Different relationship dynamics

Подавая документы на поступление, Чонгук имел четкий план. Он заключался в том, чтобы пойти по стопам старшего брата, но, в отличие от того, все же закончить дело и позже осуществить их общую детскую мечту. Этот план был хорошим, но не идеальным. Чонгук не был уверен, получится ли поступить, насколько тяжело ему будет учиться, сможет ли он во всем разобраться, не выставить себя дураком в первый же день и… найти друзей. Выросший среди множество различных родственников, переходящий по рукам бабушек и дедушек к тетям и дядям, Чонгук не имел достаточно развитых социальных навыков, чтобы самостоятельно заводить знакомства. И в этом была еще одна причина податься именно в этот университет. Причина жила в соседнем доме в родном Пусане большую часть жизни, имела яркие волосы и перья торчком и звалась Пак Чимином. Когда мама рассказывала о том, как через миссис Пак договорилась о том, чтобы за Чонгуком присмотрели в большом городе, сам Чонгук, по правде говоря, был готов провалиться от стыда. Они с Чимином не были близкими друзьями, вообще друзьями, по сути, не были. Жили рядом, вместе росли, встречаясь в детской то в одном, то в другом доме, потому что их мамы дружили. Чонгук, уверенный, что Чимину не сдалось возиться с малявкой из прошлого, которого он два года не видел и не слышал, ничего по приезде в Сеул не ждал. Он готов был написать маме, что ему любезно все объяснили и показали, а после сводить все расспросы о Чимине на нет ближайший год, пока мама не перестанет спрашивать. Однако чего он не ожидал, так это самого настоящего Пак Чимина, ждущего его в конце февраля на вокзале, завернутого в какую-то невыносимо яркую куртку и дурацкий шарф, закрывающий половину лица. Даже так — Чонгук не смог бы не узнать его. — Эй, Чонгук-а! — Чимин выглядел как будто даже радостным и ни на секунду не раздраженным. Чонгук едва не запнулся, спускаясь с поезда, радуясь, что привез не так много вещей, чтобы его чемодан мог задавить его, упав сверху. — Чимин-ши? — Ты чего это? «Хен», Гук-а, просто «хен». — Чимин обнял его, хихикнув, и Чонгук в тот момент подумал, что, может, друзья у него все же будут.

***

Друзья Чимина были… Колоритными. Чонгук вообще не имел никаких предвзятых мнений. Ладно, может быть, немного и имел. Но точно не больше, чем любой другой девятнадцатилетний парень. Поэтому, встретив компанию таких разных ребят, чувствующих себя в полном порядке друг с другом, поначалу он был несколько удивлен. Что, тем не менее, никак не помешало ему познакомиться со всеми и в каждом из них найти свое очарование. Среди всех них, таких разных и порой смущающих или немного пугающих, больше всего Чонгуку понравился Намджун-хен. Он был так умен, спокоен, всегда знал, как поступить лучше, очень вкусно пах, имел при себе потрясающего омегу и такие крутые большие и крепкие рога. Глядя на них, Чонгуку хотелось жалко скулить, но он лишь восхищенно вздыхал и лелеял свою новую мечту — стать таким же как хен. В глубине души он, конечно, знал, что его ветвистые и заостренные оленьи рога никогда не станут такими же, как бархатные и округлые лосиные рога Намджуна. Но никто не мог бы осуждать его за обычную фантазию, так к чему задумываться о ее правдивости. На самом деле, тяготел к Намджуну Чонгук, в первую очередь, как раз из-за его гибридной половины. Намджун был кладезем полезной информации, которую Чонгук, возможно, никогда бы не узнал, не познакомь его Чимин с этим замечательным хеном. Родители Чонгука оба были травоядными, но всего лишь кроликами, которые никак не могли помочь ему в познании себя. Оленем был его дедушка, умерший до того, как Чонгук дорос до переходного возраста и получил себе кучу забот с постоянно растущими рогами, требующими такого количества ухода, что Чонгук все чаще думал о том, как жаль, что он не родился таким же кроликом, как старший брат. Чистить мягкие ушки казалось ему значительно более приятным занятием, чем несколько лет ежевечернего хождения в шейном корсете для поддержания его головы в правильном положении. Рога были сложными. Очень часто неудобными. Особенно из-за того, что они росли, их габариты и вес постоянно менялись, и Чонгук просто не успевал подстраиваться под этот стремительный рост. Он врезался в дверные косяки, постоянно спотыкался и падал из-за перевесов вперед или вбок, стоило ему наклонить голову. Несколько раз он даже думал о том, чтобы спилить их. Но мысль о том, чтобы ходить с двумя круглыми обрубками на голове претила намного больше. Рога, пусть раздражающие и дурацкие, все равно были его гордостью. Были частью его идентичности и тем, что выделяло его среди толпы. Они делали его благородным. По этой и многим другим причинам Намджун, без проблем поясняющий о своих секретах ухода и периоде взросления, становится Чонгуку ближе всех остальных в его новой компании. Чимин поначалу обижается на него страшно, но вскоре забывает об этом, слишком увлеченный множеством своих проектов к различным студенческим мероприятиям, конкурсам и прочим странным вещам, вникать в которые Чонгук не очень хотел и не так уж сильно старался. Чимин, такой же бета, как и сам Чонгук, разительно отличался от него своей социальной активностью и эгоцентричностью. Все беты в основном амбициозны, но Чимин — другой уровень. Не то чтобы Чонгук видел хотя бы еще одну другую райскую птицу помимо семьи Пак, но с уверенностью мог сказать, что энергия и желание во всем быть первым била из Чимина так сильно, что все его соперники захлебывались, даже не пытаясь вступать с ним в гонку. Университетская жизнь была для Чимина отдушиной. Делом, которому он отдавал всего себя уже третий год, и Чонгук не собирался как-либо мешать ему в этом, как и помогать абсолютно не рвался. Слишком много ответственности, а его все еще перевешивают собственные рога — ну куда ему. Чимин танцевал, пел, был ведущим на празднике приветствия первокурсников, был старостой своего потока и при этом сохранял холодность ума, не обремененный никакими из проблем альф и омег. Чонгук, в самом деле, был бесконечно им восхищен. Наверное, только такой человек и смог бы подружиться с Ким Тэхеном. И дружит до сих пор, еще и Чонгука все пытается подружить с ним. Когда Чонгук увидел этого парня в первый раз… Признаться, хвост у него задрожал прямо как у мамы, когда он с братом заставляли ее смотреть с ними ужастики по ночам. Ким Тэхен был альфой-медоедом. И этого, на самом деле, более чем достаточно, чтобы все о нем понять, как казалось Чонгуку. Медоеды были опасны, непредсказуемы, упрямы, агрессивны, практически не имели природных врагов, способных побороть их. Они территориальны, обособлены и способны загрызть хищника значительно больше себя. Что уж говорить о молодом и глупом олене Чонгуке. Он был бы такой легкой добычей для этого Тэхена — просто ужас. Но Чимин представил их друг другу без опаски, взъерошил тэхеновы волосы своей маленькой ладонью и улыбнулся так счастливо, что у Чонгука язык не повернулся сказать что-либо плохое. Хотя, — он видел это по глазам Тэхена, — тот однозначно все понял по его трясущейся руке и бегающим зрачкам. И ничего не сказал тоже, просто пожал руку в ответ, кивнул и вернулся к поддразниванию единственного в компании омеги — Хосока. Хосок тоже был хищником, но в нем Чонгук не видел никакой опасности. Фенек — мелкий хищник, предпочитающий в рационе жучков-паучков, но уж точно не оленей. Даже птица Чимина была бы слишком огромной для этой маленькой лисички. Мелкие хищники в компании более крупных травоядных — более чем приемлемо. Против Хосока Чонгуку поставить было совершенно нечего, да и не хотелось. Чон Хосок имел широкую улыбку, огромные песочного цвета уши и хвост метелкой, всегда так или иначе обвитый вокруг бедра Намджуна. Тот факт, что Хосок — омега Намджуна, а не Тэхена, поначалу заставлял Чонгука недоуменно хмуриться. Однако вскоре все встало на свои места, стоило увидеть, до чего эти двое очаровательны вместе. Наверное, это самая прекрасная пара, — конечно, после родителей, — которую Чонгук когда-либо видел. Чимин рассказал ему, что они одногодки и вместе уже чертову тучу времени, они уже даже помолвлены, Боже. По прошествии трех месяцев Хосок и Намджун все еще кажутся Чонгуку образцом гармоничных отношений. Он бы, наверное, хотел такие. С альфой, омегой или другой бетой — неважно. Просто было бы здорово иметь кого-то, с кем вот так все на двоих, всегда рядом, с кем даже говорить не нужно, чтобы тебя поняли. — О чем задумался, Гу-гу? — Тэхен склабится, мыском ботинка пиная ногу Чонгука под столом. Он отмирает, выпадая из своих мыслей и сразу же хмурится. Ну конечно, какой же день без издевок от Тэхена. А ведь Чонгук пытался дать ему шанс, хотел построить хорошие дружеские отношения. Но нет, Ким Тэхен слишком гордый и самодостаточный, чтобы пытаться быть милым с кем-либо. «Принимай меня таким или катись, Бэмби», — сказал он ему спустя две недели знакомства. Что ж, справедливо заметить, что он был задницей с кем-либо, кроме Чимина. — Да отвали ты от него уже, вот пристал-то. — Хосок фыркает, удобнее устраиваясь на коленях Намджуна и притираясь щекой о его щеку, издавая очередной неподдающийся описанию звук. Что-то среднее между урчанием и писком. Тэхен, очевидно, оскорбленный, из вредности дергает Хосока за хвост и тут же громко щелкает зубами у того перед носом, заставляя взвизгнуть и отпрянуть, едва не сваливаясь на пол. Хосок удерживается на месте только благодаря крепкой хватке Намджуна вокруг его талии, а Тэхену тут же кармически воздается рогами в плечо. Хосок, чувствуя себя отмщенным, быстро и громко фырчит, тычась Намджуну под челюсть носом, и хвостом сильнее бьет его по бедру. Чонгук снова умиленно вздыхает. — Тэхен! — Чимин, пытающийся выглядеть грозным, всегда кажется немного забавным с этими его топорщащимися перьями на голове и за ушами. Те, что обрамляют воротником его шею, почти никогда не приподнимаются вне его брачных периодов. Только в случаях, когда он взбудоражен чересчур сильно — когда ректор вручал ему награду, например. Было немного неловко. Всем, но не Чимину. Тэхен зыркает на него из-под челки и дергает верхней губой, оголяя клыки всего на секунду. Чонгук на самом деле не видел, чтобы он хоть раз всерьез оскалился на Чимина или кого-то из них. Тэхен часто оказывается втянут в разные конфликты из-за своего характера, но редко действительно с кем-то дерется, потому что все здравомыслящие студенты понимают, чем для них обернется такая драка. Так что обычно Тэхен обнажает зубы на других людей, чтобы показать свое превосходство и заставить их отступиться, но не для того, чтобы спровоцировать. Он агрессивный и немного аутсайдер, но не сумасшедший. Отлично понимает, что, если, например, та парочка львов, волк и гризли решат подраться с ним вместе, то он ни за что не выстоит против всех сразу. Чонгук считает, что этого не происходит во многом благодаря тому, что все знают, с кем Тэхен дружит. Из-за Чимина Тэхена не трогают. Из-за Тэхена не трогают Чимина. Как бы Чонгука не раздражал Тэхен, он не может не признавать, что для Чимина Тэхен и правда лучший друг. Они такие разные, но почему-то очень близки, понимают друг друга даже лучше Хосока с Намджуном. — Но а если правда, Чонгук, у тебя все в порядке? Ты ковыряешься в этом рисе уже минут десять. — Намджун спрашивает спокойно, улегшись подбородком Хосоку на плечо и зафиксировав его руками на одном месте, чтобы не извивался как обычно, а посидел спокойно в большом и теплом коконе из рук, коленей и груди. — Сонсэнним Квон считает, что мои натюрморты «плохо дышат», и я не знаю, что с этим делать. — Чонгук вздыхает, роняя голову на скрещенные на столе руки. Его рога едва не задевают сидящего напротив Тэхена, вынуждая его отшатнуться. Однако Чонгук не чувствует за собой вины. — Что вообще это должно значить? — Он бубнит это куда-то в стол, особенно и не рассчитывая, что его услышат. Но Чимин гладит его по волосам между оснований рогов и приговаривает что-то вроде «бедный маленький художник», и Чонгуку ненадолго становится немного легче. — Квон… Это тот молодой гиперактивный препод? Который тигр? — Хосок задумчиво стучит пальцем по своим губам, размышляя над этим, прежде чем продолжить свою мысль. — Говорят, он вроде не такой уж страшный. Замучает тебя по ходу семестра, но на экзамене все зачтет. Типа воспитывает так студентов, готовит к суровой реальной жизни и бла-бла-бла. Вообще за последние два года понабрали столько новых молодых преподов, что их всех даже никто и не знает толком. Они еще все приходят со своими новыми гениальными методиками, и в итоге все идет наперекосяк. Чонгук в ответ мученически стонет, вызывая у Хосока приступ его странного высокого лающего смеха, который нравится исключительно Намджуну. Чимин тоже хихикает, поддерживающе похлопывая Чонгука по плечам. — Так это все, что тебя так беспокоит? Чонгук-а, это не первый и не последний вредный препод, который ждет тебя здесь. Уж поверь нам, твоим умудренным опытом сонбэ, — Чимин смеется сильнее, когда Чонгук поднимает на него полный отчаяния взгляд и дует губы. — Да брось, я видел, как круто ты рисуешь. Уверен, скоро твои натюрморты будут так дышать, что Квон там сам задохнется от восторга. — Ты видел его рисунки? Почему ты не показал их и нам тоже, Чонгук-а? — Хосок возмущенно крутит ушами, перебирая в пальцах завязки от кофты Намджуна. — Это… Это личное, хен. Чимини-хен увидел их случайно, вообще-то. — Чонгук поджимает губы, выражая недовольство, но Чимин только пожимает плечами, тут же начиная новую беседу с Тэхеном по поводу подготовки к какому-то общему зачету. Когда обеденный перерыв заканчивается, Чонгук, попрощавшись с друзьями, идет-таки в библиотеку, до которой никак не мог добраться все три месяца учебы. Ему нужно оформить читательский билет и взять несколько книг для подготовки по истории искусства. Вначале он планировал найти нужную информацию в интернете, но сонсэнним Ли сказал, что если в рефератах не будет приведено книжных источников, то зачета можно не ждать, так что… Чонгук идет в университетскую библиотеку. Внутри библиотека встречает его огромным залом в три этажа, два из которых расположены вокруг старой массивной конструкции из ламп, декоративных кусочков витража и других элементов, свисающей с потолка в центре сквозь все три этажа. Чонгук впечатлен, но не может просто так остановиться в дверях и разглядывать все это. Но он однозначно надеется вернуться сюда позже и нарисовать это. Запечатлеть монументальность помещения, его масштаб, то, как разноцветные блики скачут по поверхностям, отражаясь от маленьких стеклышек. Чонгук проходит вперед, разглядывая ряды больших деревянных столов с шестью лампами на каждом из них. Под столами видны розетки, и Чонгук делает вывод, что как бы здесь ни пытались сохранить первозданный вид, осовременить все же пришлось. Хотя бы из соображений удобства и практичности. За поворотом справа находится стойка, отгораживающая часть помещения. За ней стоят еще несколько столов с компьютерами и копировальными машинами. Там сидят две женщины и студентка с потока Чонгука. — Здравствуйте? — Здравствуйте, чем я могу Вам помочь? — Одна из женщин поднимается, чтобы занять место по ту сторону стойки напротив Чонгука. Она устало, но вежливо улыбается ему, ожидая ответа. У нее светлые уши как у спаниеля. Гибриды собак обычно очень добры. — Я первокурсник. Могу я получить свой читательский билет? Простите, что затянул с этим и не пришел со всеми в марте. — Он виновато кланяется, но тут же выпрямляется назад, ощущая, как рога потянули его вперед. Женщина вздыхает, но кивает, обещая скоро вернуться. Другая женщина, все так же занятая чем-то с однокурсницей Чонгука, предлагает ему посидеть в общем зале или посмотреть книги, находящиеся в свободном доступе, пока он ждет. Так как им придется некоторое время поискать коробку, в которой остались читательские билеты всех, кто их еще не забрал или же потерял где-то на территории университета. Чонгук благодарит ее, после чего отходит к стеллажам с книгами и рассматривает цветные корешки, читая названия. По всей видимости, здесь в основном художественные книги и энциклопедии. Вся учебная литература располагается в архиве и выдается по требованию под роспись. Эти же книги можно выбрать по желанию, чтобы почитать здесь или так же забрать на время. Чонгук никогда не был любителем чтения. Но если что-то увлечет его, то почему бы и нет. Возможно, ему стоит попробовать прочесть что-нибудь. Никогда ведь не поздно начать. Зато он сможет похвастаться позже перед братом и родителями. Они наверняка будут удивлены, что он вообще помнит, как читать. Не зацикливаясь на чем-то конкретном, Чонгук обходит несколько стеллажей, выбирая в итоге парочку книг о зарубежных художниках. Они большие и увесистые из-за плотной глянцевой бумаги с обилием фотографий картин внутри, но Чонгук считает, что вполне способен дотащить их до общежития. Он выбирается из стеллажных коридоров как раз вовремя. Его подзывают назад к стойке и просят показать студенческий, чтобы все подтвердить. Наконец он получает свой билет и сразу же называет список необходимых для реферата пособий, а также показывает, что успел выбрать в зале. Библиотекарь с улыбкой говорит ему, что эти книги берут очень редко, и уходит, чтобы принести ему пособия. Однокурсница Чонгука выбирается из-за стойки с несколькими большими рулонами в руках и трижды кланяется второму библиотекарю, благодаря за помощь. — О, привет, это же ты обычно сидишь в начале на рисунке? Меня зовут Ли Чэрин. — Да, это я. Чон Чонгук. — Он улыбается ей, кивая. Чэрин невысокая и со светлыми волосами. У нее острые черты лица. Она явно омега, какой-то птичий гибрид, но Чонгук все еще слишком плох в том, чтобы определить, какой именно. — Я сыч, — Чэрин улыбается, сдерживая смех. И Чонгук краснеет, пойманный на своем разглядывании. — не волнуйся, ты не первый. Миленькие рожки, Чонгук. — Чэрин уходит, заставляя его смутиться еще сильнее. В добавок ко всему именно сейчас возвращается библиотекарь со стопкой пособий. И пока Чонгук расписывается за получение, его телефон начинает надрываться от входящих сообщений, что заставляет его спешно взять все свои книги в руки и пошагать на выход. Он бы не рискнул болтать по телефону прямо в библиотеке. Возможно, ему стоило сделать выводы об этом дне еще по его началу. Но последние надежды на что-то хорошее рассыпаются как и стопка в его руках, когда он со всего маху врезается в кого-то перед собой, роняя и книги, и человека. Сам он падает сверху на все безобразие, придавливая бедолагу к полу всем своим достаточно крупным телом. Несколько секунд не происходит абсолютно ничего. Никто не возмущается и не двигается. Чонгук ощущает под собой, как ровно вздымается на вдохах чужая горячая грудная клетка. Он приподнимает голову и тут же встречается взглядом с прищуренными ярко-желтыми глазами с большими круглыми зрачками, замирая. Сверху раздается смешок. Видимо, сбитый Чонгуком парень шел не один, а с другом, который теперь издевательски посмеивается, даже не пытаясь помочь кому-то из упавших подняться. Чонгук все продолжает смотреть в желтые глаза, прилагая все усилия, чтобы не уронить голову. Рога сильно тянут его вниз, но он может задеть парня под собой, если резко опуститься. Да и вообще как-то некрасиво взять и лечь на него нарочно. Сообразив, в какой позе находится, Чонгук подскакивает, часто извиняясь, и за собой вытягивает и несчастного парня, ставя его на ноги и немного отряхивая. Парень ниже него, бледнокожий и, с виду, немного старше. У него черные волосы и такие же черные круглые уши. Чонгук с облегчением узнает в нем кота, выдыхая. Слава Богу, его не угораздило уронить какого-нибудь быка или койота, например. Парень перед ним медленно моргает, все еще ничего не говоря. Он красивый, такой, что Чонгук бы обязательно позаглядывался, если бы не был в такой компрометирующей ситуации. Поэтому он только лишь приседает, принимаясь собирать разлетевшиеся книги. Он надеется, что ничего не помялось и не запачкалось. Потому что попасть в немилость библиотекарей в первый же день здесь — совсем не то, чего Чонгук бы хотел. На пособии по графике его пальцы встречаются с чужими, и он испуганно поднимает глаза, снова встречаясь с двумя желтыми глазами этого парня. Тот так внимательно смотрит на него и все еще молчит, что Чонгук начинает ощущать себя все более виноватым, из-за чего вновь принимается извиняться, заламывая брови. Когда последняя книга оказывается наверху его бумажной пирамиды в руках, он поднимается, замечая наконец и второго парня, стоявшего рядом все это время. Он тоже красивый, намного выше их обоих и, наверное, старше? Может, эти ребята старшекурсники или даже магистры. В любом случае Чонгук не хотел бы оставлять плохое впечатление о себе, поэтому снова извиняется перед ними обоими, неловко улыбаясь напоследок и вылетает из библиотеки, едва замечая, как беспрерывно звенит его телефон от входящих.