***
Тихонов позвонил ему всего пару часов назад и рассказал о том, что Даня, оказывается, просто проспал целые сутки и поэтому не отвечал на звонки. Также Данил передал слова Лазаренкова про досъëм. Мефисто дослушал его, сухо попрощался и сбросил вызов. Он решил пока больше не звонить Дане, дать ему передышку и возможность успокоиться после «ссоры». И, зная эту королеву драмы, успокаивался Лазаренков обычно во временном диапазоне от часа до недели. Пусть обижается, раз он так хочет… Следующее утро Мефисто началось не с кофе, а с первого десятка звонков другу. Не дождавшись ответа, дьявол ненадолго бросил свою затею, списав игнор Дани на его долгое пробуждение. Через час Мефисто снова хватается за трубку, и ещё двадцать новых звонков остаются проигнорированы абонентом «Чакепопен». В душе дьявола начало зарождаться раздражение. Он решил проверить соцсети — оказывается, Лазаренков был в сети почти полтора часа назад. Может, просто не услышал звонков?.. Новые попытки дозвониться и несколько сообщений во ВКонтакте так же не преуспели. Раздражение Мефисто росло с каждой попыткой. Игнорировал Даня везде — телефон, чаты, даже СМС-ки. Почему? Может, всё ещё отходит от своей истерики? После этих мыслей раздражение в дьяволе чуть поутихло, но на его место пришла слабая обида из-за задетого эго. Ни один смертный не смел игнорировать Владыку Преисподней… Следующий день тоже не принёс Мефисто никаких результатов. Только раздражение и обида росли с каждым новым отправленным сообщением и с каждым новым пропущенным звонком. На третий день дьявол уже думал самому ехать на квартиру к Дане, чтобы всё разрешить и поговорить, но в последний момент одернул себя с мыслью: «Я что, дешёвка, бегать за ним? Нет! Я дьявол, черт меня дери! Пусть он бегает за мной.» Но, как бы Мефисто не пытался себя убедить, он понимал, что просто… Хотел с ним поговорить. Посмотреть ему в глаза. Понять, что его захотят услышать. Сегодня он позвонил всего пару раз, и, осознавая, что Даня, скорее всего не поднимет трубку, грустно смотрел в экран, где светился его контакт. Мефисто одолевали странные для Повелителя Преисподней чувства. Злость и обиду он испытывал достаточно часто, а сожаление и тоска были с ним почти всегда. Но когда дьявол думал о Дане, то сердце начинало ныть из-за долгой разлуки. Хотелось видеть эту рыжую собаку, снова дотронуться… Неужели дьявол влюбился? Да нет, бред какой-то. Или же нет…***
У Вельзевула выходное время («днём» это было сложно назвать — в Преисподней не существовало такой вещи, как смена суток, ведь солнечный свет никогда не проникал сюда) началось как обычно. Он сидел в Замке, мирно полеживал на кровати и в миллиардный раз перечитывал «Божественную комедию». Книжка, по мнению фамильяра, преинтереснейшая. Но эту идиллию неожиданно нарушил звук дверного звонка. Ага, в этом Замке была чудесная акустика, и даже из покоев Вельзевула было слышно практически всё. Демон оставил книгу, поднялся с кровати и понуро спустился с лестницы. — У меня отпуск, — безапелляционно сказал Вельзевул, открыв дверь. Перепуганный младший демон, что стоял перед ним, неловко комкал в руках что-то. Переминаясь с ноги на ногу, он сглотнул и пихнул красочный лист бумаги в когти Вельзевула. — Что за… — Демон нахмурился и, развернув бумагу, обнаружил, что это было ни что иное, как письмо от… — Откуда ты это взял?! — Она… Она… — губы демонëнка задрожали, а из глаз полилась какая-то странная жидкость, пахнущая тухлыми яйцами и давно не мытым туалетом. М-да, после попадания в Ад многое в физиологии живых существ меняется. — Л-лично в-вручила… Сказала п-п-передать Владыке… И младший демон начал в открытую рыдать, упав на колени. Вельзевул ничего не сказал, только в омерзении скривил нос и снова опустил глаза на письмо, перечитывая строчки, написанные размашистым, но аккуратным почерком: «Дорогой Мефистофель, Я буду очень рада видеть Вас на Балу в честь Новой Луны, который я устраиваю в эту пятницу! В этом году я постаралась превзойти себя, и очень надеюсь, что Вы захотите разделить со мной столь чудесное событие! Жду Вашего ответного письма, и очень скучаю, ведь так редко мне удаётся увидеть Ваш прекрасный дьявольский лик. Всегда верная Вам, СМЕРТЬ» Вельзевул сунул письмо в карман и резко поднял младшего демона за шиворот. — Когда? Когда она тебе его передала? — С… С… Сего-о-одня-я… — провыл демонёнок, обмякая в лапах Вельзевула. — Бал уже завтра, — рычит демон. — А Босс, эдакая сволочь, сейчас шатается на земле со своим человеком, — всё это Вельзевул говорил не столько для младшего демона, сколько для себя. — Кидала, пидорас, кретин!.. — А… Что это вообще за Бал такой? — опасливо задаёт вопрос младший демон Вельзевулу. — Просто я здесь только четверть века. — Это сборище жителей Небес и Преисподней, на котором мы, по идее, должны рассказывать о том, какие мы молодцы и перевыполнили план, — объяснил Вельзевул. — Но по итогу всë обычно скатывается в пирушку, на которую все приходят оторваться. И на открытии вечера всегда танцуют Владыка и Смерть, это уже давняя традиция. — И что, он ни разу не пропускал Бал?.. — Не-а, — качнул головой Вельзевул. — Даже когда… Демон замолчал и грустно посмотрел куда-то вдаль, словно вспоминая. Младший продолжал на него смотреть, ожидая продолжения, но поняв, что ловить больше нечего, грустно вздохнул, вытер с морды дорожки жидкости, которые когда-то раньше являлись слезами, и ушёл, развернувшись на пятках. Фамильяр вернулся в замок и зашёл в покои Мефисто. Тот запрещал ему делать это, но сейчас же его не было рядом, верно? Вельзевул огляделся — комната была обставлена необычайно скромно для кого-то, кто привык называть себя Владыкой. Кровать, конечно, была широкой, с пологом, но, по-видимому, пустовала не первый десяток лет. Книги, аккуратно расставленные в антресоли в алфавитном порядке, покрылись толстым слоем пыли. Только стол и стул, что стояли в покоях, казались единственным живым уголком в помещении, отстававшем от Подлунного царства на столетия три. На столе — какие-то штучки, которые обычно смертные хранят из сентиментальных соображений — билеты на очередной глупый человеческий фильм, плетёные из волокон браслеты, множество бумаг и прочая мелочь. Демон кинул в эту же кучу и письмо. Снова оглянулся на покои — словно и не жил тут никто. Оно и понятно — большую часть времени Мефистофель проводил на Земле, вëл какую-то штуку, которую называл «канал» и постоянно зависал вместе с одним рыжим смертным. Вельзевул не мог до конца понять природу чувств Мефистофеля, и… просто смирился и расслабился. Что ещё остаётся делать, с таким-то управленцем Ада?.. Демон раскрыл антресоль и зашëлся в кашле — вся многовековая пыль заструилась в воздухе и залетела Вельзевулу в нос. Он вытащил с полки пачку бумаг и начал еë перебирать. Старые письма к Владыке, и каждое из них было подписано именем Смерти. Вельзевул обернулся на письмо, одиноко брошенное на столе. Чернильная пропись переливалась в темноте комнаты разными оттенками фиолетового и красного. Похоже, она писала своим любимым пером — ну точно дура-дурой. Демон усмехнулся, закинул пачку писем обратно в крайний угол антресоли и хлопнул дверцей. «Надо найти Босса», — решил демон, и, щёлкнув пальцами, растворился в воздухе, превратившись в шумную стаю мух.***
Собрались почти все. Только Даня опаздывал на досъëм уже почти на десять минут. И всё это время стоял перед входной дверью в квартиру Егора. И откуда всё это знает Мефисто, который сидел в это самое время в гостиной и болтал с ребятами? Всë просто — за столько лет общения с этим рыжим смертным он научился чувствовать его на любом расстоянии. Дьяволу интересно — войдёт ли Даня в дверь или же струсит? На его удивление, дверь, чуть скрипя, открылась, и через мгновение в проёме уже маячила огненно-рыжая макушка. — Извините, ребят, на автобус опоздал, — попытался оправдаться Лазаренков. Команда поздоровалась с ним нестройным хором. — На этот раз, я надеюсь, ты выучил слова? — подколол друга Кирилл. — Если и в этот раз не сможешь сыграть, то я с радостью встану за тебя перед камерой! — подхватил Серёжа, откровенно веселясь. — Посмотрим, как пойдет, — сухо подытожил Мефисто. За всё то время, что Лазаренков тут находился, он ни разу не взглянул на Егора, и это заметил Тихонов. Он искренне переживал за их отношения, и конечно для него было очевидно, что между этими идиотами есть нечто большее, в чëм оба они боятся признаться. Напряжение между ними было почти осязаемым, но никто не решался воспользоваться таким хорошим переломным моментом и просто поговорить. Нет, ну точно идиоты… — Тогда давайте прогоним те скетчи, которые в прошлый раз зафейлили? — предложил Тихонов, и все согласились. В этот раз скетчи с Егором и Даней получались почти с первого раза! Но Лазаренков всё равно продолжал прятать взгляд, что не укрылось от глаз Тихонова и, неожиданно, Кирилла. Тот, кажется, был готов испепелить Будза-старшего и Даню взглядом. Но оба друга просто молчали. В какой-то момент съемок дверь в квартиру распахнулась неожиданно для всех, и в гостиную ввалился Никита Гаджиев. — Здарова пацаны! Ну чë, забыли меня уже? — он весело улыбнулся, осматриваясь. — Опа, Никитос, здарова! — Кирилл первым подошел к нему и обнял. — Дарова, а чего не предупредил, что придёшь на съёмки? — Егор пожал руку приятелю, но на лице задержалось выражение лёгкого недоумения. — Сюрприз такой! Я вам, кстати, всем купил сувениров. И после этих слов Никита показал пакет, который до этого держал за спиной, и достал оттуда пачку разноцветных компасов. — Опять сантименты? — сострил Серёжа, но компас из рук Никиты взял. На свету заблестел красный ободок прибора. — Говоришь так, будто сам не привозишь тонны магнитиков из каждой поездки, — с укором ответил ему Кирилл, вертя в руках маленький зеленый компас. — Спасибо, — подозрительно пробурчал Лазаренков и взял себе компас кофейного цвета. Стёпа осторожно подхватил серый компас, а Тихонов кончиками пальцев взял желтый. Мефисто методом исключения достался с чёрной окраской. Он пошутил что-то про цвет и свою душу, и Кирилл неловко прыснул, но тут же затих под серьёзным взглядом Серёжи. — И так, чего-сь снимаем? Сцены на меня есть? — поинтересовался Гаджиев после раздачи подарков. — Обзор на фильм, который недавно вышел с Петровским, — ответил Егор, не отвлекаясь от телефона. Никита почесал затылок и мысленно перевёл для себя эти слова в одно ёмкое «треш». — На тебя скетчей нет, сам понимаешь, но если кто-то из ребят захочет выгодно с тобой обменяться на воздух — то пожалуйста. — Егор, может, я тогда домой? Богдану помогу с уроками, — предложил Стёпа. — Никит, можешь встать за меня. — Как хочешь, — Будз-старший всё ещё неотрывно смотрел в телефон. Стёпа вздохнул и резво встал с дивана, отряхнувшись. — Тогда удачных съемок, ребят, — сказал он, взял куртку со спинки и вышел из квартиры. Никите вручили копию сценария и отправили на кухню учить реплики. Оставшаяся команда продолжила снимать недостающие скетчи. Спустя час было решено устроить небольшой перерыв, выпить и немного отвлечься. Егор побежал шаманить на кухню, пока остальные расселись по всем горизонтальным поверхностям. Кирилл, Серёжа и Тихонов обсуждали технику и новые съемки на каких-то проектах. Даня бессмысленно листал ленту в Тик Токе, а рядом сидел беспокойный Никита, жаждущий разузнать подробности личной драмы друга. Мефисто успел вернуться с несколькими чашками и бутылками газировки, когда Гаджиев стал наседать на Лазаренкова: — Дань, — он положил руку ему на плечо. — Ну как там у тебя дела с барышней твоей? — Какой барышней? — На Гаджиева и Лазаренкова уставились сразу четыре пары удивлённых глаз. — Ну, которой он признался, а она нормально не ответила, — Никита, похоже, явно не понимал всю соль ситуации, а также абсолютно не понимал, почему Егор так странно смотрел на Даню, а тот краснел не хуже варёного рака и прятался за экраном телефона. — Никит, давай-ка отойдем, — не попросил, а скорее приказал Кирилл. — Ладно, — на выдохе ответил Гаджиев, и они вышли на кухню. Задвицкий тут же закрыл за ними дверь. — Ты вообще про что сейчас с Чаком разговаривал? — Про девушку, — пожал плечами Никита. — Какую, блять, девушку? — недоумевал Кирилл. Он попытался вспомнить, когда в последний раз этот рыжий хер хоть раз упоминал при нём девушек не в контексте работы или кино, но на ум приходили только бессмысленные разговоры о маме и бесполезности Женщины-Халк. О ком, блять, он разговаривал с Никитой? — В которую Даня влюблён, — Гаджиев сказал это таким тоном, словно Задвицкий был умственно отсталым. — Он мне пару дней назад сам позвонил, попросил совета, как с девушкой помириться, или типа того. — Никита сделал непонятный жест рукой. — Совета о девушке? Ты как давно с ним вообще общался? Ну, не считая последнего разговора, — Кирилл начинал вскипать — неужели самый древний Данькин друг не знал, что тот о личной жизни не говорит уже года два. Да и мало этих странностей — Лазаренков с завидной периодичностью словно забывает о существовании Егора и заново с ним знакомится. — Ну, пока я был в отпуске, мы не созванивались, а это месяца три, — Гаджиев ненадолго задумался. –А что я успел пропустить? — Например то, что Даня уже полгода как не упоминал какого-либо человека женского пола, да и он почти всё своё время проводит только с Будзом, — раздражённо ответил Кирилл. — Так вот оно что… — Никита почесал щëку. — А про какую девушку он мне тогда напел? — Я ебу? Тебе только Чак и ответит, — бросил Кирилл и вышел с кухни. Никита вышел за ним почти сразу. Какое-то время в гостиной царила тишина, все засели в телефоны. Но внезапно Тихонов решил прервать тишину: — Дань, а ты как себя чувствуешь-то сейчас? Мефисто поднял взгляд, прислушиваясь к диалогу. — Да нормально, а что? — Просто ты проспал почти сутки, — Тихонов посмотрел Лазаренкову в глаза, и тот покраснел ещё больше. — А, и ещё — чë ты всё-таки убежал от Егора в тот раз, как истеричка? — Да… Так, устал немного… — уклончиво ответил Даня. — И я не убежал, как истеричка!.. — Стоп, — пробубнил себе под нос Никита. В голове словно вспыхнула лампочка — и он, не успев опомниться, начал проговаривать свои мысли вслух. — Так та самая барышня — это… Гаджиев не договорил — Даня резко заткнул друга, зажав ему рот рукой, выглядя при этом как помидор. Все, как один, повернулись в их сторону и застыли в ожидании развязки, но её так и не последовало. Мефисто раскрыл глаза настолько, что казалось, у него они сейчас выпадут. На несколько секунд в гостиной застыла звонкая тишина, которую осмелился нарушить Будз: — Давайте… Давайте расходиться… Всё равно уже всë отсняли… Ну, кроме двух скетчей, но они и не особо важные… — Меф неловко попытался замять всё, понимая, что съемки продолжить после такого цирка вряд ли получится. — Ты прав, — согласился Тихонов, а Серёжа и Кирилл энергично закивали. — Тем более время уже позднее… — подхватил Гаджиев мысль ребят о том, чтобы поскорее отсюда свинтить. — Тогда пока! — четверо попрощались почти синхронно и поспешно ретировались, оставив Даню с Егором наедине в гнетущей тишине. Первым не выдержал Даня: — И что ты мне хотел сказать? Зачем названивал по сотне раз? Что?! — Я хотел сказать, что неправильно отреагировал… — виновато ответил Мефисто. — На самом деле ты… Он не успел договорить. Глаза закатились, и Меф упал на пол, неловко подогнув под себя ногу. Лазаренков сначала испугался, но макушкой Егор, вроде как, не особо ударился, поэтому он тут же начал злиться — этот дебил решил разыграть перед ним сцену вместо того, чтобы просто извиниться? Очень на него похоже. Но ни через минуту, ни через две Будз в сознание не приходил, и Даня понял, что это не очередной глупый отыгрыш, а самый настоящий обморок. Он склонился над другом и попытался привести его в чувство, пару раз легонько ударив по щекам, но не увидел никакой реакции. Лазаренкова накрыла волна сковывающего сознание страха. Что, если Егор умер от какого-нибудь разрыва аневризмы? А Даня сидит рядом с настоящим трупом? Он склонился ещё ближе к Будзу. Дышит. Шумно выдохнув, Лазаренков встал с колен. Словно камень с плеч упал — хотя бы живой. А овощь или нет — он разберется с этим завтра. Кое-как подняв Егора и закинув его безжизненную руку себе на плечи, Даня потащил друга в спальню и уложил на кровать. И, несмотря на сирены и громкий голос инстинкта в голове, он не ушёл сразу и остался сидеть рядом с Егором на кровати. Даня просто не мог его бросить. Он все же решил встать с кровати и пойти спать в гостиную уже глубокой ночью. Егор до сих пор не проснулся, и тревожность вернулась к Лазаренкову. Но он постарался отогнать её проверенным методом — отрубиться на диване, листая соц.сети. И у него это получилось.***
— БОСС! Откройте глаза! БО-О-О-СС! Голос Вельзевула бил по ушам и оглушал лучше любого взорвавшегося снаряда. Мефисто нехотя разлепил глаза и лениво оглянулся. Мало того, что этот хмырь на него Сонные чары наложил, так ещё и в Замок притащил. Ну не пидорас?.. — Из нас двоих пидорас именно вы, — рявкнул демон в ответ на мысли Мефистофеля. — На это есть три причины. Во-первых — вы правда сейчас хотели сказать смертному о… Мефисто злобно зыркнул на Вельзевула из-под вороха одеял, и тот неумело замял конец фразы, пробубнив себе под нос что-то обидное и на латыни. — Я не договорил, — важно добавил Вельзевул. — Так вот. И во-вторых — вы вообще помните, что у вас завтра Бал Новолуния? Сердце (или что сейчас у него было вместо него) Мефисто остановилось на пару секунд.Ёбаный Бал.
Ёбаная Смерть.
Ёбаная.
— Да-да, по этой причине я вас и усыпил, — Вельзевул недовольно упëр руки в бёдра и пару раз звучно махнул хвостом и сбил со стола несколько фотографий Дани. Мефисто зашипел, словно его ударили поддых. — Вы помните, что Вам обязательно нужно быть там? — Да. — И помните, что будет, если она не увидит вас среди гостей, счастливого, довольного и одетого? — Да. — Ну что? — А можно не идти? Вельзевул бессильно застонал, хлопнув себя по лицу когтистой лапой. — Не можно, — прохрипел он. — Скажи, что я умер, — Мефисто медленно подтянул к себе одеяло и пытался незаметно для фамильяра натянуть его себе на голову, чтобы слиться с кроватью в своих покоях. — Босс, — тяжело вздохнул Вельзевул. — Вы не можете умереть. — Тогда заболел. Плохо себя чувствую. — Босс, вы не можете заболеть. — Семейные обстоятельства! — Босс, вы не можете просто так взять и пропустить Бал. Мефисто, кажется, завыл под одеялом от отчаяния. — Значит, у меня наконец-то появился веский повод отмазаться, а я считаю разговор с Чакепопеном веским поводом, — Дьявол не позволил себя перебить. — А эта… Женщина устраивает этот уëбский Бал? — Совершенно верно, Бал, — кивнул Вельзевул. — И вам нужно на нём быть. Мефисто обмяк и наполовину сполз с кровати, ощущая в душе чувство ужаснейшей несправедливости. Он поймал взглядом упавший со стола полароид и подтянул его к себе кончиками пальцев. Даня тут счастливый. Это, вроде как, фотка за несколько дней до начала тура Нержавеющего — он тут ещё не сильно уставший и… Счастливый. И вот, Меф как всегда рядом, кривит странную смешную гримасу. — Босс? — окликнул его Вельзевул. — Дай мне пять минут, — у Мефисто созрел план. Что же, если он не может сейчас быть с Даней… Тогда он точно знает человека, который может… — Егор! Мефисто прокричал это в пространство пустой палаты, впрочем, ничего не ожидая. Когда он уйдёт, Егор тут же получит контроль над телом. Но дьявол всë равно хотел его предупредить, иначе того хватит удар после такого длительного периода нахождения в Подсознании. Мальчишка немного испуганно выглянул из-за угла. Карие глаза казались Мефисто ещё больше, чем обычно, а тонкие пальчики крепко сжимали какого-то плюшевого уродца. — Егор, — дьявол опустился перед мальчишкой на колени. — Помнишь, я говорил, что ты в определённые моменты будешь выходить? Чтобы совсем не выпадать из контекста? — Ага, — Егор улыбался и трепал Мефисто по голове, не особо вслушиваясь в речь дьявола. — Мне нужно, чтобы сейчас ты вышел. Мальчишка застыл, но по инерции поглаживал мягкие волосы Мефисто. — Надолго? Да, Егор боялся выходить каждый раз. Он совершенно отвык от того большого мира, который запомнился ему в основном непрекращающейся болью, и не горел особым желанием туда возвращаться, даже ненадолго. Егор привык к Подсознанию — тут всё было знакомым, казалось хоть немного безопасным. — Не слишком, — Мефисто врал и не краснел. Он вообще не понимал, когда сможет вернуться из Преисподней, но пытался успокоить мальца, дать цель. — На недельку. Неделя… Ты же справишься? Ты же сильный парень? — Да, — голос Егора чуть дрогнул, но он постарался не подавать вида, приосанившись. Мефисто улыбнулся ему коротко и хлопнул по плечам. — Мне правда нужно уйти. Я постараюсь… Постараюсь вернуться поскорее. Егор кивнул молча. Дьявол поднялся, чуть потрепал его по голове и, развернувшись, сказал: — Спасибо, пацан. И растворился в воздухе густым чёрным облаком. Егор остался стоять посреди пустой и заброшенной палаты, прижимая плюшевого уродливого мишку к груди.***
Голова раскалывалась. Он еле разлепил глаза и осмотрелся. Где-то за окном только разгорался рассвет. Он повернул голову в другую сторону — дверь в спальню была открыта, и откуда-то из глубины квартиры раздавался приглушённый храп. Он медленно слез с кровати и на носочках пошёл на источник звука. Храп, похоже, доносился из гостиной — судя по лежащему там на диване рыжему парню. Он застыл в проходе, не решаясь пошевелиться. Он помнил, что в его квартире никто, кроме него самого, не живёт — исходя из воспоминаний о последней вылазке, конечно — и, мягко говоря, удивился присутствию туши неизвестного происхождения у себя в гостиной. Он, наконец, отмер, и решил подойти к рыжему. Наклонился над лицом — очки съехали и впивались в висок спящего. Он застыл над ним, внимательно вглядываясь в каждую чёрточку, каждую морщинку и веснушку. Даня. Мефисто оказался прав — этот рыжий пёс оказался ещё очаровательней, чем в дьявольских рассказах. Тишину нарушил слишком громкий, как ему показалось, звук механического мужского голоса, который совершенно безэмоционально отрапортовал «Начинаю заряжаться». Это жутко его напугало, и он от такой неожиданности громко крикнул прямо Дане в лицо. Тот резко распахнул глаза и тоже закричал, попытавшись отползти на локтях к другому краю дивана, но, не рассчитав, свалился с дивана на холодный паркет. Он в свою очередь резво вспрыгнул на спинку дивана и бешеными глазами уставился на Лазернкова. Данины очки улетели куда-то в угол комнаты, и он беспомощно пытался нащупать их рядом с собой. В гостиной снова повисло недолгое молчание, прерываемое только статичным шумом электропылесоса. — Я нихера не вижу… — беспомощно простонал Даня. — Егор, это ты? Напугал меня, долбаёб… — Ага, — он легко спрыгнул со спинки на седушку и, раскинув ноги, неожиданно выпалил: — Приятно познакомиться, много о тебе слышал. Лазаренков замер на мгновение, перестав ëрзать рукой по пыльному полу. Он медленно повернул голову в сторону Егора, или кто перед ним, сейчас, блять, сидел, и, сильно сощурившись, пытался разглядеть его лицо. Егор молчал. Он заметно побледнел, а руки были крепко сжимали подлокотник рядом. Солнце взошло, заливая гостиную мягким золотым светом.