День за днем

      После уборки Цзянь И залихватски облепляет меня руками и повисает всем весом.       — Я устал! — со вздохом сообщает он.       — Где Чжэнси? — говорю я, отпихивая парня локтем.       Он отстраняется, облокачивается на стенку и сладко потягивается.       — Пошёл за чипсиками. Мы же так и не пообедали.       Цзянь шмыгает носом, утирая слезы, выступившие из глаз от зевка, а я воспринимаю его комментарий на свой счёт.       — Я не просил вас помогать.       — Ты чего? Мы же друзьяшки. Если херня случается, кого ты позовешь? — Цзянь начинает напевать мелодию из «Охотников за привидениями» вытянув губы трубочкой и часто раздувая щеки.       — Придурок, — говорю я.       — Кстати, а где Хэ Тянь?       Цзянь закладывает руку мне на плечо, снова пытаясь повиснуть. Ноги этого парня явно не держали. Перестаю реагировать на его попытки пообжиматься и просто позволяю.       — Не знаю, свалил куда-то.       Мы стоим у дальней от входа в спортзал стены, наблюдая за тем, как девчонки относят на место пустые ведра и швабры.       — И как ему удается быть таким популярным? — спрашивает И почти что с яростью, но сил в нем не больше, чем в выжатом лимоне. — Это магия Вуду? Поклонение каким-то древним китайским богам? Что?       Я пожимаю плечами и сжимаю руки в кулаки. Кончики пальцев до сих пор покалывало то ли от прикосновения к голове Тяня, то ли от едких школьных химикатов.       — Болтаешь обо мне за моей спиной? — спрашивает возникший из ниоткуда Хэ.       И я не спешу поворачиваться, ведь на публике мне плевать на Тяня. Это наедине я могу что-то себе представить, нафантазировать, распустить руки, но признать это при других, а уж тем более при самом Тяне… Да ни в жизнь! Тогда, наедине, у меня просто соскользнула рука на его голову, — да и не за что было держаться, — этот придурок сам виноват! И я не лапал его за мочку уха, просто рука соскользнула ещё раз. Подумаешь?! Но если я буду реагировать как-то странно, если буду исподтишка на него смотреть, то Хэ поймет, что рука не просто соскользнула. Поймет, что я хотел этого. Поймет, что мне хочется даже большего. А если он это поймет, то мне конец. Ведь что будет, если Хэ выяснит правду? Снисходительно посмеётся над тем, что уже не только девушкам, но и парням кружит голову его обаяние? Хера с два я доставлю ему такое удовольствие! Но вторая рука Цзяня хватается за мое плечо и тянет, выставляя вперёд, как щит.       — Я не сказал ничего такого! — вопит он мне в ухо, и я морщусь.       Даже не успеваю толком сфокусироваться на лице Хэ, а пульс уже учащается, и я одергиваю себя от взгляда глаза в глаза. При этом успеваю заметить, что несколько прядок на голове Хэ, с той стороны, где я его трогал, всё ещё были растрёпаны. А вспомнив, как быстро Тянь прилизал волосы тогда со сна, понимаю — оставил.       — Цзянь И, отпусти меня!       Я пытаюсь вырваться, но загребущие руки Цзяня продолжают подталкивать меня вперёд к Хэ.       — Если я тебя отпущу, кто тогда будет меня защищать? Чжэнси нет!       Тянь шуршит пакетом, который держит в руках и спрашивает:       — Вы ещё не ели?       Цзянь заинтересованно отрывается от схватки, а я наконец-то могу отвести душу и влепить ему ребром ладони по голове.       — Ай-ай-ай! — скулит он. — Нет.       — Я тут принес кое-что.       Хэ приседает на корточки, опуская пакет на пол, и Цзянь приседает следом, держась руками за ушибленное место:       — Чипсы?       — Учитель сейчас зайдет всё проверить, и мы свободны, — обращается Тянь ко мне, вручая бутылку воды.       Я беру, потому что в этом нет ничего такого. Было бы странно, если бы я не взял.       — Ага, — отвечаю, и взгляд сам приклеивается к его взъерошенным волосам, с усилием я заставляю себя посмотреть в сторону.       Тянь:       — А где Чжэнси?       Цзянь падает на задницу, расставляя ноги по обе стороны пакета, уже самостоятельно роясь в покупках Хэ:       — А вы с ним не встретились?       С победоносным криком «Ура!», он утаскивает из пакета пачку чипсов и елозя задницей по полу, отодвигается к стене.       — Я отправил его в магазин, потому что мне было слишком лень идти, — сообщает Цзянь, закидывая первую порцию картошки в рот.       Я веду плечами, разминая их после драки, и откручиваю у бутылки горлышко.       — Будешь? — предлагает И чипсы, но я только отмахиваюсь рукой, глотая воду. — А ты, Тянь?       — Нет, спасибо.       — Это получается, всё мне?! — хруст становится радостнее и яростнее. — Так вшто? Не вштретились? — с набитым ртом уточняет И снова.       Тянь машет головой, а Цзянь проглатывает пищевой ком и замечает:       — Наверное, застрял в отделе с мангой.       Пока я молча пью воду и утираю губы тыльной стороной запястья, замечаю, что Хэ меня разглядывает. Давлюсь и кашляю.       — Наверное, — усмехается Хэ, тоже падая на зад и придвигаясь к Цзянь И. — Шань, иди сюда?       Тянь похлопывает по месту рядом с собой, а я вкручиваю в бутылку крышку с такой силой, что резьба проскальзывает по ладони, опалив жжением кожицу.       — Иди ты, — показываю Тяню средний палец.       — Я что вспомнил, — говорит Цзянь, указывая на меня чипсиной. — Будь сегодня поосторожней. Я видел Шэ Ли в школе и настроение у него, прямо скажем, не очень.       — А давай ты не будешь лезть не в своё дело?       Звуки оскорбленного чавканья:       — Вшто я такого сказал?       У меня урчит живот, и Хэ спрашивает:       — Так и будешь там стоять?       — А тебе что, мешает?       — Если сядешь, дам тебе вкусненькое, — желудок отзывается просьбой. — Этот вон, кажется, не против.       Тянь кивает в сторону моего живота, и я хмурюсь, пытаясь скрыть смущение.       — У меня обед в рюкзаке есть.       — И где твой рюкзак?       — В классе.       — Ты вернёшься туда к началу урока и не успеешь поесть.       — Какое твоё дело? Не успею значит не поем, — желудок обиженно скулит, и даже Цзянь И перестает жевать чипсы.       — Может, будешь? — он снова протягивает мне пачку.       — Задолбали! — всплескиваю руками я и плюхаюсь задом рядом с Хэ. Так хотя бы никто не сможет видеть, как у меня лицо покраснело. — Где там твоя жрачка?       Хэ наклоняется, цепляет из пакета сэндвич и протягивает мне.       — Держи.       Разворачиваю целлофан, кусаю, обращаю внимание на сложенные на груди руки Тяня:       — А сам чё не ешь?       — Малыш Мо, тебе нужна компания?       Ёжусь от его обращения.       — Нормально ответить не можешь?       — На самом деле, я рассчитывал, что ты поделишься.       Понимаю гениальность плана Хэ только сейчас, ведь у нас была всего одна бутылка воды, которую Тянь всучил мне первому. И один сэндвич.       — Цзянь, напиши Чжэнси, чтобы взял что-нибудь Тяню. Я возмещу.       — Окей, — пропевает он.       Но Тянь останавливает руку Цзяня, полезшую за телефоном.       — Чего?       — Не нужно, — Тянь разворачивается уже ко мне и со сложным выражением лица всматривается.       — Вшто? — спрашиваю я, скучающе глядя в сторону, делая вид, что мне совершенно на него плевать.       — Пойдем, погуляем сегодня?       Цзянь на фоне внимательно жуёт чипсы и смотрит на нас во все глаза.       — С чего бы это? — снова кусаю сэндвич.       — Я тебе должен. Помнишь? Океанариум.       — Нифефо фы мне не…       — Океанариум? — восхищенно вмешивается Цзянь И.       И я благодарен ему, но замечаю, как сталь проскальзывает между ресниц Хэ, когда он оборачивается на Цзяня.       Быстро добавляю:       — Я всё равно не могу. Работа.       Тянь утвердительно кивает:       — До работы успеем. После уроков много ещё времени будет.       — Думаешь, всё продумал?       И Хэ не успевает ответить, потому что:       — Чжэнсиии! — пачка чипсов отлетает в сторону, а Цзянь вскакивает на ноги и несётся навстречу, будто и не было только что усталости.       Следом за Чжэнси в спортзал заходит учитель, и нам с Хэ тоже приходится подняться.       Подхожу минутой позже, чем остальные, так как собираю оставшийся после нас мусор.       — Закончили в срок, значит, — учитель обводит нашу компашку взглядом и задерживается на мне. — Мо Гуань Шань, и не думайте, что легко отделались. Вы у меня на контроле, ещё одна такая выходка, и я точно вызываю вашу маму…       — Учитель, Мо Гуань Шань не виноват, — перебивает Тянь.       — Помолчи, — рявкаю на него я.       — Хотите сказать, окно просто так разбилось?       — Нет, — отвечает Тянь. — Но Мо Гуань Шань в этом не виноват.       Учитель кривится:       — С вашим братом мы уже переговорили об этом. И не забывайте ваше обещание, занять первое место на следующих экзаменах.       — Я помню, — с прохладой в голосе отвечает Хэ.       — Вот и славно! Вам пора на уроки, и не вздумайте задерживаться и слоняться по школе. Вы меня поняли?       — Да, — отвечает за всех ответственный Чжэнси.       Когда мы выходим из спортзала, первое, что я спрашиваю это:       — Нахрена?       Чжэнси уводит Цзяня за локоть в сторонку, а Хэ застывает посреди дороги.       — Нахрена ты снова влез не в своё дело? — тыкаю ему пальцем в грудь.       Лицо у Хэ непроницаемое.       — А что он собственно такого сделал? — уточняет Цзянь не то у меня, не то у Чжэнси.       Чжань отвечает:       — Цзянь, помолчи.       — Ну, говори, Тянь!       Хэ открывает рот, собираясь что-то сказать, а потом только улыбается, поправляя волосы на голове.       Смотрит.       Я жду, а палец прислоненный к груди Тяня начинает ненормально жечь. Пульсация его сердца ускоряется, и я чувствую это даже через такое слабое прикосновение.       — Малыш Мо…       Не может быть!       Одергиваю руку раньше, чем Хэ успевает продолжить то, что собирался сказать.       — К чёрту тебя! Я ухожу в класс!       — Увидимся после школы! — доносится вслед тяневское.       И я думаю, что надо сбежать с уроков раньше, чем Хэ придет по мою душу.       Потому что Хэ… Тянь вел себя как-то странно.       Это же не могло мне показаться?       Нет. Это было на самом деле.       А если я ошибался?       Что если Тянь только подтрунивает или просто ласков, а я… я…       Бля…       Заваливаюсь в класс, бросаю возле рюкзака пакет с недоеденной едой и припадаю к парте головой. Вот так хорошо. Прижиматься лбом к холодной столешнице и не думать.       — Братааан, — в класс заходит Цунь Тоу и окликает меня. — Чего разлегся? Плохо?       «А вот и ты», — думаю я.       — Вообще-то, я пиздецки устал! — поворачиваю на него голову, не отнимая её от стола. — Ты пропал, а меня наказали! Мне пришлось вычищать с Тянем спортзал вместо обеда! Даже его придурковатые друзья помогали, а ты где был?       Тоу чешет голову и, с извиняющимся выражением лица, сообщает:       — Мне пришлось свалить за домашним заданием. В следующий раз обязательно помогу!       — Кому нахуй захочется, чтобы был следующий раз?!       С рыком выдыхаю в столешницу и прикрываю глаза.       — Никакого следующего раза не будет.       Отключаюсь до середины следующего урока и поражаюсь тому, как мой организм расслабился за время больничного. Тело будто вспомнив, что можно спать, делало теперь это при каждом удобном случае.       Выпрямляюсь, вытираю слюнку, скопившуюся в уголке рта, и шаркаю ботинком по полу, протягивая ноги вперед. Носок и подкладка из картона, которую я сделал в «Кэйрмолле», целы. Тянь не должен был заметить позорной прорехи, так как подошву я всё время, что он таскал меня на руках, держал перпендикулярно полу.       В мутном сознании мельтешили обрывки сна, но я ничего не запомнил. Потираю уголки глаз пальцами. Ресницы от солнца стали совсем белыми. Замечаю их, когда веко скользит туда-сюда.       Длинные, белые, пушистые и спутавшиеся на концах, а у Тяня густые, черные, не по-мальчишески, но такие красивые. У него вообще всё красивое. Лицо, тело…       Облизываю губы и причмокиваю со сна ртом. За окном погожий и солнечный денёк. Учитель пишет что-то на доске, в классе спокойно, все сидят, уткнувшись, кто в телефон, кто в тетрадь.       Урок был последним, оставались только дополнительные. Понедельник день тяжелый, но сегодня, судя по расписанию, учеников решили пожалеть.       «У меня ещё есть время до подработки», — думаю я, разминая затекшую спину поворотами корпуса из стороны в сторону. «Даже если пойти гулять с Тянем, я все равно успею».       Я уже почти соглашаюсь с этой мыслью, когда вдруг сознание, разморенное со сна, приходит в порядок.       А как же счета? Долги? Мама? Не лучше ли приехать к тётушке пораньше и тем самым подзаработать?       Интересно, как быстро я доберусь до своего велосипеда? Успею ли я отстегнуть его и уехать до того, как пересекусь с Хэ?       Как перфекционист, не дающий себе покоя, начинаю складывать вещи на парте, чтобы быстрей и легче их потом сгрести в рюкзак. Ручку в тетрадку, тетрадку на учебник, учебник в стопку других книг.       Всё готово. Я готов.       — А теперь разберём следующий пример, — сообщает учитель, и я судорожно выдыхаю. — Мо Гуань Шань, почему не записываете? Всё знаете? — он протягивает руку с мелом в мою сторону. — Тогда идите к доске.       Беззвучно ругаюсь, но всё же встаю и выхожу к доске. Ладно. Так будет даже лучше. Не надо будет нарушать свой «готовый к побегу» порядок на столе, и время пройдет быстрее.       — Что делать?       — Записывайте…       Так и происходит. Математика увлекает меня, решение задач отвлекает от собственных мыслей. Простота формул, четкость, объяснимость. Я даже забываю ошибаться, чтобы поддерживать репутацию «хренового ученика».       — А вы молодец, Мо Гуань Шань, — отвлекает меня учитель, повернувшись на своем стуле в сторону доски. — Эта наука определенно вам даётся.       — Угу, — соглашаюсь я.       — Садитесь, — учитель занимает моё место у доски. — Класс, запишите домашнее задание.       И когда урок, наконец, заканчивается, я скидываю вещи в рюкзак, подрываюсь с места, но забываю золотое правило:       — Звонок для учителя, Мо Гуань Шань, — учитель взглядом пригвождает меня к месту, и продолжает рассказывать, на какие задачи нужно будет обратить особое внимание, так как они будут на экзаменах.       Но я не слушаю его, мой взгляд приклеен к периметру, который видно в окна выходящие в коридор. Многих учеников уже отпустили. Коридор заполнился людьми, снаружи доносился гомон.       «Сейчас он появится, и я не успею», — не то с надеждой, не то в панике думаю я.       Что-то высокое и черное мелькает возле лестницы, и мой пульс взволнованно подскакивает, а нога под столом уходит в пляс. Это же не он? Мне не показалось?       Нога делает вверх-вниз, я качаюсь вперёд-назад. Лямка на плече начинает промокать от пота.       Это не он.       Опять что-то чёрное, и сейчас ошибки быть не может. Вижу, как женская половина учениц начинает оглядываться и краснеть. И я даже благодарен им, фанаткам Тяня, ведь это задержит его.       — Можете быть свободны! — раздается для меня как выстрел перед марафоном.       Встаю с места и даже не оборачиваюсь, хотя, кажется, Цунь Тоу мне что-то говорит. Быстрым шагом двигаюсь в сторону дальней лестницы, один за другим обходя учеников. Вот здесь чуток налево, а затем чуток направо. Лавирую между тел, как будто я на концерте и пытаюсь занять первое место, поближе к сцене; но сцена осталась позади и главная звезда тоже. Поток вскоре уменьшается и мне удается расслышать:       — Бро! Куда ты так торопишься?       Цунь Тоу.       — Опаздываю на работу, — через плечо отвечаю я, не сбавляя темп и не оборачиваясь, хотя парень явно пытается меня нагнать. Решаю, что не по-дружески это как-то, но вспоминаю ситуацию со спортзалом и добавляю: — На тебя у меня времени нет.       — Погоди, — уже снаружи Цунь нагоняет меня и разворачивает за плечо. — Не я, Хэ Тянь, он…       Тоу пытается отдышаться, ухватившись за меня рукой, но я отталкиваю:       — Даже не упоминай его! Этот придурок достал меня до смерти! Я задолбался! — и пока Цунь не успел заметить, что от паники и лжи у меня покраснели уши, я разворачиваюсь спиной: — Тётушка вычтет у меня из зарплаты, если я опоздаю. Так что, если хочешь помочь, сделай так, чтобы Хэ меня не нашёл.       Я сваливаю, а Тоу разворачивается и идёт обратно в школу.       Мы не пересекаемся с Тянем ни когда я отвязываю велик, ни когда я покидаю на нём школьную территорию. Не знаю, что Тоу сделал, но Хэ по моей просьбе он видимо всё же задержал.       И на какое-то мгновение я рад. Чувство победы слепит и я еду на велосипеде в приподнятом настроении: «Он меня не поймал! И я никуда с ним не пойду!». А потом я перекатываю последнюю фразу уже с другой интонацией, а потом ещё и ещё, и вот уже факт того, что я еду на работу в «Удобный», а не развлекаться с Тянем удручает меня тем больше, чем дальше я уезжаю от школы.       Да бля!       «Удобный» встречает меня чистыми окнами, и от этого какой-то полупрозрачной свежестью во всем, что находилось внутри. Я даже заглядываюсь на какое-то время, не решаясь оставить велосипед на парковке и войти. Рука сама ложится на телефон… И я думаю, что его всё ещё можно было включить и на последних процентах зарядки связаться с Тянем.       Но тётушка замечает меня раньше. Я так и стою, с велосипедом в одной руке и телефоном в другой, когда она выглядывает из-за полуоткрытой двери:       — Выздоровел, помощничек?       — Ага.       — Приехал пораньше, чтобы помочь?       — Да.       — Тогда заходи и натягивай фартук, я тебе плачу, когда ты в нём, а не когда околачиваешься снаружи.       Дверь за ней прикрывается, и наигранное радушие возвращается, обращённое к кому-то из покупателей:       — Вам пробить? — слышу я.       От сегодняшних переживаний не остаётся и следа, когда я переодеваюсь и включаюсь в работу. Вот это разложи, вот это помой, вот это выкинь. Фэй-ай грузит меня по полной, видимо, наконец, скинув дела, которые откладывала до моего возвращения.       — Шаааань, — зовёт тётушка. — Здесь нужно взвесить и упаковать! А ещё перенеси вот это!       — Хорошо!       Поднимаю ящик с зеленью, несу и слышу, как в магазин кто-то заходит.       — Приходи на ужин сегодня! — воодушевленное и очень знакомое.       А в ответ флегматичное:       — Не пойду. Я сонный.       — Ладно, тогда я в отдел с овощами!       — Ага, а я в отдел комиксов. Если он тут есть…       Ставлю ящик на прилавок, и Цзянь И вежливым тоном обращается ко мне:       — Извините, а не подскажите ли, где здесь лук?       — Придурок. Что за блюдо ты приготовишь, если даже продукты отличить не можешь?       Цзянь с вызовом вздергивает подбородок, а потом натыкается взглядом на меня и на его лице проступает узнавание. Что-то щелкает у него в голове, так как он резко отворачивается и достает из кармана телефон.       — Аллло, Хэ Тянь? — он делает два шага вперед, а я только и успеваю, что схватить его за спортивную кофту сзади.       — ЭЙ! Что делаешь?!       Тётушка показывается на горизонте, и мне приходится выпустить Цзянь И из хватки.       — Да, Рыжик в магазине под названием «Удобный», — Цзянь безмятежно проходит мимо полок, рассматривая товар. — Ага, на углу недалеко от метро, — он подбирает что-то, ожидая ответа на той стороне. — Угу, отлично! Рыжик ведет себя слишком высокомерно, так что приди и угомони.       Когда Цзянь заканчивает, он оборачивается ко мне и приподнимает лук:       — Кажется, я нашёл не только тебя!       Он подмигивает, а у меня лицо трясется от злости:       — Если ты закончил делать покупки, то съеби пока не получил по роже.       — Да-да, и тебе пока, Рыжик! Передавай привет Тяню! И в следующий раз будь повежливее с друзьями! — Цзянь сваливает на кассу, помахивая мне свободной рукой, другой прижимая к груди продукты. — Чжэнсиии?       И я настолько шалею от наглости Цзяня, что забываю, что должен делать.       «Если этот придурок Тянь придет сюда, я просто натравлю на него тётушку», — решаю про себя и возвращаюсь к работе.       Время идёт, я стою на конвейере по взвешиванию и упаковке свежих овощей и фруктов, а в «Удобный», видимо из-за скидок, нещадно валит народ. Я только и успеваю, что заполнять пустоты на полках, как всё снова заканчивается. Спину и пальцы ломит, перед глазами рябит от однообразия, а песенка про «бесподобный» магазин порядком достала, когда вдруг чьи-то руки обнимают меня сзади.       — Э?!       Объятия превращаются в капкан и меня силой удерживают от продолжения работы.       — Малыш Мо.       — Ты?!       — Босс занята беседой с клиентами, это наш шанс.       — Шанс для чего?!       — Бежим, пока она не заметила.       Тянь даже не дожидается моего ответа, просто толкает в сторону служебного выхода, не выпуская из рук.       — Что ты делаешь!?! Я всё ещё работаю! А твой сраный океанариум закрыт!       Я пытаюсь отодрать его пальцы от талии, но тщетно. Тянь, приподняв и прижав меня лопатками к груди, открывает моими ногами дверь:       — Ты сумасшедший!       — Будь тише, а то нас заметят.       — Отпусти! — уже громким шепотом прошу я, но Хэ так и тащит меня, прижав к своей груди, до выхода.       — Всё, — говорит он, опуская меня на землю. — Обещай, что не сбежишь обратно, как только я тебя отпущу.       — Ха?! Обещаю! — лживо заявляю я, даже не пытаясь это скрыть.       Очевидно, я свалю на работу! Меня ещё даже не рассчитали!       — Ты врёшь, — пальцы Хэ крепче сдавливают рёбра, а моя кофта сминается у него в кулаках.       Брюшные мышцы сводит дрожью от щекотки, и я сперто фыркаю:       — Конечно, вру! Мне надо вернуться обратно и помочь тётушке! Ты видел, сколько клиентов там было?       — Видел, — Хэ расслабляется, выпуская кофту из рук, — но твоя помощь уже не нужна, — пальцы начинают успокаивающе поглаживать мои рёбра. — Клиенты кончились к тому моменту, как я вошёл. Так что… пойдем со мной в океанариум?       Его дыхание бьёт в шею, и простым фырканьем тут уже не отделаешься.       Я цепенею, впившись ногтями Тяню в руки, радуясь, что дверь подсобки выходит в небольшой дворик с решетчатым забором, мусоркой и стеной соседнего здания. Здесь кроме нас никого нет.       — Блять. Ладно.       — Ладно? — переспрашивает Тянь, ведя руками вверх, будто прощупывая мои бинты. — Не сбежишь?       — Не сбегу.       Ладони Хэ проскальзывают под грудью, выпуская меня, и Тянь встаёт так, чтобы преградить мне путь обратно.       Я поворачиваюсь.       — Мои вещи там.       — Твой рюкзак у меня, — Хэ кивает в сторону своего плеча.       — Ты всё продумал?       — Конечно, ты же впервые идёшь со мной на…       — Усохни! — рывком забираю у Хэ рюкзак и скидываю в него свою форму. — Чё встал? Идём!       Разворачиваясь в сторону выхода на улицу, краем глаза замечаю, что Тянь улыбается, и на мгновение улыбаюсь сам. Однако отворачиваюсь раньше, чем кто-либо это мог заметить.       До океанариума мы идём пешком, потому что я не хотел тратить деньги, а Тянь не был против прогулки. По пути он достает меня разговорами о рыбах-клоунах, пираньях и акулах, которых раньше там видел. Спрашивает, видел ли я, но я не только не видел, но даже в месте подобном никогда не был.       Спустя полчаса мы оказываемся на месте, и:       — Я, блять, говорил тебе!       Вывеска на входе указывала, что океанариум закрыт, а расписание гласило, что рабочие часы начинались в десять утра и заканчивались в пять вечера.       — Я говорил, а ты, блять, не слушал!       — Малыш Мо, спокойно.       — Я спокоен, только ты ищешь себе приключений на задницу!       Поняв, какую несусветную хрень произнес, я добавляю:       — Теперь я устал и голоден!       — Когда я приходил сюда в детстве, он был ещё открыт в это время…       — Мне плевать, я сваливаю!       Делаю шаг в сторону, но крепкая хватка Тяня удерживает меня за кофту на плече:       — Не уходи пока. Давай сделаем вон там фотографию на память?       — Неа-ааа! — Тянь силком утаскивает меня в фотозону с синей подсветкой и подвешенными к потолку за ниточки картонными рыбками, и я сопротивляюсь, так что рюкзак слетает с плеч. — Чё за дурацкое место? Выглядит пиздец фальшиво! Зачем нам нужна такая фотка?!       Хэ скидывает свою сумку на пол и как обычно закладывает руку мне на шею:       — Стой спокойно.       Его вторая рука лезет в карман и вытягивает вперёд телефон. Я вижу наши лица в отражении экрана, и, глядя оттуда прямо в глаза, Хэ говорит:       — Боюсь, что однажды ты просто забудешь меня.       Сразу после этого он улыбается и щелкает камерой, а потом ещё и ещё, притягивая меня за плечи к себе поближе.       И я думаю, почему ему так легко давались все эти «боюсь»? Боюсь темноты. Боюсь, что ты меня забудешь.       «Меня вот до чёртиков пугает, что ты узнаешь о всех моих страхах, Тянь… что ты всё обо мне узнаешь», — наконец поднимаю глаза на экран и говорю:       — Ты настолько меня бесишь, что я не забуду тебя до конца своей жизни.       Хэ резко опускает телефон и поворачивается на меня.       Всё это время, оказывается, я не осознавал, насколько близко его лицо находилось к моему. Я даже не успеваю уйти от взгляда глаза в глаза. Так и застываю, простреленный двумя внимательными серыми пулями.       — Можешь повторить это ещё раз? У меня не была включена запись.       — Вали к чёрту! — отталкиваю его двумя руками, отворачиваюсь, пока он не увидел, что краска залила моё лицо, и подбираю рюкзак. — Теперь я точно ухожу!       — Шань, погоди! Ну, давай ещё раз!       — Отстань! — бросаю я через плечо.       Хэ смеётся и увязывается следом.       — Шань! Ну, можно я тебя хотя бы подвезу?       — Ещё чего?! — вспоминаю случай в такси и ещё больше краснею.       — Но твой велосипед остался у магазина. Давай на метро вместе поедем? Шань?       — Ты не отстанешь, да?       — Нет.       — Бля, ладно.       — Тогда ты не туда идёшь, метро в другой стороне.       Слышу смешок Хэ за спиной и замираю.       Уши горят и Тянь наверняка это видит. Но удовольствия увидеть пиздец, творящийся на моём краснющем лице, я не доставлю.       — Мы не пойдем на то метро, мы пойдем на следующее, — отвечаю я и снова прихожу в движение.       — Но до него пилить целую вечность, а ты вроде устал и голоден?       Хэ нарывается.       — И чё? — бросаю я свой самый весомый аргумент.       Так мы пошли на дальнее метро, и порядком выдохлись к тому времени, когда спустились в подземку.       — И стоило оно того? — спрашивает Тянь, окинув рукой толпу, что ждала поезда.       Я ничего не отвечаю.       Войдя в вагон, мы занимаем место недалеко от выхода. Я устраиваюсь спиной к стене, а Тянь берется за вертикальный поручень рядом и встает напротив. Чтобы как-то разбавить пространство между нами, я достаю и включаю телефон.       Тянь кивает на него:       — Хочешь, чтобы я отправил тебе нашу совместную фотографию?       — Не хочу, — я хмуро пялюсь на гневные сообщения от тётушки, всплывшие в уведомлениях. — Если покажешь кому-то — убью.       — Я тут вспомнил, ты говорил, что никогда не видел акул…       Опускаю телефон и замечаю как какая-то девушка у выхода пялится на нас с Тянем.       — Я не пойду в океанариум снова!       — Кто говорит про океанариум? Мой брат обзавелся парочкой, покажу тебе в следующий раз.       Вспоминаю брата Тяня и спрашиваю первое, что приходит в голову:       — Он завел акул, чтобы скармливать им людей?       — Малыш Мо, невежливо говорить такое о людях.       «Вежливо, невежливо!» — мысленно взрываюсь я, вспомнив Цзянь И, но не успеваю ничего ответить, так как наш разговор с Тянем прерывает сигнал предстоящей остановки: «Держитесь за поручни во избежание падения! Будьте осторожны!».       И ровно в этот момент:       — Ах! — произносит упавшая на Тяня девушка.       Хэ без особого интереса смотрит на неё, а когда она поднимает глаза, говорит:       — Будьте осторожны.       — Извините, — она сконфуженно опускает лицо и идёт в сторону выхода.       Какое-то время мы стоим с Тянем молча, дожидаясь пока речь диктора из мегафона закончится. И на моменте, когда двери уже начинают закрываться, Тянь вдруг бросает мне свою сумку и говорит:       — Подожди меня у выхода на следующей станции.       Он выскакивает из вагона, игнорируя, как я кричу вслед:       — Эй! Куда ты пошёл?!       Порываюсь было за ним, но двери захлопываются у меня перед носом. За стеклом отъезжающего с остановки поезда вижу макушку Тяня, преследующего ту блондинку, что в него врезалась.       В груди почему-то колет, а вид за стеклом сменяется темным туннелем.       Я выхожу на следующей, как Тянь и просил. Поднимаюсь из подземки на улицу и жалею, что не попросил у Цзыцзы стандартный паёк курева. Вот прям сейчас курить хотелось сильно.       Тяня нет.       Телефон не работал.       Его сумка какого-то хуя оказалась тяжёлой.       Я стою, обхватив её руками, и раздумываю над всем, что сегодня произошло.       «Для него вы просто друзья, Шань. Очень забавно с твоей стороны было понадеяться, что это не так», — и только я успеваю закончить мысль, как вижу черную макушку, поднимающуюся по лестнице.       Тянь улыбается:       — Почему ты выглядишь так, будто сейчас заплачешь? Волновался?       Я цокаю языком, ощущая, что веки и в самом деле были горячими:       — А ты что? Встретил настоящую любовь? Испарился, как только её увидел!       Вместо ответа Тянь поднимает перед моим носом экран своего телефона и выжидает с минуту, пока лицо моё не начинает багроветь от смущения.       Там было всё.       Начиная от последней фотки, где мы с Тянем тупо пялимся в камеру на фоне дурацких декораций океанариума, заканчивая той, где я сплю, обслюнявив тетрадь по химии. Однако помимо тех фотографий, о которых я знал, были ещё и те, о которых я и не догадывался!       Тот день, когда я впервые пришел к Тяню домой, и мы решали задания по математике. Тот день, когда Хэ позвал меня не мокнуть под дождем, а прийти в библиотеку. Тот день, когда я помогал на подработке в фотостудии. Моё избитое лицо, когда я пришел в себя в больнице! Даже скриншот Мо джуниора-джуниора из видеозвонка. Всё это!       — Потерял кое-что важное, — сообщает Тянь, пока земля подо мной кружилась, уходя из-под ног. — Хорошо, что удалось вернуть.       — Ты… ты… — я пытаюсь сказать что-то, но давлюсь собственным языком. — Почему у тебя так много моих фоток?!       Тянь, видимо, рад произведенному впечатлению. На его лице довольная и сытая улыбка. Кажется, за сегодня он услышал и увидел всё, что хотел.       — Я тайно тебя фотографировал, — добавляет кипятка он.       Жар опускается под кофту, заставляя гореть уже не только моё лицо и уши, но и шею, плечи, грудь. Я весь превращаюсь в горящее пламя. Хотелось броситься в прорубь, чтобы хоть немного охладиться.       — Блять, ты..! Какого хуя ты тайно снимал меня? Удали всё сейчас же!       Порывисто пытаюсь выхватить телефон Тяня, но он останавливает меня, обхватив пальцами за запястье и подняв руку с телефоном вверх.       — Эй, эй! Тише…       Тянь удерживает мою руку, и я понимаю, что дальнейшие попытки с ним бороться приведут к ещё большему количеству прикосновений, а у меня и так уже сердце колотится, как бешенное.       — На самом деле, все фотографии сделаны честно и в упор, ты просто не обращал внимания.       — ТЫ!!!       Я выдергиваю руку из хватки, подбираю с асфальта сумку Тяня, которая вывалилась у меня из рук не понятно в какой момент.       — Я сыт твоими выходками по горло!       — Расслабься, эти фотографии исключительно для моего личного архива.       «Прорубь, да?» — думаю я, шагая в сторону моста.       Вот пусть Тянь и охладится.       — Малыш Мо, куда ты идёшь?       Размахиваюсь сумкой Хэ Тяня посильнее и запускаю её в воду.       — Мылыш Мо… ты такой бессердечный.       Когда я оглядываюсь, на лице Хэ уже нет той тупой довольной ухмылки, теперь там красовался знакомый убийственный оскал.       — Чем больше я думаю о том, что ты делал, тем в большую ярость прихожу! Не пытайся помыкать мной, я не боюсь тебя!       — Надоело жить? — безэмоциональным голосом осведомляется Хэ.       Он набрасывается быстрее, чем я ожидаю. Одна его рука хватает меня за бок, другая опускается на задницу…       — Что ты делаешь?!       — Помогаю тебе остудиться, заодно верни мою сумку со дна…       — Я был не пра-ААААВ!!!       «Прорубь, да?» — думаю я, приземляясь задницей в воду.       Пока я пытаюсь встать и спасти свои вещи, с берега уже подходит Хэ:       — Она вон там! — указывает он мне.       Я отплываю в сторону, хватаю его сумку, собираясь запустить ей ему в лицо, но раньше, чем это происходит, Тянь по ягодицы заходит в воду и помогает мне подняться.       Он на вытянутых руках поднимает меня и тащит к берегу.       — Остудился?       — Отвали!       — Может тебя обратно бросить?       — Я тебя убью, если ты так сделаешь!       Тяну задравшуюся кофту вниз, вцепившись другой рукой в плечо Тяня, и глаза его опускаются туда: на мою рыжую дорожку волос на плоском животе.       — Не брошу, — выдыхает Хэ.       Вырываюсь из его рук, как только мы достигаем берега.       — Я сваливаю домой!       Подхватываю свой рюкзак и с него льет ручьём.       — Подвезти? — глядя на все это спрашивает Хэ.       — Иди ты!       Закидываю сумку на плечо и начинаю подниматься по мягкой околобережной грязи.       — Но ты весь мокрый.       — И чья это вина? — до моего мозга доходит не сразу, и я прошу: — БЛЯДЬ! Только не смей шутить по этому поводу!       — По этому поводу не буду, — с наигранной серьёзностью отзывается Тянь за спиной.       Мы возвращаемся на мост, и я задерживаюсь, чтобы отжать вещи. Тянь продолжает внимательно меня изучать.       — Тебя недавно лихорадило, — говорит он. — Давай я закажу тебе такси?       — Вали уже к себе домой!       Побыстрее заканчиваю с отжимом, и обиженными чавкающими звуками удаляюсь от Тяня.       — Напиши, как придёшь домой!       Резко оборачиваюсь:       — С чего бы?! Мой телефон наверняка сдох! — хлопаю себя по карману и обнаруживаю, что телефона нет. — Бля!       Ошарашенно бросаюсь к перилам моста, а Тянь в это время преспокойненько подходит ко мне.       — Что-то потерял?       — Да, блять! Моя трубка утонула!       Тянь тыкает меня в плечо, и когда я проворачиваюсь, то замечаю в его руках свой спасённый, сухой телефон.       — Вытащил его, когда бросал тебя в реку. Подумал, пригодится, чтобы переписываться со мной.       Забираю свою вещь у Тяня и снова обиженно хлюпаю вдаль.       — Так напишешь?       — Отъебись!       Возвращаюсь домой около девяти вечера, и мама грозно встречает меня на пороге:       — Почему не отвечал на мои… Шань! Что с тобой случилось?!       Молча разуваюсь, стараясь сделать это так, чтобы мама не заметила прилипшую к носку картонку. Беру резиновый коврик для обуви и вытряхиваю туда влажное содержимое своего рюкзака.       — Неудачно поплавал, — сообщаю я.       — Тебе нужно срочно принять горячий душ, — суетится она, подхватывая пальцами мои учебники. — И я просушу это. Иди.       — Спасибо, ма.       В прихожей я стаскиваю носки и босиком шлепаю в сторону ванной комнаты.       Прежде чем бросить мокрые вещи под зеркало, я включаю телефон и пишу Тяню.       Мо Гуань Шань: Убью, если хоть кому-то расскажешь про сегодня.       Хэ Тянь: Это будет наш секрет.