Мистер(мадам) Немец.

            Я в очередной раз сидел на уроке немецкого языка и внимательно слушал учительницу. Это была именно та женщина, которая постоянно меня валила по предмету. У меня не было никогда пятерки, хоть я и отличник. Ни у кого не было. Выше четверки не было оценки.       На вид она была довольно крупной и крепкой, больше напоминала мужчину. Конечно, ее из-за этого сильно обидно обзывали, но никогда не было этого при ней. Если она услышит, то всем обычно приходил конец.       Кстати, забыл представиться. Я Миша Горшенев. Ученик средней школы в городе Санкт Петербург. Раньше, до девяностых, он назывался Ленинград. Старое название красивое, но и новое, возвращенное, ничего. Мне сейчас шестнадцать лет. Недавно исполнилось.       Мне очень больно наблюдать за своими оценками по немецкому. У меня что-то вроде синдрома отличника. Нет, родители не давят на меня и никогда не давили, я сам выбрал такой путь. Просто обидно.       Мы мало что знаем об этой учительнице, но можем единственное сказать - раньше ее ненавидели ученики. Что было дальше, точно неизвестно. И это самое страшное. Может, она маньяк? Кто знает?

***

      И вот. Этот момент настал. Я был самым смелым из класса, кто решил к ней подойти. Возможно, это была ошибка, я не знаю. Я просто стою и жду, пока она разберется с другим классом.        - Боже..., - прошептал я очень тихо, чтобы только я слышал., - Только бы все прошло нормально...       Я стою и просто шептаю себе под нос всякую дребедень. Не думаю, что это мне поможет. Я все же атеист и зря стараюсь. Хотя когда мне было страшно, я всегда начинал говорить "боже"... Обычно помогало.       Она подзывает меня к себе. Страшно... Почему я чувствую себя, будто иду на расстрел? Хотя может так и будет, я не знаю. От этой женщины всякое можно ожидать. Это ведь немка, а не любой другой учитель.        - Ну так че тебе там надо было, дистрофик малолетний?, - грубый, можно даже сказать мужской голос, раздался из класса, из самой середины, что заставил меня вздрогнуть., - Ты что-то принес или попросить о чем-то хотел?       Голос значительно смягчился, что было удивительно. Я робко подхожу к ней и опускаю голову, ибо мыслить адекватно не получается и не получится, потому что я боюсь. Я впервые так боюсь, что начинают дрожать руки.        - Анна Сергеевна, понимаете, я... Я отличник. Я понимаю, что плохо знаю ваш предмет, раз пятерки я не заслуживаю., - мой голос дрожит, а слова едва произносятся от страха, язык заплетается и не работает четко., - Не могли бы вы, пожалуйста, со мной позаниматься? Я поговорю со своими родителями и...        - Заткнись. Дальше не желаю слушать о твоих проблемах и о твоей семье я дальше не собираюсь. Я не хочу, чтобы ты тут нюни распускал и жаловался., - перебивает меня учительница и фыркает., - Я сейчас иду домой. А ты со мной., - Ее взгляд, который она меня перевела на меня, заставляет меня чувствовать дискомфорт.        - Х - хорошо, Анна Сергеевна... Но должен ли я что-то с собой брать, или все оставить в шкафчике?, - я все же решился задать этот вопрос.        - Ничего не бери с собой. У меня все есть., - голос снова был более мягким и приятным, ну не по тембру, а по интонации., - Хорошо, что ты Балунова не взял. Туп, как пень.        - Саша просто не воспринимает языки... Ему трудно очень. Он не глупый, правда., - друга защитить это святое, что я и делаю.        - Раз ты так говоришь, значит, что ты такой же тупой, как и он, и не в состоянии понимать всего простого., - эти слова немного ранили меня, но я не подал виду.       Минута сборов, и она, как и сказала, начала выходить, словно ведя меня за собой. Я медленно, аккуратно и робко иду за ней, но затем вспоминаю, что вещи - то надо оставить, поэтому ненадолго отхожу, но затем возвращаюсь и быстрым шагом иду за ней.        - Анна Сергеевна..., - я слегка подвигал плечами и немного сжался, пока говорил это, было страшно до ужаса.        - Чего тебе? Если что-то важное, то говори сразу, а не бубни всякую чепуху. Не люблю такое., - у неё за секунду менялось настроение, как будто бы...       Ээээм, я не сексист, но у меня ощущение, будто бы у неё вот эти женские дела, про которые говорила мама, успокаивая меня, когда у меня выходила четвёрка по немецкому.        - Я просто хотел сказать, что ваш предмет мне очень нравится и вы замечательный учитель., - вот, честно признаться, само вырвалось, но всё же это правда.       Понимание немецкого давалось мне хорошо, я знал все нужные правила и падежи, но не понимал, почему у меня всегда четыре. Хотя, всё же, я думаю, что сам виноват в этом.       Учительница слегка помялась и опустила глаза. Я не видел её такой ни разу вообще. Словно это был другой человек, видно, ей никто этого не говорил.        - Сейчас ты тихо заходишь в мою квартиру и не издаешь ни звука. Иначе я тебе так жизнь испорчу двойками!, - интонация снова стала такой злой, что заставило меня содрогнуться.       Мы наконец зашли. В её квартире было очень красиво и на удивление убрано. Всё было не так, как представлял я.        - Тут прекрасно... Как в сказке..., - нечаянно вырвалось у меня, из-за чего я закрываю рот рукой и опускаю глаза.       Нет, я это делал не из-за того, что боялся её мыслей о том, что я её пытаюсь задобрить комлиментами. Она сказала заходить тихо...        - А сейчас, уважаемый десятиклассник, ты слушаешь меня и делаешь то, как говорю я., - сказала она повороте она и сверкнула глазами.       Мое сердце замерло. Я боюсь что-либо сделать не так. У меня даже дыхание сперло. Я ничего не могу поделать. До той поры страшно.        - Ты будешь каждый грёбаный день ходить со мной сюда и делать то, что я велю. Иначе ты так и будешь учиться на четыре., - пригрозила та пальцем.        - Но Анна Сергеевна... Здесь нет даже намёка на пыль, на беспорядок... Я должен буду разобрать балкон? Или что-то отремонтировать?, - говорю я и слегка мнусь на месте.        - Всё куда проще, маленький дурачок., - я почему-то вспомнил фанфик, где так персонаж актив называл персонажа пассива.        - Хорошо. Я вас понял. Я всё сделаю. Всё, что попросите. Я хочу понимать ваш предмет.        - Раздевайся.       И тут я осознал её желание. Я достиг возраста сексуального согласия и теперь мог вступать в половую связь. Видимо, этого она хотела всё это время... Со мной? С таким неумелым человеком? Нет, наверное, точно не со мной... Но я не хочу этого даже!        - Б - Боже... Анна Сергеевна... Я не могу. Это ведь считается плохим...        - Как будто бы кто-то узнает. Я же ведь не говорю никому ничего о себе. Никто ничего не знает обо мне, значит, и никто не узнает об этом., - её самодовольный голос сводил меня с ума, я не мог адекватно мыслить от страха       Я не хочу этого делать. Вообще не планировал пока. И даже с ней. Даже ради оценки. Я не хочу этого делать!        - Анна Сергеевна! Я правда не могу! Это против закона и против правил!, - нервно вскрикнул я.        - Маленький глупыш., - она легонько стукнула меня по носу., - Ты же знаешь, что будет, если не будешь слушаться.       Теперь я всё понял. И так просто я от этого не смогу отделаться. Во что я влип? Во что я попал?        - Х - хорошо... Но я не умею даже..., - стыдливо опускаю глаза я.        - Это даже неважно. Каждый это умеет. Стоит лишь развить это в себе., - Анна Сергеевна начала расстегивать на мне рубашку.       Я тяжело вздохнул, понимая, чего мне будет стоить пятёрка по немецкому, и влился в это всё. Я медленными действиями раздевал её, словно смакуя этим всем.       Каждая пуговичка рубашки легко расстегивалась. Это облегчало ситуацию. Я положил руку на бедро учительницы и нервно сглотнул, а затем начал стягивать с неё юбку, иногда цепляя пальцами. Это заставляло её тело подрагивать.       Я не замечал, что делали с моей одеждой, я был сосредоточен на ней. Когда я снял с неё нижнюю часть одежды, решил приступить к сстягиванию колготок, что немке доставляло удовольствие. У меня были тонкие пальцы, которые мягко касались её, на удивление, гладких ног и проводили по ним. Это заставляло её подрагивать.       Я мало, что знаю о ней, поэтому уже привык называть её "она", не могу подобрать других слов. Даже никаких прозвищ. Вообще никаких. Все мы знаем, что будет ведь.       На Анне оставалось лишь бельё. Моё же тело было полностью голым. Вот до такого, чтобы снимать лифчики и трусы у меня не доходило. Да я даже с девочками ещё не гулял, не то, что трусы снимал.       Робкими движениями я снял с преподавательницы кружевные трусики, прикрывающие голый лобок. Видимо, она приготовилась. Блин, было трудно туда смотреть, банально даже не могу.       Следом я своими тонкими пальцами стянул не менее красивый верхний предмет одежды, которые многие называют бюстгальтером. Если честно, в душе не ебу, в чем разница между лифчиком и бюстгальтером. Толку один предмет по-разному называть не вижу.       Тут меня осенило, что я видел трахач родителей. Конечно, не особо хорошо было всё видно в замочную скважину, но хотя бы что-то.       Я нежными и медленными действиями коснулся своим членом её клитора. В следующие секунды наши тела слились, когда я повалил её на диван. Это было впервые, поэтому я мало, что знал. Было всё так же до смерти противно, но что поделать? На моём лице выражалось это недовольство, что заметила училка.        - Ну - ка лицо попроще. А то точно не исправишь на пять., - та хмыкнула и прищурилась.       Я сменил выражение лица на более воодушевленное, вдохновленное что ли.       Дальше так валяться не было смысла и я начал пытаться что-то делать. Я хотел сбежать, но понимал, что бесполезно. Меня буквально принуждали за хорошие оценки.       Само собой, всё вышло. Вышло именно так, как хотела она. Если бы хотел я, я бы уже давно сидел дома и не выходил из комнаты.       Если вкратце описывать, её стоны были так себе, не таким я представлял свой первый раз, хоть и по принуждению. Это скорее было пробной версией.        - Как я ранее говорила, ты будешь приходить со мной сюда каждый день. И мы будем это повторять., - Анна Сергеевна гордо подняла голову и ухмыльнулась.       Я быстро оделся и убежал домой, сгорая от стыда. По дороге я заплакал. Мне было больно, но морально, и обидно. Я никогда не чувствовал себя так униженно.       Придя домой, я лёг на кровать и начал смотреть в потолок, продолжая лить слезы. Мама не заходила в мою комнату. Понимала, что во время моих истерик всё бесполезно.       И так прошло время до утра. Я даже не спал. Снова надо было идти в школу.       Снова всё то же самое. Пришёл с этой женщиной к ней домой, мы потрахались... И знаете, я даже не мог войти во вкус. Я не хотел этого делать вообще. Это было не по моему желанию.       Мне противно от мысли, что я это делаю ради какой-то пятёрки, но я ведь хочу быть отличником. Я люблю не себя. Я люблю того себя с идеальными отметками в школе...