***
Бледная кожа исчерчена полосками запекшейся крови и старых шрамов. "Пустых" мест уже практически нет. Он совсем не помнит, как к этому пришёл. Да и в принципе прошлое покрылось туманной дымкой. Он помнит то, что жил спокойной размеренной жизнью, пока его не попытались убить. Потом он узнал своего убийцу получше и понял, что влюбился. Наверное, тогда и началось... Но он только предполагает, как это произошло. Потому что даже сейчас он не знает, что им движет. Ему просто до одури хочется резать свою кожу, чтобы вновь видеть кровь, стекающую по рукам, бёдрам, животу... По любым частям его тела. Поэтому и сейчас он вновь ведёт самым обычным кухонным ножом по пока ещё свободным от порезов местам. Ничего серьёзного - он ни разу не задевал вены и тем более артерии. Это ему было неинтересно. Он не желал своей смерти. Просто кровь. Просто наслаждение. Он здоровый человек, но вид крови ему определённо безумно нравится.***
Вдох. Вишнёвая кровь струится ровными линиями по тонким рукам, вынуждая залюбоваться. Красиво. Опасно. Выдох. Конечно, он знал, что это опасно. Он знал, что может даже умереть, пойди что не так. Он знал - но всё равно продолжал это делать день за днём. Просто потому что нравится. Потому что хочется. Потому что красиво. В таком молчаливом ступоре проходит ещё где-то минута, а затем правая рука наконец тянется к бинтам. Красиво, но надо держать всё под контролем. Теперь он режет вены. Новые ощущения, новая ответственность. Только он отвечает за свою жизнь. А умереть он точно не хочет. Раньше он спокойно обходился порезами кожи. Сейчас этого уже не хватало. Боль приедалась, нужно больше. Больше боли - больше удовольствия. Больше боли - больше риска... Но кого волнует этот риск? У него всё под контролем.***
Желание боли, крови и удовольствия привело к тому, что он прямо сейчас находится только в своей домашней рубашке с расстегнутыми пуговицами, на коленях и склонив голову. А в руках у доминанта - нож. — Андрей. По телу пробегают мурашки. Предвидя следующие слова, он заранее поднимает голову и устремляет полумутный взгляд на доминанта. — Ты боишься? — Нет. — Я убиваю людей. — Да. — Но ты любишь меня. — Да. — Это было утверждение. Он облизывает пересохшие губы. Односложные ответы даются ему с трудом, несмотря на всю уверенность, с которой он говорит. Доминант приставляет нож к щеке, совсем даже не надавливая, не оставляя даже малейшего следа - он просто дразнит. Нож скользит ниже по щеке, проходит по шее, доходит до оголённых ключиц и останавливается. — Попроси меня. Он шумно выдыхает, смотря на доминанта. Своего доминанта. Тот бессовестно улыбается, показывая отсутствующие передние зубы и те самые клыки, которые так часто его кусали. Больно кусали, иногда до крови - но приносили несравненное удовольствие. — Миш, пожалуйста. Говорить было трудно из-за пересохшего горла. Доминант, однако, даже не шелохнулся. — К кому ты обращаешься? Я не расслышал. Повтори. Раздражение ударило в голову быстрой волной, заставляя напрячь голосовые связки. Будет он так легко кому-то подчиняться? Однозначно нет. Пока нет. — Как мне тебя назвать? Папочка, хозяин, господин... Какие там ещё есть варианты? Он ахает, когда чувствует порез на своей ключице. Раздражение так же быстро отступило, как и появилось. Он невольно закатывает глаза, но тут же приходится их распахнуть. Доминант шагнул в сторону от него, заводя нож за спину. Это вынуждает прикусить собственную губу до боли. Блядство. — Ты всё ещё не повторил просьбу. Давай, громко и чётко. Идёт пара секунд терпеливого молчания. Он не знает, как сказать; доминант знает, что торопить нельзя. Однако тишина прерывается судорожным вдохом и следующими за ним словами: — Пожалуйста, я тебя прошу. — О чем просишь? Ну же, скажи. В этом нет ничего трудного. — Я... Блять, прошу, приставь этот блядский нож к моему телу, оставь на мне кучу порезов и дай мне наконец кончить. Он зажмуривает глаза, хмурится, но тут же резко вдыхает воздух, чувствуя прикосновение лезвия к груди. Открывать глаза не хочется. Нож идёт дальше, по рёбрам... По животу... Он вздрагивает всем телом и сдавленно стонет, чувствуя едва ощутимое касание рядом с членом. Доминант вновь убирает лезвие. Теперь он чувствует только сладкую боль от лёгких порезов и собственную сперму где-то на животе и даже груди. Интересно, рубашка запачкалась?... — Ты слишком рано. — З-завались.... Звук расстегнувшейся ширинки... Стоп, ширинки?! Он распахивает глаза, сразу наталкиваясь на выпирающий стояк перед собой. — Вообще-то, кончил только ты. — Стой, стой, дай мне... Миш!...***