***
Отдел Тайн, получив информацию о тролле, василиске и одержимом профессоре, активно зашевелился. Жаль, что мастер Киддел так почистил воспоминания, что узнать источник было невозможно, но судя по высоте наблюдателя — это точно был какой-то артефакт. Впрочем, горячо поблагодарив артефактора, Отдел Тайн приступил к разработке операции, планируя осуществить ее как раз на Хэллоуин. А вот Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был в растерянности. Что-то сломалось в Шляпе, что создало кучу разных проблем. Начиная от Малфоя на Гриффиндоре, в связи с чем он оказался в Больничном крыле вместе с Поттером, заканчивая Уизли на Слизерине, в связи с чем возмутились родители всех слизеринцев. Перераспределять Шляпа отказалась, и что теперь делать, было совершенно непонятно. В связи с этим попадание Избранного к Помоне стало последней каплей. Запивая медовуху огневиски, Альбус громко жаловался на жизнь Фоуксу. Его откровения конспектировали портреты, чтобы потом было что обсудить. Борода тлела, несмотря на специфические заклинания. Жизнь была отвратительной, и Альбуса, по его мнению, никто не любил. Даже Фоукс. А Фоукс любить Великого Светлого не хотел, он хотел орешков и самку.Шалости бывают разные
23 января 2022 г. в 20:22
В запертую дверь кто-то ломился, но аврорские чары не подвели, поэтому Геру никто не побеспокоил. Герман задумчиво смотрел в окно, поглаживая волосы уснувшей девочки. Правильно подобранные медикаменты почти убрали телесную боль, но вот с душевной все было гораздо сложнее. Узнав, что могла бы ходить, Гера хотела отомстить, чтобы Поттерам и Дурслям было так же больно и страшно. Пока что мальчик ничего с этим поделать не мог, да и не хотел, честно говоря. По его мнению, его любимая вполне имела право и на ненависть, и на месть.
Гера пошевелилась, открывая глаза. Герман прижал ее к себе, просто захлестнутый нежностью к этой девочке. Гера потянулась руками обнять, ласково улыбаясь.
— Любимая моя, — прошептал мальчик. — Счастье мое.
— Даже несмотря на… — начала девочка, стрельнув глазами в сторону кресла.
— Ты мое счастье, — поцеловал ее Герман. — Я тебя люблю всю и такую, какая ты есть.
— Я тебя люблю, — проговорила Гера. — Счастье, что у меня есть ты.
— Кушать будешь? — поинтересовался мальчик. — Тебе пора уже.
— Ди-и-ие-ета, фу, — попыталась покапризничать девочка.
— Покормить? — все понял Герман. Его девочка нервничала, поэтому капризничала, просто спасаясь от страха.
— Ла-а-адно, — протянула Гера. — Корми, дозволяю!
Осторожно накормив «маленькую капризулю», мальчик достал таблетки. Эти таблетки нужно было давать по часам, но именно благодаря им девочка не плакала от боли. Обычные маггловские таблетки, которые снимали болевой синдром, отек, не давали болеть животу и помогали с минералами и витаминами. По часам, без отгулов и выходных. На всю жизнь. Дробное питание каждые три часа. Специальная диета. Чтобы не было больно, чтобы не тошнило, чтобы жить обычной жизнью. Если бы не Дурсли… Как Герману сейчас хотелось проклясть этих Дурслей позаковыристее, чтобы они на своей шкуре испытали, что сотворили с его любимой, с доверенным им ребенком.
Поезд приближался к Хогсмиду, нужно было собраться, нужно быть готовой к провокациям и оскорблениям. Гера это очень хорошо понимала, поэтому настраивалась на то, что легко не будет. В глубине души она очень надеялась, что та же Маккошка не удержится и оскорбит ее, что разорвет контракт со школой благодаря хитрости Германа.
Вот поезд остановился, молодые люди подождали, пока схлынет основной поток, потом Герман пересадил Геру в кресло, точнее, помог пересесть, пересаживаться она уже умела сама. И они двинулись к выходу. Снова Хагрид, толпа первоклашек… Грязь и парящее над нею кресло. Лодочки… Вид ночного Хогвартса будто что-то разбудил в душе, но Герман вспомнил их первый год, отчего это «что-то» сразу же умерло, а Гера просто прижималась к его рукам, девочке было страшно.
Призраки, склонившиеся в поклоне перед Герой и Германом, что удивило всех присутствующих, и только Малфой улыбнулся, видимо, что-то поняв. Большой зал, брезгливый взгляд Маккошки, равнодушный — Дамблдора. Они его не заинтересовали, и слава Мерлину: разрушать Хогвартс экстренным порт-ключом рода Певерелл не очень хотелось.
— Герда и Герман Равенкло! — скривившись, прочитала МакГонагалл. И Шляпа, упавшая на глаза.
— Здравствуй, Наследница, — прошелестела она в голове Геры. — Вижу, куда ты хочешь, ты права. И мужа твоего туда же отправлю. Разреши мне взглянуть на твою память?
— Пожалуйста, — подумала девочка, улыбнувшись.
— Благодарю тебя, теперь я знаю, как правильно распределять, — Гере послышалось ехидство в голосе Шляпы, отправившей их с Германом на одноименный факультет.
Усевшись за удлинившийся, чтобы Гере было удобно, стол, подростки поздоровались с другими воронами и принялись ждать театра. Ибо Шляпа, узнавшая последствия своих решений и жизненный путь распределенных, перестала прислушиваться к желаниям детей. Распределение пошло совсем по другому пути.
Перкс, Турпин, Лонгботтом, Боунс и Мун попали на Хаффлпафф, Поттер — на Гриффиндор, видимо, у него вариантов не было, а вот Уизли на Слизерин, туда же рвался и Малфой, который попал на Гриффиндор, шокировав и львов, и змей. Гринграсс, Забини, Нотт попали совсем не туда, куда хотели. Отчего у директора глаза стали больше очков, а легко узнаваемый даже спустя столько лет Северус Снейп схватился за сердце.
«Шалость удалась», — подумала Гера и переглянулась со все понявшим Германом. Начальные планы Дамблдора были нарушены, что вызывало живейший интерес у мальчика и девочки. Похоже, ближайшее время директор будет занят, что само по себе хорошо.
— Привет, — улыбнулась Гера. — Меня зовут Герда, а это мой муж — Герман.
— Как муж? — удивились сидящие за столом вороны из тех, кто не был воткнут в книгу.
— По воле Магии, — хихикнула девочка.
Вороны хотели бы задать тысячу и один вопрос, но посчитали, что делать это в Большом зале неэтично. Точнее, так посчитала староста девочек, шикнув на всех остальных. Пенелопа с интересом посмотрела на девочку, отметив кресло, странные повязки на руках и то, что сделал ее «муж» перед тем, как подать ей столовые приборы. Было что-то знакомое в его действиях. «Ревматизм?» — подумала девушка, но решила спросить попозже. Ревматизм лечили зелья, если только не спохватывались слишком поздно, но и тогда можно было что-то сделать, а раз тут не сделали, значит, это что-то другое.
Кушать Гере можно было не все, да практически все из того, что было представлено на столе, ей было нельзя, отчего девочка грустно вздохнула, но Герман не зря долго разговаривал с доктором, поэтому он быстро наложил на тарелку то, что «нельзя, но чуть-чуть можно». Гера с большим удивлением посмотрела на мальчика.
— Нельзя же, — прошептала она.
— Чуть-чуть можно, вечерними таблетками скомпенсирую, — улыбнулся он, придушенный счастливой девочкой.
— У нее диета, — пояснил Герман удивленно смотревшей на это старосте. — Почти все из того, что здесь, нельзя. Но чуть-чуть можно.
— Понятно, — вздохнула Пенелопа.
Декан подтвердил слова мальчика об отдельной спальне, поэтому Гера спала спокойно в объятиях своего любимого. Утром, пока девочка чистила зубы и умывалась, Герман достал специальные столовые приборы для Геры, проверил перьевые ручки, стилизованные под перья. В прошлой жизни Герман не подозревал даже, что допускаются любые перья: и натуральные, и железные — но Маргарет отыскала копию устава школы. Поэтому в этот раз знаний у детей было побольше. Вздохнув, мальчик вызвал эльфа.
— Эльф Хогвартса!
— Тикки пришел! Что может Тикки сделать для наследника? — появился привычно-лопоухий домовик.
— У Геры специальная диета, вы знаете об этом? — строго спросил Герман.
— Да, наследник. Для наследницы вся еда будет приготовлена отдельно! — закивал эльф.
— Вот эти приборы должны быть перед ней, иначе ей будет больно кушать, — мальчик протянул столовые приборы, у которых рукояти были намного толще обычных.
— Тикки понял! Тикки все сделает, наследнице не будет больно, — забрав вилку, ложку, нож, эльф пропал, а Герман облегченно вздохнул — одной проблемой меньше.