***
Но надежда всё же была. Внезапно захватившее контроль над системой лаборатории Альтер Эго Ямато Кисараги пробудило Цуруги, Рей и Терую от глубокого отчаяния, и, следуя его инструкциям, все трое прошли через рушащееся здание к выходу. Сейчас они сидели в вертолёте. После того, как Кинджо высказал идею об организации, в кабине снова повисло молчание. Теруя, как всегда ища чьей-то защиты, инстинктивно прижимался к Рей, вцепившись в её руку. А профессор, глубоко погружённая в свои раздумия, похоже, даже не замечала этого. Но в конце концов оба согласились с идеей Цуруги. Раз мир погружён в отчаяние из-за Трагедии, нужно что-то с этим делать. Иначе миру, который они знали, придёт конец уже навсегда. И несомненно, есть энтузиасты, которые думают так же. Их просто нужно собрать вместе и объединить усилия. Губы Кинджо тронула слабая улыбка. Его слова убедили этих двоих. Но прежде чем что-то делать, нужно разобраться с одним человеком.***
Полицейский стоял напротив небольшого частного дома на окраине города. Здание находилось, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Краска облупилась, стены пошли трещинами, окна выбиты и занавешены какими-то кусками ткани, а крыша в любой момент готова рухнуть. Цуруги заметил слева от двери кучку деревянных обломков. Когда-то это была лавочка, на которой отец и сын часто сидели, и первый обязательно рассказывал какие-нибудь истории из его жизни или работы, а Кинджо-младший с интересом слушал и впитывал информацию как губка. Абсолютный полицейский не удержался и, опустившись на колени, провёл рукой по остаткам лавочки, но тут же отдёрнул её из-за занозы, попавшей в палец. Это будто бы отрезвило его. "Сейчас не время предаваться ностальгии. Мне нужно покончить с этим преступником." Цуруги подошёл к двери в дом и, глубоко вздохнув, нажал на звонок, который еле держался на своём месте, но каким-то чудом ещё работал. По ту сторону раздался скрежет ржавых колёс, а через минуту дверь медленно открылась. Взору Кинджо-младшего предстал смуглый мужчина, по неизвестной причине сидящий в инвалидной коляске, с когда-то серо-синими, а теперь по большей части седыми волосами. Одежда была старой и кое-где рваной. А глаза, в которых когда-то читалась гордость и сила, были наполнены глубоким отчаянием. Джу Кинджо, потеряв дар речи, шокированно рассматривал человека перед собой. Его единственный сын, которого он считал мёртвым и похороненным под развалинами лаборатории семьи его одноклассника, сейчас стоял в дверном проёме и внимательно рассматривал своего отца. - Цуруги?.. - это всё, что смог выдавить из себя бывший офицер полиции. Носитель этого имени только сильнее сжал висящую на поясе кобуру с пистолетом. - Давно не виделись... отец. Как поживают Агенты Абсолютного Отчаяния? Последняя фраза повергла Кинджо-старшего в ещё больший шок. Сначала его сын чудом оказался жив, а теперь ещё выясняется, что он знает о его принадлежности к Абсолютному Отчаянию. Дела принимали поистине неожиданный оборот. "Как же он выжил? Утсуро солгал мне? Или же просто ошибся? Нет. Такие, как он, не ошибаются. Значит, Цуруги всё это время был жив и, скорее всего, находился в той самой лаборатории Кисараги..." - думал Джу. Он был в смятении, но быстро взял себя в руки и обратился к Абсолютному полицейскому. - Значит, ты узнал о тех отвратительных вещах, что я сделал. О том, что я стал преступником, - с горькой усмешкой начал бывший офицер полиции. - Но, как я вижу, отчаяние не обошло стороной и тебя, - мужчина указал на левый глаз Цуруги. - Это Утсуро всё тебе рассказал, не так ли? - Да, - наконец заговорил Кинджо-младший. - Он всё мне рассказал. И про Трагедию. И про Агентов Отчаяния. И про то, что случилось с останками Сасаки. - Хех. Понятно. И ты пришёл сюда, чтобы убить меня, не так ли? Я же вижу, как ты сжимаешь в руках пистолет, - губы Джу тронула улыбка. - Так убей же меня. Это заявление выбило Цуруги из колеи, и он недоверчиво посмотрел на своего отца. - Что ты так на меня смотришь? Как видишь, я больше не имею ценности для Абсолютного Отчаяния, которое и так сейчас постепенно теряет силу. Всё, что мне осталось, - это влачить жалкое существование преступника и ждать своей смерти. Так сделай это. Убей меня. Убей преступника, которого ты так ненавидишь. Если сначала Кинджо-младший был уверен, что быстро покончит со всем этим и вернётся к своим одноклассникам, то теперь он колебался. Хватит ли ему сил достать пистолет, направить его на своего отца, что сейчас был полностью беззащитен, и нажать на курок? И Джу это увидел. - Ну же, Цуруги. Неужели ты настолько слаб? Быть не способным покончить с преступником. Ведь ты с детства мечтал уничтожить их всех. Так сделай же это. Ты вершил правосудие большую часть своей жизни. Сверши его и сейчас. Не думай обо мне как о своём отце, думай обо мне как о члене террористической группировки и человеке, который совершил множество преступлений. Не давай слабину. Цуруги одной рукой вцепился в волосы настолько сильно, что, кажется, выдрал целый клок, а второй потянулся к кобуре. Достав оттуда пистолет, он направил его на Кинджо-старшего. Руки Абсолютного полицейского дрожали. Не в силах выдержать это он закрыл глаза, а затем нажал на курок. Раздался выстрел. Пуля пришлась Джу в самое сердце. Цуруги выпустил из рук пистолет и открыл глаза, чтобы увидеть обмякшее в инвалидной коляске тело собственного отца. На лице Джу навсегда отпечаталась лёгкая довольная ухмылка. Внезапно даже для себя Кинджо-младший почувствовал, как из глаз текут слёзы. Он не помнил, когда последний раз плакал. Казалось, что он этого вовсе никогда не делал. Цуруги ещё раз посмотрел на тело перед собой. На того, кто вырастил его, воспитывал, обучал, делал всё, чтобы он вырос нормальным человеком, который положит конец преступности. Но с другой стороны, это было тело человека, который лишил жизни множество людей, попустительствовал преступлениям в стране, помогал этим преступникам, вложил огромный вклад в их деятельность и съел останки лучшего друга своего сына. Абсолютный полицейский вытер слёзы рукавом своей рубашки. Джу Кинджо был грязным преступником. А значит, Цуруги сделал всё правильно.