Half a year ago

17.03.1972 — 24.07.2010 «Живой тебя представить так легко, что в смерть твою поверить невозможно». Стоя у влажной земли, я вновь и вновь вспоминал лицо той, которая покоится под моими ногами в гробу. Больше ничего не сможет потревожить её аккуратные черты лица, ветер не подхватит кофейные кудри. Глаза, цвета молодой травы, больше никогда не заплачут, в них больше не увидеть солнечных лучей. Она мертва, лежит под холодной землёй, одолеваемая лишь тихим шорохом сверху. Её лицо всегда будет встречать рассвет, яркие рассеивающиеся лучи в пушистых облаках — вечные спутники моей погибшей любви. — Мы так много не успели сделать вместе, — горькие слёзы катились из глаз на могильный камень с дорогим сердцу именем — Аллин Батлер. Она не хотела выходить замуж, столько лет отмахивалась и вот, смерть услышала эти молитвы и забрала с собой. Оплакивая любовь всей жизни, я снова и снова прокручивал в голове нашу первую встречу, всё вернулось туда, с чего и началась эта история. Канун Рождества, 1999 год Мне было шестнадцать, малец, возомнивший себя взрослым мужчиной. Так оно казалось в тот момент и, скорее всего, именно поэтому я и влюбился в ту женщину, появившуюся в жизни неожиданно и трагично. Ей не было и тридцати, в чертах лица угадывались восточные корни, а смуглая кожа смело контрастировала с белоснежным зимним пейзажем. Хлопья снега медленно падали на её порозовевшие щёки, запутывались в волосах и мгновенно таяли. Я запомнил её необычный смех, такой заливистый и по-детски забавный своей простотой. Она всегда смеялась так, будто ничего в этом мире не могло навредить ей, словно ничего не случится. В нашу первую встречу Аллин выглядела сказочно: уложенные кудри с переливом блестящих снежинок, тонкие губы, прячущиеся под меховым воротником короткой шубы, большие, словно кукольные глаза. Она была прекрасной и печальной женщиной, которая искала успокоение в общении, которая похоронила своего мужа в безжизненной земле. — Джеймс, подойди, — подозвала мать, стоящая немного поодаль от чудесной незнакомки. — Познакомься, это моя давняя подруга — Аллин, — она улыбнулась, и на миг я забыл, как правильно дышать. Ровный ряд зубов из-под тонких губ казался невероятной картиной. — Джеймс — мой старший сын, я рассказывала тебе о нём. Мех белоснежной шубы прилипал к губам, когда она говорила. И каждое движение длинных пальцев отдавалось в душе блаженством. — Приятно познакомиться, — ровный голос, нисколько не потревоженный холодом, обжигал своей мелодичностью. — Твоя мама говорила, что ты хорошо разбираешься в архитектуре, это действительно так? Мне не помешала бы твоя помощь, — эти слова были сказаны второпях, несерьёзно. Женщина была немного выше меня самого и смотрела с некой жалобностью. Так смотрят на детей, но я не считал себя таковым, и именно поэтому решил во что бы то ни стало доказать ей это. Аллин не выглядела опечаленной из-за смерти мужа, скорее наоборот, она знала, что это случится и ждала момента освободиться от гнета властного супруга. Уильяма не знал только ленивый, и все понимали, что дни его на земле скоротечны. Он умер неожиданно и быстро, в объятиях проститутки, от передозировки кокаина. Врачи констатировали остановку сердца. — Я приобрела небольшой участок, хотелось бы иметь свой маленький дом, — она достала из упаковки тонкую сигарету и небрежно подожгла её спичкой, указывая куда-то вдаль. Густой табачный дым тут же заполонил небольшое расстояние вокруг, нервируя нервную систему сладковатым ароматом табака. — Сможешь? Я заранее знал, что не смогу, но отчётливо произнёс «да», наплевав на разумность собственных действий. Если это возможность для встреч, побыть наедине хоть немного, то я не мог не воспользоваться ею. Проект занял достаточно много времени, но Аллин терпеливо ждала, какое-то время гостя на первом этаже с сыном. Таир был сказочным малышом, перенявшим всё лучшее от матери, включая спокойный характер. Мы стали достаточно близки для того, чтобы ходить вместе в школу, обедать в школьной столовой за одним столиком и играть в приставку. Аллин была рада, а я старался делать для этого всё возможное. Мы встречались с миссис Батлер каждый день, за ужином, и на протяжении всего этого времени меня не покидала одна навязчивая мысль — могу ли я рассчитывать на взаимность её чувств? Сможет ли такая женщина полюбить обычного старшеклассника? Я не мог сдержать поток воображения, даже её неминуемое исчезновение будоражило во мне невиданные ощущения внутри. — Лучше расположить окна с этой стороны, учитывая расположение участка, относительно солнца, — прошло больше месяца, прежде чем я представил Аллин готовый проект нашего будущего дома. Я продумал всё, до мелочей. — Здесь остаётся немного места, можно расположить сад с невысокими деревьями или кустарниками, тогда отпадёт необходимость в заборах. Главное окно, выходящее на задний двор, можно будет сделать выше за счёт зелёных насаждений. В теории дом выглядел стерильным и идеализированным, и на миг показалось, что Батлер лишь рассмеётся и скажет, что это была лишь шутка и никакой проект ей вовсе не нужен, особенно, от неумелого мальчишки, совершенно не смыслящего в подобных делах. Но вместо этого она внимательно слушала, даже не перебивала, как обычно, за столом. — Откуда ты всё это знаешь? — удивлённо поинтересовалась женщина, тщательно изучая бумаги. Всё вымерено до сантиметра с хирургической точностью. Пришлось много времени проводить за бумагами отца, изучая всё досконально. Ничего нельзя было упустить. — Я частенько бывал у отца в кабинете, он и научил делать расчёты, — отчасти это было правдой. До определённого момента меня совершенно не интересовала архитектура, как и то, чем занимается отец. Но всё изменилось и теперь, кажется, я понял, в чём хорош. — Тодд хорошо постарался, — прокомментировала она, наблюдая за матерью, — однажды ты построишь собственную архитектурную империю. Нельзя сказать наверняка, была ли она уверена в своих словах, или попросту лукавила, но именно после этих слов я поверил в себя, делая упор именно на архитектуру. Это перестало быть просто хобби, отныне жизнь была предопределена. С началом весны, как только сошёл снег, началось строительство, продлившееся до самой поздней осени. Жёлтая листва опадала на тротуар, у многочисленных коробок. Сменялось всё: времена года, погода за окном, даже жизнь сменялась поколениями, а моя любовь лишь крепла в сердце. Больше полугода я жил бок о бок со своей тайной фантазией. — Очень мило с твоей стороны помочь Аллин с переездом, — мама выгрузила последнюю коробку из машины и осмотрелась вокруг. Район был достаточно спокойным, поэтому переживать было не о чем. — Джеймс, правда, постарался на славу, — воодушевление в голосе Батлер сопровождалось странными замечаниями в адрес нерадивых грузчиков, оставивших диван посреди будущей гостиной. — Если бы ни он, этого дома бы не было, правда, удивительно? Твой сын ужасно талантливый, не позволяй ему убить этот талант на корню. Аллин повернулась в мою сторону и странно улыбнулась. В глазах заблестели искорки каких-то странных желаний, а по телу растеклось тепло. Под прицелом светлых глаз Аллин было не по себе от собственной фантазии, что я обладаю ею всей, без остатка. — Двух архитекторов наша семья не переживёт, — уголки губ мамы поползли наверх, она потрепала меня по голове и, удостоверившись, что все вещи подруги оказались на месте, поспешно вышла на улицу. — Мне уже пора, вы справитесь сами? — мы в унисон кивнули. — Джеймс, будь дома не позже десяти, хорошо? — Спасибо, что помогла, Лили, — женщины обнялись. — Я отвезу его, как только мы закончим. Мы остались наедине. Аллин мигом уселась на накрытый плёнкой диван. Покачивая ногой в такт музыке из приёмника, она внимательно следила за мной. Это чувствовалось на подкорке. — Я вижу, как ты смотрел на меня всё это время, — начала она, отчего небольшая коробка упала из рук, с лязгом разбивая свое содержимое. — Я нравлюсь тебе, Джеймс? — имя она произнесла медленно и со странным акцентом, который невозможно было разобрать. Что можно было ответить на подобное заявление, не было идей, но женщина не отрывала зрительного контакта. Неожиданно, она сняла длинное пальто, которое тут же показало подтянутое тело в красном белье. Кружевной бюстгальтер еле прикрывал возбуждённые от холода соски, по животу пробежала дрожь, и Батлер нервно заёрзала по дивану. — Мы оба этого хотим, зачем все эти запреты? — прошептала она, будто кто-то мог подслушать этот дерзкий разговор. Всё казалось сном, и именно поэтому я остановился перед ней, подписываясь на это. Мы стояли напротив друг друга, снедаемые диким желанием, рождённым где-то в глубине осиротевших душ. Каждый чувствовал то, чего каждому не хватало; но не было в нашей связи ни стыда, ни порочности. Каждый сантиметр тела Аллин просил лишь об одном — почувствовать тепло мужчины внутри себя, наполниться этой страстью и заживо сгореть. Первый поцелуй был неосторожным и неумелым, но она знала, что позволит юным губам исследовать своё разгорячённое тело вдоль и поперёк. Я целовал её долго, не решаясь на большее, но нежная ладонь, бережно дотронувшаяся до эрегированного члена, снесла все предрассудки. Она позволяла этому случиться. Кожа, обжигающая своим соседством, источала аромат свежих фруктов, шёлковые волосы упали на смуглые плечи, покрывая маленькую грудь волнами. Она не переставала целовать страстно и нетерпеливо, постепенно мы слились в один неспешный ритм. От долгих поцелуев перехватывало дыхание и Аллин, отстраняясь, ловила мой взгляд на тонкой ниточке слюны, разделяющей нас. Девушка глубоко дышала, ловя прохладный воздух, обжигая лёгкие страстью. — Я хочу заняться с тобой сексом, — на одном дыхании выпалила она, переходя на поцелуи в шею, отчего член в плотных штанах давил на живот. — Сейчас. Она пододвинулась ещё ближе, бедром давя на пенис сильнее, а затем неловко усмехнулась своей маленькой победе. Чёрт! В один момент на её теле остались лишь трусики, последний уровень, который падёт так скоро. Аллин осторожными движениями принялась за взмокшую от перенапряжения футболку, обводя пальцами грудь, пресс, царапая его ногтями, глубоко вздыхая. Яркий аромат персика давил на лёгкие, но невесомые касания острых ногтей пробуждали внутри самые низменные фантазии. Голова кружилась от непонимания происходящего, всё казалось нереальным, поэтому наслаждение было таким будоражащим. Подцепив пальцем резинку трусов, она потянула и отпустила её, отчего звук пронёсся по большому холлу, приводя в себя. — Чего бы тебе хотелось? — шёпот Батлер ласкал слух, а зацелованные губы не отпускали внимание. Она одним быстрым движением расстегнула ширинку брюк, доставая член. В её холодных руках горячий орган тут же напрягся от перепада температур, но постепенно и это чувство улетучилось. Опустившись передо мной на колени, она легко обхватила член губами, не спешила, изучала. По телу растеклось внутреннее тепло, оно обездвиживало и полностью поглотило. Я запрокинул голову и прикрыл глаза. Кусая пальцы, я полностью растворялся в этом ощущении её теплых губ и моей разгорячённости. Глубоко вздыхая, старался не стонать, но звуки предательски слетали с губ, эхом разносясь по дому. — Остановись, — в беспамятстве шептал в надежде прекратить этот сон, слишком долгий, чтобы не поверить в его реальность. — Прошу, — под ладонью тут же оказывалась мягкая шевелюра. Это точно не сон. — Что случилось? — с прищуром поинтересовалась та, работая рукой, наблюдая, как я с нетерпением накручиваю ее волосы на руку. Ещё немного, и на грудь Аллин брызнула струя спермы. Громкий стон облегчения развеселил женщину. — Вот и всё, — без доли интереса она прошла к раковине в ванной, смывая с тела липкую жидкость. — Это твой первый минет? — Да, — не узнав собственный голос, ответил, поспешно одеваясь. — Не переживай, ты хорошо справился со своей ролью, — строгий голос Аллин, будто в школе. — Отдохни, а потом я завезу тебя домой. В горле тут же образовался ком. Если не сейчас, то никогда. — Я могу, — зависнув перед ней, рука сама собой потянулась к тонким трусикам, отодвигая их в сторону. Пальцы тут же проникли внутрь, по вязкой смазке, отчего Аллин, опершись с одной стороны на раковину, а с другой за моё плечо, повисла в трепетном молчании. С её губ сорвался нетерпеливый стон и, собрав все силы воедино, она одёрнула мою руку из себя. Глубоко дыша, она растерянным взглядом смотрела мимо меня. — Что ты делаешь? — Аллин поправляла растрепавшиеся волосы, на лице маской застыл страх. Она до смерти испугалась, но изо всех сил старалась скрыть это. — Думаешь, если смотрел порно, знаешь, что нравится женщинам? — Научи меня тому, что доставляет удовольствие именно тебе, — как завороженный, я шептал самое непристойное в своей жизни. Эта женщина вскружила голову, опутала сознание, отныне мы связаны невидимой нитью судьбы — она и я. Не знаю, о чём она тогда подумала, но взгляд Аллин заиграл хищным блеском, а на губах улыбкой читалось доверие. Именно в тот момент моя влюблённость переросла в нечто большее. 15.11.2001 Она приехала в Швейцарию ради празднования моего совершеннолетия. Три долгих года обучения только начинались, но я радовался, заметя её красное авто на стоянке перед университетом. Прошёл год с тех пор, как мы начали встречаться. Если бы не моя выходка в доме, сомневаюсь, встретились бы мы вновь. Стоило только раз думать не головой, а сердцем, как жизнь разделилась на «до» и «после». — Лишиться девственности нужно до восемнадцати, осталось три часа, давай, Джеймс, — она принялась расстёгивать платье на спине, попутно бросая туфли с ног в разные стороны. Аллин выглядела прекрасно в тот день: высокий хвост, короткое облегающее платье и полный уверенности взгляд. Заниматься сексом с женщиной мечты, лучшей жизни и не придумать, но в душе странной болью откликалось именно то, как мы, молча, лежали в объятиях друг друга, болтая обо всём и не о чём одновременно. — Джеймс! Если ты сейчас же не разденешься, это сделаю я, — шутливо пригрозила Аллин, снимая платье через голову. Её округлые формы пускали тени на стену, и я не мог не запечатлеть этот соблазнительный силуэт в голове. — Знаешь, что я понял за последнее время? — Батлер на секунду остановилась, в недоумении наблюдая, как я сную по номеру отеля, в котором она остановилась. — Что люблю тебя, — бросил так не вовремя в надежде на лучшее. За всё это время никто из нас не говорил этого. Эти слова словно застревали где-то в глотке, копились месяцами и вот, нашли время и место, чтобы выбраться. — Нет, Джеймс, нет! — испуганно прокричала Аллин, подходя ко мне ближе, чтобы убедиться, что это лишь шутка. За эти несколько лет я значительно подрос и раздался вширь, отчего Аллин казалась крошечной рядом со мной. Помнится, в нашу первую встречу я едва мог сравняться с ней. — Если Лилиан узнает, что мы вместе, я могу оказаться за решёткой. — Я совершеннолетний, никаких проблем не будет, — хотелось кричать о том, что она принадлежит только мне и никому другому. — Да и причём тут моя мать? — Ты наш ёл её во мне, Джеймс, — в один момент воздух в небольшом номере отеля закончился. Это неправда, всё ложь. — Ты видишь красивую, добрую женщину, которая заботиться о тебе. Ты интерпретируешь меня, как собственную мать, именно поэтому тебе кажется, что ты влюблен, но это не так. Мы никогда не говорили об этом так открыто. Да, между нами громадная пропасть в одиннадцать лет, но почему это должно стать проблемой спустя всё то, что нам пришлось пережить. — Мне всё равно, как видишь это ты, но я уверен, что ты не права. Мои чувства к тебе появились давно, как только я увидел тебя у нас в доме. Если у тебя нет ко мне чувств, скажи об этом сейчас, — голос предательски дрожал. Она не может уйти, нет, — но это никогда не отменит моих чувств. Если нужно, я буду добиваться тебя год, два, да сколько потребуется. Я слишком долго ждал взаимности, чтобы попросту сдаться и отпустил Аллин. — Интересно, — хмыкнула женщина. — Я старше тебя, у меня есть сын, я похоронила собственного мужа. Ты думаешь всё так просто? У меня есть статус в этом обществе, не хотелось бы терять лицо из-за неразумного мальчишки, вроде тебя. — Не говори так, — ярость внутри нарастала. Так вот, что она думала обо мне. — Ты никогда не любила Уильяма, он спал со всем, что могло хоть немного двигаться, и умер с проституткой на члене. — Если ты сейчас же не прекратишь… В тот день мы впервые поссорились. Её темные волосы были взъерошены и спускались вниз водопадом. Разъярённое лицо искажалось тусклым освещением в гостиной, отчего казалось, что она вот-вот расплачется. Она уехала в тот же вечер, и мы не общались вплоть до зимних каникул. Она отключила телефон и не выходила на связь ни с одним членом моей семьи. Но на второй день моего пребывания дома Аллин вдруг объявилась с извинениями. Мы снова были вместе. — Не поможешь мне с одним делом сегодня вечером? — стоя в объятиях, она крепко прижималась ко мне, отогреваясь от мороза за окном. — Что за дело? — сердце трепетало от одного этого вида беззащитной Аллин в самом нелепом деловом костюме на свете. — Нужно подготовить бар к выступлению, — женщина смотрела на медленно вытекающую струйку кофе в чашку. — Недавно ко мне пришел один забавный мальчишка. Он сбежал из дома и теперь танцует у меня, — неожиданно слышать о том, что парень может танцевать стриптиз, в окружении десятка девушек. — Это будет первое его выступление. Как думаешь, я не возлагаю на него слишком много надежд? — Возможно, — как бы странно это не было, но я ужасно по ней скучал. Тёплое тело усыпляло, свежие ароматы возвращали в самые чудесные воспоминания о ней. — Он просто чудо, ты поймёшь, как только познакомишься с ним. Вы, кажется, примерно одного возраста. — И как ты собираешься представить меня? — чёлка Аллин немного помялась, но я не спешил поправить пряди, наслаждаясь этой непринуждённостью. — Как своего любовника? — Нет, конечно! — она немного отошла в сторону. — Значит, помощник? Мы вместе уже так давно, а ты по-прежнему не хочешь признать, что встречаешься со мной. С одной стороны я полностью понимал её выбор, но всё же, как хотелось обнимать её не только при закрытых дверях, прячась, будто преступники. — Давай так, когда тебе исполнится двадцать один, мы вернемся к этому разговору, — она поцеловала меня так страстно, что я чуть не свалился с ног от головокружения. — Я, кажется, так и не отдала тебе твой подарок на день рождения. Аллин медленно сняла свою одежду, не позволяя приближаться близко, чтобы иметь возможность смотреть. Она распустила густые волосы, и они тут же упали на обнаженную спину. Женщина повернулась и, подойдя ближе, уселась на мои колени. Горячее дыхание Аллин обжигало кожу, тонкие губы принялись изучать лицо, шею, а затем и грудь. Соски мгновенно затвердели от прохладных потоков ветра, поднятых одеждой, разлетавшейся по комнате. Она знала, что делает. Я так и оставался сидеть почти неподвижно, обнажённый, когда Аллин извивалась вокруг, словно кошка. Она гладила свой плоский живот ладонями, сжимала аккуратную грудь и останавливалась на шее, пытаясь перестать дышать. Поддавшись вперёд, она запрокинула голову назад, собирая волосы и демонстрируя своё тело. Обхватив тонкую талию, позволил ей выгнуться ещё больше, навстречу. Обхватив сосок губами, принялся нещадно прикусывать его, отчего с уст Аллин сорвался первый стон наслаждения. Блуждая языком по её нежной коже, стал целовать плечо, переходя на шею — моё любимое место. Батлер не сопротивлялась, она обхватывала мою голову, стонала в шею, отчего возбуждение с неимоверной силой нарастало. Отодвинув резинку трусов в сторону, она ненадолго остановилась, заглянув в мои глаза, а затем улыбнулась и мягко присела на член. По моему телу тут же побежали мурашки, концентрируясь сначала в области спины, а затем перебравшись на пах. Аллин начала двигаться медленно, вверх-вниз, ища нужный ритм. Обхватив её сильнее, прижал к себе. Мы целовались так страстно, что никакой секс не мог дать такие же эмоции. Аллин ускоряла темп, вцепившись в мои плечи. Мы стонали, отчаянно ища губы друг друга. Одним быстрым движением я подхватил Батлер и перевернул на кровать. Она оказалась снизу и волосы крупными локонами рассыпались по постели. Она ошарашено смотрела по сторонам, громко дыша. Мгновение, и она вновь стонет, обхватив меня ногами за бёдра. Аллин мелко дрожала, ощущая наступление оргазма, когда я оставлял знак своей любви у неё на шее. Женщина вцепилась ногтями в мою спину и на громком вскрике рука её соскользнула и исполосовала спину крупными царапинами. Я не ощутил боли и продолжил, когда она начала двигать бёдрами, стараясь помочь и ускорить темп ещё больше. Я был на пределе возможностей, но не хотел останавливаться. Ещё немного и я, опустив голову рядом с её плечом, кончил почти беззвучно. Тело обмякло, Аллин лишь приобняла меня, целуя в щеку. Этот жест вызвал внутри бурю эмоций, я нехотя заплакал, стараясь, чтобы она не услышала всхлипы через подушку. Не знаю, сколько времени прошло, но успокоившись, обнаружил Аллин так же раздетой и спящей. Она, уснув, всё ещё держала меня крепко. 15.11.2004 — С днём рождения, сынок! — отец крепко обнял меня. — Ты очень усердно учился, поэтому я приготовил для тебя особый подарок, — он подозвал меня за собой на улицу, где перед входом, на парковке, стоял белоснежный Jaguar XK-120. — Ты давно на неё заглядывался, я знаю. Хоть ты и не любитель вождения, но сможешь покрасоваться перед своей подружкой, — отец странно посмотрел на меня, а затем добавил: — Я знаю, что вы с Аллин Батлер встречаетесь, — тело охватил ужас. Стоя, молчал, перебирая мысли. — Я ничего не скажу матери, но хочу, чтобы она узнала это от тебя. Я был удивлён, когда отец вот так раскрыл мою маленькую тайну. Но он повёл себя как любящий родитель и не стал вмешиваться в наши отношения. Не сказать, чтобы его вообще интересовало то, с кем спят его дети. Тодд Харви был слишком мягким, когда дело касалось собственных детей. В тот же день мы разъезжали по Лондону на подарке отца. Аллин, будто девчонка, визжала от порывов ветра, трепавших её волосы. Она радовалась всему, всё её нутро было самой жизнью. — Твой отец знал, что дарить, — восторгалась она, уже не пытаясь вернуть прическу на место. — Он знает о нас, — настороженно начал, следя, как улыбка спадает с её губ. — Я хочу рассказать матери сегодня. — Вот как, — быстро ответила Аллин, стараясь избегать встретиться взглядом. — Ты, правда, хочешь этого? — Очень. — Если тебе станет от этого лучше, сделай это, — согласилась женщина, и на секунду сердце пропустило удар. Машину немного занесло от резкого движения. — Значит, ты согласна встречаться со мной открыто? Мы сможем держаться за руки, целоваться, где захотим? И больше не придется прятаться ото всех? Сердце билось всё быстрее и быстрее, пока она молчала. — Выходит, согласна, мистер Джеймс Кейн, — губы растянулись в улыбке, я поцеловал её, впервые не боясь, что нас могут увидеть прохожие. — Однажды я смогу назвать тебя миссис Аллин Кейн, — пообещал я, и она рассмеялась от такой наглости. — Делаешь мне предложение? — казалось, она ждала этого момента, это было бы так предсказуемо. — Я только недавно выпустился из университета, нужно закончить магистратуру, чтобы отец взял меня к себе, — дыхание казалось таким спокойным и размеренным, впервые за долгое время. — Почему ты так стараешься? Думаешь, отец отдаст тебе своё место главы компании? Ты же не родной им, это невозможно. Восторг от осознания, что Аллин теперь моя, тут же померк. — Вот именно, поэтому, мне приходится делать больше, чем Том, — вспомнились все часы упорной работы, бессонные ночи в попытке доказать, чего ты стоишь. — Именно потому, что я не его сын, — отец никогда не делил сыновей, для него мы всегда были любимыми детьми. — Когда я встану на ноги, пообещай, что выйдешь за меня. Я поставлю тебя на первое место, если передо мной встанет выбор между тобой и компанией, — она озадаченно уставилась вперед, на дорогу, и больше ничего не произнесла. Не знаю, что именно повлияло на Аллин больше, но мои слова оставили на ней неизгладимое впечатление. Она поняла, что шутить отныне я не стану. Я никому не позволю забрать её. За ужином, в кругу семьи, говорить становилось труднее, но я должен был. — Я встречаюсь с Аллин, — спокойно произнёс, продолжая смотреть в свою тарелку, — и вскоре хочу связать с ней свою жизнь. Мне осталось всего два года до окончания магистратуры, потом мы поженимся. Хочу, чтобы вы дали своё согласие на наши отношения. Все казались завороженными этой новостью. Лишь те, кто знал, молчали, и уткнулись в свои тарелки. — Джеймс, как такое могло произойти? — воскликнула мама после недолгой паузы, — Аллин — друг семьи, она вдова с ребёнком, о каких отношениях может идти речь? Тем более, она намного старше тебя. — Всё это не имеет никакого значения, я люблю её уже много лет, — встревоженное лицо матери каждый раз всплывает в подсознании в моменты отчаяния. — Я не дам на это своё согласие, — женщина старалась успокоиться и глубоко дышала, отчего атмосфера в гостиной накалилась. — Брак — серьёзная вещь, да и Лилиан уже подыскал для тебя достойную невесту, — произнесла бабушка, сидящая поодаль от меня. Она восседала прямо напротив отца, как одна из главных членов семьи. — Семья достаточно хорошая, я даже была знакома с бабушкой твоей нареченной невесты. Казалось, ещё мгновение, и я не сдержусь, произойдёт взрыв и ничего вокруг не останется. — Но, — снова подала голос старушка, — я на стороне Джеймса в этом вопросе, — моё сердце возликовало. — Я понимаю, почему ты злишься, Лилиан, так почему бы тебе не поделиться своими переживаниями с ним? — Джеймс не понимает, что делает, он ещё мал для таких решений, — констатировала мама как можно спокойнее. Спорить со свекровью нужно было осторожно. — Ты не понимаешь, о чём я только что говорил? — взорвался, как динамит, быстро и точно, не оставляя живого места, руша всё, что строил всю жизнь. — Я женюсь на Аллин, и только на ней. Если эта девушка правда так хороша, ты можешь женить Тома, ведь это он ваш сын, а не я, — лицо мамы озарилось печалью, глаза наполнились слезами. — Зачем так опекать, если я всё равно чужой для вас? — Заткнись! — она впервые ударила меня. Этот удар, как глоток свежего воздуха, отрезвил. — Как ты смеешь так разговаривать со мной, наглый мальчишка? Ты ничем не отличаешься от Вероники или Томаса, а иногда мне кажется, что ты больший сын для меня, нежели он. Неожиданное признание взбудоражило воздух вокруг. Мир замер, пока все присутствующие переваривали произошедшее. — Почему ты всегда ведёшь себя, как она? — задав этот вопрос, она вышла из гостиной и поднялась в комнату, где провела несколько часов, закрыв дверь на замок. В тот вечер пришлось многое переосмыслить. Особенно меня потрясло то, что та женщина, которую я считал матерью, давшая фамилию, была сестрой моей погибшей матери. — Она умерла, мы не смогли спасти ни её, ни твою маленькую сестрёнку Аврору. Ты чудом выжил, Джеймс, — Лилиан положила свою ладонь на моё плечо. Странно осознавать, что всё, что ты знал о себе, оказалось ложью. — Тебя назвали в честь дедушки, отца твоего папы. Натали очень хорошо к нему относилась, хоть он и был занозой в заднице, — она легко улыбнулась в надежде, что это позабавит и меня. — Первым человеком, кто укачивал тебя, был именно он — Джеймс Адам Бишоп. Он умер спустя несколько дней после твоего рождения от кровоизлияния в мозге. Твой дедушка был рад, что смог дожить до твоего рождения. На кровати Лилиан лежала небольшая коробка, в которой остались те немногочисленные вещи моей прошлой жизни: фотографии, любимая игрушка, прядь волос Авроры, кулон матери с маленькой фотографией отца. — Мои родители, как они погибли? — рассматривая хрупкую фигуру Натали, подмечал каждую черту, хоть отдалённо напоминающую мне самого себя. — Эрик погиб у берегов Бельгии на пароме, — сжав руки, она запнулась, пытаясь выстроить события в единую цепочку. — Натали была на тот момент беременна Авророй. Когда она родилась, казалось, все позабыли тот ужасный день, но через несколько месяцев Натали посадила вас двоих в машину, сама села за руль и на полной скорости сбросила автомобиль в реку. Никто и представить не мог, что подобное случится, — лицо женщины исказилось до неузнавания. — Я до сих пор в кошмарах вижу тот вечер, когда их тела вытянули на берег, — обхватив её ледяные ладони своими, пытался унять дрожь в теле. — Усыновить тебя оказалось проще, чем казалось, ты сразу же подружился с Вероникой, а как только родился Том, ты будто заново родился, — Лилиан обхватила моё лицо руками, будто пытаясь осознать, реальный ли перед ней человек. — Теперь ничего от тех страшных событий не осталось. Мне жаль, что я не рассказала об этом раньше. Я отведу тебя к их могиле, ты должен знать. Глубоко вздохнув, я обнял Лилиан. Она так долго хранила этот секрет ото всех, что рассказав всё, будто стала легче и мягче. Несмотря на то, что желание знать правду перевешивало, я так и не нашёл в себе силы отправиться на могилы родителей. — Джеймс, подумай хорошо, нужно ли тебе жениться на Аллин, — осторожно начала мама. — Я понимаю, что это твоя первая любовь, но послушай меня, это не всегда бывает хорошей идеей. Но, если ты почувствуешь, что готов, я не стану противиться твоему решению. Для меня главное, чтобы ты был счастлив. Если брак сделает тебя хоть чуточку счастливее, женись и не думай ни о чём. — Спасибо, мама, — от этих слов она расплакалась, я впервые видел, чтобы она плакала. Она была счастлива, что я не отказался от неё, а я бы и не смог сделать этого. 12.09.2006 — Согласна ли ты, Аллин София Батлер, урождённая мисс Свон, выйти замуж за меня, Джеймса Алана Кейн? — чётко, как по бумажке произнёс, стоя на одном колене перед любовью всей своей жизни. Аллин широко улыбнулась и, не сводя взгляда с кольца, произнесла: — Согласна. Мы смотрели на закатное солнце, наблюдали за медленно плывущими по небу облаками, окрашивающимися лучами солнца в розовый и фиолетовый оттенки. Именно такой день должен был стать нашим. Лёгкие порывы ветра трепали воздушное платье Аллин в разные стороны. Белоснежный цвет невесомого газа в лучах солнца переливался и казался немного кремовым, а загорелая кожа женщины контрастировала с блеском чудных глаз. Я сдержал обещание, данное Аллин много лет назад. — Ты же понимаешь, что сделала меня самым счастливым человеком на свете? — шёлковые волосы щекотали нос, но я не хотел отстраняться и портить момент. — А ты понимаешь, на что только что подписался? — усмехнулась она, разглядывая ровный ряд камней на своём пальце. — На брак с любовью всей своей жизни? — её щеки залились румянцем, она отвернулась, наблюдая за снующими туда-сюда людьми с крыши небоскреба. — Почему ты такой, Джеймс? — чем старше и мужественнее я становился, тем мягче и нежнее становилась Аллин в ответ. Не знаю, была ли она такой всегда, либо же уверенность во мне побудила её стать самой собой. — Я такой только с тобой, — невесомый поцелуй на макушке тут же улетучился с первым порывом ветра. — Отец дал мне должность в компании. Придёт время, я займу его место, так должно быть. Том слишком зациклен на веселье, он совершенно не серьёзно относится к учёбе, вечно где-то пропадает. Тому совсем недавно исполнилось семнадцать лет, он переживает самый тяжёлый период для мужчины — становление его, как личности. Он не собран, витает в облаках, влюбляется и переживает эти чувства. Как бы мне хотелось вернуться в свои семнадцать, чтобы снова и снова влюбляться в Аллин. — Ты его слишком опекаешь, — Аллин склонила голову и легла на моё плечо, прячась от прохлады вечера. — Он ещё ребенок, как старший брат, я чувствую ответственность за него. Он недавно начал встречаться с какой-то девчонкой из школы, так волнуется, — перед глазами возник образ младшего, выбирающего, какой подарок вручить новой подружке на месяц отношений. — Мой братишка скоро станет настоящим мужчиной, очень странно, кажется, только недавно появился на свет, такая кроха. — То же самое могу сказать о Таире. Ему тринадцать, тяжёлый возраст, — мы ненадолго замолчали. Аллин не видела сына с прошлой зимы и жутко переживала из-за долгой разлуки. Таир уже несколько лет живёт у родной сестры Уильяма в одной из деревушек в Шотландии и очень счастлив. — Время быстро пролетело, чем старше становишься, тем незаметнее становится время, оно летит и летит и вот тебе уже за тридцать, а ты так и не понял, что произошло с тобой в семнадцать. Я вышла замуж в тот же год, что и погибла твоя мать, — она отдалилась и взглянула мне в глаза, обнимая за лицо, — тебе было девять, когда я родила Таира, шестнадцать, когда похоронила мужа, двадцать два, когда ты сделал мне предложение. — К чему это ты? — встревожился, пытаясь встать на ноги. — К тому, что никогда не знаешь, куда заведёт тебя судьба. Я растила сына, а мой будущий муж тем временем изучал математику в средней школе. Она рассмеялась, и от этой улыбки лицо Аллин разрезали многочисленные морщинки в уголках губ. — Тебе смешно? — не сдержавшись, рассмеялся в ответ. Это, правда, было парадоксально и забавно. — Не вижу ничего забавного, миссис Кейн. — Мы ещё не женаты, — кокетство невесты поражало своей коварностью. — Я безумно люблю тебя, Аллин, — она снова раскраснелась, пряча своё лицо в моей груди. — Спасибо, что ты есть. — Хватит, — прошептала она, держась за рубашку, — ты хочешь, чтобы я расплакалась? — Плачь, — твёрдо произнёс, накрывая её от начавшегося дождя пиджаком, — я хочу, чтобы ты расплакалась при мне. Позволь себе хоть раз быть слабой и дать мне быть мужчиной рядом с тобой. Пусть я и младше, но это ничего не меняет. Я твой будущий муж и должен заботиться о своей жене. После этого она залилась громкими рыданиями, заглушаемыми лишь стуком капель дождя о мою незакрытую голову. Этот день не мог стать ещё лучше. 7.08.2008 Этот день стал самым долгожданным за всю мою жизнь. Я смог осуществить всё то, чего так желал. Я сдержал обещание перед самим собой, я сделал Аллин своей женой. — И вот, наконец, мне открылось значение настоящей любви. До тех пор пока я живу, я буду любить, уважать и почитать тебя. Я буду самосовершенствоваться, и совершенствовать наши отношения. Я обещаю быть честным и обсуждать все свои потребности и чувства, так же я обещаю прислушиваться к тебе. Я буду верен тебе душой, телом и духом. Сегодня я даю тебе это обещание. Я обещаю тебе дать всё лучшее, что у меня есть, и просить у тебя не больше, чем ты можешь мне дать. Я обещаю принимать тебя такой, какая ты есть. Я влюбился в твои качества, способности, взгляды на жизнь, я не буду пытаться переделать тебя. Я обещаю уважать тебя как личность с твоими собственными интересами, желаниями и потребностями. И, конечно же, я обещаю любить тебя в радости и печали и отдавать тебе всё, что есть у меня, — я взглянул на свою всё ещё невесту и закончил речь, — полностью и всегда. Аллин стояла рядом в свадебном платье. Оно было совершенно обыкновенным, на тонких лямках, с многочисленными вкраплениями камней. Но для неё оно было лучше всех остальных, точная копия платья её матери. — Теперь невеста, — произнёс священник, и Аллин зачитала свою клятву с небольшого листка. Она не успела выучить слова наизусть и жутко переживала, что может что-то забыть в такой важный день. — Благодаря тебе я смеюсь, я улыбаюсь, я снова не боюсь мечтать. Я смотрю вперёд с большой радостью, чтобы провести остаток моей жизни с тобой, заботясь о тебе и помогая во всех трудностях, которые жизнь уготовила для нас, я клянусь быть верной и преданной тебе до конца своей жизни, — на одном дыхании произнесла она, передавая листок стоящей рядом Лилиан. — Властью, данной мне, — мы взялись за руки. Ладони Аллин легко тряслись от нервного перенапряжения, — объявляю вас мужем и женой. В один момент мы так крепко вцепились друг в друга, что совершенно не могли сконцентрироваться на происходящем. — Можете поцеловать невесту, — произнёс священник, и все присутствующие встали в ожидании. — Я люблю тебя, миссис Аллин Кейн, — подняв фату вверх, на секунду замешкался. — Я ждал этого почти девять лет, теперь ты навеки моя. Мы слились в поцелуе, когда гости в унисон зааплодировали нам. Я был так счастлив, что не хватит слов, чтобы передать это. Прошёл год. Лучшего подарка на годовщину нельзя было и придумать. Аллин упаковала тест на беременность в маленькую коробочку с подписью «Нашему любимому папочке». Мы сомневались в том, что станем хорошими родителями, но это нисколько не отменяло моего искреннего счастья от этой новости. Мы ждали дочь. 21.04.2010 Когда родилась Илайн, я был счастлив ещё больше, чем в день свадьбы. Она была такая крохотная в моих руках и такой внушительной на груди своей матери. Пухлые щёчки малышки расплывались, когда она лежала; её нос, такой же маленький, как у Аллин. Глаза-пуговки занимали почти половину головки и блестели, как драгоценные камни. Она была маминой девочкой во всех смыслах. — Смотри, у неё твои губы, да и глаза, точно твоя дочь, — восклицала Аллин, указывая на дочь, спящую в кроватке. — Улыбка твоя, такая же лучезарная, — поцеловав девочек, не мог поверить своему счастью. — Точно твоя дочь. — Моя крошка, — женщина скривилась, и из глаз потекли слёзы. — Боже, какая ты сладкая. Джеймс, положи на неё ладонь, она такая горячая. Это точно наша дочь? До сих пор не верится, что это наша малышка. Рождение Илайн, как самый дорогой подарок, что преподнесла мне судьба. Наши судьбы повязаны навеки. 24.07.2010 Но наше тихое счастье длилось недолго. Если бы в тот злополучный день она не села за руль, всё было бы иначе. — Может, останешься? — с самого утра предчувствие кричало о том, что должно произойти что-то плохое, но я упрямо гнал эти мысли прочь. — Нет, мне нужно всё проконтролировать, — суетилась Аллин. — Даже, если Сэм управляющий, это не значит, что я не могу проверить, как идёт процесс. Она была слишком одержима своим баром, чтобы бросить его надолго. Всё должно было быть идеально, а без неё, как всегда, что-то пойдёт не так. — Это всего-то ремонт, Аллин, — никакие уговоры не могли остановить её. — Тебе повезло, что я не кормлю грудью, сможешь побыть с дочерью подольше, — она поцеловала меня в щёку и потрепала дочь по голове. — Я быстро, даже не успеешь понять. В тот день она взяла мою машину, недавно купленную серебристую Mazda MX-5 Miata. Она была неисправна, как оказалось позже. Спустя всего пятнадцать минут зазвонил телефон, который разделил мою жизнь на «до» и «после». — Срочно приезжай сюда! — кричал Сэм, не пытаясь скрыть панику. — Аллин попала в аварию, её не могут вытащить из машины, она горит, Джеймс. Всё, что случилось дальше, было как в тумане. Добежав до места аварии за десять минут, я не увидел ничего, кроме обгоревшего тела жены, которое укладывали в чёрный пакет. Она умерла на месте, быстро и, как хотелось верить, безболезненно. Не помню, как кричал и плакал, когда врачи констатировали её смерть в 2.37 по полудню, не помню, что стало с водителем автомобиля, который врезался в Аллин на полной скорости. Всё, как в тумане. — Мне жаль, дружище, — Сэм подошёл ближе, пытался что-то сказать, но я не слышал ничего, будто стоя в вакууме. — Если я могу как-то… — Убирайся отсюда, — прошептал, всё ещё смотря на горящие части машины. — Вон! Я не мог спать и есть, жизнь, будто перестала существовать и вмиг потеряла краски и единственное, что хоть как-то поддерживало во мне силы, была Илайн. Она будто чувствовала, как мне плохо и почти не плакала. После смерти Аллин она больше никогда не плакала без веской причины. Спустя время я понимал, что Сэму было не легче, чем мне в тот день. Все мы, знающие и любящие её всем сердцем, скорбели в тот день.