Внезапная взаимность

Tadashi’s POV * * * Придя в школу, я разделся и стал ждать своего друга. У нас недавно объявили карантин, а я живу далеко от школы, и возможности ездить к другу на встречи не было; мы видимся с ним лишь в школе, поэтому я очень и очень соскучился. Стою прямо у входа, держа в руках куртку. Хочу встретить его сразу, как только он войдёт, а то часто парни из одиннадцатого класса издеваются над ним, а со мной связываться как-то боятся; у друга не тот характер, чтобы идти в штыки. В двери в школу есть окно, через которое я наблюдаю за крупными хлопьями снега, которые равномерно покрывают уже притоптанный снег на улицах; небо тёмно-серое, с некоторыми просветами синевы; цвет его холоден, что глядя, чувствуешь, как невольно бегут мурашки по коже. Чуть вздрагиваю и закрываю глаза, стряхивая головой; думая, что так пройдёт дрожь, а ещё желая поправить чёлку. И тут вижу как, опустив голову, заходит в школу мой друг: как всегда, без шапки, руки спрятаны в карманах тёмно-зелёной куртки, а из-под густой копны волос виднеются тонкие провода наушников. Ты прошёл мимо, тупо не заметив, а я пошёл за тобой и нежно взял за предплечье. Ты резко развернулся с растерянным видом, но вскоре улыбнулся и поспешил вытащить наушники: — Хасегава! – обнял меня одной рукой за плечи. – Привет! Прости, что не заметил тебя, — твои щёки чуть порозовели, и ты склонил голову в сторону, пожав плечами. Я по-доброму усмехнулся и сказал, кивнув на друга: — Да ладно, подумаешь. Раздевайся лучше, звонок скоро. А у нас контрольная по хи-и-имии! – протянул я зловещим голосом, и мы засмеялись. Я обожаю, как ты смеёшься… Голос льётся, как весенний ручеёк под лучами солнца, ложится на слух так, как тот пушистый снег на холодную землю… Поэтому я перестаю смеяться сам, чтобы только тебя послушать, и лишь мягко улыбаюсь… * * * Уроки закончились; я стою в гардеробе, ожидая своей очереди. Когда же она подошла, я взял и свою, и куртку Рютаро сразу, чтобы потом не стоять в очереди опять. А всё потому, что контрольная по химии была другу ясна не до конца, и он остался после уроков с учителем, даже разобрать некоторые вопросы индивидуально. Ненавижу химию, а Аримуру буквально тянет на неё! Усмехаюсь своим мыслям и иду в мужской туалет – там ждать буду. Чтобы не было скучно, включил музыку… Одна, две, три песни, а Рютаро всё нет. И тут ты вваливаешься в туалет с счастливой физиономией: — Сдал! И маме позвонил: она разрешила мне пойти к тебе, да ещё и на ночь остаться, — улыбнулся друг во весь рот и стал одевать куртку. — О, отлично, — улыбнулся я, одевая куртку тоже. – Музыку покачать успеем. — Точно! А ещё я картинок скинул. — Это, несомненно, плюс, — улыбнулся тебе вновь и перекинул сумку через плечо. * * * Весь день просидели за компьютером и ночью решили погулять; ну как ночью, в десять часов. — А у тебя есть мечта, которую легко можно назвать бредовой и сумасшедшей, но всё же ты хотел бы её исполнения? – Рютаро смотрел на звёзды, которые лишь иногда были видны из-под серой массы туч. Самая бредовая мечта в моей жизни – это поцеловать тебя. Да, это не правильно, но когда мы не рядом, я безумно скучаю, когда мы вместе, я буквально летаю в облаках, всегда невзначай обнимаю тебя, говорю глупые комплименты, отрицая твоё «ты тоже». Одним словом: испытываю к тебе влечение, которое меня смущает, но в то же время подбадривает и толкает на общение с тобой. Возможно, благодаря этим моим чувствам мы вместе такое долгое время. — Нет, Таро, нету ничего такого, — хихикнул. — Странно… У всех есть, у тебя нету, — засмеялся друг и резко сел на снег по-турецки. Я что-то невольно воскликнул и возмутился: — Вставай! — Не хочу, — улыбнулся. – Давай ко мне, — опустив голову, похлопал о место рядом с собой. Подумав с минуту, сел рядом. — И что? – спросил, поворачиваясь к тебе лицом. Безумный ты, Рютаро; поэтому сейчас я даже опасаюсь твоего ответа, а может даже и боюсь его. — Ничего, просто посидим, — ты подался вбок и обнял меня. Я удивился и обнял тебя тоже. Так странно… и в голове крутится та песня, что мы написали недавно. А я ещё не говорил? Нас укрепила так же музыка: мы вместе пишем музыку, тексты, несомненно, поёт Рютаро, но я на заднем плане иногда тоже подаю голос. «Официально» записаны уже две песни. Мы даже не спешили выложить это в интернет, но когда решимся, возможно, это что-то и принесёт… — О чём думаешь? – внезапно вытягивает из своих мыслей Таро. — О наших песнях, — ответил я, чуть погладив его по плечу. Следом последовало глубокомысленное молчание, хотя в чём оно глубокомысленное? Наверное, в том, что ты не знаешь, о чём точно думаю я, а я совсем не знаю, о чём думаешь ты; однако это не делает это молчание тяжёлым и монотонным, а, наоборот, даже приятным. Однако сердце в груди почему-то тяжелеет и тяжелеет… Просидев в полной тишине минут двадцать, я вдруг подумал: а ведь я до сих пор не замёрз! Сижу на самом снегу, а не холодно. Возможно, меня согреваешь ты, или же я настолько отвлечён, что не чувствую холода. Однако вряд ли, ведь холод чувствуется всегда. — Может, домой? – спрашиваю Рютаро. — Может, — улыбнулся он и поднялся с земли. * * * Когда мы пришли домой, я удивился: все спали, и никто даже не волновался о том, где мы ходим и во сколько вообще придём. Странно… По пути мы шутили и смеялись, а сейчас прыскали от смеха, пытаясь успокоиться. — Блин, мы такими темпами сейчас всех разбудим, — повесив куртку на вешалку, Рютаро пытался закрыть сам себе рот ладонями. Посмотрев на него, я засмеялся только больше, но пытался делать это тихо; а то влетит от мамы, ведь ей завтра в шесть вставать. — Ладно, пошли, — уняв смех, хватаю друга за руку и веду в свою комнату. — А где я спать буду? – спросил Таро, забравшись с ногами на мою кровать. — У меня, если хочешь, — пожал плечами и отрешёно улыбнулся я. Рютаро счастливо улыбнулся: — Круто! Не будут кошмары сниться. Ты это произнёс с таким вдохновением, покачиваясь в стороны и смотря в потолок, что мне стало немного жутко… — Кошмары? – заинтересованно глядя тебе в глаза, чуть нахмурясь, подошёл к кровати и сел рядом. — Ну да, — посмотрел мне в глаза.— Обычно снятся. Но это же нормально, тем более в моём возрасте. Я пожал плечами. Странно… Хотя чего тут такого? Когда мне было семь лет, несколько месяцев меня преследовали сны о том, что меня убивают; в каждом сне всё было по-разному, но финал был одинаковым и неизбежным. Однако выражение глаз Аримуры меня пугало и не оставляло равнодушным. Но я решил не подминать эту тему и просто ложиться спать. * * * В кровати мы лежали спинами друг к другу, под одним одеялом, хотя раньше болтали до того момента, пока солнце не начинало вылезать из-за горизонта. А теперь наоборот: легли и, пожелав спокойной ночи друг другу, развернулись, не перекинувшись после ни словом. Часа два прошло, а я никак не могу заснуть… Тяжело вздыхаю и неожиданно для себя слышу: — Не спишь? – после этого чувствую, как Рютаро ворочается. С улыбкой, поворачиваюсь тоже. — Нет. И так пять минут… Молча, смотря друг другу в глаза. В полной темноте еле видно черты твоего лица, однако блеск в очаровательных карих глазах заметен невооружённым глазом. Какой же ты красивый… Выдыхаю воздух тебе в губы, а сердце сжимается. Так хочется поцеловать тебя, так хочется! И что со мной происходит? Я разве не той ориентации?.. Заманчивый блеск твоих глаз прячется за густыми ресницами – ты закрыл глаза. Я чуть улыбнулся и дотронулся рукой твоего бедра, ведя ей вверх. Погладил твою спину, плечо, повёл вниз по руке и переплёл наши пальцы между собой. Ты как-то судорожно вздохнул, а я, не выдержав напора в груди, коснулся твоих губ своими. Поскольку целоваться в жизни мне уже приходилось, уверенно начинаю целовать тебя, однако с опаской, ведь это с парнем, это впервые, это ещё придётся осмыслить… Ты прижался ко мне крепче, обнимая тоже, и начав так же уверенно отвечать. Немного удивляюсь, ведь я не ожидал ответного напора, однако ты же парень, поэтому я не стал возражать, и, с улыбкой завалив тебя на спину, залез сверху, начав гладить твой торс, чувствуя в ответ твои руки на своей спине. — Рютаро… — простонал я, когда ты сжал мои ягодицы в своих ладонях. — Тадаши, я люблю тебя, — на выдохе выпалил ты, прижимаясь ко мне всем телом. — Что?.. В смысле? – только и смог выдавить со стоном, поцеловав тебя в шею. — Люблю, и всё… Весь смысл… — И я люблю тебя… Давно люблю, — поцеловал тебя в губы, пытаясь успокоить, унять дрожь. Однако почувствовал, как твой твёрдый член упирается мне в пах, и, улыбнувшись, предложил попробовать нечто… неправильное. На что ты охотно согласился, однако нам обоим было страшно, и мы признавали это. Но отступать не хотелось, ведь начало этой ночи уже затянуло и заинтриговало. OWARI