Эгеон

            Яна Гудмана всегда считали человеком с непростым характером. Несмотря на высокий статус в обществе и состоятельное семейное наследие, морской биолог славился частыми склоками с окружением. Привычка яростно защищать свои интересы и взгляды на жизнь зародилась в нём несколько лет назад, когда будучи ещё простым студентом, вряд ли что-то из себя представляющим на тот момент, Ян навсегда оборвал связь с семьёй. И как бы больно не было, он поклялся, что никогда не простит отца за предательство. А ведь когда-то именно отец был его вдохновителем и опорой в жизни. Расти без матери, которая умерла ещё при родах, тяжело, но папа в беде не оставлял никогда. До поры до времени.             Стоять у городского парламента и смотреть на окна серого здания с развевающимся норвежским флагом сродни нахождения не в своей тарелке. А ведь они ещё даже не встретились. Уже больше двух лет здесь трудился его отец, решая проблемы потребления энергии. Попасть к Гудману старшему в кабинет — та ещё задачка, но что только не сделаешь ради благого дела. Хотя Ян и был готов прямо сейчас отказаться от него, только бы не видеться с этим человеком, но подвести доктора Флеминга не позволяла совесть. Нужно добыть номер основателя О.И.М.А любой ценой, поэтому, неспешно докурив вторую по счёту сигарету, Ян уверенно вошёл в парламент.             Поразительно, к чему может привезти даже лёгкий стресс: парень давно забыл вкус табака, и если бы не эта ситуация, предпочёл бы не помнить ещё сто лет. «Взять номер телефона и уйти», — повторял про себя парень.             Минуя администрацию и несколько пролётов мраморной лестницы, застеленной уютным красным ковром, Ян оказался перед нужной дверью. Высокой, из чистого дерева, с посеребрённой табличкой, на которой выгравировано имя отца: «ЛЕЙВ ГУДМАН». Ян с минуту постоял у двери, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, но всё же нашёл в себе смелость и вошёл в кабинет.             Мужчина в синих слаксах и сером свитере стоял спиной у окна, держа руки в карманах. Вид его всё такой же серьёзный и собранный, спина ровная, плечи широко расправлены, а подбородок гордо вздёрнут вверх. Парень не удивился: отец никогда не позволял себе расслабиться даже на секунду.             — Это ты, — сказал Лейв, и оглянулся. — Видел, как ты вышел из автобуса. Скажи, куда делась твоя машина? Только не говори, что отобрали права за очередное превышение скорости в неположенном месте.             Ян напряжённо молчал. Он прошёл вглубь кабинета и остановился у стеклянного стеллажа с книгами. Здесь всё блестело чистотой и пахло отцовским парфюмом. Знакомый запах на мгновение унёс мысли в счастливые семейные моменты, и парень вдруг понял, что этого ему сильно не хватало. Увидеться с отцом приятнее, чем говорить с ним. Мимолётная меланхолия. Ян отогнал светлые мысли прочь, заменяя их горькой реальностью.             — Одолжил машину Эрику, сегодня его очередь закупаться продуктами.             — Всё ещё общаетесь? — спросил Гудман старший, — Не понимаю, зачем тебе этот бездомный…             — Только не начинай! — Ян раздражённо прорычал, стараясь держать себя в руках, — Мы работаем и живём вместе. Ты забыл? Или предпочитаешь строить из себя вечного незнайку?             Лейв, наконец, повернулся к сыну, и на его тонких губах появилась всё та же, знакомая Яну надменная улыбка. Он никогда не умел скрывать своих истинных чувств и эмоций, если дело не касалось рабочих моментов и политики. Сейчас Ян был в шаге от того, чтобы отказаться от затеи доктора Флеминга, встать и быстро покинуть это холодное неуютное место, чтобы не накинуться от злости на этого негодяя.             — Что ты, как я мог забыть? Это и есть та причина, по которой сын больше не желает даже разговаривать с отцом по выходным, не говоря уже о других семейных делах.             — Сын разговаривал бы с отцом, не будь тот полным кретином! — выпалил парень и присел на гостевой кожаный диванчик в углу.             Гудман-старший откровенно посмеялся над словами сына, но ничего не ответил. Кажется, ему даже понравилась эта резкость. Что сказать — весь в отца. Мужчина подошёл ближе и уселся с другого конца дивана, положив ногу на ногу.             — Слушай, я понимаю, наверно, я был к тебе несправедлив, но и ты должен понять: не все вокруг обязаны соглашаться с твоим мнением, — Лейв начал жестикулировать руками, а когда он так делал, это означало одно — нервы ни к чёрту. Объяснить жуть как хочется, и главное, чтобы правильно поняли, но Ян никогда не мог понять.             — Наверно? Ты выгнал меня на улицу и обозвал педиком! Как после этого я должен был поступить? Всё это наблюдала твоя легкомысленная любовница, её чокнутые подружки и твои коллеги! Ты унизил меня при всех!             — Во-первых, я тогда изрядно напился, а во-вторых, не каждый отец может просто так взять и принять, что его сын — гей!             — Я не намерен с тобой больше это обсуждать, — сказал уверенно, но тихо Ян.             — Тогда зачем ты пришёл? — спросил Гудман старший, отворачивая голову и не желая смотреть на сына, словно всю жизнь его стыдился.             — Мобильный номер Фрэнка Холма.             — Зачем тебе глава Атланта? — и всё же в этот раз Лейву захотелось посмотреть на сына, но с долей заинтригованности и откровенного смятения.             — Наверное, ты слышал про выброс китов в центральном заливе? Так вот, мы с Эриком хотели взять образцы тканей, чтобы изучить их, но тут появились эти… «людишки». Вооружившись автоматами, они выгнали всех и отобрали у нас образцы. Утром из Штатов прилетел Дэвид Флеминг, но от тел за это время успели избавиться, лишив нас всех работы. Мы бы хотели узнать, как нам теперь получить образцы.             — И вы решили вот так просто, позвонить генеральному директору? Надеюсь, это не твоя очередная гениальная идея? — мужчина скептически смотрел на сына, усмехаясь.             Ян закатил глаза, не ожидая другой реакции.             — Доктор Флеминг и Фрэнк Холм давние знакомые. Дэвид даже в одно время работал в Атланте. Он может поговорить с Фрэнком и, может, нас допустят до исследования. Они не имели права нас выгонять.             — В О.И.М.А есть свои учёные, они и занимаются всем этим делом. Насколько мне известно, у них есть официальное разрешение на всестороннее владение информацией по исследованию. С чего им делиться с вами, обычными биологами?             — Что значит «обычными биологами»? — Ян опешил от наглых слов отца и вмиг покраснел от ярости, — Ладно мы с Эриком…             Ты всегда считал нас неудачниками!             — Но Дэвид Флеминг! Всем известный уважаемый специалист! — продолжил после недолгой паузы Ян. — Он один сделал столько для научного мира, что всей этой бездарной кучке в белых халатах из Атланта даже не снилось!             — Хорошо-хорошо, я понял! — Лейв рассмеялся, вставая с дивана, и поправляя свитер, подошел к рабочему столу. — Честно говоря, понятия не имею, чем они там занимаются, это не моя компетенция, но уверен, что вас не допустят до этого исследования.             — Тоже думаешь, что они что-то скрывают? — спросил с любопытством Ян и поднялся вслед за отцом.             — Может, и не скрывают. Может, это у них хобби такое, загребать всё море себе в руки, — мужчина оторвал листок из блокнота и написал сыну желанный номер.             — Ты что, знаешь его номер наизусть? — смутился парень.             — Он достаточно лёгкий, к тому же мне вчера удалось с ним поговорить, точнее, передать адрес губернатора. Фрэнк Холм встречался с ним вчера за деловым ужином.             Ян взял листок с номером и задумался, всматриваясь в почти одинаковые цифры. Для чего директору О.И.М.А видеться с самим губернатором? И что Атлант так яростно пытался скрывать?             — Может, поужинаем сегодня дома? Как в старые добрые, — вдруг спросил Лейв у сына, вытягивая его из собственного омута мыслей.             — Что? — растерялся Ян, — Ты это серьёзно? Вот так просто?             — А что в этом сложного? Нам пора расставить все точки над «i», разрешить старый конфликт.             — Я думал, эти точки давно расставлены по своим местам, — Гудман-младший покосился на отца, убирая свёрнутый листок с номером во внутренний карман куртки.             — Как раз можем это выяснить, — искренне улыбнулся мужчина, — Но, надеюсь, что пока эти точки в корзинке и я смогу расставить их в правильные места.             Ян подошёл к двери кабинета, собираясь уходить, но оглянулся.             — Как знать! — воскликнул он.             — Ты не ответил на предложение.             — Обязательно подумаю и скажу! — напоследок сказал Гудман-младший и покинул кабинет отца.

***

            Воздух на улице показался настолько чистым, что Ян вдохнул полной грудью, тут же облегчённо выдыхая. Совсем не так он представлял первую встречу с отцом за последнее время, но то, что получилось, показалось неплохим вариантом. Гудман хорошо понимал, что могло быть хуже. Обычно общение напрямую зависело от настроения отца, и когда они были в хороших отношениях, Ян знал, как подстроиться в тот или иной день, чтобы не разругаться с Гудманом-старшим. Но сейчас произошло настоящее чудо.             К парламенту подъехала знакомая машина. Из чёрного электромобиля, припарковавшегося на обочине, выскочил взволнованный Эрик. Словно ошпаренный, он подбежал к другу и схватил того за плечи.             — Ну? Как всё прошло?             Ян расслабленно улыбнулся, посмотрев Эрику в глаза, находя нужную заботу и поддержку. С этим парнем он всегда ощущал себя в своей тарелке, и хотел как можно больше времени уделять ему своё внимание, но не просто как другу. Жаль только Нильсен так этого и не понял, постоянно обращаясь с Яном, словно няня с ребёнком.             — Более или менее, нормально, — выдохнул Ян, устало опуская голову на плечо друга, — Номер Холма у нас, можем ехать.

***

            Позволить себе с коллегами пятизвёздочный отель доктор Флеминг мог не всегда, и с этим не было никаких проблем, тем более в такой стране, как Норвегия. Скандинавские страны славились своими уютными гостиницами, выполненными по всем законам и правилам скандинавского стиля. Хотя встречались и исключения, как например та, в которую в этот раз заселилась команда. Четырёхзвёздочная гостиница «Radyrlia» привлекала туристов Фишберга своим стилем охотничьих угодий: всё из дерева, с мягким льющимся светом настенных встроенных ламп и оленьими рогами, в каждом номере просторная кровать, телевизор, шкаф и маленький холодильник.             Устало свесив руки, едва касающиеся пола из белого кафеля, Дэвид расслаблено лежал в ванне, наполненной тёплой водой, и в полусонном состоянии не мог не думать о том, что случилось. Впервые в жизни он ощущал такую беспомощность. Изучение морских видов и сохранение редких популяций морских млекопитающих — дело всей его жизни, а сейчас какие-то наглецы в лице О.И.М.А посмели оттолкнуть его и отнять то, что всегда было важно. Доктор Флеминг решил, что не уедет из Фишберга, пока не разберётся в этом страшном феномене. Погибли киты одной из редких пород, нельзя это просто так оставлять. В противном случае Дэвид никогда не простил бы себе равнодушие и непрофессионализм. Вспомнив своих старых знакомых, учёный полагал: последнее, что интересовало Фрэнка Холма и его людей, — это спасение животных. Атлант показал себя во всей красе, хотя остальному обществу не была известна истинная личина организации, которая постоянно обелялась прессой и правительствами. Дэвид намеревался вывести всех на чистую воду и показать, кто на самом деле друг, а кто — враг.             — Дэвид! Дэвид! — неожиданно прозвучавший голос Руби, влетевшей в номер, заставил Дэвида содрогнуться. Мужчина подскочил на ватных ногах и, схватив халат дрожащими руками, выбежал из ванны.             — Что происходит? — недоумённо спросил Флеминг, вытирая лицо махровым полотенцем.             Вслед за Руби в комнату прибежал и Дилан. Парень схватил пульт от телевизора и быстро включил свежую новостную передачу, прибавляя звук.             — Наконец-то! — воскликнул взбудораженный Одли, запрыгивая на край кровати доктора Флеминга.             Новостной выпуск с интервью Астрид Холм. Дэвид медленно опустился на край кровати, откладывая полотенце. Как давно он её не видел, а ведь Астрид даже не изменилась, выглядела так же хорошо, как несколько лет назад. Первое ощущение накатило приятное, Дэвид даже полуулыбнулся, пока женщина не заговорила. А говорила она так уверенно, что ещё немного и можно было бы поверить в правдивость слов. Но только доктора Флеминга невозможно обмануть. Сидя в студии с уверенным выражением лица, Астрид демонстрировала настоящий профессионализм, медийность её никогда не пугала, и даже наоборот, быть в центре внимания для Холм-младшей было честью.             — Итак, Астрид. Трагедия, которая на днях захватила весь научный мир, произошла здесь, в Фишберге, и на помощь поспешила Ваша организация. Скажите, удалось ли учёным Атланта выяснить причину столь трагичного случая? — как всегда тараторила ведущая Нэнси Ольсен.             — В первую очередь я бы хотела поблагодарить вас, Нэнси, что пригласили нас в свою студию. Для нас на самом деле это очень важно, ведь люди обязаны знать правду, — с театрально наигранной улыбкой начала говорить Астрид, — И мы хотим принести извинения всем, кого задела наша настойчивость в ту роковую ночь. Мы были обязаны исключить риски потери улик, поэтому пришлось срочно эвакуировать людей с берега.             Сидя в кровати, Дилан опрокинул голову и расхохотался от слов блондинки. Даже Руби не сдержала улыбки. Краткость — сестра таланта, но точно не для Астрид. Говорила она столь много, что казалось ещё чуть-чуть, — и можно потерять суть главной мысли.             — Эвакуировать, значит! — воскликнул недовольно Одли, — Так себе эвакуация!             — Касаемо изучения взятых тканей, группе наших учёных удалось выяснить, что заставило китов покинуть привычное место обитания, и каково было удивление, когда мы поняли, что обнаружили новый и очень опасный для морских млекопитающих вид бактерий.             — Неужели Атлант вновь сделал громкое открытие в биологическом мире? — восхищённо интересовалась ведущая.             — Не люблю хвастаться, но да, — Астрид самодовольно посмеялась. — К сожалению, находка не из приятных. Мы обнаружили собрата бактерии Clostridium botulinum, которая вызывает у человека тяжелое заболевание — ботулизм, больные которые погибают от паралича дыхательной мускулатуры и последующей гипоксии. Но в отличие от Clostridium botulinum, найденная нами бактерия атакует не человека, а морских обитателей. Она стремительно поражает нервную систему, заставляя мучиться в спазмах боли, что и побуждает бедное животное от безысходности выбрасываться на берег.             Доктор Флеминг приподнял брови, не веря в услышанное, ведь на правду это было мало похоже. Каждый уважающий себя учёный обязан подвергать сомнению любую находку, особенно ту, что обычно была объектом теорий заговоров. Дэвид знал, аналог Clostridium botulinum — чистой воды миф.             — Скажите, Астрид, опасна ли данная находка для человека и можно ли от неё избавить несчастных морских обитателей? — взволнованно интересовалась Нэнси Ольсен.             — Для людей не опасна, для морских животных, к сожалению, очень. Результат работы новой бактерии мы с вами уже видели, но наши учёные в данный момент активно работают над решением проблемы, и мы надеемся, что это был единичный случай выброса китов.             — Но откуда взялась эта новая бактерия? И почему раньше никто не обнаруживал её? Она искусственно создана или дремала долгие годы на дне моря?             — А нам-то как интересно! Поведайте нам эту историю! — ёрничал возмущённый Дилан, то и дело размахивая руками.             Астрид засмеялась.             — Нет, послушайте, с какой целью кому-то понадобилось создавать такую опасную бактерию? Это абсурд, она не приносит ни прибыли, ни пользы, лишь убивая животных. На данный момент наши специалисты сформировали теорию — новая бактерия аналогично своему собрату Clostridium botulinum, любит тёплую среду, а, как известно, ежегодно льды Арктики таят на три-пять сантиметров, климат стремительно меняется, следовательно, бактерия могла пробудиться в арктической тающей зоне.             Дэвид прикрыл лицо ладонью, пытаясь осознать логику сказанного блондинкой. Красноречивые слова порой мало чего стоят, особенно для людей, знающих биологическую сферу, но конфета в привлекательной обёртке всегда предпочтительней для толпы. Что бы ни сказала Астрид, люди с открытым ртом будут внимательно слушать, ничего не понимая, но веря каждому слову одетой с иголочки богатой и влиятельной в научном мире леди.             — Ну, бред же! — воскликнул Дилан. — Какая к чёрту новая бактерия, они специально придумали красивую сказку, чтобы замылить людям глаза!             — Ян сказал, что у китов из ушей шла кровь, что характерно для физических внутренних повреждений, но миру ещё не известна ни одна бактерия, вызывающая кровь из ушей, — предполагала недовольная Руби.             — Да врёт эта женщина, как пить дать! — Дилан встал с кровати и подошёл к телевизору, убавляя звук. Смысла слушать дальше команда больше не видела, они услышали всё, что хотели.             На прикроватной тумбе завибрировал телефон Дэвида. Мужчина тут же взял мобильник и, увидев имя Яна Гудмана, сразу ответил на вызов. В душе загорелась надежда.             — Слушаю.             — Доктор Флеминг, у меня хорошие новости: я получил номер телефона Фрэнка Холма. Сейчас скину его сообщением, ждите.             — Большое спасибо, Ян! Как только удастся что-то узнать, мы обязательно вас оповестим, это общее дело! — воодушевился и как ребёнок обрадовался Дэвид.             Не прошло и минуты, как доктор Флеминг получил заветный номер старого знакомого, и сейчас всё могло разрешиться либо благополучно, либо загнать учёных в ещё больший тупик. Серьёзно настроенный Дэвид, набрал номер и, услышав долгожданные гудки, затаил дыхание. Дилан и Руби подошли впритык к коллеге, с любопытством прислушиваясь к звонку.             — Фрэнк Холм слушает, — произнёс до боли знакомый голос.             Дэвид сглотнул.             — Здравствуй, Фрэнк, — ответил учёный тихим голосом, — Как поживаешь? На случай, если не узнал, это Дэвид Флеминг.             После секундной тишины в трубке зазвучала лёгкая надменная усмешка. Другого Флеминг и не ожидал.                          — Надо же, вот так сюрприз, — сказал Фрэнк, — Дай угадаю, ты сейчас в Норвегии, верно?             — Поразительная наблюдательность, — Дэвид посмеялся в ответ, — Ты, наверное, тоже, и я бы хотел с тобой встретиться. Нужно поговорить, если ты не против.             — Ох, Дэвид, ты даже не изменился, всё такой же настойчивый и бесцеремонный. Что заставило тебя позвонить? Только не говори, что эти грёбаные киты, меня уже тошнит от этой истории.             — Понимаю, как никто другой, ведь мою-то команду вообще не допустили до исследования, из-за чего приходится торчать в номере отеля, так будь добр, помоги нам понять то, чего мы не понимаем.             — Дэвид, — Фрэнк посмеялся, явно забавляясь беспомощным положением знакомого и его команды, — Ты же понимаешь, что из меня помощник так себе?             Доктор Флеминг замолчал. В мыслях пронесся лишь один вопрос: «Намекает на то, что нам не видать исследования?». Нужно как следует надавить. Дэвид не мог остаться без ничего.             — Просто назови адрес и время, — уверенно попросил учёный с надеждой в голосе.

***

            Время близилось к закату, сумерки постепенно опускались на город, а Лина как всегда задерживалась в Исследовательском центре. Не то, чтобы она провела все три часа только с дельфинами, но Пико и Флипи находились рядом, пока девушка усердно выполняла домашнее задание. В этот раз нужно закрывать долги по нескольким предметам, которые она прогуливала целый месяц. Поэтому, покормив детей и обработав их старые ранки, Лина погрузилась в учебники, напрочь позабыв о времени. Она так и просидела бы у бассейна, не случись маленького форс-мажора. Низ живота стянули неприятные спазмы лёгкой боли, и школьница вспомнила про предстоящую менструацию. Последние полгода она протекала нерегулярно, девушка вовсе перестала контролировать этот важный для организма процесс, и в этот день менструация стала настоящей неожиданностью. Лина наспех собрала рюкзак и, попрощавшись с копающимся в лаборатории Эриком, поспешила домой. Хорошо, что ей больше не придётся ночевать у отца и его злобной жены, а мысли о маме успокаивали нервы.             Всего каких-то пять остановок на ленивом последнем автобусе, и Лина оказалась в центре города, откуда могла добраться до дома за двадцать минут. К этому времени густой туман плавно застелил улицы и дороги плотным белым одеялом. Разглядеть что-то впереди было не так просто. Этот сезон подарил Фишбергу слишком много туманов. Норвежское море и земля стремительно охлаждались, а воздух оставался теплее, отчего и случалась эта романтичная эстетика. И как бы не завораживало красота, девушке становилось не по себе ночью на безлюдной дороге. Почти в одиннадцать часов вечера ударил оглушительный гром и близился очередной осенний ливень. Лина ускорила шаг, надеясь добраться до дома как можно скорее, но первые капли дождя стремительно упали на город.             «Какая я невезучая!» — подумала школьница, натягивая на голову капюшон. Легче всего пробежаться по протяжённой набережной, под козырьками ресторанов и магазинчиков, чтобы не сильно намокнуть под дождём. Пробежав пару метров, девушка застала хлопающуюся от сильного ветра дверь уже закрывшегося бара Торварда. А ведь когда-то его предупреждали, что нужно заменить эту хлипкую конструкцию, но Торвард пустил дело на самотёк. Лина задержалась, чтобы закрыть дверь и не позволить шторму разрушить единственный прибыльный бизнес пожилого Торварда. Предприняв несколько тщетных попыток захлопнуть дверь слабыми худыми руками, Лине пришлось подпереть её стулом. Лучше так, чем оставлять бар настежь открытым. Утром Торвард будет удивлён.             Девушка собралась было уходить, как вдруг со стороны залива раздался уже знакомый ей протяжный умоляющий вой. Сердце в груди замерло от волнения. Лина изумлённо оглянулась, но разглядеть что-либо не получалось. Туман и дождь сделали своё дело. Всего доля секунды на опрометчивое решение, и школьница побежала к заливу.             Ближе к бушующей воде туман рассеивался, открывая взору шокирующую картину. Одинокий маленький дельфин размером не больше четырёх метров в длину, выброшенный на каменистый берег, неуклюже дёргал телом в надежде на спасение, но лишь больше запутывался в рыболовной сетке припаркованного у причала катера. Дрожащие плавники стянуло красной сетью, малыш беспомощно кричал. Лина подскочила к детёнышу, отчаянно пытаясь ухватиться за сеть, но напуганный дельфин яростно дёргал хвостиком и плавниками. Жалобный крик животного врезался в самое сердце. Лина всхлипнула от накативших эмоций, ощутив себя абсолютно беспомощной в эту затуманенную дождливым шторм ночь.             Раз попытка. Два. Оступилась о камни. Разбитые локти. Единственная мысль в голове — «Я помогу! Обязательно помогу!». Наконец, схватилась за сетку, подняла обеими руками боковой тяжёлый плавник, распутывая дельфина. Напуганный ребёнок дёрнулся телом, отталкивая от себя девушку. Лина снова оступилась и упала спиной на камни. Всего мгновение. Волны обрушились на берег и захватили с головой. Лина захлебнулась, хватаясь руками за камни. Нехватка воздуха, а впереди ничего не видно. Почти ледяная вода не отступала, обрушиваясь на берег залива высокими обезумившими волнами снова и снова. Сил держаться больше не было. Девушка отпустила камень. Вода ударила с невероятной силой, захватывая жертву давлением, унося с берега. Страх вырвался из груди криком. Рывок телом на поверхность, Лина задержала дыхание. Удар волной. Ещё удар. Под руками что-то жёсткое и шершавое. Риф.             Девушка цеплялась под водой за кораллы, царапала руки и ноги. Безумное течение закрутило Лину на глубину, ударяя о риф головой. Острая боль расползалась по телу. Она открыла глаза. Почти чёрная вода, ничего не видно. Ещё мгновение — и острые клыки цепляются в ногу. Лина кричит от страха и боли, выпуская из лёгких кислород. Размахивает руками, задыхается. Снова рывок на поверхность, взмах руками — раз, два, три — всплывает, лихорадочно хватает кислород, что-то тянет её вниз, вгрызаясь в ногу. Полный ужаса взгляд оценивает расстояние до берега, уже не меньше десяти метров. Волны уносят всё дальше.             На поверхности среди бушующих волн мелькнуло несколько акульих плавников. Лина отчаянно закричала. Акулы кружили, готовясь насладиться лёгкой добычей. «Я умру! Я сейчас умру!» — только и думала она, ощутив, как заледеневшее тело окутало теплом. Не трудно было представить, с какой силой хлынула кровь из ноги. Здесь не за что схватиться, берег всё дальше и дальше, уже видно открытое море, а в ноге пульсирует боль. Лина взмолилась и приготовилась к смерти. Не так себе она это представляла: её погубит то, чем всегда грезила и что всегда любила. Клыкастые челюсти снова хватают за бедро, вгрызаясь в ткани, тянут на дно. Лина задержала дыхание, отчаянно дёргая конечностями, пихая свободной ногой в морду хищника. Стая атлантических сельдевых акул окружила добычу. Трёхметровые тупорылые демоны холодных вод с бездонными чёрными глазами. Но что-то не так. Внезапно акулы напуганно дёрнулись в разные стороны, уплывая прочь. Осталась лишь та, что вцепилась в бедро. Лина кричала под водой и била хищника свободной ногой, снова и снова.             Но тут гортанное рычание. Лина оглянулась, ничего не видно. Цепляясь за остатки сил, вытащила голову на поверхность, задыхаясь и захлёбываясь. Что-то пулей выскочило из воды, словно дельфин, снова скрывшись в чёрной толще. Кончик плавника выглянул наружу, почти перед лицом шокированной Лины. Дельфин? Акула? Снова прыжок. Снова незнакомое рычание. «Что это?!» — обливаясь слезами, успела спросить саму себя девушка. Акула задёргалась под водой словно обезумевшая, и боль в бедре ударила с новой силой. Лина завопила, но хищник разомкнул сильную челюсть и пулей выпрыгнул из воды. Что-то вылетело следом, хватая акулу длинными конечностями. «Это руки! Безумие, безумие, безумие!» — повторяла про себя ослабевшая и уже сдавшаяся школьница. Тело, словно умирая, расслабило мышцы, картинка перед глазами размылась, и Лина погрузилась под чёрную толщу воды. Спина прижалась к чьему-то телу.