Душа легче железа

Ино падает, заключённая в чужие объятья, гордая и прекрасная. Последнее, что Монгольфьер помнит перед тем, как она рухнула в злую и зябкую зыбь Кошмара — пытливый золотой взгляд. Жестокая справедливость для отступника: в прозрачных глазах Младшего Монгольфьер видит глаза некогда ему порученной. Но не одним лишь взглядом маленький брат подобен одной из Сестёр, лишённых покоя. Переливы цвета под прозрачной кожей. Беззащитная хрупкость обнаженного тела. Обнажённого Раю, и быть может, так — правильно. Но не значит ли это, что неправильные — они, обросшие железом, каждый миг существования ощущающие, как Цвет выжигает внутренности, словно стремясь оставить от них один только металлический каркас? Маленький брат — особенный. Монгольфьер не хочет, чтобы тело его обрастало железом. Он хочет к нему прикоснуться. Ощутить подушечками человеческих пальцев крохотные капли Цвета, испаряющиеся в стылой серости Рая. Монгольфьер перестаёт понимать, как мир, где пляшет Янтарь и клубится Серебро, где бьётся Пурпур и гадает Сирень, где страдает Лазурь и терпит Изумруд, где течёт самоубийственная нежность Золота, можно разъять по бесцветным законам Кошмара. Разве не рвутся сами Братья наверх из его пустошей? Смиряя себя голодом и молитвами, неспособные вознестись, но в силах карабкаться, неся на себя тяжелеющие с каждым вдохом вериги изуродованных тел? Монгольфьер думает о непозволительном. Он пытается вспомнить, были ли когда-то внутри бесформенного кома опутанного канатами брезента у него ноги. Орион открывает глаза и встречает золотой пытливый взгляд Младшего. Он готов перед ним отвечать.