Я просто хочу, чтобы ты была счастлива

Мы подъезжаем к дому Йоши. Пока я выхожу из машины, Лана успевает заплатить за проезд, затем она спешит ко мне. Такси уезжает. Мы с подругой направляемся к подъезду. Внезапно я обнаруживаю, что забыла подарок. Оглянувшись, замечаю, что автомобиль уже скрылся за поворотом. — Ульяна, что-то случилось? — спрашивает Лана, видимо удивлённая моим озабоченным выражением лица. — Ещё как случилось! Поздравь меня — я просрала подарок Евы в машине такси, — отвечаю ей я. — Ну Уля! Чего ты такая растяпа?! Ладно, времени что-то придумывать у нас с тобой нет, так что обойдёшься без этой акулы. — Хорошо, пошли уже. Мы стоим у подъезда. Лана набирает цифры «три» и «четыре» и нажимает кнопку вызова. Раздаётся противный писклявый звук. Спустя несколько секунд мы слышим голос нашего друга, исходящий из домофонного аппарата: — Девочки, вы? — говорит он. — Ну конечно же мы! Кто же ещё? — смеясь молвит Лана. — Не знаю, бандиты может наведались. Ладно, заходите. Дверь открылась. Мы проходим в подъезд. На входе в квартиру нас уже встречают Ева и Йоши. — Ой, и кто это у нас явился? — с насмешкой произносит Ева, будто это её жилище, и именно она здесь главная. — Да, а могли бы и не прийти, — с той же интонацией отвечаю ей я, делая вид, что она мне безразлична. Неожиданно для меня ребята бросаются обниматься и зажимают меня своими телами. После тёплого приветствия мы всё же заходим в квартиру, и Йоши закрывает за нами дверь. Мы усаживаемся на мягкий угловой диван. Лана с Йоши болтают о своём, о чём — не вслушиваюсь. Вместо этого я недоумевая смотрю на Еву. Она глядит то в глаза, то чуть ниже. Я пытаюсь поймать её взгляд, и это часто получается. — Ну, так и будешь пялиться на меня? — начинаю разговор я. Мне тут же становится ясно, что надо бы замолчать. — Ой, прости! — нервно восклицаю я. Ребята вновь смеются. Ева слегка смущается, но это тяжело заметить. Я вижу, что как бы прерываю её наслаждение, выставляя её на позор. Стоп, что?! Наслаждение? Неужто она смотрит на меня именно так? Скорее всего, это лишь мои причуды, вызванные ночью, которую мы провели в можно сказать интимной близости. — Ева, а ты что, пялишься на Ульяну? — всё ещё хохоча говорит Йоши. — У вас тут что, любовь? — они с Ланой заливаются ещё большим смехом. Ева одним лишь взглядом показывает, что ей здесь некомфортно. Мы молча идём на кухню, слушая уже невыносимый хохот наших друзей. — Чёрт! Как меня уже достала наша сладкая парочка! — возмущается она. — И не говори, — отвечаю я, понимая, что Лана с Йоши специально бесят нас с Евой, чтобы мы могли провести время в уединении. Будто бы вечера нам будет мало! — Ульян, может, ты хочешь кушать? — вдруг спрашивает Ева. — Уже час так-то. — Нет, понимаешь, я сегодня завтракала достаточно поздно, так что аппетита сейчас у меня нет явно. — Ну, понятно, соня. В ответ я начинаю смеяться. Вообще, я чувствую себя даже немного неловко, ведь снова застаю себя на мысли, что я неидеальна и показываю это Еве — девушке, перед которой я хочу возникать исключительно в хорошем свете. Внезапно Ева пододвигается ко мне поближе и кладёт свою голову мне на плечо. — Эм… — в замешательстве бормочу я. — Ева, ты чего? — Так удобно. Знаешь, Уль, я ведь тоже встала сегодня поздно, буквально перед вашим приходом. От её слов я удивилась. Ева выглядела очень хорошо и живо, в то время как я была скорее похожа на пельмень, который варили на полчаса или час дольше положенного. — Оу, ты отлично выглядишь для недавно проснувшегося человека, — озвучиваю свои мысли я. — Спасибо, для тебя же стараюсь, — благодарит меня Ева. «Для меня?» — думаю я. — «Она старается для меня! Неужто я небезразлична ей, или она просто шутит? Конечно же шутит, как всегда шутит». Мою грудь сдавливает неприятное чувство растерянности. Как мне кажется, мысли о искренности слов Евы, которые всегда были и останутся шутками, слишком сильно утомляют меня и заставляют душу неимоверно страдать. Но и оставить их слишком тяжело. Я снова начинаю теряться в себе. Сейчас мне очень хочется сбежать из квартиры Йоши, вернуться к себе на диван, схватить книгу и насладиться одиночеством. Но не бросать же друзей в праздник из-за своих личных причуд? Конечно нет. — Эй, Ульяна, ты чего? — выводит меня из мыслей голос Евы. — Ничего, просто задумалась, — сухо отвечаю я. — Ну я же вижу, что что-то случилось! — Отстань, Ева, просто отстань, — с этими словами я иду к ребятам в гостиную. Лана с Йоши сидят и о чём-то болтают друг с другом. При виде меня их лица расплываются в милой добродушной улыбке. — Ну, как прошло свидание у голубков? — хихикая спрашивают они. — Лучше некогда. Мы посидели, проронили два-три слова, и я опять пересралась с Евой. — И для чего мы так мастерски старались? — ворчат они. — Да для кого и чего угодно! Сейчас день, и я хочу повеселиться, и только вечером возможно повешусь. — Тогда зови Еву. Весь день проходит весело, но скучно. С одной стороны мне нравится есть приготовленные Йоши вкуснейшие блюда, настолки для компании и чувство наступающего праздника, но меня всё время тревожат мысли о Еве, своём признании и, возможно, первом в своей жизни поцелуе, который хочется отдать именно ей. Время идёт. И вот, на часах уже девять. Шесть часов прошли абсолютно незаметно, и сейчас мы все вместе сидим на диване и вспоминаем уходящий год и не только его: все наши совместные и сольные видео за всё время, а их действительно много, наше знакомство, старые конфликты, как между собой, так и с другими людьми. Ева вспоминает, как из-за проблем с билетами не смогла быть с нами в предыдущие праздники, и как Лана приехала к ней, чтобы не оставлять подругу в одиночестве. Сама Лана вспоминает свои прошлогодние ночёвки у Йоши, что делает очень мечтательно на вид, будто ей действительно нравится парень, но она пытается это скрыть. Невольно я начинаю думать, что две, пожалуй самые любимые пары наших зрителей — Лана с Йоши и я с Евой — сойдутся. Йоши говорит о том, как оказался рад, что я живу с ним в одном городе. От этого мне становится очень приятно. Друг рассуждает о быстром течении времени, и я вместе с ним начинаю думать о том же. — Ульян, а что расскажешь ты? — произносит Йоши, закончивший своё повествование. — Я? Я… В воздухе нависает тишина. Я пытаюсь сформулировать мысль, но на ум ничего не приходит. — Я хочу всех вас поблагодарить, — слова сами вырываются из моих уст. — Поблагодарить за этот год. Он был прекрасен. Я вспоминаю каждый миг, проведённый вместе, так что у меня не хватит слов в запасе, чтобы всё описать. Я хочу, чтобы вы всегда знали, как важны мне. Я очень вас всех люблю, как друзей, конечно же, — продолжаю я, но замечаю, как Ева меняется в лице после последней фразы. — Вообще, я бы хотела поговорить о планах на будущее, и, как вы понимаете, у меня их полно. Честно, мне порой очень страшно взрослеть. Я кое-как пережила восемнадцатилетие, переживая об универе, и после его окончания так не хочется идти работать по специальности. Я и поступала-то туда так, для галочки. Кажется, что доходов с канала хватит по горло, но я чувствую, что нас ждёт какая-нибудь подлянка. Чёрт! Как же мне всё-таки тяжело, и будет ещё тяжелее без вас, особенно… И тут я замолкаю. Тут же ловлю на себе взгляды ребят. Лана с Йоши и так знают, что я бы хотела сказать, но всё равно пытаются сделать вид, будто совсем не в курсе событий. Лицо Евы же совершенно другое. Она удивлённо смотрит на меня, но я могу прочитать некую печаль в её глазах, будто она теряет в чём-то надежду, будто просит меня назвать её имя. Но я теряю дар речи. Вокруг воцаряется молчание, я бы даже сказала, что оно какое-то пустынное. Никто не стремится проронить ни слова. Так мы сидим минут пятнадцать, смотря друг на друга в полной тишине. Большую часть своего внимания я посвящаю Еве, внимательно разглядывая её лицо и, почему-то, руки, которые мне внезапно хочется крепко взять и не отпускать. Сама же она демонстративно даже не думает взглянуть на меня и осматривает Лану, Йоши и мебель комнаты. Позже ребята, переменившись друг с другом взглядами, уходят на кухню, оставляя меня одну торчать в гостиной. Они о чём-то шушукаются, но мне это неинтересно, я лишь ложусь поудобнее на диван и, напевая в мыслях песню «Wrecked» группы Imagine Dragons представляю себя и Еву в подобной ситуации, если моя любовь к ней окажется невзаимной. Спустя десять минут Ева возвращается в комнату. Я бы спросила, где остальные, но они дают мне понять, где они, захлопнув дверь в комнате, в которой мы сидели. «Сейчас или никогда», — понимаю я. Поднимаюсь с дивана и сажусь на него, плотно прижавшись спиной к его спинке. — Ева, присядь, пожалуйста, — тихо прошу я. — Зачем? — спрашивает она, но выполняет просьбу. Она садится даже слишком близко, отчего на моих щеках проступает лёгкий румянец, а тело сковывает. — Ну, зачем? — повторяет подруга. Пока что подруга. Я не могу сказать ни слова. Ева снова повторяет вопрос: — Зачем? — Эм… Короче… — мямлю я. — Ну, что же? Как я понимаю, ты пытаешься сказать что-то очень важное. — Хе-хе, какая же ты догадливая, — я начинаю чувствовать небольшой прилив уверенности, поэтому продолжаю. — Понимаешь ли, Ева, когда я несколько десятков минут назад говорила, что мне будет очень тяжело без вас, после слова «особенно» я хотела назвать твоё имя… — Правда? — Абсолютная. Понимаешь, ты для меня не просто подруга… — Ты правда хочешь это сказать?! — восклицает Ева. — Да. Я всегда… — Будешь считать меня своей лучшей подругой? — с умоляющим взглядом маленького ребёнка произносит она. Почему-то я не могу ответить что-то другое, и из моих уст выходит лишь тихое: — Да. Ева бросается на меня с объятьями, чуть ли не с поцелуями. Я крепко прижимаю её к себе, думая, что возможно и не стоит признаваться ей в своих чувствах. Но нет. Раз запланировала — значит должна, но возможно не сейчас, а позже. Но когда позже? И так десять доходит, а я хочу сегодня. И ни в какой другой день. В комнату заходят Лана и Йоши. Мы недовольно переглядываемся. Я злюсь из-за того, что они подслушивают, они — потому что я так и не призналась. Мы продолжаем болтать. Однако сейчас дружеские посиделки не приносят мне почти никакого удовольствия. Я бы вышла из комнаты, но понимаю, что так могу очень сильно задеть и обидеть друзей. Дождаться бы полуночи. У меня всегда получается забыть все свои обиды только в это время. Я всегда хочу насладиться наступлением нового года, поэтому не могу ни на кого злиться. *** Двадцать минут до полуночи. Я понимаю — надо действовать. Я склоняюсь к уху Евы и шепчу: — Нам всё ещё надо поговорить. — О чём? — спрашивает она. Я оборачиваюсь. Лана и Йоши достаточно громко беседуют и не обращают на нас никакого внимания. По крайней мере, наверное. Всё равно мне не комфортно беседовать на столь личную тему в их присутствии, поэтому я беру Еву за руку и вывожу на кухню. Кухня у Йо достаточно большая: по правой стене комнаты располагается весь гарнитур, в центре комнаты стоит большой стол и четыре стула. Мы уселись на те же два рядом стоящих стула. — Ну, так и о чём тебе ещё нужно поговорить? — с лёгкой насмешкой говорит она. Моё сердце сжимается. Вот только в этот раз я буду говорить. Я хочу говорить! — Эх, Ева, если бы всё было так просто. Может быть ты, как моя лучшая подруга мне поможешь? — еле выдавливаю из себя я. — Конечно, Уль, рассказывай, — быстро реагирует она. — Я влюбилась… — Но ведь это же прекрасно! Или это… невзаимно? Я смотрю на Еву и понимаю, что она будто бы ничего не понимает. Неужели все её слова, намёки, подкаты — простые шутки?! Мне становится невыносимо больно. Зачем я начинаю этот разговор?! От волнения из моих глаз выступают слёзы. Только не это! — Ну, Ульяночка, ты чего? Это я тебя так расстроила своим вопросом? Прости. Прости, пожалуйста! Ульяночка? Как она назвала меня? Так меня ещё не звал никто. От одной мысли, что я дорога ей, теплеет. Но с таким же успехом я начинаю плакать ещё больше. Ева, видя, что я уже скоро упаду со стула от рёва, нежно обнимает меня, затем встаёт, поднимает и меня. Потом мы усаживаемся на пол. — Уль, Ульяна, Ульяночка! Не плачь, пожалуйста! Умоляю тебя! Но я всё плачу. Когда Еве всё же удалось успокоить меня, в комнату вбегает Йоши. — Девочки, там уже обращение президента, скоро Новый год! Мы с Евой мигом бежим за ним. Мы все вместе сидим и ждём боя курантов. Вдруг, я не выдерживаю. — А знаешь, Ева, я хотела подарить тебе маленькую розовую акулу, прямо сейчас, но забыла подарок в такси, — вырывается из моих уст. — Правда? Спасибо за откровение. Честно, я тоже думала подарить тебе что-нибудь особенное, но решила, что смысла в этом не слишком много. Я бы тоже хотела поговорить с тобой о многом, но, опять же, смысла нет. — Почему? Ева, что случилось? — меня начинает потрясывать. Это происходит то ли от страха, что Ева была вовсе неискренна ко мне, то ли от горя, что я задела её. Но она не плачет. — Я рада тому, что я твоя лучшая подруга, но мне ведь всегда хотелось чего-то большего, крайне большего, но ты не поймёшь. Я не пойму?! Это я-то не пойму?! Если она думает о том же, о чём и я, моему счастью не будет предела, мне захочется взлететь до небес вместе с ней и никогда не отпускать, но я приземляюсь обратно, в реальность, дабы не испортить себе настроение. «Скажи это, Ева, скажи!» — думаю я про себя. Но мы сидим, молча уставившись друг на друга и не сводя взгляда. Наконец, Ева начинает говорить: — Ульяночка, я… — и вновь она молчит. Но как же приятно слышать от неё заветное «Ульяночка». Мне хочется записать это на диктофон и слушать каждый раз перед сном, пока не надоест. А не надоест никогда. И вот, она снова открывает рот, чтобы начать говорить, как из телевизора раздаётся: «С Новым годом!». Я понимаю, что сейчас наступит новый год, а дело ещё не сделано, поэтому я, наплевав на всех, кричу: — Ева, я люблю тебя и люблю безумно! Затем я прижимаю её к себе поближе и целую прямо в губы. После сказанного ей ранее я не думаю, что она будет сопротивляться, и она не сопротивляется. Наоборот она позволяет нашим языкам переплетаться и целует меня всё страстнее и страстнее. Начинают бить куранты. Мы с Евой всё также продолжаем наш поцелуй, добавляя к нему всё больше ярости и страсти. Она протягивает руку и хватает меня за щёку, после чего начинает гладить по ней. Затем подключает вторую руку. Я делаю всё тоже самое. На двенадцатый удар наши губы размыкаются. Обернувшись, наблюдаю, с каким умилением смотрят на нас Лана и Йоши, но им будто чего-то не хватает. — Я тоже люблю тебя, Ульяночка, — звучит сзади. Я оборачиваюсь, и Ева начинает целовать меня то в щёку, то в шею, целует руку, ухо, затем всё заново. Я чувствую, что она не хочет переставать, и поддаюсь ей. *** Три часа ночи. Пора бы нам с Ланой поехать домой, но сил уже не остаётся. Мы решаем переночевать у Йоши. Так как у него дома раскладной диван и две односпальных кровати, мы с Евой будем спать вместе, а Лана с Йоши по-отдельности. Пока я ворочаюсь, пытаясь удобно устроиться на диване, Ева рассматривает меня. Когда я наконец улеглась, она спрашивает: — Можно тебя потрогать? Везде? — Конечно, но зачем спрашивать? — удивляюсь я. — Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно. Я ведь переживаю о тебе. — Евусь, от твоих прикосновений всегда комфортно, где бы ты ни трогала. Ева немного трогает мою грудь и бёдра. Я вижу, как ей непривычно, когда все части моего тела теперь отчасти и её тоже. А я не могу осознать, что мы теперь пара. — Евусь, знаешь, я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Очень надеюсь, что ты чувствуешь себя именно так, когда находишься рядом со мной. — Ульяночка, ты права, ты — моё счастье. Ева перестаёт трогать меня и протяжно зевает. Я подхватываю зевок. Засыпаю. Не знаю, что снится ей, но я вижу нас обеих. Мы идём по лестнице. Она длинная, кажется нескончаемой. Но мы идём, несмотря ни на что. И вот, наконец добираемся на самый верх. Это небо. Седьмое небо, на которое поднимаются счастливые люди, и мы теперь — одни из них. В честь этого Ева целует меня в щёку. Я просыпаюсь. Ева действительно целует меня, но в жизни. — Ты чего не спишь? — сонно бормочу я. — Не могу на тебя наглядеться, — ласково отвечает она. Я снова проваливаюсь в сон. Мы с Евой всё на том же небе. Жители ведут нас по мягким пушистым облакам на самый верх. Здесь находится большой дворец. Он весь белый, будто из сладкой ваты. Мы проходим в тронный зал с прекрасными розовыми, как карамельки, люстрами. Там нас объявляют королевами Седьмого неба, ведь мы — самые счастливые люди в мире. На нас надевают короны, и мы начинаем своё мирное правление. И так мы правим сотни и тысячи лет, ведь счастливее людей больше никогда не было и не будет. А души? Наши души всегда при нас, ведь счастливые люди живут, даже когда умерли.