26
Несколько раз Мирабель теряла сознание. А когда открывала глаза она находила себя на руках Луизы или дяди Бруно, всякий такой раз, по пробуждению сталкивалась с их глазами взволнованными и до жути тревожными. Всякий такой раз ей хотелось успокоить их, сказать, что все хорошо и она в порядке. Но тело все еще тяжелое, водой налитое, горло сковывает немота, и сказать то она ничего не может кроме страшных хрипов. Единственное, что она понимала—все они куда-то шли. С каждым шагом отдалялись от родного когда-то места, места где было столько боли и обид, места которое все они будут вспоминать лишь с тоской и горечью. Места, которое должно было быть домом. Но таковым не стало. Дом—это что-то нежное, словно мягкий плед. Это ласковые лучи солнца, умиротворяющее пение птиц и бескрайнее чистое небо. Дом—это звон голосов и смеха, счастливые лица и тепло разливающееся в груди. А не пустота пожирающая органы и тело. Это не вакуум, что словно тюрьма окружает тебя, отдаляя ото всех. И через этот вакуум ты слышишь все приглушенно, видишь мир смазанным пятном. Дом—это не место, а люди. Но сам дом тоже было бы неплохо приобрести, конечно же, куда без него. Но с любимыми людьми это легче. Верно? Мирабель слышит тихие голоса, ощущает нежное касание холодной руки ко лбу, прежде чем вновь потерять сознание. Чтож, видно это представление слишком ее измотало. Что было довольно неожиданным фактом.***
Было тепло и как-то очень легко. Мирабель жмурится, а после медленно открывает глаза. Потолок…мозг бьет осознанием. Правда не сразу, через какое-то время. Девушка переводит взгляд дальше, стены увешанные натюрмортами, старенький комод, кровать на которой она лежит тоже старенькая, но аккуратная. Мирабель моргает. Разве не были они в лесу? И где остальные? Мирабель резко вскакивает, голова тут же кружится, размывая картинку. Ей бы вскочить и оглядеть все получше, позвать остальных. На мгновение Мирабель охватывает паника. Ничего же не случилось? —Тише-тише, моя дорогая, —ее ловят в осторожные знакомые объятья, —ты и остальные в безопасности. Все хорошо. Ее усаживают обратно на постель, прикрывают ноги пледом. И тут же, словно чувствуя то, что она наконец очнулась дверь открывается. —Мами! — на нее обрушается маленькое хрупкое тельце Антонио. Он цепляется за нее настолько крепко, что кажется не отцепить. —Ты обещала, нас не пугать так! А сама?! Мирабель поглаживает его по голове, в груди у нее растет комок сожаления и стыда. В дверном проеме она замечает Луизу и Бруно, чисто одетых и причесанных, словно и не было тех дней путешествия, а рядом пожилую женщину в темно-синем платье с заплатками, на носу у нее были небольшие симпатичные очки, что придавали ее лицу большей добродушности. —У вас такой чудесный сынок, не отходил от вас все несколько дней, —говорит она, мягким тоном. Мирабель уже очарована этой старушкой. Но подождите…несколько дней? Видно на ее лице отразилось замешательство, поскольку старушка добавляет: — Давайте поговорим после того, как покушаем. А то на голодный желудок важные дела не делаются, а разговоры не ведутся. Луиза застенчиво улыбается, подходя к Мирабель. Антонио же успел успокоиться и осторожно расцепить объятья, сползая рядом на кровать. Сестра протягивает руку, помогая подняться. Ах, ноги дрожали и ходили ходуном, словно у марионетки. Мирабель морщится. —Сестренка, я так рада, что ты в порядке. По щеке Луизы скатывается слеза. Мирабель вдвойне стыдно и невыносимо от мысли, что эти несколько дней она принесла им столько страданий. Девушка переводит взгляд на Бруно. Его лицо было нежным, но складки у глаз выдавали все беспокойство, а руки теребящие край зеленого пончо, выдавали нервозность. Они проходят по небольшому коридорчику, прежде чем оказаться в маленькой, но уютной кухоньки. В воздухе витал запах чего-то пряного и жареного. У Мирабель заурчало в животе. Ее осторожно усадили за стол, поправив подол юбки. Перед ней ставят большую тарелку с картофелем и мясом, и это выглядело так аппетитно, что во рту начала скапливаться слюна. Она была настолько голодна, что могла бы съесть целого оленя! —Приятного аппетита, дорогие гости, —произнесла женщина. Они приступили к еде. Чуть позже, когда все поели оказалось даму звали Фридерикой, а оказались они здесь довольно тривиально и просто. Когда Мирабель потеряла сознание в последний раз Бруно, Луиза и Антонио подходили к соседнему городу, а там у самых ворот они повстречали Фридерику, которая видя их измученный вид сжалилась над путниками и приютила в своем небольшом домике. —Я не могла этого не сделать, совесть мне бы не простила столь греховного поступка, —говорит она.—Я не знаю отчего именно вы бежали, но вижу, что люди вы хорошие. А поэтому и доброе дело делать было намного легче и спокойнее. Да и честно говоря, в этих местах очень редко встретишь различных проходимцев с недобрыми намерениями. —Мы вам очень благодарны, сеньорита, за помощь, —хрипло говорит Мирабель, чуть наклоняя голову. Фридерика лишь улыбается, поднося кружку чая к губам. Тень поглаживает девушку по голове. Мирабель не может не улыбнуться в ответ.27
Городок был мирным, люди были приветливы, улицы полны ярких душистых цветов. Чем-то он был похож на Энканто, но здесь не ощущалось той удушающей атмосферы безнадежности и одиночества. Здесь не было людей с волшебными дарами, из-за чего дышать было намного легче. Все они быстро влились в жизнь городка. Даже смогли устроиться на работу, конечно же, не без помощи сеньориты Фридерики. Бруно помогал в строительстве домов и ремонте, Луиза устроилась в оранжерее и ухаживала за цветами, а сама Мирабель шила в ателье. Антонио же постоянно находился рядом с ней, как собственно говоря и Тень. Они ни на шаг не отходили от нее, словно переживая, что она действительно может раствориться. Жизнь шла своим чередом, пока время не подошло к моменту прощания. Риоль был замечательным городом, с такими же прекрасными людьми, но тот факт, что они находились рядом с Энканто волновал и тревожил. От Энканто хотелось бежать как можно дальше, сверкая пятками. От него хотелось пересечь море, чтобы только не вспоминать. Все они накопили достаточно денег, чтобы отправиться дальше. И теперь стоя с небольшими сумками у окраины города, окруженные жителями, никто из них не мог сдержать слез. Фридерика обняла каждого, вручив корзину со фруктами и булочками. —Я очень рада, что тогда встретила вас. Вы напомнили мне моих детей, —женщина сморгнула слезы. —Надеюсь вы доберетесь до места назначения в целостности и сохранности. И не забывайте старушку Фридерику, обязательно пишите! Мирабель обнимает ее, руки ее дрожа от волнения и переизбытка счастливых и грустных эмоций одновременно. Они все кланяются на прощанье, словно актеры из цирка и удаляются под прощальные крики горожан. Впереди у них распростерлось глубокое синее море. Оно нежно пело голосом невидимых сирен и обдавало их всех морским бризом. Мирабель вдыхает полной грудью. Путь все еще продолжается. И жизнь продолжается тоже.