По первому зову птиц в той самой сухой траве Я скроюсь от этих лиц и голосов в голове Я пережил эту боль, что тлела в моих глазах Услышанных не тобой, и чувствуя дикий страх… мама мне страшно — три дня дождя & тринадцать карат
Гречкин. Гречкин. Гречкин. Его имя эхом звучало в голове. Он будто засел в моих мыслях глубоко. Я не мог отпустить мысль о том, что он так легко обошел наказание. Но его смерть… это неправильно. Кто бы ни убил его, он не менее ужасный человек. А многие люди ликуют, радуются смерти Гречкина. Как они могут? Он же такой же человек, как и мы. Руки нервно сжимаются на пульте, зубы впиваются в нижнюю губу. Наверное, от них осталось одно название. Провожу языком по нижней губе и чувствую металлический привкус крови. Как же хочется спать… Справа от телевизора внезапно появляется Тень — холодная и почему-то довольная. Тень улыбается, — я чувствую, — и ступает на свет, позволяя мне увидеть её. Тень одета в черно-серый костюм, напоминающем одеяния чумных докторов, но усовершенствованное — на запястьях встроены огнемёты, а на поясе расположены бомбы. Я испуганно подрываюсь с дивана и пытаюсь отойти от Тени как можно дальше. Инстинкт самосохранения говорил мне бежать от Тени. Рука Тени тянется к светло-жёлтой вороньей маске, снимает её. И я вижу лицо… Олега? И правда, его лицо украшала улыбка — такая довольная и злорадствующая. В глазах фанатичный блеск. Олег, друг, ты ли это? — Чувствуешь? — выдыхает Волков. — Дышится легче. В городе стало чище. — Ты? — дрожащим голос произношу я, надеясь, что просто неправильно понял. — Я. Он усмехается и садиться на диван, довольно откидываясь на спинку, а я в ярости. Как он мог опуститься до убийства?! Это неправильно, это чудовищная ошибка. Как мой лучший друг докатился до такого? Когда он умел стать таким жестоким?! — Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Глаза прикрыты, голова откинута, губы растягиваются в ленивой улыбочке, и Волков хмыкает и довольно выдает: — Конечно. Совершил правосудие. — Правосудие? — выплёвываю я. И это он называет правосудием?! — Ну да, типа того. Кстати, прости, — в его голосе нет и намека на раскаяние. — Пришлось потратить кучу твоих денег на этот костюм. Но… но я же теперь как Бэтмен. Хотя нет. Бэтмен же не убивает, — Олег довольно усмехается своим словам. — Я круче. Указывает на перчатки, маску и остальное, будто он потратился на простой карнавальный костюм. И мне хочется его ударить — сильно и насколько раз, — чтобы Олег пришел в себя, но я собираю последние силы в кулак и пытаюсь подавить злость. Если поддаемся эмоциям, буду не лучше Олега. — Какой Бэтмен? Какие деньги? — медленно подхожу к дивану и присаживаюсь рядом с Волковым. — Олег, ты убил человека. Моя душа разорвется на части… Волков указывает на телевизор, на котором была открыта публикация с фотографией Гречкина, тем самым говоря безмолвно «это он-то человек?», но я не обращаю внимание на его сарказм. — А что ты хотел, чтобы я сделал? Чтоб я пришел к Гречкину домой и поставил его в угол? — он усмехается. — Я решаю твои проблемы. Жестко и радикально. Голова кружится. Ноги несут меня к столу, куда-нибудь подальше от Олега. Провожу руками по волосам, сажусь за стол. Но Олег и не собирался оставлять меня в покое, поэтому практически подлетает к столу и продолжает: — Ты прекрасно понимал, что я собираюсь его убить. Но ты не остановил меня. Потому что ты тоже этого хотел. Нет, нет… нет! Ты лжешь… Последнее, чего я хотел, — это чтобы мой друг стал убийцей. Хочу вразумить друга, помочь ему, но все слова теряют смысл, когда он резко склоняется надо мной и переходит на яростный крик: — Ты знаешь, что эти обнаглевшие от безнаказанности твари пожирают наш город? И есть только один способ их остановить, — его яростный крик сменяется на вкрадчивый голос, будто это что-то поменяет, и я пойму, что именно Олег хочет донести до меня. А мне страшно, так страшно находится рядом с этим человеком. — Прекращая истерить и не мешай. Веселье только начинается. Но я так хочу умереть в одночасье…* * *
С каждым разом лишь всё недоступней Далёкий сверкающий спутник Подай ориентир и не дай утонуть мне Снова запутался я на распутье И пока не погиб молодой Под слёзы Луны подставляю ладонь И чтоб сохранить тут хоть что-то потом Я снова собрал девять песен в альбом (Танцуй) Танцуй, моя радость, танцуй! Танцуй, полумесяц, на поле тюльпанов Луна, расцвети самым ярким бутоном Богини, что с неба упала! Танцуй, полумесяц, танцуй Уводя за собой в темноту Веселись, но не плачь Умоляю, ведь слёзы тебе не к лицу! танцуй полумесяц — pyrokinesis
— Не плачь, прошу. Стираю её слезы большим пальцам, поглаживая второй рукой по плечу. Она сильно кусает нижнюю губу, пытается успокоиться, но всё равно всхлипывает. Заправляю упавшие на лицо волосы за ухо. Прошу, не плачь, мне так больно видеть тебя такой… — Прости, — шепчет Венера. — Я так не хочу покидать вас. Тебя. — Я всё понимаю и не виню тебя. Притягиваю девушку к себе в объятья, приговариваю нелепые нежности, лишь бы она не плакала. Лишь бы она больше никогда не плакала… Венера прячет лицо, опустив его мне на плечо, и всхлипывает громче, слыша мой шепот. Я хмурюсь, понимая что делаю только хуже. Надо её как-то отвлечь. — Венера, — касаюсь её подбородка и поднимаю голову девушки со своего плеча, — я люблю тебя, слышишь? И это никогда не изменится. Никогда. Обещаю, мы с тобой обязательно встретимся, когда я покину «Радугу». Ты мне веришь? — Но как? Как ты меня найдешь? Я еду далеко и не знаю когда вернусь. Они… Я обыщу каждый уголок планеты, лишь бы просто увидеть тебя… — Давай заключим сделку. Так как телефонами и адресами обменяться мы не сможем, придется окольными путями. Назначим встречу — каждый год в день, когда мы встретились впервые, на нашем место. Если кто-то из нас не пришел, значит что-то ему помешало. Тогда мы должны будем оставить записку в нашем тайнике и ждать следующего года. Как тебе? Венера отвечает не сразу, поэтому я жду, когда всхлипы стихнут. Девушка поднимает голову, и я вижу воодушевленный блеск в глазах. Стираю остатки слез с её румяных щек, улыбаюсь как дурак. Ты такая красивая… боже, ты такая потрясающе красивая… — Ты просто гений, — просто говорит Венера и поднимает руку к моей шее, приятно поглаживая её. Я смущённо улыбаюсь. — Договорились? Буду с тобой до конца своих дней… Венера кивает. — Хорошо. Раз ты пришла немного в норму, давай проведём оставшееся время вместе? — Есть идеи? — проводит руками по моим плечам, и я чувствую запах бергамота и фиалок. Хочу заполнить флаконы твоим ароматом и хранить вечность, чтобы потом вдыхать его под покровом ночи как ненормальный… — Знаешь, да, есть одна. Пришлось покинуть общество девушки, чтобы дотянуться до проигрывателя, — что я так вовремя принес с собой на крышу, — и включить песню. — Потанцуй со мной, Венера, — шепчу я и протягиваю ей руку. Не хочу отпускать тебя… Моя дорогая Венера лишь улыбается и вкладывает руку в мою. Притягиваю девушку к себе, обхватывая второй рукой её талию. Мы раскачиваемся в такт мелодии, начинаем двигаться в известном только нам танце. Защищу тебя от всего… Её глаза блестят от счастья, и я понимаю, что готов ради её счастья на что угодно. — А что если кто-то из нас очень долго будет пропускать встречи? — шепчет Венера спустя несколько минут, теперь её голос наполнен страхом. И я понимаю — она боится, что я не дождусь её. А я боюсь покинуть тебя… — Мы будем продолжать приходить до самой смерти. — И ты готов пойти на это? Касаюсь губами её виска, осталось целомудренный поцелуй. Готов пойти с тобой на край света… — Да, — говорю непоколебимо, — а ты? Венера ластится, точно кошка, трётся щекой об мою, от чего у меня мурашки по коже. Кружу её в такт мелодии и тут же хватаю за талию, практически впечатывая её тело в своё. — Более чем. Ты так нужна мне…***
— М-м-м, голова, — прошептал я, распахнув глаза. Голова гудела, будто я беспробудно пил несколько дней. Всё тело ломило, и я не понимал почему, пока не понял, что уснул на столе. Конечно, Разумовский, после ночи на столе у тебя не только голова гудеть будет. «Нужно прийти в себя. Хотя бы покурить и душ принять,» — подумал я. Нетвердой походкой отправился в квартиру, вход в которую находился в кабинете. Квартира была спроектирована так, что попасть туда можно только через дверь в стене, что открывалась при помощи кнопки на нижней части рамы у «Венеры». Захожу в спальню, открываю окно и достаю сигареты с зажигалкой из прикроватной тумбочке. Прикуриваю сигарету и делаю первую затяжку. Неприятный привкус табака тут же противно оседает на языке, но сам процесс курения успокаивает. Вдыхаешь ядовитый дым, а после — выдыхаешь. В голове проносятся образы из сна, которые я не мог полностью разобрать. Эта девушка, к которой я обращаюсь во сне по имени «Венера», буквально преследует меня. Снится почти каждую ночь. Должно быть, это кто-то из моего прошлого. Но кто она такая и почему я не помню её? Уж девушку с таким редким именем, как Венера, нельзя было просто так забыть. «Черт возьми, может это просто твоя фантазия,» — послышался язвительный голос подсознания, от которого я отмахнулся и стряхнул пепел в пепельницу, стоящую на подоконнике. Уверен, она не просто моя фантазия…