Всё богатство людей — это грязь и гнильё! Так пускай мертвецы охраняют своё! Для меня же бесценно — встретить её, Эту новую жизнь вне смерти!
Пробуждение было несколько не таким, к какому привык лунари. Точнее, вообще не таким. Проснулся он от спора, причём один голос существовал в его голове, а второй — вполне наяву, и оба были невероятно знакомыми. Хотя, второй чуточку изменился. Исчезло то громыхание или шипение при каждом слове, что было вчера. — "Я сказала, что ему не место тут. Он — Оружие Веры, он должен пойти и отомстить солари!", — Буйствовал в его голове сестринский голос, причём она явно была зла. Брат буквально ощущал это. — А я сказал, что он — Моя жертва, дар во имя мира и спокойствия, который никуда не пойдёт. И мне напомнить, благодаря чьим стараниям вы теперь можете общаться и применять свою силу без того яда? Знай свое место, призрак несчастный, иначе я быстро заберу все обратно, — Последние слова были произнесены с утробным рыком, заставившим все же центру спора разомкнуть глаза и оглядеться. Он находился в достаточно небольшой, но, на удивление, уютной комнате. Там были письменный стол, шкаф, тумба и кровать, на которой как раз спал пленник. — "Афелий. Слава Луне, ты жив", — В голове зазвенел облегчённый выдох сестры, которая, кажется, только теперь смогла хоть немного успокоиться. — О, проснулся наконец. А я уж думал, холодной водой придётся окатывать, — Перед ним сидел мужчина. Чёрные волосы торчали вверх в творческом беспорядке, но выглядело неплохо. Загорелая кожа вся была покрыта белыми шрамами, на теле — лишь жилетка без пуговиц да штаны холщовые. Если бы не столь знакомые красные гипнотизирующие глаза и аура величия - парень вряд ли бы узнал в этом человеке того дракона. — Ты? — Все же решил уточнить длинноволосый, за что тут же получил недовольный взгляд. — Ясен хер я, кто ещё. И вообще, что за ты? У меня имя есть к твоему сведению. Сетт, — почему-то стиль речи был совершенно отличен от того, каким говорил дракон. Его словами можно было едва ли не поэмы писать, а сейчас... Хотя, самолюбование и наглость в них остались, — Не смотри так на меня, лунари. То, как я говорил в облике дракона - было лишь формальностью деловых переговоров с той женщиной, иначе бы она не отстала. — У меня имя есть, — Негромко бросил Афелий, приподнимаясь на локтях, с полусна не обратив внимания на то, как легко собеседник разгадал его эмоции. — Рад за тебя. Поднимай свою тощую жопу, одевайся и выходи. Я жду тебя за дверью. Тебя отправили сюда в качестве наказания, так что покажу место, где ты будешь его отрабатывать. У тебя 10 минут, — Сетт встал со стула, отодвигая его обратно ко столу и выходя за дверь. Только сейчас пленник осознал, что кроме нижнего белья на нем не было ничего. — "Этот тебя раздел", — Вмешался в ход мыслей голос Алуны, источающий недовольство, — "Мол, остаткам яда так будет проще выходить. Брат, послушай, тебе надо отсюда бежать. На Таргоне нас наверняка ждёт Диана, и мы...". — Куда бежать, сестра? — Парень резко выпрямился, от чего одеяло слетело с тела, оголяя бледную кожу, — Ты знаешь, где мы? Знаешь куда идти? Таргон сейчас охраняется пуще самого Солнца, тем более от нас. Мы слишком слабы, — Голос был спокоен и холоден, хотя в нем проскальзывали искры раздражения. Не на Алуну. На себя. На свою беспомощность, глупость. Что дал так легко попасться, что не сбежал, пока был шанс. Он мог ведь соврать Леоне, а потом просто уйти под покровом ночи. Почему он так не сделал? — "Потому что нас так воспитали. Мы должны с достоинствам принять свою судьбу, ты ведь помнишь это" — Отвечая на его мысли, сестра стала значительно спокойнее и начала мыслить трезво. Сейчас её слова шли вразрез с тем, что она говорила минуту назад, но они были правильнее. Именно они были верными. За дверью нетерпеливо кашлянули, напоминая, что их ждут. — Разберёмся с этим потом. Сейчас нужно понять, чего от нас хотят, — Негромко пробормотал долговязый, быстро натягивая свою одежду и выходя за дверь, где наткнулся на недовольный взгляд. — План побега могли и позже обсудить. Идём, — Мужчина отстранился от стены, широким шагом двинувшись по коридору, вынуждая паренька поспешить за ним, дабы не оторваться. — Представляешь ли ты хоть немного, как будет выглядеть твоё наказание? — После недолго молчания спросил мужчина, окинув спутника взглядом. — Нет, — Ну а что еще можно было ответить? Ему смерть пророчили, а он жив, вроде как даже здоров. — Что же... Знакома ли вам Иония, выходцы с Таргона? — "Когда-то это была великая страна, где духи жили в ладу с людьми и вастаий. Но потом пришли люди Ноксуса и разрушили это равновесие, заставив одну часть жителей спрятаться поглубже в тень лесов, а другую — желать использовать магию для войны" — Раздался мягкий голос сестры. Она знала о мире гораздо больше, чем брат, которого воспитывали как война. — Верно, — Кивнул хозяин дома, сворачивая в неприметный проем в стене, — Сейчас вы находитесь именно тут. Собственно, как раз из-за одного мага, что живёт здесь, мне удалось вернуть вашу связь без яда, но это вам знать не обязательно. Так уж сложилось, что я родился на этой земле, и не сказать, чтоб она была мне рада. Потому пришлось зарабатывать авторитет силой, — На этих словах мужчина продемонстрировал мышцы на руках, а Афелий недовольно хмыкнул. Выпендрежник. — Сейчас я владею одним местом, в котором такие же отщепенцы, как я, могут заработать свое имя и статус... — К чему ты клонишь? — Резко оборвал монолог вастаийца лунари, брови нахмурив. Ему нисколько не была интересна печальная судьба того, кто мог становиться драконом и уже давным давно сжечь всех, кто ему был не угоден. — К тому, — Голос стал грубее и в нем послышался знакомый рокот, — Как думаешь, где тела моих "жертв"? Хоть какие-то останки? И на ком вымещают свою силу новенькие бойцы? — Брови Сетта слегка приподнялись, а красные глаза воззрились с недовольством и лёгким презрением. — Значит... Тренировочный инструмент? Кукла для битья? Вот что ты делаешь с пленниками? — Парень сильнее нахмурился, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Не позволит никому использовать себя так. — Не всех, — Мгновенно осадил вскипающие гнев и недовольство мужчина, - Сначала я даю шанс. Один бой против новичка. Если пленник побеждает — он волен идти куда желает или остаться тут биться. Многие выбирали второй вариант. А кто нет... Их участь ты озвучил сам. Впереди послышались громкие звуки. А через пару секунд стало понятно, что это рев толпы, которая жаждет зрелищ. Ещё несколько минут и перед лунари явилась огромная яма, огороженная клеткой, а вокруг клетки — трибуны, на которых сидела уйма народу. В центре же ямы боролись двое — вастаийец, чем-то напоминающий Сетта, и человек, причём последний явно выигрывал. Хозяин места положил крупную ладонь на узкое плечо юноши, вынуждая следовать чётко за ним, поднимаясь по узкой лестнице на выступающее ложе. Видимо, оно предназначено как раз для него. Темноволосый плюхнулся на каменный трон, прямо как тот в пещере, только меньших размеров, взглядом окинув пленника. — Один бой, лунари. Я даю вам один шанс на то, чтобы стать свободными. Победите — я вас отпускаю и ваша дальнейшая судьба меня не интересует, главное, не попадайтесь на глаза солари, дабы мне не пришлось раскрывать это место и мстить вам. Проиграете — ваша жизнь будет в моих... — Нам не нужна свобода, — Громко сказал парень, перебивая и стараясь не замечать протестующих возгласов сестры, — По крайней мере сейчас. Нам некуда идти, мы слишком слабы, да и наверняка здесь неподалёку дежурят солари на тот случай, если мы сможем убежать. — Вот как, — Дракон в человеческом облике задумчиво подбородок почесал, бровь приподняв, — И чего же вы хотите за свою победу? — Ответов. И тренировки наших сил. — Будь по твоему, лунари. А теперь иди. Скоро ваш бой.***
Афелий не знал, что ожидать. Сетт сказал, что его противник будет новичком, но кто знает, может, этот новичок будет сильнее чем все, с кем он сражался. Место, куда его привели напоминало комнату, где он проснулся, но гораздо меньше и из мебели был лишь стул, несколько видов оружия, висящих на специальной стойке и две двери, через одну её завели, а через другую ему предстоит выйти. Почему-то страха и волнения перед боем не было. — Сестра. Ты помнишь, как это мы делали с помощью яда? — "Я помню, чем это обернулось, брат. Надеюсь, сейчас все будет иначе. Я помогу тебе, клянусь". Тень улыбки скользнула по тонким губам. Клятва сестры всегда была чем-то серьёзным. Почему-то возникло воспоминание из детства, а точнее, клятва на мизинце. Это была их личная и непременно нерушимая клятва. Парень тихо выдохнул, собираясь что-то сказать, но дверь перед ним открылась, слово сама по себе, представляя перед стальным взором арену с песком. На нем ещё были следы крови, а в воздухе витал запах пота. Обутые в тонкую кожу ботинок ноги шагнули вперёд, даже не провалившись, будто тело их владельца и не весило ничего. Противник перед ним был неким гибридом между человеком и котом с непонятными перьями на голове. У него из оружия были металлические длинные когти, надетые на его пальцы. Лунари посмотрел вверх, встретившись с уже знакомыми красным взглядом, который наблюдал с неким интересом. Слегка схмурив брови, он перевёл глаза на противника. Тот буквально пылал жаждой боя и ощущением лёгкой добычи. Не дождёшься. — Сестра. — "Я не дам тебе умереть", — В это же мгновение его мизинца что-то коснулось, на секунду сжимая, будто давая обещание, что не бросит, — "Протяни руку, Афелий!" — Парень вытянул руку, и в то же мгновение на ладонь уютно легло что-то, напоминающее два полумесяца из тонких кусков стали, но то был лунный камень, отдающий голубоватым свечением изнутри, — "Кресцендум... Половинка луны — идеальный баланс" — Констатировал тихий голос сестры. Оружие лежало, как влитое, окропляя ладонь слегка ландышевым светом, который буквально проникал под кожу, попадая в кровь, к сердцу, что тут же начало гнать лунную магию по всему телу. Лунари вновь поднял взгляд на верхнее ложе, и в это же мгновение раздался звук удара молота о что-то железное. Бой начался. Гибрид сделал ход первым, резко прыгая с места, целясь железными когтями в бледное лицо, на что юноша лишь аккуратно увернулся, откинув руку с оружием назад, оставляя тонкую царапину на плече противника, выбивая из него рык. Он явно не ожидал, что глупый человек сможет хотя бы увернуться от атаки, что уж говорить про задеть. Годы тренировок не прошли даром. Афелий, словно танцующая девушка, ловко уворачивался от смертоносных когтей, двигаясь в лишь им с сестрой понятном темпе, царапая вастайца в неожиданных местах, или кидая в него бумерангом одну из половинок оружия. Пусть регенерация делала свое дело, быстро заживляя все раны зверя, молодая кровь кипела несправедливой злобой, вынуждая каждый раз с гневным рыком кидался на худое тело, норовя задеть тонкую кожу. — "Для каждой фазы свое оружие", — Неожиданно раздался посреди боя голос молчавшей до этого Алуны, и Кресцендум рассыпался в лунную крошку, чтобы на его месте появились два округленных, отливающих красным клинка, напоминавших косу, но с курками на основаниях, — " Северум. Возрождение в каждом ударе" — Глаза лунари блеснули мимолетной искрой азарта. То, что нужно. Он прицельно махнул клинком, нажимая на курок. Красная волна соскользнула с острия, задевая ногу бегущего противника, от чего тот позорно вскрикнул, а сам таргонец прочувствовал прилив сил. Раздался одобряющий смешок сестры. После этого исход боя был предрешен. Афелий все так же скользил по арене, кидая поочерёдно красные всполохи, раны от которых были сложны даже для звериной регенерации. Противник быстро начал выдыхаться, теряя темп боя. Бег его замедлялся, рывки давались все тяжелее, а взмахи руками становились далеко не смертоносны. В очередной раз легко отпрыгнув, долговязый тряхнул руками, позволяя лунному камню вновь осесть пылью. Он уже понимал, что сестра ему даст. Время заканчивать. В руках появилась тяжесть, умостившись в длинных ладонях крупной пушкой, заливая бледное лицо ярким темно-фиолетовым светом. — "Гравитум... Шаги затихнут во тьме", — Вместе с этими словами в ушастого бойца полетел тёмный заряд, через мгновение ока сковавший его руки и ноги, прижав тяжело дышащее тело к земле. Раздался второй удар молота о железо, и трибуны, до этого сидевшие удивительно тихо (или юноша просто не слышах их, поглощенный знакомым с детства боем) взревели, довольные таким зрелищем. Голубые глаза глянули наверх, встретившись с красными глазами, в которых плясал узкий зрачок, а на губах узких сияла довольная и хитрая улыбка. Он победил.***
Встретится у них вышло не сразу. Сразу после боя Афелия, Сетт решил, что тоже хочет с кем-то подраться, проведя в итоге на арене около трех часов, пока желающих потягаться с Боссом не осталось. Лунари же в это время сидел в ложе, беседуя тихо с сестрой. — Мы молодцы. — "Ты смог, Афелий. Но помни, этот противник был лёгким для нас. Мы даже не устали. Представь, что было бы, реши с нами сразиться дракон", — Парень тихо вздохнул. Он прекрасно понимал и принимал слова Алуны, но сейчас хотелось думать лишь о том, что у них впервые вышло сражаться так. Без яда. К тому же, стоило заметить, что дрались они далеко не в полную силу, но это молодой человек приберег на потом. — "Я боялась", — Неожиданно прервала поучительную тираду близнец, — "Боялась, что у нас не выйдет так сражаться. Боялась, что потеряю с тобой связь, что не успею дать оружие, что в один момент ты перестанешь меня слышать", — Голос был преисполнен печали, в нем звенели непролитые слезы. — Но этого не случилось, — Голос длинноволосого был твёрд, — Ты была со мной все время. Если бы не ты, я погиб. Я верю тебе, сестра. — "Я буду с тобой, брат мой". Юноша жалел, что не мог сейчас обнять сестру. В детстве они часто обнимались, если были чем-то опечалены или усталы. Их прикосновения говорили больше, чем все слова во всех мирах на любом языке. Он тихо вздохнул, вставая и разминая плечи. Все же, долгое отсутствие каких-либо нагрузок давало о себе знать в виде боли в мышцах. Раньше он даже не помнил о ней. И само её чувство делало тело каким-то... Живым. Словно так и нужно. Вновь плечами повёл, с каким-то даже мазохистским удовольствием ощущая напряжение мышц. Раньше его тренировки и эта боль были неотъемлемой частью, настолько привычной, что усталость боле не ощущалась. Каждый день одна арена, одни враги, один стиль боя, одно оружие. Эта неизменность утомляла сильнее любого тренировочного боя. Наверно, поэтому, когда пришлось сражаться с другими врагами, юноша не справился. Отсутствие разнообразия уничтожает разум. — Мне интересно, — Раздался неожиданно чуть хриплый голос из темноты каменной арки, в нос ударил резкий запах пота, — Насколько ты слаб, если рассуждаешь подобным образом? — В привычной наглой манере красные глаза блеснули, а после и их хозяин вышел на свет, являясь во всей своей бойцовской красе. Синеволосый сощурился, не желая ничего отвечать на такое заявление. Хозяин арены же, нисколько не смутившись своего вопроса, прошёл мимо лунари, плюхаясь на трон и вытирая лицо полотенцем. — Ты видел, как я их? — С неожиданным ребячеством в голосе выдал дракон, — Один из них пытался подойти сзади, стервец, но я-то каждое движение на моей арене вижу и слышу, могу увидеть весь путь одной маленькой песчинки, — И было в этом детском восхищении нечто, что сжало сердце Афелия в непонятной эмоции. Он впервые видел того, кто так наслаждается битвой. Сетту было плевать на боль, он жил этой болью, звуками ударов и выбитых костяшек. И то детское восхищение, с каким ребёнок рассказывает о дневных играх с друзьям, заставило почувствовать нечто сродни... Умилению? Словно и не опасное существо перед ним сидело, а дите, бахвалящийся своими боевыми утехами перед матерью, которая лишь вздыхает устало и прикладывает к очередному синяку лёд. Интересно, у этого мужчины есть родня? В очередной раз сердце сжалось, но уже уколом зависти. Своих родителей ни Афелий ни Алуна не помнят. Этих двоих почти сразу отдали на воспитание в храм. Временами, им казалось, что их продали. И как бы стыдно не было осознавать, но им обоим не хватало тёплых объятий вместо колких замечаний и наказаний наставников. Они не хотели ощущать боль, когда видели играющих детей, но сами были детьми, которые хотят ласки. И даже мысль, что близнецов выбрали для высшей цели не замещала тёплых ладоней и взгляда. Пару раз Афелий слышал, как сестра плачет от одиночества. Он сразу шёл обнимать её крепко, шептал тихие обещания, какие-то колыбельные, лишь бы хрупкое тело дрожать перестало, а на лице не застыло грустное, но в то же время одухотворенное выражение лица. Долговязый и сам не заметил, как пропал в мыслях, пропустив всю тираду восхищения дракона самим собой. Благо вовремя одернула Алуна, тогда с губ слетели тихие поздравления столь славной битве. Неожиданное молчание обрушилось на помещение. — Повторю свой вопрос. Долго ты будешь скулить и жалеть себя, лунари? Твоя победа — мои выполненные условия, но если ты будешь шататься с таким выражением лица по моему дому, клянусь создателем звёзд, я тебя как щенка за загривок вышвырну. Ты понял меня? Сталь в грубых словах заставила вскинуть горделиво голову, тонкие губы поджались, а брови нахмурились. — Я не жалел себя. Я лишь задумался. — Жалеешь, — Оборвал объяснение дракон, быстро подходя к собеседнику и пристально в глаза смотря, — С момента появления здесь, вы друг друга жалеете. Единственное место, где ваш азарт перекрыл желание ныть — это арена. Лишь там вы были свободными. Но стоило выйти и ты снова погрузился в это дерьмо с головой. И я этого не потерплю. Глаза цвета дорогого рубина смотрели в тёмные, словно море во время шторма, не находя там отклика на свои слова. Дракон не любил отсутствие эмоций, но ещё больше он не любил жалость. Агрессия, ненависть злость, но не жаление себя или кого-либо другого. Эту эмоцию он считал недостойными себя и своего дома. Потому сейчас самый активный излучатель этих эмоций раздражал невероятно. — "Сетт", — В разговор неожиданно вмешалась молчащая до этого Алуна, — "Мы потеряли дом, народ, а вместе с ним — наше призвание. Мы должны были защищать все это, но провалились. Позорно провалились. Мне неизвестна история Обсидианового дракона, не известно, что ты пережил, но мне известно, что ты создал это место далеко не одним азартом и злостью. Дай нам время". Успокаивающий голос Алуны всегда был сродни колыбельной для многих, особенно — для различных животных. И сейчас сам хозяин арены поддался этому голосу, позволил уговорить себя, заставил себя услышать мудрую мысль этой юной девушки. Тихо фыркнув, он отошёл от Афелия. — Ваше дело. Но чем больше вы страдаете — тем вам хуже. Вы такие же как я. Вам нравится бой, не отрицайте. И лучший способ утолить свое сожаление — утопить его в азарте сражения и запахе чужой крови, смешанной со слабостью. — Нам не нравится бой, — Неожиданно резким даже для себя голосом отрезал лунари, выпрямляясь, словно съел палку прямую за мгновение до этого, — Но мы воспитаны, чтобы биться. Сражаться за дело, которому родители отдали наши жизни и сердца. И когда мы выполняем свое предназначение - мы испытываем радость от этого, не более того, — Кулаки сжал. Только не понятно, кому он это сейчас доказывал — дракону в человечьем обличье или самому себе. Собеседник лишь рыкнул тихо, а после провел руками избитыми по волосам. — Мне плевать, делайте что хотите. У меня есть дела, — С этими словами, даже не оборачиваясь, Сетт твёрдой походкой пошёл к выходу из Ямы, оставляя раздражённого Афелия и недоумевающую Алуну наедине друг с другом.