Клетка

      Мальчик лет десяти с улыбкой сидел на ступеньке, рассматривая разбитые коленки. Он повертел стопами в разные стороны и резко поднялся, хлопнув по щеке, чтобы снова отклеившийся пластырь прицепился. Его персикого цвета волосы всколыхнул легкий ветер, а янтарного оттенка карие глаза проследили за проезжающими автомобилями. Затем Юджи сиганул с места и побежал уже к знакомому месту, где обычно он играл с другими мальчишками и девчонками — мосту, неподалеку от рынка. С его выносливостью и скоростью — это раз плюнуть.       С горящими энтузиазмом глазами ребенок уже приближался к нужному месту, иногда спотыкаясь и сталкиваясь с мрачными и унылыми людьми — главное, извиниться, а остальное на их совести. Вот, он уже находился в лесочке, и оставалось пересечь метров двадцать, но его вниманием овладела стайка птиц, с усердием что-то клюющая.       Мальчик, нахмурившись, остановился, схватился за ствол дерева и отодрал ветку. Аккуратно подойдя к довольно большому количеству ворон, Итадори с воплем, размахивая палкой, разогнал их. Одна из них даже успела зацепить когтем за руку, когда тот прикрылся от испуганных ворон. Юджи с интересом посмотрел на то, что там было и в непонимании хлопнул глазами.       — Кубик? — пронеслось у него в голове. — На нем кровь…       Мальчик взял его в руки, чуть измазав белый с полосками куб своей кровью. Неожиданно щелочки раскрылись, явив множество глаз небесного цвета. Юджи вздрогнул и с еще большим интересом уставился на необычный предмет. Один глазик кровоточил, поэтому мальчик уселся на землю и, аккуратно поставив куб, начал рыться в рюкзаке. Из-за того, что Итадори часто падает, дерется вообще является активным ребенком, старик ему сует чуть ли не всю аптечку. Перекись? Вот, в правом кармашке. Мазь? Обеззараживающий порошок? Отдельная коробочка. Бинты вообще с ватой не выводились. А, главное, мальчик с гордостью может заявить — он умеет этим всем пользоваться.       — Сейчас… Сейчас… Где оно? — роясь в вещах, шептал он. Затем кинул взгляд на куб и промычал что-то. Ему показалось или на него смотрят с интересом?       Наконец, Юджи достал вату, бинты, мазь и обычную воду. В глаз лить перекись — это тупо. Так дед говорил. Наклонившись над кубиком, Итадори аккуратно залил глаз и оттер кровь, землю. Другие глазики зашевелись, будто ему было больно.       — Тише… Боль уходи, — дул мальчик на рану. — Боль уходи.       Наконец, стало видно небесную радужку, были поцарапаны веки. Пальчиками он стал наносить мазь и перевязал бинтами на манер бантика. С улыбкой посмотрев на свои труды, Юджи собрал вещи в рюкзак и взял кубик. Тот светился от удовольствия. Невольно хихикнув, мальчик проговорил: «Я не могу тебя взять, если ты чей-то». Глазки поникли. Сложив губки в трубочку, он спросил самого себя: «Ничей? Значит я могу забрать, так?» И снова это вырвиглазное сияние. «Я покажу тебя друзьям на мосту и…» — неожиданно тот помрачнел, а на дне голубизны мелькнуло что-то стальное. «Ладно, мы не пойдем», — Итадори рассмеялся на такую эмоциональность и, представившись, побежал домой с необычной находкой. Ничего страшного, если он не пойдет играть. «…под мостом недалеко от границы между Миягино и Изуми были найдены тела трех детей семи лет…»

***

      Юджи решил скрыть свою находку от деда и окружающих, ведь вдруг его решат отобрать. Или ему снова скажут, что фантазия слишком хорошая. В его глазах городские легенды оживают жуткими и мрачными фигурами. Дед мог прикрикнуть на него за «бред», поэтому Итадори молча делал вид, что не замечает истошного воя или болезненных стонов от отвратительных существ. Он таскал кубик даже в школу, на переменах садясь в самом углу двора и общаясь с ним. Тот не комментировал его, но сожаление, радость или суровость на дне глаз говорили о многом. Ночью кубик светился и заменял ночник. Если честно, мальчик считал этот необычный предмет своим другом. Юджи в основном имел временных знакомых и часто сталкивался с хулиганами, чтобы защитить кого-то. Последнее становилось чуть ли не хобби, которое в один день немного вышло из-под контроля.       Мальчик ударился спиной об стену, ощущая ноющую боль в ребрах. Эти оказались старше него и сильнее, но он не собирался показывать свое состояние. Главное, что тот, кого они задирали, убежал и ему не прилетит снова. Итадори сглотнул кровавую слюну из-за прокушенного языка.       Подростки возвышались над ним и усмехались: «Твой друг тебя бросил?» Так и хотелось ответить, но Юджи замер, смотря за спины. Из его рюкзака медленно вылезала черная тень, формирующаяся в непонятную в сумраке переулка фигуру. Невольно вжавшись в стену, он не слышал вообще ничего и наблюдал за вылезающими из тьмы длинными ногами.       — Смотри, он сейчас обмочится от страха, — будто из толщи воды донеслось до мальчика.       Вот возникли и жилистые руки с длинными пальцами, а потом тьма схлопнулась, демонстрируя аномально высокого мужчину в старом сером кимоно. Его лицо закрывала ткань с рисунком глаза. Он весь казался каким-то бесцветным, от его улыбки бросило в дрожь. От существа несло холодной яростью.       — Ю-д-ж-и, — протянул он, а Итадори перестал трястись от страха — ветер подул, являя знакомые глаза.       Пока мальчик расплывался в улыбке, подростки обернулись и закричали от ужаса, бросаясь на выход. Неловкий смешок сорвался с его губ, а мужчина словно смягчился, падая на колени и мирно складывая ладони на асфальт. Юджи протянул ладошку к чужому лицу, а тот осторожно прижался. Уголки губ опустились, а одна из огромных ладоней легла поверх ребер.       — Бо-ль… ухо-ди… — его речь стала менее растянутой и хриплой, словно крепчала с каждым словом.       — Что? — не понял сначала Итадори, а потом улыбнулся: — Мне не сильно больно.       — Я чувствую… твою б-боль, — вот, он уже говорил полными словами.       Юджи на это лишь обнял мужчину и сжался, чувствуя как его обхватывают длинными руками, словно закрывая от всего мира.       — Как тебя зовут? — глухо спросил мальчик, зарываясь носом в кимоно.       — Сатору…

***

      Мужчина-проклятие, как он себя назвал, оказался болтливым до ужаса. Юджи учил его современному японскому, хотя сам не знал прям все. Но это так прикольно, ведь маленький учит огромного взрослого таким простым вещам и еще умудряется поправлять ошибки. Сатору-сан с каждым днем упрямился все больше: не хочет он обратно в куб. Даже обещал скрыть свое существование для окружающих, потому что в подворотне мужчина специально открылся. Но Итадори настаивал, ведь у него плохое предчувствие. Не прогадал.       Через месяц мальчик все также шел привычным маршрутом, ощущая в рюкзаке ауру желания поговорить и недовольства. Такой взрослый, а ведет себя как ребенок. Юджи шел показушно расслабленно: за ним всю дорогу от школы следовал высокий парень в черных одеждах с собранными в пучок волосами. Тот стремительно приближался, и неожиданно мальчик что есть мочи драпанул в глубь домов. Ноги интуитивно несли его все дальше.       Неожиданно буквально рядом возник огромный скат, и он врезался в него, тут же падая на асфальт. Итадори распахнул янтарные глаза и уставился на того самого парня, тут же отползая назад, пока незнакомец не выкинул руку вперед со словами: «Прости, я не хотел пугать!» Юджи с сомнением посмотрел на него.       — Я Гето, Гето Сугуру, — он присел на корточки, осторожно смотря на мальчишку и ощущая просто бешеную энергию, но не проклятую. Не маг — человек. Причем очень сильный.       — Зачем вы меня преследовали? — нахмурился Юджи, что выглядело в глазах Гето очаровательным. — Что вам нужно?       — Я потерял одну вещь, и… — он вгляделся в эту фигурку, — кажется, она у тебя.       — Вы выглядите подозрительно, — хмыкнул тот после минутного молчания и, перед тем, как убежать, добавил: — Не буду я вам помогать. Сугуру хлопнул глазами, а мальчика и след простыл. У него определенно лежит проклятый предмет, но забрать насильно равно самоубийство. Проклятая тюрьма открыта, а значит договор скреплен кровью. Тогда вопрос. Почему мальчишка жив?

***

      Подозрительный незнакомец с раздражительной регулярностью лез к нему, а Сатору-сан бесился не меньше. Этот маг — так ему сказал мужчина — ищет его, поэтому пристал к Юджи, а мальчик не хотел лишаться друга, ставшего поддержкой наравне с дедушкой, но с приятным плюсом — объятиями.       Сугуру провожал Итадори до дома, пытаясь достучаться до него. Так продолжалось месяц, два. Мальчику становилось уже неловко от своего молчания, поэтому отвечал на нейтральные вопросы, а насчет предмета молчал. У Гето же так и болталось на веревочке это задание, за что получал от сенсея, Сёко и верхушки, но помощи ни у кого не просил. Вообще о Великой Тюрьме Сильнейшего он и думать забыл. Смотря на светящееся довольством лицо Юджи, Сугуру не хотел портить их хрупкие отношения. Ребенок до сих пор не доверял и тему с Годжо Сатору закрывал молчанием, от которого хотелось взвыть. Вообще Гето стал сомневаться в своем задании, да и в магическом сообществе в целом. Последнее усилилось в пятикратном размере после миссии, которая лишила его на полмесяца встреч с Итадори и которая разбила вдребезги душу. Кажется имя Аманай Рико выжжено теперь под коркой, а страх за жизнь мальчика неожиданным комом свалилась на него.       По возвращении в Сендай — он разорится скоро мотаться так часто из Токио — Гето ощущал себя ужасно: бессонница, кошмары, беспокойство, паранойя. Парень еще пропустил день рождение Итадори. Его словно за шкирку тянуло в школу мальчика, хотя вечером та по-любому закрыта. Сугуру, еле передвигая ногами, дошел до здания и оперся о ворота. Вдруг проклятая энергия взорвалась где-то сзади заведения. Маг распахнул глаза и побежал туда, призывая проклятья.       Перед ним предстал тот самый Годжо Сатору, держащий маленькое тело в руках. От него просто несло жаждой убивать, чем он и занимался. Проклятья различных рангов просто взрывались от каждого взмаха длинной ладони. Когда все закончилось, он повернулся к Сугуру и мгновенно оказался рядом. Сатору молча протянул уснувшего Юджи. Брюнет взял его на руки и облегченно вздохнул.       — Верхушка совсем стыд потеряла, — холодно произнес он. — На ребенка отправлять десятки проклятий.       Годжо аккуратно убрал с лица Итадори прядки и улыбнулся, тут же схлопываясь в куб. Гето растерянно стоял, пытаясь осмыслить сказанное. Они в курсе, что Тюрьма у мальчика… Та миссия была попыткой убить двух зайцев? После такого эти дряблые старики думают, что он все оставит как есть? В руках заворочался Юджи, открывая янтарные глаза.       — Гето-семпай? — пробурчал тот. — Вы выглядите грустным. Что-то случилось?       — Нет, теперь все хорошо, — улыбнулся он, прижимая тельце к себе.

***

      Одна секунда промедления и кулак Итадори с легкостью врезается в чужую скулу. Подросток заваливается на асфальт. Мгновенно Юджи разворачивается к следующему, хватая чужую биту и вырывая из рук, а затем замахивается, ломая ее об спину противника. Янтарные глаза пробежались по стонущим телам, не видя ни единой угрозы, и парень расслабился, глубоко вдохнув прохладный воздух. Осень вступала в свои ряды, поэтому следить за порядком становилось сложнее. Не сказать, что он целенаправленно искал повода защитить слабых. Просто ему везло. Рядом материализовалась высокая фигура, а большая ладонь с нежностью стерла кровь с щеки, тут же залечивая.       — Сатору-сан, — черты лица смягчились, губы расплылись в улыбке, — от вас просто веет недовольством.       — Ты вечно встреваешь в потасовки, — громко заявили ему, облепляя длинными руками — синяки уже сходили под действием чужой силы. — Я волнуюсь.       Потребовалось четыре года, чтобы это проклятье так открыто призналось ему в чем-то подобном.       — Постараюсь меньше лезть, — обреченно выдохнул Юджи.       — Первый раз в жизни согласен с этой шпалой, — раздался за спиной знакомый голос.       Итадори закатил глаза. Сейчас опять начнется.       «Ты кого это шпалой назвал, обезьяна облезлая?» — прошипел Годжо.       Ну, вот, блять, так и вышло.       — Не оскорбляй меня таким, — Сугуру презрительно скривился, словно съел очередное проклятье.       — А чего это? — Сатору усмехнулся. — Все не могу понять, что ты таскаешься за моим Юджи. Он же такой же человек.       Ладони проклятья крепче вцепились в него, а щека легла ему на макушку в жесте привязанности. На это парень не мог не ответить легкой улыбкой и прикосновением к белоснежным волосам. Губы Сугуру стянулись в тонкую линию. Завидно.       — Не сравнивай моего кохая с этими отвратительными существами, — Гето приблизился к ним, поправляя черную юкату. Его взгляд упал на отключенных хулиганов, наполняясь неприязнью. — Несет обезьяньей вонью.       Итадори вздохнул и выпутался из крепкой хватки, а затем направился к выходу, ощущая, как в руке формируется уже знакомый куб. Он засунул его в карман толстовки и обернулся на семпая.       — Вы же не просто пришли, — понимающе улыбнулся подросток и, подождав, пока Гето подойдет ближе, двинулся дальше. — Вы вообще просто так не приходите.       Заклинатель поджал губы от желания обнять Юджи и объясниться. Пришлось даже прикусить внутреннюю сторону щеки. Как-то так вышло, что все его слабости сошлись в одном человеке. Причем он не ощущает привычной тошноты рядом с ним. Сугуру завидовал проклятому Годжо, что тот может так спокойно проявлять свою привязанность. За четыре года много всего произошло для Гето, и Итадори, не осознавая весомость своих слов, помогал ему справиться со смертью Аманай. Единственное, что Гето не смог подавить, была лютая ненависть к слабейшим созданиям — людям, которые своими низменными инстинктами, страданиями порождали проклятья. Его мозг Юджи окружил ореолом идеальности, а тот и не сопротивлялся, тихо погружаясь в неосознанную еще любовь.       — Я собираюсь перевернуть этот магический мир следующим днем, — парень замер и шокированно уставился на него. Только не говорите, что…       — Нет, — отрезал Итадори и в ускоренном шаге двинулся по улице, чтобы Сугуру не успел его схватить. Но чужая рука настойчиво притянула к себе, толкая в объятия.       — Выслушай меня, — спокойно попросил он, чувствуя эйфорию от осознания, что Юджи так близок. На заднем фоне ощущалась мрачная аура Годжо.       — Вы собираетесь убить огромное количество людей, — прошипел тот. — Думаете, я сразу не понял этого. Все наши разговоры только к этому и сводились! Вы умрете, даже попытавшись! Услышьте же меня!       — Юджи, — холодно выдал Гето.       — Что? — янтарные глаза горели вызовом. — Вы записались в самоубийцы? Или бросить меня собрались? Если так, то больше не появляйтесь!       Брюнет вздрогнул, ощущая адскую боль в сердце, а затем пустоту. Итадори убежал, оставляя одного посреди безлюдной улицы. Он докажет ему, что не прав. Тогда Гето построит идеальный мир, а рядом с ним займет место этот мальчишка. Все его предчувствия — глупость и юношеский максимализм.

***

На следующий парень спокойно шел домой, все еще злясь на семпая. Его чуйка кричала и била во все колокола. Но тот так уверен в своей правоте… будь он проклят, если умрет. Глупый Гето. Дождь не собирался прекращаться. Идет с самого утра, не переставая. Нежно-розовые пряди намокли.       Остановившись, он уставился на небо, щурясь от капель. Опустив голову из-за странного чувства, Юджи вгляделся в фигуру вдалеке. Люди с ужасом смотрели на него, а того будто ничего не волновало.       — Ге…то, — с дрожью прохрипел парень, ощущая, как похолодело в груди.       Тот, покрытый кровью, с ужасающей раной и без правой руки, полуголый, буквально полз к нему. Итадори метнулся к мужчине, тут же пытаясь вызвать скорую, но ему не дали. Сугуру упал всем телом на него, прижимая к себе единственной рукой. Чужие губы судорожно осыпали его шею, щеки, лоб. Дышал тяжело, с надрывом.       — Ю…Юджи… ты сказал не приходить, а я все равно… прости, — он еле шевелил языком, ощущая, как его покидает жизнь. — Я так… люблю тебя, что… просто с ума схожу…       Гето оседал сильнее с каждой секундой, пытаясь стереть с родного лица слезы. Перед глазами все плыло. Полубезумный потускневший взгляд с одержимостью хватался за янтарные глаза, острые скулы, узкие губы и невидимые для невнимательных редкие веснушки. Он хотел бы видеть это лицо вечно. Сил практически не осталось. Все потрачено на портал.       — Живи, пожалуйс-ста, — всхлипнул Итадори. — Не бросай меня.       — Никогда не брошу… — тело резко обмякло. Все звуки исчезли.       — Гето? — он тряхнул его, но тот не ответил. Кажется, в тот момент парень порвал связки.       Дальше Юджи ничего не помнит. Кажется, Годжо невидимой стеной окружил его и не позволял себя ранить. Очнулся он возле могилы с надписью: «Гето Сугуру», а в голове пустота — одни вопросы. Тупая боль в висках росла с раздражением. За спиной привычно возвышался Сатору, который определенно снова был недоволен открывшемуся обстоятельству.       — Ты даже сдохнуть не способен нормально, — усмехнулся Годжо, смотря на воскревшего заклинателя. Ну, или теперь проклятье…       — Кто бы говорил, — зачесывая длинные волос назад, прохрипел недавний труп.       Выглядел он теперь иначе. Тело не изменилось. Только вместо оторванной конечности была черная, принимавшая любую форму оружия, и по росту они с Сатору почти сравнялись. Из одежд лишь спущенная на бедра черная юката, обвязанная оби, под которой надеты черные мешковатые штаны. Ноги такие же босые, как и у Годжо.       Сугуру опустился рядом с опустошенным скорбью Юджи, тайно радуясь своему личному проклятию. Судьба решила подсластить ему жизнь — Гето намерено проклял себя на вечную тюрьму в руках этого парня.       — Вы мудак, Гето-семпай, — неожиданно всхлипнул Итадори, закрывая лицо руками.       — Полностью согласен, — поддакнул Сатору, поднимая на руки человека. — Печально, что ты разумный. Так бы стер бесконечностью…       — Не забывай, что мы теперь одного уровня, — усмехнулся Сугуру, смотря с вызовом.       — О, нет, это ты не забывай, что я сильнейший в своем роде, обезьяна, — мрачная улыбка играла на его лице, а небесные глаза отливали сталью.       — Еще что-то еще вякнешь, я выколю тебе глаза и подам на обед Юджи, — с улыбкой протянул бывший заклинатель.       — Дотянись сначала, мелочь, — усмехнулся Сатору.       Неожиданно послышалось сопение. От эмоциональной нервотрепки Юджи уснул, уткнувшись в шею того самого опаснейшего проклятия. Годжо не смог сдержать довольного мурлыканья, а Гето — нежной улыбке. Они оба решили все-таки просто заткнуться.