Проблемные

Состояние было такое, будто кто-то ударил в живот, а потом пнул коленкой в грудь. Дышать не хотелось — на это попросту не было сил. Руки тряслись от страха перед будущим. Домой не вернуться, отсюда не сбежать. Как попугай в клетке. Или хомячок. Кому как больше нравится. Даже прятаться теперь было негде — о единственном безопасном месте знают. Корзинка с вещами всё ещё стояла у края, где её оставил давно ушедший. Жёлтое пончо выглядывало оттуда, подхватывая дуновения ветра небольшой своей частью. Хотелось согреться. Одежда была накинута на плечи, закрывая собой продрогшие от холода живот и спину, но не давая и каплю тепла. Лампу он заправил керосином, ломтик хлеба запихнул в желудок, который успокоился после этого. Гитара продолжала мирно лежать поодаль от парня, чьи красные глаза выглядели сухо и пусто. Сколько времени прошло с последнего сказанного слова? А кто считал? Но половинка луны уже поднималась в небо, одаривая Энканто морозным светом. В голове то кипели мысли, то полностью исчезали, то одна единственная возникала на секунду и тут же утихала. Камило всегда сравнивал себя с луной — пусть другие считали иначе — холодный и далекий, одинокий, часто будто неполный, какой бывает иногда луна, показывая миру месяц или половинку. Камило лишь мог отражать чужой свет, но никогда светиться сам. Бруно же был для него солнцем — хотя сначала может показаться наоборот — он теплый (а если смущался, то становился горячим), притягательный как восход и цепляющий как закат. Они знакомы от силы три дня, и то немного меньше, а всё равно было ощущение, что пророк родной и близкий. Самый лучший друг. Но вмешавшиеся родители всё испортили. Хотя возможно стоило потерпеть побои в доме, а не нестись куда глаза глядят — только хуже стало. «Tu culpa». Бруно уже сыпал песок в башне. Нужно торопиться. Джульетта сидела в предвкушении в песчаном кругу, её братец в спешке откинул кувшин и сел перед ней. Она кучу раз видела этот ритуал с зажжением листьев и палочек. Бруно его сам придумал, чтобы надоедливые жители «заслужили» видение, взобравшись по ступенькам — так минимум половина желающих отсеивалась. Купол из песка и зелёных вспышек поднялся над сидящими в кругу, глаза младшего засияли непривычным светом. «Хотя бы не такие напряженные» — возникло в голове Джульетты. Крупинки складывались в фигуры двух людей, сначала стоящими на расстоянии друг от друга, а после приближаясь всё ближе, берясь за руки, целуясь. В руках появилась табличка с застывшими в ней каменными людьми. Одной была сестра, а вторая фигура, как понял Бруно, её кавалер, о котором пока не знает Альма. Джульетта обняла брата, радостно благодаря того за видение. А провидец спешно отталкивал её, чтобы скорей спуститься вниз, выбежать как прошлой ночью и мчаться на холм, молясь всем богам, чтобы Камило был там и никуда не ушёл. Через минуту после того как сестра покинула комнату, Бруно на носочках вышел из башни, пробрался на первый этаж, отворил дверь. Свобода. Сланцы вновь надевались набегу, пончо с волосами развивались позади. Ночной воздух бил по глазам и лёгким своей морозностью, но это не останавливало пророка. Добравшись до тайного укрытия в разы быстрее чем вчера, Бруно вцепился в веревку, карабкаясь вверх. Камило сидел возле зажжённой лампы. — Я здесь, — во рту пересохло. — И что? — Вопрос поставил в тупик. «И что?». Действительно, что дальше? — Ты не противен мне, Камило, — подскочил в другу Бруно. — Омерзителен? Отвратен? — Голова не поднималась, взгляд продолжал наблюдать за шелестящими травинками. — Что не скажи — всё будет правдой обо мне, — с каждым словом он говорил всё тише. — Да послушай же ты! — Крикнул Мадригаль, что вышло случайно. — Ой, прости, прости. — Зато внимание кудрявого парня смог привлечь. — Что бы не говорили твои родители, — Бруно взял за руки Камило, — как бы ты не вёл себя с другими людьми… — Он сделал паузу. — Мне это не важно. Со мной ты весёлый, громкий, открытый — этого достаточно, чтобы ты был мне другом. И даже если в твоих вкусах, — смутился пророк, понижая тон, — мужчины, то это никак не повлияет на нашу дружбу, хорошо? — А ты не боишься, что я влюблюсь в тебя? — Влюбишься? — Заикнулся Бруно. — Да. Я же, вроде как, со всеми мужчинами города якшаюсь, — грустная улыбка скользнула по лицу. Кудрявый парень явно цитировал свою мать. — Не думаю, что это случится, — щёки покраснели. — А вдруг? — Камило приблизился к самому уху Мадригаля, выдыхая горячий воздух и опаляя кожу. — Тогда, — Бруно слегка отклонился назад, — мы продолжим дружить. — Неужели? — Взгляд сменился на хищный, подобно взору тигра, охотящегося за антилопой. — Sí, — кивнул провидец. Камило приблизился, заставляя Бруно почти лечь на землю. Нависая над самым лицом пророка, улыбаясь, начал опускаться вниз. Мадригаль зажмурил глаза, поджал губы. Сердце вновь бешено застучало. Но тут же он почувствовал свободу, ведь кудрявый парень отстранился. — Друзья, да? — Ну, ты же ничего не сделал, — открыл глаза Бруно. Камило посмеялся. Либо его друг сейчас говорит это лишь что бы утешить, либо он слишком наивный. Кажется состояние немного улучшилось — по крайней мере кудрявый парень вновь взял гитару и начал играть. Атмосфера вернулась к привычной: не напряжённой и спокойной. Тихая мелодия распространялась по холму. — Продолжим урок? — Не переставая играть спросил Камило. — Да! — Радостно воскликнул Мадригаль подсаживаясь рядом. В этот раз парень в жёлтом пончо решил показать пару переборов. Даже без зажимания аккордов они звучали невероятно красиво. — Тогда смотри внимательно, — большой палец зацепил верхнюю струну, указательный третью, средний вторую, а безымянный первую, после он повторил перебор указательным-средним-безымянным. Далее вновь дернул большим пальцем струну, но уже спускаясь ниже на одну, и всё по новой. Так он сделал несколько раз, проходя большим пальцем от шестой до четвертой струны и обратно. Легкая мелодия звучала грустно. — Кажется запомнил, — улыбнулся Бруно. Гитара оказалась в его руках. Удобно расположив её, правую руку он поместил на струны. Медленно пророк повторял движения пальцев, которые видел с минуту назад, но мелодия не звучала такой гармоничной как у его друга: то большим пальцем он заденет не одну струну, а две, то забудет дернуть безымянным. Камило устало смотрел на старания провидца, веки смыкались, хотелось спать. Он уже начал дремать, когда у Бруно наконец получилось правильно сделать перебор туда-обратно. В Его руках мелодия звучала веселее. — Камило? — Осторожно позвал Мадригаль, получив в ответ короткое мычание. — Я сейчас постелю тебе, подожди. Бруно достал из корзины несколько тряпок, простыней. Одну он сложил в подобие подушки, в пододеяльник засунул несколько старых рубах, чтобы хоть немного утеплить лёгкую ткань. После проделанных действий пророк застелил колющую траву простынкой, аккуратно положил остальные вещи. — Иди, ложись, — провидец повернулся к сонному другу. — Ты же не уйдёшь? — До рассвета я буду здесь. — Разбуди меня как только увидишь первый луч, — уютно устроился на «подушке» кудрявый парень, накрылся «одеялом». — Хорошо. Теперь настала очередь Бруно сторожить чужой сон и восход солнца. Благо ему было чем заняться — так заинтересовавший его музыкальный инструмент вновь очутился в руках. Повторяя перебор ещё добрых пол часа он (по его собственному мнению) достиг в нём совершенства, поэтому теперь Мадригаль решил совместить выученные движения правой рукой с зажатыми аккордами. Пальцы левой зажали некоторые струны — пятую и четвертую, а правой повторили изученный перебор. Звук почти не поменялся, но даже такое незаметное изменение возбуждало, вызывая табун мурашек. Пророк повторил эти действия с другими аккордами, а когда вновь получил лёгкий приступ мандража от проделанной работы, решил пойти дальше. Теперь его целью было менять аккорд каждый раз, когда большой палец опускается на струну ниже или наоборот поднимается. Это заняло гораздо больше времени — час он потратил как минимум на осознание в каком порядке и когда именно нужно менять зажатые струны, а с аккордом D он провозился дольше всего — ну не успевает он с Am переставить пальцы, хоть убей! Так прошла вся ночь. Без шуток — Бруно весь путь луны от восхождения до ухода играл на гитаре, от чего места под ногтями покраснели, а струны оставили глубокие вмятины на коже, которые пройдут не скоро. Уже нужно было будить Камило. — Эй, — пророк потряс друга за плечо, — уже солнце встает. Мне нужно идти. — Уже? — Зевнул кудрявый парень разлепляя глаза после сна. — Да. Поешь чего-нибудь, я вернусь после полудня. — Хорошо. Бруно направился к веревке, скинул её вниз. Он ещё раз посмотрел на Камило, улыбнулся, прежде чем начать свой спуск вниз и долгую пробежку до casita. Такими темпами он, кстати, вполне может стать спортсменом. — Adiós.