Старки, Роджерс и тайна, нераскрытая спустя век

Баки Барнс всегда знал, что его лучшая подруга — охереть какая привлекательная и для многих парней она была бы прекрасной женой. Как же иначе, она ведь была умной, творческой, такой хрупкой и миниатюрной, вежливой и справедливой, вот только была одна проблема и именно из-за этой «проблемы» вся мужская сторона Бруклина старалась держаться от неё подальше — Стина была чертовски боевой. Роджерс не умела проигрывать и всегда билась до последнего, даже если руку на неё поднимал какой-нибудь двухметровый амбал, на которого бы и сам Баки полез навряд ли. Но Стина была другой, ей чужды мысли о большом доме с белым забором, сильном муже и детях. Она считала, что не очень-то она и привлекательна, ведь к ней никто и не пытается подойти и познакомиться. Баки на это нервно усмехается, думая, как бы не ляпнуть, что всех ухажёров своих эта дурёха сама и покалечила: кому-то палец сломала, кому-то сердце разбила, но Барнс лишь с сочувствием смотрел на этих бедолаг, а через минуту предлагал подруге сходить в парк. К их двадцатилетию у Стины не было ни одного, даже потенциального, партнёра и Баки думал это исправить. За ночь до того, как отправится на фронт, он приглашает милую девицу с ним потанцевать, а она зовёт своего младшего брата, чтобы тот составил компанию для Роджерс. И Баки видит, каким взглядом смотрит на Стину этот парнишка и в душе смеётся: не видать ему Роджерс, как собственных ушей. А потом они обнимаются в, возможно, последний раз. Когда спустя несколько месяцев его из плена спасает девушка, — женщина — до чёртиков напоминающая Роджерс, он лишь пытается придержать свою челюсть. Стина ему смеётся и говорит что-то вроде:       — Я вступила в армию, — а Баки привыкнуть не может: эта малявка, которую он защищал от хулиганов в подворотнях, которая на время его отъезда была ниже его на две головы, сейчас была ростом с ним и смотрела прямо в глаза. Форма у неё тоже изменилась, грудь стала больше и бедра шире, мускулы появились, но Барнс старался не обращать много внимания, в затворах сознания думая, что, за ней теперь точно толпы парней бегают и бросаются ей в ноги. И оказался прав, когда по возвращению увидел Старка, который то и дело кружился вокруг Роджерс и флиртовал. Баки смотрит на его жалкие попытки и понимает: не судьба. Стина не слишком наивна, но и этого хватает для того, чтобы она не видела в словах инженера ничего, кроме истинного интереса к ней как к женщине, которая спасла весь отряд, а не как к новой игрушке. Поэтому, дабы избежать страданий Говарда и неудобства Стины, он, под видом «спасителя бедных дам», забирает Роджерс и отгоняет от неё поклонников.

***

Когда они встречаются в Новом Мире, навалявшие друг другу синяков и ссадин, они идут в башню Мстителей. Стина представляет его всем коротко и ясно, а потом Барнс видит в глазах непонятного мужчины промелькнувшую ревность и ненароком в голове проносится, что, возможно, хоть в этом века Роджерс нашла себе суженного. Ошибся, оказывается. Стина представляет его как Тони Старка, первого и единственного сына Говарда, и Баки готов выть на луну, ловя воспоминания семидесятилетней давности, наблюдая взгляды Старка, который глазами пытается раздеть его подругу. Джеймс решает молчать, что видит эти недвусмысленные намёки со стороны наглого плейбоя, раз подруга сама не замечает влечения коллеги к ней. Баки считает, что оно и к лучшему — за сальные шуточки, Стина уже давно бы размазала Старка по стенке плавным движением своей мощной ноги.

***

Спустя пару лет появляется какой-то шкет и Баки даже не собирается извиняться за ругательства. Потому что эти Старки — а этот мелкий пацан им и является — уже задолбали, с сороковых уже третье поколение пошло, а до сих пор клеются к Роджерс, словно других женщин на свете нет. Питер — так звали парнишку — был, хоть и приёмным, но официально Старком и мозгами пошёл точно не в биологических родителей, это ему досталось от Тони. Как и гребанный фетиш на Капитана Америку. Роджерс, чтоб её, за свои сто с лишним лет так и не разглядела ни в одном из Старков влюблённого в неё мужчину. К сожалению для уже немолодого солдата, Питер был настырным. Руки, конечно, не распускал, в отличие от своих предшественников, но и язык за зубами не держал. Тони на его подкаты к Кэпу аж завистливо задыхался, не понимая, как сам такие шутки в своё время не выдал, а Баки так скрипел зубами, что казалось, сотрёт их в пыль. Роджерс смеялась на намёки парня и смахивала всё на юношеский максимализм. В конце концов, его она ударить не могла — что не распространялось на Тони и Барнс был искренне этому рад — и для неё Питер был как сын друга, что-ли. Она прониклась к нему любовью, да, но той, которая обычно связывает мать и дитя, а Питеру явно такого внимания не нужно было. Но он умел довольствоваться тем, что имел, потому нагло пользовался своим положением в Мстителях, ведь он был единственным, на кого кэп не смела накричать, что уж о драке. Так ещё и защищала его от разъярённого отца, который готов был убить Питера на месте за то, что тот рылся в его мастерской. Клинт и Наташа заливисто смеялись, наблюдая за тем, как Тони пытался доказать, что родитель Питера — он, и что имеет полное право вынести ему наказание, а Стина прикрывала юношу собой, даже подумывая потянуться за щитом. Тор прятал улыбку в пивной кружке и один раз ехидно добавил: — Леди Стина, порой мне кажется, что Питер твой ребёнок, а не Старка, — Баки, проходящему в общую гостиную ко всем, сразу стало ясно, что после этих слов Стина всё-таки взяла щит и бросила его, но уже в Бога грома, которому хватило ума пригнуться, ведь щит вонзился в бетонную стену и вошёл в неё наполовину. Все удивлённо посмотрели на стену над головой Тора и на него самого, ошарашенно отходящего от места едва ли пришедшей смерти. Все сразу заткнулись, даже не смотря на Стину, боясь, что вот они уже не увернуться. Баки мысленно рассмеялся, но когда увидел взгляд шкета на подруге, сразу встал и увел Роджерс в сад, помогая прийти в спокойствие, оставляя испуганных Мстителей и беззащитного паучка в общем зале. И лишь боковым зрением он заметил хитрый взгляд Наташи, словно она знала то, чего не следовало. Баки встряхнул головой и отбросил ненужные мысли, бросающие в пот. Всё-таки, не только Старки могли похвастаться любовью к Роджерс.