***
Все началось с Джисона, он был одним из самых простых членов группы. Феликс часто обнимался с ним и вел глубокие жизненные дискуссии о том, почему из них всех Чанбин лучше всего выглядел бы лысым. Это стало традицией, и никто не удивился, когда Джисон получил поцелуй первым. Ну, вторым, если считать Сынмина. Это был один из их обычных вечерних сеансов объятий, которые пара проводила каждый день. Феликс сидел в кольце рук Джисона, уткнувшись лицом в твердую грудь. — Я не знаю, я просто думаю, что Хан Джумин такой сексуальный и я бы хотел от него детей, если бы он был настоящим, — лепетал Феликс, голос заглушался мягким хлопком рубашки Джисона. Хан засмеялся и кивнул в знак согласия. — Хреново, что он ненастоящий, — лукаво начал Джисон. — Но у тебя есть доброволец прямо здесь. — Да, но это не одно и то же, — надулся Феликс, в шутку ударив Джисона по груди. — Ладно, но учти… У нас одинаковые фамилия и инициалы, — дразняще ответил Хан. Феликс, казалось, слишком преувеличенно задумался об этом, схватившись одной рукой за подбородок. — По-моему, звучит неплохо, — решил он наконец и начал взбираться на колени Джисона. Хан тут же покраснел, начиная паниковать, когда Феликс оказался сверху. — Черт возьми, подожди, я пошутил. — А я был серьезен, — хмыкнул в ответ Феликс. Джисон не знал, откуда у Феликса взялось столько инициативы, но не жаловался. Положив одну руку на талию Ли, а другую на его затылок, он направил губы Феликса к своим. И если Сынмин подходил к этим двоим, пытавшимся сожрать друг друга во время поцелуя, то он ничего не сказал.***
Первая победа Хенджина началась с того, что Феликс принял душ. Он отчаянно нуждался в нем после похода в танцевальную студию с Минхо. Феликс был измотан, он вытащил из ящика первую попавшуюся рубашку вместе с парой пушистых пижамных штанов. Он зевал всю дорогу до ванной и обратно. Рубашка была безумно мягкой и чувствовалась на теле как объятия. Настолько, что Феликс плюхнулся на диван в сонной дымке, не услышав ни тяжелого вздоха, ни почувствовав твердую грудь под собой. Хенджин же почувствовал все. Он отдыхал, смотря в телефон, когда на него улеглось маленькое тело. Конечно, его немедленной реакцией было обхватить фигуру, потому что это должен был быть один из его парней. Но это было не так, это был Феликс, и Хенджин был шокирован. Он собирался убрать руки, но что-то его остановило. И обычно Хенджин возмутился бы, но потом он заметил рубашку… На Феликсе… Свисающую с его крошечного тела. И, возможно, он взвизгнул. Феликс настолько устал, что не проснулся от тихой паники Хёнджина, и старший решил дать ему еще немного поспать, пока он будет разговаривать по телефону, поглаживая Феликса по волосам. Феликс был в замешательстве, когда проснулся. Он не знал, где находится, который час, и, самое главное, кто под ним, зарывается пальцами в его волосы. Но он не злился. Его прижимали к себе так нежно, в объятиях Феликс чувствовал себя в полной безопасности. Подняв голову, он увидел полусонного Хенджина, их лица были на расстоянии дюйма друг от друга. — Ты проснулся? — Хенджин сонно улыбнулся ему. Феликсу стало стыдно за то, что он так долго держал Хенджина рядом. — Боже мой, прости, я заснул на тебе. Сколько времени прошло? — поспешно выдавил он. Мягкая улыбка не сходила с лица Хенджина. — Всего полчаса, не волнуйся, Ликси. Феликс снова поднял голову, и сердце Хенджина заколотилось. Он и не подозревал, насколько они сблизились, и испытал сильнейшее желание расцеловать сонное лицо Феликса. Так он и сделал. Феликс почти сразу же ответил на поцелуй. Хотя дремота лишила его способности думать, было похоже, что его тело точно знало, чего он хочет. Губы Феликса были такими теплыми и мягкими, особенно после короткого сна. Он был податливым, словно пластилин в руках Хенджина, который прижимался к нему. Сладкий медленный поцелуй быстро стал более интенсивным, когда Хенджин скользнул руками ниже, и Феликс негромко застонал. — Боже, Ликс, ты такой маленький, — простонал Хенджин, положив обе руки на талию Феликса, наслаждаясь тем, как его пальцы почти соприкасаются с обеих сторон. Конечно, Чанбин и Джисон были ниже Феликса, но в последнее время они сильно подтянулись, и это было не одно и то же. Блондин казался таким крошечным — как будто он мог поместиться в ладони Хенджина. Мальчик захныкал при этих словах, Хенджин ловил звуки губами. Так они целовались до тех пор, пока губы не покраснели и не стали пухлыми, а Феликс был готов растаять от похвалы со стороны Хенджина. (Конечно, Хенджин должен был рассказать всем об этом.)***
Чан смотрел на Феликса так ласково, словно он был усыпан звездами. Поэтому когда он узнал, что младший не чувствует того же самого по отношению к себе, он перешел в режим полной защиты Феликса. Все началось с того, что Феликс спустился на завтрак и никого не обнял. Австралиец от природы был очень тактильным и любящим человеком, поэтому каждое утро он обнимал до полусмерти одного из мальчиков (никто не злился, все такие же тактильные). Однако сегодня Феликс не делал ничего подобного. Более того, казалось, что он из кожи вон лезет, чтобы избежать физического взаимодействия с кем бы то ни было. Чан сразу понял, что что-то не так. Весь оставшийся день он пытался привлечь внимание Феликса, обнимая его или нежно разговаривая с ним, и каждый раз, когда это не срабатывало, сердце Чана разбивалось все сильнее. Он знал, что Феликс не хотел ранить его чувства, но просто видеть младшего таким причиняло ему боль. Наконец, Чан решил использовать свой строгий голос обеспокоенного парня, который он использует, когда Джисон засиживается допоздна за продюсированием или когда Минхо слишком долго задерживается в танцевальной студии. — Эй, пикси, что с тобой сегодня? — мягко спросил Чан, в его голосе не было злости. Они были в комнате Чана после того, как он позвал младшего к себе — на что тот, к удивлению, подчинился. Феликс чувствовал искренность в голосе Чана и знал, что не сможет выйти из комнаты, не дав вразумительного ответа. — Ничего особенного, просто сегодня неважно себя чувствую, — ответил он, покручивая пальцами и теребя кольцо, подаренное ему Сынмином. — Ты заболел, хочешь прилечь… — начал Чан, переходя в режим обеспокоенной мамы. — Не в этом смысле, — перебил Ли, слегка хихикая над реакцией Чана. Казалось, старший сразу понял, о чем говорит Феликс. — Малыш, что случилось? — спросил он с нежностью в голосе. Феликс колебался, размышляя, стоит ли ему просто солгать, но он знал, что Чан ему не поверит. Его интуиция была слишком хороша. — Просто мне кажется, что я вмешиваюсь в ваши отношения, что мне здесь не место. — Что ты имеешь в виду, пикси, все тебя любят. Даже Сынмин, который так долго не мог поцеловать нас, сразу же влюбился в тебя, — сказал Чан, утешительно поглаживая Феликса по бедру. — Да, я должен был это знать, но трудно перестать думать об этом, когда ты уже начал, понимаешь? — к концу предложения голос Феликса надломился, и сердце Чана разбилось вдребезги. Бан обнял его так нежно, как будто Феликс был сделан из фарфора, который Чан боялся сломать. Взяв лицо блондина в руки, Чан начал осыпать его мелкими поцелуями. Началось все с веснушек, которые Чан и его друзья научили Феликса любить. Он оставил долгий поцелуй на носу мальчика, где была его любимая веснушка. Поцелуи переместились на все лицо, от тех мест, где по щекам текли слезы, до лба. Он поцеловал веки мальчика по отдельности, а напоследок нежно коснулся губ Феликса, задержавшись на них чуть дольше, чем на других местах. Феликс не смог сдержать легкую улыбку, но Чан на этом не остановился. — Это было от меня, а это от Джисона. — Поцелуй. — От Хенджина. — Поцелуй. — От Чанбина. — Поцелуй. — Сынмина. — Поцелуй. — Чонина. — Поцелуй. — И от Минхо. — Чан мягко чмокнул пухлые губки Феликса от имени каждого мальчика в доме. — И еще один от меня, на случай, если ты забыл, как ты мне дорог. С этими словами Чан поцеловал Феликса как следует, сжимая губы в отчаянии, чтобы донести свою мысль. Возможно, Феликс снова заплакал, но на этот раз совсем по другой причине. Однако Чан начал паниковать и извиняться (говоря что-то про согласие), но Феликс заткнул его еще одним поцелуем.***
После того как Чонин увидел положительную реакцию всех остальных на Феликса, он решил попробовать сам. Ему очень нравился его Ликси-хен, и он хотел произвести хорошее впечатление. Его первой попыткой было обнять Феликса сзади и прошептать ему на ухо что-нибудь милое. Это был безотказный план, но парень в ответ лишь потрепал Чонина по волосам и ласково ущипнул его за щеку. Чонин как всегда надулся в ответ, что только подстегивало воркование Феликса. Младший пробовал практически все. Он часто начинал обниматься, гладил его по волосам, как всегда делал с ним Феликс, нежно проводил кисточкой по его милым веснушкам, держался за руки, но Феликс, казалось, воспринимал все эти знаки как обычное родство. Наконец, Чонину надоело, и он собрался сделать решающий ход. Феликс был в ванной, только что закончив мыться. Чонин вошел и обнял Феликса за талию — Хенджин не шутил, когда говорил, какой он маленький. Руки Чонина задержались на животе Феликса, ощущая под пальцами твердые бугорки. Он поцеловал Феликса в макушку, наслаждаясь легким хихиканьем, вырвавшимся из его уст. — Ты такой милашка, Чонинни, — улыбнулся австралиец, и вдруг Чонин вспомнил, зачем он здесь. — А что, если я не хочу быть милашкой? Феликс посмотрел на Чонина через зеркало, наклонив голову. — Что ты имеешь в виду? Ты всегда будешь моим маленьким малышом, — ответил Феликс, делая акцент на последних словах. — А что, если я хочу, чтобы ты видел во мне мужчину? — хмыкнул Чонин, когда его руки скользнули под рубашку Феликса, чтобы лучше почувствовать его пресс. Он посмотрел на реакцию Ли в зеркало. Феликс покраснел, глаза его расширились от удивления, хотя Чонин заметил в его глазах еще один блеск. Одним быстрым движением Чонин перевернул покрасневшего Феликса, поймав его взгляд. — Тогда покажи мне. — Ч-что? — младший споткнулся на полуслове, не ожидая столь смелых слов от мальчика под ним. Феликс слегка приподнялся, и если бы все пять чувств Чонина не были сосредоточены исключительно на Феликсе, он бы этого не заметил. — Покажи мне, что ты мужчина, — продолжил Феликс низким и густым голосом. Чонин не колебался, подцепляя пальцем подбородок Феликса и прижимаясь губами к нему. Губы Феликса были чертовски мягкими и слегка фруктовыми от обильного количества помады, которую он наносил несколько раз в день. Обстановка начала накаляться, когда Ян опустил руки ниже, ухватившись за пухлую задницу Феликса, слегка сжав ее для верности. От этого Феликс издал небольшой вздох, которым воспользовался Чонин, просовывая язык внутрь. Он как раз посасывал губу Феликса, в то время как руки Ли сжимали его волосы, когда их прервал возглас: — Чан-хен сказал… О, черт, простите! — И вздох у двери. Пара отстранилась. Феликс пискнул, его волосы были взъерошены, а губы опухли, приобрели вишневый оттенок. С покрасневшим лицом Феликс издал нервный смешок: — Чан-хен? Ой, я подойду сейчас, ха ха. Чонин мило улыбнулся и хихикнул. Два парня смотрели, как Феликс убегает. — Извини, что прервал вас, — начал Хёнджин, но его прервал задыхающийся голос Чонина. — Ты был прав.***
Чанбин уже давно пытался добиться своего первого поцелуя, но все уводили Ликса, прежде чем он успевал действовать. Это было понятно, ведь в одном доме жило семеро парней, которые пытались добиться одного Феликса, но Чанбин все равно был недоволен. Это был редкий день, когда у всех был выходной, и все были дома. Группа собралась в круг, чтобы поиграть в игру. Это было похоже на семейные узы — только не семейные, потому что это было бы мерзко. Это была игра в дженгу, но с дополнением в виде «правды или желания». У каждой фигуры было два варианта, «правда» или «действие», и они могли попросить выполнить что угодно. Феликс поднял свою фигуру и с трудом прочитал: — Поцелуйте другого игрока. — Комната наполнилась удивленными вздохами, как будто они не встречались. Феликс огляделся с самодовольным выражением лица. — Хмм, я осмелюсь поцеловать Чанбин-хена, — сказал Феликс, прежде чем еще раз окинуть взглядом круг. — Я. Чанбин услышал удивленный возглас Минхо и несколько вздохов, но все, о чем он мог думать, — это поцеловать Феликса и скрыть шокированное выражение лица. Он не хотел, чтобы младший чувствовал себя неловко, поэтому губы были опасной зоной. Вместо этого Чанбин выбрал щеку — это было безопасно, но все равно считалось поцелуем. Чанбин переполз к месту Феликса в круге. Каким-то образом одна его рука оказалась на шее Ли, а другой он обхватил его щеку. Чанбин наклонился и быстро чмокнул Феликса в щеку, после чего отошел. На лице блондина появилось неописуемое выражение. — Ну же, хен, поцелуй меня по-настоящему, — прохныкал он. Сердце Чанбина сделало сальто, и в его голове словно сработал переключатель: первый поцелуй был легким и мимолетным, а второй — совсем не таким. Старший иногда целовался довольно агрессивно, особенно когда был взвинчен — и все это знали. Ну, кроме Феликса, издавшего удивленный писк. Когда они отстранились, Джисон наклонился к Феликсу и прошептал: «Это было горячо», за что получил шлепок по плечу.***
Минхо на удивление последним получил поцелуй. Он постоянно флиртовал с младшим, но никогда не действовал в соответствии со своими словами — лает, но не кусает. Он постоянно делал замечания о поцелуях с Феликсом, о том, как он аппетитно выглядит, что он достаточно вкусный, или иногда жестом показывал на свои колени и говорил, что освободил Ли место. Но он никогда не делал ничего из того, о чем говорил. Феликс был в студии, чтобы поработать над хореографией, с которой Минхо нужна была помощь. Они работали над ней слишком долго, и им обоим нужен был перерыв, просто повеселиться и раскрепоститься. На одной из двух песен он немного споткнулся и забыл, в какой части танца он находится. Феликс надулся, пытаясь наверстать упущенное. — Ты такой милый, наверное, придется поцеловать эту милую мордашку, — воскликнул Минхо со своего места, наблюдая за Феликсом с небольшой ухмылкой на лице. Феликс повернулся к нему и сделал шаг ближе, в его глазах застыла решимость. — Сделай это, — сказал он, заставая Минхо врасплох. Но старший быстро пришел в себя. — Ты уверен, принцесса? Не знаю, смогу ли я остановиться, если начну, — поддразнил он, встал и сделал еще один шаг к Феликсу. — Сделай это, — поддразнил Феликс, сокращая расстояние, так что они оказались практически лицом к лицу. — Киска. В следующее мгновение Феликс понял, что его прижали к запотевшему зеркалу, и мягкие губы накрыли его собственные. Руки Феликса тут же скользнули к шее Минхо, притягивая его как можно ближе. Старший наклонил голову, углубляя поцелуй. Его язык исследовал рот младшего. Поцелуй был жарким, и Феликс чувствовал, что задыхается, но в лучшем смысле этого слова. Вскоре Минхо начал спускаться ниже, целуя шею Феликса, вырывая у мальчика хныканье, когда он дошел до места, где соединялись ухо и шея. Они отпрянули друг от друга, тяжело дыша, когда раздался звонок телефона Минхо. Брюнет проклинал Чана за то, что он прервал их, но все же ответил. — Привет, Мин, уже поздно, вы с Феликсом должны возвращаться, — прорвался сквозь тишину голос Чана. Минхо быстро смягчился, услышав заботливый голос своего парня. — Да, мы с Ликсом уже уходим, — ответил он, все еще тяжело дыша. — Устал после тренировки? — спросил Чан, совершенно не подозревая о том, что произошло на самом деле. — Что-то вроде того, — ответил Минхо и повесил трубку, Феликс хихикнул.***
Сынмин получал спонтанные поцелуи на протяжении всего этого времени. Он был первым, кому Феликс доверился, поэтому он получал больше всего ласки. Пока они обнимались в постели, вместе пекли пирожные и многое другое. Феликс хотел убедиться, что отвечает на их чувства, и часто показывал это написанным от руки посланием перед работой или выпечкой после долгого дня. Он даже делал массаж так часто, что его назвали символическим массажистом. Мальчики заставляли Феликса чувствовать себя таким любимым, что в конце концов он даже не мог вспомнить Хёри… Или как там ее звали.