A Court of Light and Melody

Найти Гришама оказалось не так просто, как предполагала Гвин. Когда они пришли в лагерь, командир Гришама сообщил им, что за последнюю неделю он его вообще не видел, потому что сейчас он навещает свою больную мать. На вопрос с кем обычно общается иллирийский воин, офицер беззаботно сказал, что Гришам "нравится многим". Гвин вежливо поинтересовалась, где живет мать Гришама, на что офицер просто ответил: "В городе", после чего удалился. Когда он вернулся на тренировочное поле, Гвин почувствовала, что у нее от удивления и недоумения отпала челюсть. Он был не слишком любезен, но при этом совершенно профессионален... Она посмотрела на Азриэля. — Я в большом замешательстве... Губы Азриэля сжались в плотную линию, его взгляд по-прежнему был устремлен на командира. — Он намеренно отвечал так расплывчато. Вероятно знает, что я пойму, если он солжет. — Поющий с Тенями посмотрел на Гвин холодными глазами. — Я вернусь за ним, как только все уладится. Кивнув в знак согласия, Гвин сложила руки на груди, холодный ветер хлестнул ее по щекам. — И что теперь? — Теперь, — сказал Азриэль, бросив последний взгляд на командира, — мы попытаемся выследить этих ублюдков сами. Солнце начало садиться, когда Азриэль и Гвин отправились к реке, где в последний раз видели Альму и Харпер. Азриэль молчал почти всю дорогу, а Гвин ворчала о том, как ее раздражает поведение командира. Она не могла понять, как кто-то может быть настолько тупым. И настолько бесполезным. Это было позорно, и она даже заставила Азриэля пообещать, что командиру придется извиниться за это, когда придет время. — Когда он окажется со мной в одной комнате, извинения польются из него рекой, — торжественно сказал Азриэль. Его взгляд был отрешенным, пока они пробирались сквозь деревья. — Я обладаю определенной репутацией. Гвин пнула камень дальше в лес, шум реки стал громче. — Какой репутацией? Поющий с Тенями замолчал на какое-то время. Гвин посмотрела на Азриэля и подняла брови, побуждая его продолжить. Она увидела, как он сглотнул, и на его лице появилось знакомое выражение. Такое же было у Гвин в гостевой комнате, когда она сказала Азриэлю, что опасна. Тот самый взгляд, который побудил его навестить ее в библиотеке, обеспокоенного тем, что она плохо о себе думает. Тот самый взгляд, с которым он обратился к ней перед их отъездом в Пристанище Ветра. Она увидела, как его рука опустилась на рукоять Правдорубца, далеко не в первый раз за сегодня. — Ты знаешь, в чем суть работы шпиона? — Добывать полезную информацию? — предположила Гвин. Он колебался. — Да. Но иногда, чтобы получить эту информацию, нужно предпринять определенные меры. Ее рот открылся. — Понятно... — Я..., — замялся он. Затем, помолчав, сказал. — Многие подозреваемые выживают на допросах, лгут сквозь зубы, пока не добиваются своей свободы. Они уходят с минимальным количеством травм, их рассудок остается в некоторой степени нетронутым... Но со мной... со мной ложь не поможет. В животе у Гвин завязался узел. Не столько от того, какие темные дела совершал Поющий с Тенями, сколько от того, как тяжело он о них говорил. А еще она чувствовала себя виноватой, потому что под этим узлом беспокойства скрывалось облегчение. Приятно было знать, что она не одинока в попытках убедить себя в том, что она — не чудовище. Азриэль боролся с теми же демонами, что и она. И он был сильным, способным и добрым. Он преодолел эту темную сторону себя. Она знала это. Она наблюдала это каждый день. — Ты испугалась? — робко спросил Азриэль. Гвин звонко рассмеялся. — Тебя? Нет, никогда. — Хорошо..., — сказал он, глядя на тени, обвившиеся вокруг его уха. — Тогда что это был за взгляд? — Какой взгляд? — Ты выглядела... ушедшей глубоко в свои мысли на мгновение. Пойманная, Гвин, скорчившись, посмотрела на своего напарника. — Мне просто приятно видеть кого-то, кто победил тьму, которая, по его мнению, находится внутри него. Азриэль застыл на месте, в нескольких шагах от непрерывно текущей реки. Гвин сделала паузу и медленно повернулась к нему лицом. Он выглядел настороженным, но в то же время недовольным. Это было не то выражение лица, к которому она привыкла. Жрица сократила расстояние между ними и с любопытством посмотрела на него. — "Тьму", с которой ты сражаешься, Гвин можно назвать почти не существующей по сравнению с тем, что совершил я. Ты должна знать это обо мне. — Например? — пролепетала она. Челюсть Азриэля дрогнула, и Гвин вдруг пожалела, что она, как всегда, не подумала, прежде чем спросить. Она поморщилась, но не стала забирать свой вопрос назад. В конце концов, ей было любопытно. Жрица чувствовала постоянное желание быть рядом с Поющим с Тенями, побуждаемая идти дальше. Узнать его изнутри и снаружи. На мгновение она подумала, что он проигнорирует ее, но наконец он заговорил. — Мой кинжал называется "Правдорубец". Я — Шпион, мне поручено собирать любые сведения о том, что может угрожать безопасности Ночного Двора, — жестко сказал он. — Используй свое воображение, чтобы осознать разницу между твоей тьмой и моей. Это было нелепо. Поющий с Тенями явно не гордился своей мрачной работой, хотя все, что он делал, было ради защиты их народа. Возможно, это не самая уважаемая работа, но ее необходимо выполнять, и никто не мог бы справиться с ней лучше Азриэля и его теней. Кроме того, она знала, что эти руки, способные причинить боль, принесли больше пользы, чем вреда. Те же руки спасли ее в Сангравахе. Те же руки научили ее защищаться. Возможно, это руки не героя, но точно не злодея. — Поющий с Тенями, мне не кажется, что ты наслаждаешься этой ужасной стороной своей работы, — начала Гвин. — В то время как я причиняю страдания ради забавы. — Она не хотела, чтобы эти слова прозвучали так горько. — Так что поверь мне, когда я говорю, что ты не такое чудовище, каким себя считаешь. Поющий с Тенями сделал шаг ближе, его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее. — Я знаю тебя уже довольно давно, Гвин. Ни одна часть тебя и близко не имеет ничего общего с чудовищностью. Гвин тяжело сглотнула. Он был так близко. Аромат кедра и ночного тумана овевал ее щеки прохладным ветерком. Его ореховые глаза смотрели на нее, как будто он что-то искал в них. Какой-то намек или подсказку, что она чувствует нечто большее. Он знал так немного о настоящем масштабе ее чувств к нему. Как сильно она себя сдерживала. Как она трогала себя по ночам, вспоминая эти длинные пальцы и этот полный рот. Его язык, делающий невыразимые вещи с самыми нежными частями ее тела. Он искал и искал, и она видела, что он нашел ее. Он заметил искру желания в ее глазах. Но не стал действовать. Он лишь наклонил голову, и их взгляды сцепились, пока Азриэль пробовал воду, ожидая, захочет ли Гвин двигаться дальше. Ждал, поцелует ли она его снова. Пойдет ли жрица на поводу у желания, которое он увидел в ее глазах. Возьми его. Возьми его. Сделай его своим. Котел, этот голос. Гвин вздрогнула от этого напора. Кошмары, в которых она вырывала ему горло, снова предстали перед глазами. Она крепко зажмурилась, прогоняя их. — Прости, — пробормотала она. — Мне жаль. Азриэль расправил плечи и покачал головой. — Все в порядке. Я... то, в чем я признался, должно быть заставило тебя задуматься. Я понимаю. — Нет, Поющий с Тенями, это не— Где-то в глубине леса раздался треск, а затем громкий хруст листьев. Гвин снова вздрогнула. На этот раз при воспоминании о том, как она вела зверя к лагерю иллирийцев во время Кровавого Обряда. В ее ушах звенели мужские крики. Бульканье крови и звук разрываемой плоти. Жрица не знала, когда именно, но ее руки взлетели вверх, чтобы закрыть уши. Как будто это могло заглушить эти звуки... Затем Азриэль нежно сжал ее пальцы и медленно опустил ее руки. Его лесные глаза были мрачными, когда он провел большими пальцами по костяшкам ее пальцев. — Гвин. — Прости, — сказала она, задыхаясь. — На мгновение мне показалось... Боги, я слышала их... иллирийцев... снова крики... Крики, как тогда, когда я вела этих существ к их лагерю. Азриэль пристально посмотрел на нее. — Знаешь, что я думаю, Гвин? Измученная, Гвин пожала плечами. — Я не думаю, что Поющая со светом или тот, у кого есть инстинкт "убивать ради забавы", избегали бы этих воспоминаний. Я думаю, они бы наслаждались ими. Смаковали их. Ты, похоже, не делаешь ни того, ни другого. Похоже, ты делаешь все наоборот. — Его голос. В нем было столько тепла желания убедить ее поверить ему. Слова имели смысл... и он знал это. — И прежде чем ты придумаешь что-нибудь о том, что это только из-за твоей постоянной внутренней борьбы с самой собой и твои звериные инстинкты Поющей со Светом все еще могут победить, пожалуйста, знай, что я считаю все это абсолютным дерьмом. Губы Гвин раскрылись от ярости его голоса, так противоречившей нежности в его глазах. — Тем не менее, — продолжал он, — неважно, что я думаю. И я знаю, что пока ты не убедишься, что это дерьмо, мое мнение ничего не изменит. Я просто... я просто хотел, чтобы ты знала, что я думаю. Жрица могла только кивнуть. Она пока не была уверена, как его слова повлияли на нее. Сейчас вокруг нее происходило слишком много всего, чтобы она могла точно определить. Но она знала, что их смысл обязательно ударит ее позже. Обязательно. — И если тебе нужно будет услышать это еще раз. Услышать, что это — только в твоей голове, тебе нужно только попросить. Гвин кивнула еще раз. — Потому что я знаю, — его голос надломился. Азриэль прочистил горло и расправил плечи. — Я знаю, что это важно услышать. Я знаю, какое значение эти слова могут иметь, если ты чувствуешь себя на краю обрыва. Особенно от того, кто знает тебя вдоль и поперек. Из всех живущих, Азриэль был единственным, кто знал ее всю. Тем, кто знал ее лучше всех. Гвин рассказывала Несте и Эмери об ужасах Сангравы, но он сам был свидетелем этого. И Гвин до сих пор не призналась Несте или Эмери, что опасается, что она может быть наполовину Поющей со Светом. Они не могли понять. Не так... Не так, как мог бы Азриэль. Прилив храбрости и смелости ударил Гвин прямо в грудь. Она встретилась взглядом с Азриэлем, ее глаза сверкали. — У тебя есть собственные демоны, так что то же самое я могу сказать тебе. В любое время. Только попроси. Азриэль тяжело дышал, его тени дрожали вокруг. Он посмотрел на их руки, все еще сцепленные вместе. А потом он отпустил ее. — Мы теряем дневной свет. Мы должны начать отслеживать их до захода солнца. — Азриэль отошел от нее и направился к берегу реки. — Пойдем. Я покажу тебе, что искать. Гвин глубоко вдохнула через нос и выдохнула через рот, а затем поплелась за ним. Азриэль посмотрел под ноги. — Земля здесь сырая. Грязь густая. Даже если бы они заметали свои следы, по земле все равно было бы заметно. Они были в группе и, вероятно, двигались в спешке. Так что очевидно, что они были небрежны. Точнее, было бы очевидно, но почва здесь долго не сохранит следа. Прошло слишком много времени. — Азриэль пошел вдоль реки. — Ищи линии, глубокие вмятины, очевидные нарушения в почве. Гвин последовала за Поющим с Тенями, ее глаза прочесывали грязный берег в поисках любых признаков, на которые указал Азриэль. Они шли в течение тридцати минут, небо по-тихоньку становилось оранжевым, прежде чем они нашли какие-либо следы Гришама и его группы. Азриэль резко остановился, Гвин чуть не врезалась ему в спину, когда он указал на место на другом берегу реки со слабыми канавками в мокрой грязи. Канавки, которые вели к деревьям, растворялись в грязи. — Еще бы час плескавшейся вокруг воды, и эти следы исчезли бы, — заметил Азриэль. — Они ушли в лес. Смелое решение. — Поющий с Тенями перевел взгляд на Гвин. — К несчастью для них, ты гораздо смелее.