Часть 5. «Как на войне»
11 февраля 2023 г. в 14:50
Примечания:
Впервые на арене иностранный агент.
«ДЗЗЗ!»
Глеб обернулся. Сине-белая морда трамвая была от него в полутора метрах.
«ДЗЗЗЗЗЗЗ!!!»
— А что шесть часов уже что ли?
Из окошка водительской кабины высунулась голова вожатой.
— Мужчина, отойдите с дороги!
— Не, правда? Шесть часов?
— Что?! Да отойди с дороги, кому говорю!
— Ну извините. Вы так крадётесь, я не слышал.
Отпустить таксиста в двух кварталах и продышаться перед домом только в теории было хорошей идеей. У двери квартиры Глеб остановился, выбирая стратегию: лучше сейчас поругаться или днём? А вдруг получится проспать, пока не уйдет? Это было бы хорошо. Потом самому уйти… И так по кругу.
Уперся ключом в замок. Не попал.
Уперся второй раз. Опять не попал.
Нащупал скважину, снова уперся ключом. Открыл!
Главное, чтобы сейчас без спектаклей обошлось. Но в глубине квартиры уже зажегся свет.
— Посмотри, сколько у тебя пропущенных?
— Гул затих, я вышел на подмостки…
— Сколько у тебя пропущенный, посмотри!
— Телефон сел.
— Где ты был?
— У меня была встреча.
— Пиздец! Ты видел время?
Глеб спокойно повесил пальто за воротник на крючок. Только третий вопрос криком — всё не так плохо, можно не спешить.
— Слушай, давай вот эти твои риторические вопросы… я не видел время. У меня нет часов. Телефон сел. Я задержался, да. Извини, что не предупредил. Шел домой, встретил Антошу, мы с ним…
— Это Антошина помада у тебя на руке?
— А?
Следующий час в доме никто не будет спать, это ясно. И все-таки Глеб еще надеялся пройти по маршруту туалет-кухня-кровать в ближайшие пару минут.
— Как же ты заебал. Почему я должна гадать, где ты, что с тобой? Ты живой или тебя там зарезали в подворотне?
— Зарезали трамваем.
— Что? Почему я должна унижаться, звонить твоим друзьям, спрашивать, не у них ли Глебушка?! Они меня уже посылают чуть ли не в открытую из-за тебя!
— Кто?
— Руслан!
— Руслан? А… Руслан, наверное, все-таки не из-за меня, а из-за того, что ты у него дома напилась и орала на его подругу… как же ты орала? Тупая… Нет, не тупая. А, «старая пизда»! Точно. И я тебя, кстати, до такси нёс.
— То есть я еще и виновата? Что ты алкаш, блядун, ты…урод неблагодарный, жалкий наркоман, ты будешь мне рассказывать, какая я и что я делала?!
Глеб невозмутимо разувался. На секунду подумал: «Блядун — дурацкое слово». И тут же забыл. Лизнул руку в месте «помады».
— Это кетчуп. Ладно, пропусти и я спать.
Но остановить истерику было уже невозможно. Глеб закрылся в туалете. Голова кружилась, унитаз двоился. Не стал рисковать, сел, и только тогда увидел кошку, забившуюся за лоток.
— Блять, открой дверь!
Удар. Еще удар.
— Успокойся.
— Открой дверь!!!
Руся смотрела испуганно и, как показалось Глебу, слегка осуждающе. Он протянул к ней ладонь, и осуждение усилилось. От ладони пахло чужой кошкой и влажным кормом! Самым вкусным на свете, в шуршащем пакетике, её любимым! Ей такой покупали ужасно редко, а она была готова отдать за него даже свою заводную мышь. Хозяин им кормил чужую кошку!
Глеб по почерневшим кошачьим глазам понял: впереди еще одна истерика.
— Ну прости, Русь. Она мне даже не понравилась. Русь, я из жалости. Руууусь... Я вернусь из тура и принесу тебе этой гадости сколько хочешь.
В дверь снова заколотили.
— Ты жив? Открой дверь!
— Прекрати лупить!
Руся забилась поглубже. «Изтура» означало, что он надолго исчезнет, его надо будет ждать и смотреть в окно. От этого хочется спать еще больше, чем обычно, такая тоска. Но если не смотреть и не ждать, он не придет.
Глеб резко открыл дверь. Новый удар летел ему прямо в лоб, но он успел ухватить тонкое запястье.
— Я сказал: прекрати лупить, ты животное пугаешь.
— Ты – животное! Отпусти!
— И рот свой закрой.
— Отпусти, мне больно!!!
— Я сказал: закрой рот. И я отпущу.
Пять секунд тишины.
— Вот так.
Глеб разжал ладонь и сделал вид, что не заметил затравленного взгляда. Прошел на кухню. В паре сантиметров от его уха пролетела и разбилась о стену кружка.
— С ума сошла?
Снова завелась пластинка про блядство, попойки, усталость и жалость, кто больной, а кто здоровый. Он только сдерживал руки, которые норовили вцепиться в его лицо. Стало скучно. Вспомнил Ренату, ее смешное кокетство и тупые комментарии… И все-таки попытки диалога, милое любопытство. Пену волос. Ноги.
Потерянный в фантазиях, Глеб не заметил, что его уже давно не пытаются разодрать или задушить, а легонько гладят по голове. И губы напротив больше не выплевывают оскорбления, а шепчут ему в шею: «Я просто боюсь тебя потерять, ты слышишь? Глебушка, ты слышишь?»
Это смешно, каждый раз смешно. Закатить истерику, распустить руки, рыдать до судорог, чтобы потом вот так, на кухонном столе покрепче к себе привязать. Он ухмыляется, но почему-то сам снова и снова повторяет одно и тоже. Как будто нельзя по-другому успокоиться. И все-таки рядом слишком нежное тело.
— Покажи руку.
Белые следы от его пальцев превратились в красные.
«Ну что я за урод?..»
— Прости меня, пожалуйста. Я не хотел.
— Ты меня напугал.
— Прости… я, правда… Прости меня.
Главное было не передавить: виноватый и послушный, он уже хмурился и пытался спрятать полные слез глаза, этого достаточно. Осталось закрепить результат.
Пострадавшая рука вернулась на его ремень.
***
- Ещё! Нет, стой!!! Да, вот…так…так…Глеб, да… Бо-же мо-ой!
Развернул спиной, рукой её ускорял, целовал плечи, позвонки.
- Мммммм…нет, не останавливайся!
А с каждым толчком перед глазами, как в бешеном калейдоскопе, всплывали то колени Ренаты, то бедро в разрезе юбки, то лицо вагоновожатой. «Боже мой» смешивалось в голове с трамвайным звонком.
***
«Что я делаю не так? Почему мне можно звонить в два часа ночи? Почему я всегда беру трубку?! Я сейчас все выскажу!»
Михаил воинственно поправил сеточку на волосах, взял телефон. На раз-два-три вдох – на четыре-пять – пауза, до десяти – выдох. Спокоен и готов отстаивать границы.
— Рената, дорогая, что-то случилось?
Но не сейчас.
— Миша, почему он не перезвонил?
На раз-два-три – вдох. На четыре-пять – главное не заорать.
— Кто? Господи! Забыл?
— Не верю.
Технику дыхания для самоуспокоения легче отрабатывать с сигаретой во рту – в трубке у Ренаты защелкала зажигалка.
До десяти – выдох.
— Рената, дорогая, все мужики – козлы.
— И все-таки почему. Может, он обиделся?
— А Вы зачем его обижали?
— Я не обижала!
— Тогда о чем речь? Подождите, Вы же говорили, что у него тур, чуть ли не каждый день концерты. Он просто занят, Рената.
Пауза.
«Вряд ли она считает до десяти».
— В смысле «занят»?! Ах, Миша, смс-ка!!! — Михаил зачем-то изобразил на лице восторг — Миша, это Вы волшебник! Ой… Я Вам сейчас перешлю.
На экране высветился текст пересланного сообщения:
«Доброе утро,Рената.Отправьте,пожалуйстаа, треки . КОнцерт посмотрел я в олимпийском в ужасно. ТК Стрелки хчоу. Отличный Зеленый театр Кое-что почерпнул.Отпишите мне в Сибирь!!»
Михаил затушил сигарету в тяжелой антикварной пепельнице.
— Миша, что это значит?
— Он желает Вам доброго утра.
— Сейчас же ночь!
— А в Сибири утро. Ждёт треки какие-то.
— Это понятно. А дальше?
— Концерт в Олимпийском ужасный. Или Олимпийский ужасный. Или в ужасном качестве смотрел. Или в ужасном состоянии. Я ставлю на последнее.
— Стрелки?
— Хочет такие стрелки, как у Земфиры в Олимпийском?
Смех был настолько громким, что Михаилу пришлось отложить телефон, пока Рената не закончит.
— Как мило, Вас смешат смс-ки из вытрезвителя.
— Миша, не ревнуйте.
— Действительно мило, что он концерты смотрит.
— Миша! Ещё одно сообщение.
— Только мне не надо пересылать эти образцы древней письменности, пожалуйста!
— Миша! — укоризненно, но с улыбкой — тут написано: «Лучше перезвоню. Прости за ошибки». Мы перешли на «ты»!
Михаил опять уныло изобразил восторг.
***
Первая утренняя сигарета — никак не получалось начать день без легкой тошноты и головокружения от никотина. Это часть ритуала. Кофе, перекус, пробежка, вторая утренняя сигарета — и можно работать. Можно даже попробовать общаться с людьми.
— На тебя кофе сварить?
Рената с ноутбуком сидела на диване, поджав ноги. Никакой реакции на вопрос. Земфира помахала рукой перед экраном, и только через две секунды Рената оторвала палец от губы – вышла из глубокой задумчивости – и сняла наушники.
— Варю кофе. На тебя делать?
— Да, давай…
Потягиваясь на ходу, Земфира вернулась на кухню.
— Хэй! Ты музыку слушаешь?
— Не кричи, я тут!
Рената аккуратно взяла двумя пальцами сигарету из уголка улыбки и глубоко затянулась.
— Для роли?
— Я спасаю наш кофе от пепла, который ты туда обязательно насыплешь! И вообще, это вы все меня соблазняете своими сигаретами всё время.
— Ох-хо! Своим кашлем, да? Одышкой? Желтыми пальцами!
Земфира скрючила пальцы и изобразила что-то вроде зомби-динозавра.
— Нет. Посмотри, рассеянный свет… Не сумерки, а эти…как их? Потёмки! Ты стоишь в потёмках, в облаке… как во сне.
Земфира снова изобразила зомби, улучшенную версию.
— Фу, ну вообще, это ужасно всё! Но очень красиво.
— Так что ты слушала? Включи!
— Ты же не любишь музыку с утра?
— Включай.
Рената пошла за ноутбуком.
— Да давай стереосистему подключим? Что там через эти динамики можно услышать? Ну давай хотя бы колонку?
Рената обреченно вздохнула: с жаждой бесконечного улучшения нельзя бороться. Налила себе в маленькую чашечку кофе, по цвету больше похожий на нефть. Три четверти турки перелила в кружку Земфиры.
— А где опять ситечко? Тут этот…жмых!
В ответ тишина. Видимо, и со жмыхом нормально.
***
Сначала из колонки раздавалось:
«Ведь это ангел падал с неба, чтобы восславить сатану».
Потом что-то про суть боли.
На словах «они насилуют врагов, а я пою им про любовь» брови Земфиры уже готовились отправиться в стратосферу.
«Куда ни плюнь, везде все время рожи эти
От них не спрячешься нигде на этом свете
Да и на том, да и на том одно и то же
Я вижу сон, а там во сне все те же рожи».
Земфира хотела глотнуть кофе, но начался припев:
«Свиньи на Луне,
свиньи на Луне
Что это за бред и почему он снится мне?»
Изо рта давно остывший кофе отправился обратно в кружку.
— Ты что, «Агату Кристи» слушаешь? Рената?
— Это не «Агата Кристи».
— Тебя наебали, это «Агата Кристи».
— Да нет же, это Глеб Самойлов.
— Ну?
— Ой, ладно. Выключай!
— Не, мне уже интересно. Это ж типа сюжет. Что в конце-то будет? Дай сигарету!
— Тебе, правда, интересно?
— Да-да, давай сигарету. Он не застрелился?
— Кто?
— НЕ «Агата Кристи».
— Нет.
— Удивительно. Забирай его в кино. Уже сильно за музыку амбиции расползлись, нет? — презрительная усмешка — Ну а это вот типа вставка нафиг была сейчас? Между треками, м?
«Мы друг друга любим, как во сне. Нам разрешено немного жить».
— Какие же уебищные синтетические скрипки, пиздец! До этого же нормально было! Жалко, неплохая песня.
Земфира забыла, что плевалась в кружку, и в несколько глотков допила свой кофе.
— Так, нормально же шли, что началось? Это под попсу позднесоветскую что ли? Или ирония?
«Боль – за болью дали!»
— Открытый финал, океееей. Ладно, чувак занят своим делом. Кто-то же должен сходить с ума за нас, да?
— Мы и сами справляемся. Все-таки что-то в этом есть. Ты знаешь, мне музыка как-то не очень интересна. Только ты. Ты исключение, потому что ты гений. Зато я понимаю кино, я понимаю театр. В этом — Рената ткнула пальцем в колонку — что-то есть!
— Да и в музыке есть, я спорю что ли? Глеб же одаренный парень. Абсолютно ебанутый. Тебе бы понравился. — Рената едва заметно вздрогнула, и сама смутилась от этого — Мы с ним пели, найди. Хулиганство. Ну я ж твой проводник в музыкальный мир, да? Найди-найди. А с чего ты вдруг про него вспомнила вообще?
— Мне сказали, он Том Йорк.
— Я – Том Йорк! Шутка! Тьфу, блин, кто делает альбомы по столько треков?! Сколько там? 20? 24! Пиздец! Посмотри на время! Пробежка у нас!
Рената кивнула, но снова открыла ноутбук и вбила в YouTube «земфира агата кристи». Включила видео.
Да, он действительно эксплуатирует свою манерность на всю катушку. Зал орёт… Это кому он так кивает типа «эй, ты, давай к нам»?! Любимый голос пропел: «Давай вечером с тобой встретимся». Потом в кадре появился и любимый силуэт. Эти очки для Земфиры подобрала Рената. Вообще-то, она покупала их для себя, но Земфире подошли больше.
Много лет назад Земфира стояла на сцене к нему лицом и пела вместе с ним: «Давай вечером умрем весело. Поиграем в декаданс».
Рената закрыла ноутбук.
Примечания:
Все персонажи и события являются полностью вымышленными и не несут целью кого-либо оскорбить.
Использованы цитаты из песен Глеба Самойлова и группы The Matrixx («Инцептионус», «Забери меня», «Свиньи на Луне», «Что будет завтра?», «Эвтаназия»).