Я знаю о Сидни

У него в руках произведение искусства. Глаза щиплет от пота, дыма, потекшего грима. Поэтому он рыдает как младенец. Рыдает и занимается любовью со своей гитарой, со зрителями, со своим собственным сознанием. Экономические трактаты истончаются под гнетом рок-н-рольной эйфории и растворяются до момента следующего просветления. Труды Шумпетера, Сэя и Мак-Куллоха разъедает коньяк. Тело одето в грязные одежды. Босые ноги никого не заботят. Четверть часа назад он обмочил туфли, но теперь все решат, что это новая фишка великого Джонни Фунта, и завтра они снимут свою обувь и испортят каменные дорожки своей кровью, смешанной с кислотой и прочей наркотической дрянью. Девушки кричат, визжат и хрипят его имя. Джонни, о, Джонни!!! Фунту это лестно. Он еще помнит, что «Джонни» - имя нарицательное для джанковых поклонников Берроуза. Даешь миру больше таких Джонни! Каждому богатенькому папеньке по своему милому Джонни, и в законодательстве не будет проволочек. Сегодня его тоже хочет один папочка. Сегодня Фунт чувствует себя в опасности. Его так и подмывает крикнуть со сцены что-то вроде хулиганского: «Живым не дамся, изверги!» Может тогда до Арчи дойдет. Арчи пришел один. За его спиной, затянутой в черный плащ, дрыгаются обезьянки. Безукоризненно белый воротничок сурового Арчи светит так, что Джонни проливает еще одну порцию слез по этому жестокому, несправедливому миру. Арчи неподвижен, но никто из разбушевавшихся поклонников не смеет его задеть даже пальцем. Вокруг него образовывается небольшой круг пустого пространства. Джонни почти видит, как от фигуры верного помощника его отчима расходятся волны мистического черного тумана. Арчи, друг мой, тебе бы в отпуск, и желательно прямо сейчас, а то ты можешь весь закончиться. Но нет, верный пес Ленни держит нос по ветру. Не сводит с жертвы темных глаз. Скоро Джонни замечает, что слишком сильно выкладыватся. Будто специально старается для своего дядюшки. Голос звенит от напряжения, воздух превращается в кисель, и тело знобит и ломает. Мир вдруг сходится на одном белом воротничке, и Джонни почти счастлив, когда композиция простанывает свой последний аккорд. Джонни медленно покидает сцену. Салон автомобиля вдруг напоминает о детстве. И Джонни разыгрывает любимую карту. Он начинает рыдать: - Увозишь меня, о, безжалостный! Отнимаешь мою свободу! Знаешь ведь, лишь тебе одному не могу противиться! Но знай, за мной придут другие! Арчи хмыкает. Сегодня он за рулем, а Джонни на пассажирском сидении. - Надеюсь, не проблюешься в салоне? – участливо интересуется Арчи, краем глаза следя за тем, как парень размазывает по лицу несуществующие сопли. – Опять всякой дряни набрался. - Обижаешь. И вообще, мне можно. У меня может, депрессия. Ты скажи, зачем приперся? Соскучился? Арчи кривится. Машина тормозит на повороте. - Ну, и? – говорит Джонни после паузы. – Что старику нужно на этот раз? Если ты уже не в состоянии его удовлетворить, то это не мои проблемы. - Следи за языком. - Ты какой-то смурной. Даже играть не интересно. Опять пукалка за поясом вместо нормального ствола? М-да…постарел ты, дядя. - Меня закрывают, – вдруг сообщает Арчи. - На сколько? – реагирует Джонни. - На четверку. Джонни заливается музыкальным свистом. - Ужас просто, – выдает он. – Ну, писать не обещаю. Но если потребуется заточка в пироге, ты обращайся, я, может, помогу. Арчи тихо ругается, и это безмерно радует его своенравного пассажира. - Вряд ли тебе, конечно, там будет уютно. Ты ж у нас принципиальный натурал, и все такое… - вздыхает парень. Машина останавливается. Арчи поворачивает голову: - Когда я выйду, - начинает он, - обещай мне, что я не увижу, что ты превратился в еще одно обдолбанное чмо. - Не увидишь, – Джонни начинает двусмысленно ухмыляться. – Это все, что ты хочешь? Пожурить на прощание? Джонни поджимает свои босые, чересчур длинные ноги, поворачивается корпусом и делает вид, что пытается приблизиться на непозволительное расстояние к водителю. Арчи привычно отталкивает его. Морщит нос, когда ловит пьяное дыхание музыканта. - Ну, на прощание, - шепчет Джонни, повторяя попытку. Лицо его расколото кривой болезненной ухмылкой. Арчи говорит: - Прекрати балаган. Говорит так, как говорил лишь однажды: Прекрати немедленно. Убери. Свои. Руки. Сопляк. - Ты совсем не изменился, – грустно констатирует Джонни. И только потом замечает, что машина сделала круг, и теперь они снова стоят у парка. Джонни слышит ударные. И чует алкоголь. Арчи не сводит с него глаз. И Джонни делается немного неловко. - Держи хвост пистолетом, Арч. - Да. - Вы так и не нашли того говнюка, который вас сдает? - Нет. - Представляю, что ты с ним сделаешь, когда найдете. Вот будет потешно. Арчи молчит. Он уже давным-давно сказал то, что хотел. Больше он ничего не может сделать. Когда Джонни бредет обратно по каменной дорожке, он думает о Сидни Шоу. И думает, что это действительно обещает быть потешным. Только придется подождать четыре года. Сегодня Джонни уверен, что выполнит данное Арчи обещание.