Колдовство

             Анна бежала сквозь летний лес, не обращая внимания на утренний холод, назойливых мошек и мокрую траву. Она ужасно боялась ведьмы, но только та могла помочь её горю.       — Что стряслось, девонька?       Ведьма оказалась совсем не страшной. Разве что слегка странной, но на то она и ведьма, чтоб отличаться чем-то от обычных людей.       — Сын моего дядюшки, барона Корфа, снова не дает мне жизни. Унижает меня, смеётся надо мной, — пожаловалась осмелевшая девушка. — Хочу, чтобы он прекратил! Стал, как в детстве, добрым и заботливым.       — Ясно-ясно. А наказать не хочешь ли энтого зарвавшегося барчука?       — Как это, наказать? — опешила Анна.       Ведьма оказалась совсем близко, прожигая её горящим взглядом:       — Пусть осуществится его самый сильный страх!       — Но…       Она вовсе не хотела такой судьбы Владимиру, как бы он ни издевался над ней.       — Не бойся, смерть и болезни исключим. Так как?       — Не-не знаю…       — Вот и отлично, — улыбнулась ведьма теперь совсем безумно. — Только помни, девонька, за любое колдовство надобно платить.              Анна пришла в себя уже на пороге особняка.       — Где ж ты ходишь, Аннушка, — упрекнула добродушная кухарка. — Баре уже заждались, не обедают без тебя, а ты все гуляешь.       — Давай же, Варенька, я сама отнесу графины, авось и не осерчают.       Девушка быстро опрокинула в любимый морс Владимира ведьмину настойку.       Тот ничего не заподозрил и до дна осушил бокал.       Анна с подозрением косилась на молодого офицера, не вполне понимая, чего ожидать.       — Отец, я хотел бы поговорить с вами, — он сглотнул. — И с вами, Анна, тоже.       Неужто началось?       — С радостью, Володя, — сразу же согласился дядюшка. — Перейдем в зал. И Анечка нам опосля сыграет.       Владимир промокнул салфеткой губы, и девушка не смогла оторвать взгляд от них, вечно насмешливых, кривящихся, готовых изречь колкости. Сейчас они были плотно сжаты. Он уже чего-то боялся?       Владимир галантно предложил ей руку, помогая подняться из-за стола, и Анна почувствовала раскаяние.       Зачем она это сделала? Никогда ей не были свойственны злопамятность и мстительность. Почему же ведьма переиграла её, направив обиду и страх совсем не в то русло? Надобно все немедля рассказать Владимиру, как бы ни пришлось краснеть за сиюминутную слабость. Она же потом измучается от вины и стыда!       — Владимир, можно вас на минуту, — тихо проговорила она.       Тот замер.       — Я весь ваш, Анна, но только после разговора, — так же негромко отозвался её вечный мучитель. — Это очень важно.       Он кашлянул и быстро прошёл вперед, будто чего-то испугавшись.       Её? Владимир боялся её?       Что за вздор! Нет, иначе он не пожелал бы её участия в беседе. Но почему сбежал, как ошпаренный?       Она вошла в зал вслед за опекуном.       — Дядюшка, давайте я сыграю…       Лишь бы отсрочить страшное событие…       Что могло случиться здесь? Люстра упасть на голову? Страх смерти Владимир наверняка преодолел на войне, да и было уговорено с ведьмой, что не грозит обидчику ни погибель, ни увечье.       Дядюшка уселся на диван, пригласив воспитанницу присесть рядом и раскрыл свежий журнал, а молодой человек остался стоять. Он то краснел, то бледнел. Потом вдруг дёрнулся и, будто борясь с собой, выдавливая из себя слова, промолвил:       — Отец, я прошу у вас руки Анны.       Журнал с хлопком ударился об пол, выпав из рук ошарашенного Ивана Ивановича.       А его сын оказался у её ног.       — Я лю… люблю вас… всю жизнь. Будьте моей женой!       Никогда еще Анна не испытывала столь сильного изумления. Это самый большой страх бравого офицера?       — Я не…       Его лицо перекосило, губы сложились в тонкую линию, расширились зрачки… И тут Анну озарило. Самый сильный страх молодого барона — признаться и быть отвергнутым!       Впервые ощутив власть в своих руках, крепостная актриса уже было вволю поиздевалась над «хозяином», но что-то в его потемневших глазах остановило её. Они были полны мольбы и раскаяния. Если боялся признаться… значит, было в чём признаваться. Господи, ты боже… Он любит её?       — Я не… ожидала от вас предложения, Владимир Иванович. Вы столько раз указывали мне на моё место.       — Прошу… простить меня великодушно. И занять то место, кое я буду безмерно счастлив разделить с вами. Я люблю вас. Я всегда любил вас.       Бледность сошла с его лица. И теперь он смотрел на неё ошеломлённо, но решительно. Колдовство прошло. Иван Иванович очнулся.       — Я не ожидал, Володя… Как же так.       Однако теперь сама Анна почувствовала себя под действием колдовских чар. Неужто заклятие вернулось ей обратно, как и предупреждала ведьма? Помимо воли девушка прошептала:       — Я тоже вас… всегда любила. Я согласна.       Она взяла протянутую руку и опустилась рядом со своим несостоявшимся братом перед главой семейства.       Волшебство растворилось, оставив изумлённую пару с широко раскрытыми глазами, на коленях, потерявшими дар речи.       Старый барон уже держал икону, со слезами благословляя детей.       — Анечка рождена от дворянина, — бормотал он после. — Надобно подумать, что можно сделать. Как же так…       Иван Иванович покряхтел и вышел вон, позабыв о том, что собирался послушать игру воспитанницы.       Анна не знала, как себя вести, оказавшись в немыслимой роли невесты молодого Корфа. Он помог подняться, но так и не выпустил её ладонь. Его рука обжигала.       — Желаете, я вам сыграю, Владимир Иванович?       Что она такое говорит, он же всегда ненавидел её игру.       — Да, сыграйте, пожалуйста, — глупо заулыбался он, такой широкой улыбки у него Анна отродясь не видела, разве что в далеком детстве, и вдруг спохватился. — Вот только сперва…       Владимир выбежал из зала, но почти сразу же вернулся, неся изящную фарфоровую шкатулку, из которой извлек красивое кольцо — Анна аж замерла, любуясь на богато огранённый камень. Она протянула руку, и кольцо заиграло на её пальце.       — Оно принадлежало матушке…       Она невеста Владимира Корфа!       Если это волшебство, то она согласна быть его жертвой.       Новоиспечённый жених, между тем осмелев, вдруг притянул её к себе, наклонился над задохнувшейся от волнения девушкой и прижался губами к её губам.              Анна собиралась честно рассказать счастливому жениху про колдовство, но и через несколько дней не смогла выдавить из себя невероятную правду. Она не призналась и мужу. И даже подарив ему первенца, так и не сумела открыться.       Да была ль эта правда такой уж невероятной? По сравнению с чередой событий, захлестнувших Двугорский уезд на радость сплетницам…       Та самая ведьма оказалась теткой её мужа, а сама Анна — дочерью князя Долгорукого, рождённой от тайной связи с крепостной девушкой. Дядюшка сразу же после венчания сына тоже учудил: ни с того ни с сего взял и сошёлся с ведьмой-дворянкой, укатив с ней на воды. Меж тем это было лишь началом странных происшествий, так или иначе связанных с женитьбой. Вскоре предводитель дворянства Забалуев загремел в тюрьму за двоежёнство. Однако куда скандальней оказались слухи, что в цыганском таборе был обнаружен сам Цесаревич, пустившийся в бега и чуть было не женившийся на безродной цыганке. После чего почти никого из почтенной публики не удивило, что добропорядочная мать семейства Марья Алексеевна Долгорукая была признана опасной сумасшедшей, чем и воспользовался довольный князь, отправив жену в монастырь и приведя в дом некогда крепостную возлюбленную, потерянную матушку молодой баронессы Корф…       А вы говорите, колдовство. Эка невидаль!