В теплом свете Сеула ровно в 4 часа

Скриптонит — Космос В жизни Сон Хёну или просто Шону всё было наперекосяк, хотя он точно из таких людей, кто вслепую не видит проблем перед носом. Парень до этих самых пор думал, что в его серых, монотонных, похожих один на другой, днях, нет места любви и только лишь танцы заставляли чувствовать себя совсем немного лучше чем обычно. Пока однажды не появляется кто-то похожий на солнечный свет, на пронзающий смех в тишине или на улыбку во тьме и это рушит прежний его мир на мелкие соринки, которые не склеить даже самым мощным клеем. Это как ещё одна возможность подумать о парне напротив, ещё один миг и снова влюбиться до беспамятства, ещё одна прожитая жизнь… Не зря и кажется, будто так и надо. А ведь сейчас он рассыпался в песок, потому что Чдухон смотрит безмятежно, всё так же в глаза и не отводит. И каким же Шону был идиотом, раз время от времени соглашался на такую дикую пытку, от которой в груди отвратительно тянет до сих пор. Они с Ли знают друг друга, кажется, вечность, а он всё так же пахнет шоколадом и мечтами воплощаемыми с нуля. С ним хочется всё: от первого поцелуя до общей кровати на двоих. А ещё вот бы вернуться в детство, ибо раньше было легче чем сейчас. Когда ты ребенок — всё по-другому, как-то проще говорить о чувствах и внезапно вспыхнувшем желании прижаться губами к чужим или подержать за руку всего минуту. Ведь все вокруг думают, что это детские забавы. Вот бы туда, а не всё это в данный момент. Чжухон ему до ужаса нравится, но об этом лучше не говорить. По крайней мере вслух. Да, пожалуй, душ расслабляет, но Хёну отчаянно не хочет замечать, что паренька соседней кровати в его жизни слишком много, ведь сейчас он в тупике и это невозможно скрыть. А ванная — лишь повод сбежать хотя бы на мгновение от чувств и от Чжухон собственной персоны. Однако его душераздирающая улыбка и такие пухленькие губы, словно только что сделанные рисовые пирожки, засели в голове слишком давно. Как сумасшествие с первого взгляда. И всё-таки Шону не справляется с желанием целовать одного лишь Ли, и прислонившись к стене, прикрыл глаза, из которых мигом пошли слезы, потому что стыдно до боли в животе. Услышав стук в дверь, сердце пропустило удар, от которого стало больно где-то глубоко внутри, и осталось комом в горле. Чжухон слишком беспокоится за Шону, а Шону любит Чжухона немного больше. И в этот самый момент Сон Хёну был самым настоящим трусом, оттого что глаза открыть так и не смог. Да кто бы оказался смельчаком на его месте? — Хен, не знаю, что там у тебя происходит, но просто позволь… — у Сон Хёну подкосились ноги от такой внезапной просьбы. — Помочь. Ему всё равно, что думает Хёну на самом деле, он просто считает, что должен быть рядом прямо здесь и сейчас. Ли гарантированно пожалеет об этом на утро, но бежать некуда, да и смысла никакого. У Шону на секунду перехватило дыхание, и как устоять на ногах — совершенно не понятно, все это так похоже на жуткое болезненное испытание — закончить на этом и, пожалуй, выжить. Сердце и без того выпрыгивало из груди, а в голове мутнеет всё сильнее и нет сил оставаться без Чжухона, да и желания, по правде говоря, тоже.

***

Вспомним о танцах. Да, парень их очень любит, но не сильнее Ли Чжухона. И все просьбы товарищей по группе устроить индивидуальные уроки для такого же индивида с ямочками в виде маленьких блестящих луж, очень трудно игнорировать. Особенно, если учитывать, что подобные обращения были не первыми и не от одного человека. — Подними руки и проведи по груди… Сверху… Вниз… — Хёну подошел со спины, чтобы было удобнее показывать. А сердце всё никак не уймется и бьётся сильнее чем в первый раз, но совершенно точно меньше чем в последний. В этом он был уверен на всю сотню процентов. Потому что перед ним не ребенок, чтобы устраивать игры, потому что быть ребенком с подобными мыслями и возрастом под тридцать не выходит как не крути. Обстоятельства вынуждают действовать иначе и он понимает, что по-другому бы и не смог. Ведь теперь перед ним тот, кто разгоняет собственные децибелы к отметке высшей степени и кровь моментально в жилах закипает. В тренировочном зале становится до неприличия жарко, то ли от сотой по счёту репетиции, то ли от того, что Чжухон находится непозволительно близко, а ещё смеется чересчур заразительно и вообще возможно ли оставаться в стороне? Шону часто думает, какие же губы Ли на вкус и жутко боится вновь ошибиться. Ведь этот парень настолько рядом, что почти вплотную и в этом нет ничего такого. По крайней мере, так думал только младший. У Хёну всё горит изнутри, сжигая внутренние органы к чертям собачьим. Вот только всегда красные и облизанные губы парня напротив дурманят до невозможности, а в очередной раз сбившееся дыхание никак не дает покоя. Пальцы горячие и, кажется, он вовсе перестал дышать, потому что губы всё ближе и ближе. Шону накрывает с головой и он снова теряет контроль надо собой, навсегда забываясь в поцелуе, лишь кусая за нижнюю пухленькую губку, и тут же отстраняется. В зале невыносимо, их собственное дыхание отдается громким эхом в мертвой тишине, может потому что так и должно быть. — Хён, не спрашивай меня ни о чём…- заикаясь, прошептал младший. — Может мы поддались моменту и не справились с эмоциями, мы ведь вместе танцуем и много чего ещё… Такое бывает. Сейчас Ли оправдывался за свои необдуманные действия и за многое другое. А Хёну лишь молча сидел, прикрыв глаза, и из последнего сдерживал слезы, которые градом норовили выйти наружу. Он не раз еще захочет повторить ночные этюды в ванной, вот только Чжухон ему до смерти нравится, но это уж точно лучше оставить в секрете.