***
Брагин еще не вошел в ординаторскую, но уже услышал смех Марины. И насторожился. Нет, он радовался, когда женщина веселилась, и искренне желал ей как можно больше соответствующих поводов. Но иногда, как сейчас, Нарочинская смеялась слишком… слишком счастливо, что ли. Олег не мог это объяснить нормально, просто чувствовал. А напрягало то, что причиной подобного хохота был не он. Брагин зашел в помещение и поморщился. Кажется, Германыч, развлекающий Марину Владимировну, определенно напрашивался на неприятности. «С чего бы? Никто ж не знает», — подумал Олег и ощутил, как градус настроения заметно снизился. — Здрасьте, Олег Михайлович, — бодро отрапортовал Костя и вновь переключился на Нарочинскую. — Гараж покрасьте, — буркнул Брагин, понимая, что Лазарев вряд ли его услышал. Услышала ли Марина — другой вопрос. Но она даже не обернулась. Олег постарался отвлечься и переключиться на обед. Это удалось, потому что Брагин был голодным, а еда — вкусной и сытной. А потом он услышал диалог, от которого чуть не просыпал кофе на пол. — Хороший ты парень, Костя, — задумчиво произнесла Нарочинская. — Была бы я помоложе… Олег не оборачивался, но с легкостью представил, какая лыба нарисовалась на физиономии Лазарева: — А разве это имеет значение? «Убью», — мрачно подумал Брагин, не уточняя даже самому себе, кого именно, и принялся варить бодрящий напиток. — Для меня — да, — тем временем продолжала Марина. — Предпочитаю, — женщина на пару секунд задумалась, — мужиков в возрасте, — улыбнулась и услышала, как Брагин за ее спиной чем-то подавился. Но, судя по спокойствию Лазарева, который видел Олега Михайловича, обошлось. — В возрасте — это как? — заинтересовался Костя. Нарочинская склонила голову набок: — Тебе сколько лет? — Двадцать восемь. — Ну, — Марина сощурилась, — лет десять-пятнадцать прибавь. Брагин не сдержался и пренебрежительно фыркнул: — Пффф, в возрасте, — передразнил он. — Ты сама-то!.. Она спрятала усмешку в уголках губ и обернулась: — Олег Михайлович, — сделала максимально удивленное лицо, — а вы думаете, я просто так волосы крашу, что ли? Седину маскирую. — Надо принимать возраст достойно, — нравоучительным тоном отреагировал он. — Сказал человек, который бреется налысо.***
— Ну и что мы тут забыли? — недовольно поинтересовалась Марина, отодвигаясь от мужчины. Недовольство объяснялось просто: Нарочинская возвращалась с операции и надеялась провести остаток рабочего дня в спокойствии. Или хотя бы немного отдохнуть. Преградой стал Брагин. Он схватил Марину за талию и куда-то потащил, отказываясь что-либо объяснять и игнорируя попытки вырваться. Хорошо еще, что коллеги не обратили на них особого внимания. Так хирурги и оказались на пустыре в дальнем углу двора. — Нарочинская, ты обалдела? — Олег нехорошо сощурился. Марина не знала конкретной причины наезда, но с готовностью огрызнулась: — Не больше твоего. Он рывком приблизился: — Старый я, значит? Надо же… Она, конечно, подозревала, что эго Брагина заденут ее шуточки. Но чтобы настолько… Может, дело в чем-то еще? — Я этого не говорила, — Нарочинская невинно улыбнулась. — Подразумевала. Вообще-то он додумал за нее, но оправдываться Марина не собиралась: — Ну, я же тоже должна вести себя так, будто между нами ничего нет. Глаза Олега стали совсем черными. Только вот Нарочинской было скорее весело, нежели страшно. — И поэтому надо переходить к оскорблениям? — уязвлено вопросил мужчина. Лицо, кажется, потемнело вслед за глазами. «С ума сойти. Чтобы Брагин, да настолько собой не владел… Перестаралась». — Это не оскорбления, — Марина перестала издеваться. — Не вижу ничего плохого в возрасте. В воздухе повисло напряжение, от которого можно загореться. Олег же резко сдулся, словно был шариком, из которого выпустили воздух: — Нет? — чувствовал он себя на редкость по-идиотски. — Нет. «Вот как она это делает? Только что убить ее был готов, а теперь...» Нарочинская пристально смотрела ему в лицо, будто ждала. Только Брагин не знал, чего именно. Однако молчать было глупо, а предыдущий предмет разговора разом поблек и потерял актуальность, поэтому Олег ляпнул первое, что пришло на ум: — А че, ты правда седеешь? Марина закатила глаза и пообещала себе смириться с тем, что Брагин имеет привычку задавать бестактные вопросы: — Нет, мне просто нравится быть блондинкой. «Мне тоже, — подумал Олег. — Хотя мне ты понравилась бы даже без волос». — А какой у тебя настоящий цвет? — оживился он. Нарочинская не знала, зачем Брагину эта информация, но ответила: — Темно-русый. — А я тоже темненький, — неясно чему обрадовался Олег и, проведя рукой по гладкому темечку, дополнил. — Был. — Вижу, — поймала недоуменный взгляд и пояснила очевидное. — По бровям, Брагин. Если у тебя все, пойдем работать. — Пойдем, — согласился мужчина и потянулся к ней. Марина поймала его губы сразу же. Как знала. Но не ожидала, что это будет т а к. Казалось, Брагин хотел ее наказать и, одновременно с тем, наградить. От его жадно-нежных прикосновений к спине и ягодицам Марину бросило в жар. А потом в холод. А затем снова в жар. От наглых поцелуев все нутро застонало в предвкушении, и Нарочинская почувствовала, что с трудом стоит на ногах. От ее ласково-требовательных пальцев, поглаживающих то по затылку, то по шее, то по плечам, у Олега по спине стекла лава. А страстные поцелуи с покусыванием губ отправили всю кровь организма в тазовую зону. До Марины Брагин не любил, когда его кусали. Но этой женщине можно было все. Олег вдавил ее в себя. Нарочинская, не иначе как забывшись, потерлась о него всем телом, и у Брагина отключился мозг. Мужчина проник руками Марине под пижаму и потянулся к бюстгальтеру. Это сработало как ковш ледяной воды, вылитый на спящую кошку: Нарочинская очнулась и принялась вырываться. — С ума сошел! — пыталась отодвинуться или хотя бы поймать руки Олега, но это было невозможно. — Брагин, нет! — протестовала она, чувствуя, как горит низ живота, тяжелеет в груди, а на теле выступила испарина. — Мы в Склифе, — удивительно, что получалось хоть как-то соображать. — Отпусти… Он целовал Марину весь ее монолог. Но услышал: — Гостиница рядом, — Олег практически расстегнул лифчик, но пальцы не слушались. Хотелось только одного. Точнее одну. Прямо сейчас. И плевать, что во дворе, если честно. Тепло же. Нарочинская хрипло рассмеялась, все еще пытаясь отстраниться, однако не переставая отвечать на настойчивые губы: — Ты свихнулся! У нас смена! — Свободных палат навалом, — в очередной раз поймал ее язычок своим и начал поглаживать, изображая колебательные движения. Марина чуть сознания не лишилась от такой ласки. Но как только сообразила, что конкретно предложил Брагин, нашла в себе силы его оттолкнуть: — Олег, нет! — возмутилась она. — Никакого секса на работе! Бюстгальтер он все-таки расстегнул, накрыл и сжал ладонями грудь: — Че это. Нарочинская дернулась и чудом сумела освободиться: — Да не дам я тебе потому что, — она нервно фыркнула, сдувая упавшую на глаза прядь волос, и на автомате прижала лиф к телу. У Брагина вытянулось лицо. На мгновение он даже прекратил тянуть к Марине лапы. И непроизвольно залюбовался. Она всегда была красивой. Но сейчас — с растрепанными волосами, припухшими губами и опьяняющей дымкой в сверкающих глазах, — Нарочинская была просто фантастической. Олег снова притянул ее к себе и, тяжело дыша, прикоснулся к губам. Бешеное возбуждение гнало его вперед, не давая возможности затормозить. — Сволочь, ты специально меня сюда затащил… чтобы наброситься, — прошептала Марина, получила кивок и через «не могу» постаралась остановиться. — Брагин! Не на работе. На Олега это подействовало приблизительно никак. Тогда Нарочинская ущипнула его за живот и, когда мужчина ойкнул, отодвинула его лицо: — Брагин, нет! Нельзя сейчас, — она чеканила каждое слово, но видела, что Олега это слабо убеждает. И понимала, что сама себе почти не верит. Срочно нужен был компромисс. — А после смены делай что хочешь. — Я запомнил. И он посмотрел на нее настолько голодным взглядом, что Марина забыла, как дышать.