи. Удивительно, как расстановка декораций и правильный ракурс могли заставить человека думать, что это что-то невозможное создать красоту. — Как видишь… Обычные свадебные фотографии и конкурсы. Нужно будет потом отредактировать и отправить монтажёру. — Слушай, и в правду круто выглядит. Мне даже нравится. А ты фотографирует может природу? Или ты занимаешься только по работе? — Хах, конечно, это обычная тренировка… Но это рабочий фотоаппарат, так что показать не смогу. — Ясно, думаю нам нужно будет как-то встретиться. Всё же Найтмер был мне другом… Мне важно сохранить с тобой хорошие отношения, так мне будет спокойней, если ты мне тоже будешь приятелем — вы оба хорошие и в вашей компании так хорошо. Вдруг зазвенел вновь колокольчик. В кофейню зашла небольшая группа из четырех девушек, что бурно обсуждали что-то. Поднявшись из-за стола, Чинно пошел за кассу, извинившись перед Дримом да прерванный разговор. . . . Стоя на кухне, Киллер нарезал овощи и тихо напевал песню. Слова выходили так неестественно нежно из его уст. Нож же резко и тонко всё нарезал. Работа с лезвием всегда ему приносила только положительные чувства. Ничего нет лучше в готовке, чем момент когда нужно что-либо нарезать. Витая в облаках он совсем не заметил, как прошёлся по пальцам. Лишь только колющие ощущения дали понять, что случилось. — Блять! — он закатил недовольно глаза, а после оторвал тканевую салфетку, что стояли на столе, а после обмотал небольшую ранку. Даже плевать было на то, что доска, овощи и нож были уже залиты капельками крови. Он продолжал нарезать, пока есть возможность, он будет это делать. К боли он привык. С детства он привык её игнорировать. Лишь только серьезные раны отдавали жгучей болью. Всё остальное было лёгким покалыванием. Никто не хотел сюсюкаться с ребенком, который сам упал, оставив раны. Отец даже наоборот. Часто добавлял разрезая ранки. Так что такое не было ему сильно больно. Гнилыми людьми не рождаются. Ими всегда становятся. В основном из-за таких же гнилых людей в окружении. Отец часто пил. До того, что мог не выходить из запоя до месяца. Постоянный сушняк заставлял его хотеть больше выпивки. Мать пыталась ему противостоять, за что получала даже будучи беременной. Удивительно, что на его терпела. Часто мальчику говорила, что это нормально. Если мужчина причиняет боль, значит показывает свою любовь. Не раз и сам ребенок получал от отца. Просто рядом не так прошел, не тот взгляд или вел себя по другому. Но материнское воспитание было показано, как если хочешь быть любимым — терпи. Любить — избивать чуть ли не до полусмерти. На самом деле и материнскую любовь он не познал. Мать предпочитала лишь только при сильных ссорах разговаривать с ребенком. Когда он в который раз прилетал в стенку от лишнего вопроса и говорить, что так нормально. Отец его любит так. Жили они на окраине деревушки. Всем было плевать, чем там занимаются жители, тем более органам опеки на то, как детей воспитывают. Да и не сказать, что жизнь стала лучше после того, как попал в детский дом. Дети были жестоки к ребенку. Но с неверными установками, он верил, что все его любили и показывал им такую же любовь. Хотелось бы просто отдавать любовь. Чтобы его милый смог быть любимым. — Проснулся? — ласковый голос раздался из-за спины Найтмера, заставив дрогнуть и сразу же полностью очнуться. Он попытался отодвинуться, но вновь большие руки сковывали его действия. На его попытки отдалиться вновь прижали. — Тише ты. Я так устал. Полежи со мной. А после мы с тобой покушаем. Потом может что-нибудь посмотрим, если будешь послушным… Он утыкался в тонкую шею, опаляя горячим дыханием, заставляя мурашки больше будоражить тело. Недовольный стон издал Яблочный и сжал своими руками руки Киллера. Нащупав бинт на пальцах одной ладони - удивился. Неужели вновь продолжал резать руки? Хотя о чем это он? Разве ему было дело о состоянии этого психа?! Возможно. все же немного сострадания он проявлял к этому ублюдку, чем раздражал себя. — Можете потом мне дать ещё немного таблеток?.. — Вау, даже сейчас ты ко мне на «Вы». Сладкий, не нужно сейчас так профессионально. — он ласково поцеловал в лоб и хмыкнул — нет, таблетки тебе не нужны, температуры же нет. Противовирусные скорее навредят тебе и твоему организму. "Ага. Только противовирусные мне и вредят, — пошутил в своей голове Найтмер." Остаётся только ждать. Только чего?