Гарри Поттер и Движение За Воскрешение

      Гермиона нашла Рона сидящим во дворе. Он выглядел таким несчастным, что на мгновение ей захотелось обнять его и сказать, что всё будет хорошо. Но она знала, что не может этого сделать. Иногда, чтобы совершить доброе дело, нужно было проявить жестокость. Он потерял своего старшего брата и невестку всего через несколько месяцев после смерти сестры. Теперь ей придётся нанести ему ещё один удар. И хотя всё, чему он был свидетелем, — это поцелуй и невинное рукопожатие (в любом случае, не то чтобы было что-то большее) — она чувствовала, что он это предвидел. Он неловко поёрзал, когда она села рядом с ним. — Так что же теперь будет? Гермиона вздохнула. — Я полагаю, мы разведёмся. Она увидела, как в нём угасла последняя искорка надежды. — Неужели мы действительно зашли так далеко? Она кивнула. — Да. Я думаю, к этому всё шло уже много лет, — она увидела, как он опустошён, и её подозрения подтвердились: он всё ещё был в неё влюблён. Ей хотелось бы чувствовать то же самое, но, хотя она была счастлива в их браке, она уже давно не испытывала к нему таких чувств. Он был её лучшим другом — ни больше, ни меньше. — Я люблю тебя, Рон, но жена должна любить тебя не так, — она глубоко вздохнула, зная, что следующие слова причинят ему боль, но понимая, что должна быть честной. — А так, как я люблю Гарри. Рон тупо смотрел вперёд. — Думаю, мне не стоит удивляться. Я вошёл в историю как друг Гарри Поттера. Всё великое, что я совершил, — лишь благодаря ему. Единственное, что мне когда-либо удавалось сделать самому, — это жениться на тебе. Гермиона в шоке уставилась на него. — Рон, у тебя двое детей, которые тебя обожают! Всё время, пока мы были взаперти, Роза верила, что ты придёшь и спасёшь нас. Не Гарри, а ты. И она была права. Ты спас нас, Рон. Мы с Гарри оба были бы мертвы, я не знаю, сколько раз, если бы не ты, так что никогда не говори о себе так, будто ты пустое место. Рон выглядел удивлённым и благодарным её внезапному порыву. — Как нам быть с детьми? — спросил он наконец. Гермиона пожала плечами. — Пока они будут проводить в Хогвартсе большую часть времени, я думаю, они могут делить каникулы между нами. Ты можешь оставить дом себе, в любом случае именно твоя семья помогла заплатить за него. Рон осторожно затронул следующую тему. — Ты будешь жить с Гарри? Этот вопрос она задавала себе много раз. — Если он меня примет. — А если он не…? — Рон позволил вопросу повиснуть в воздухе. — Ты мой второй выбор? Это было бы несправедливо по отношению к нам обоим. Нам надо разойтись насовсем, — Гермиона нервно прикусила губу. — А ты… как думаешь, они поймут? Дети? Рон ободряюще посмотрел на неё. — Мы заставим их понять. *** Роза и Хьюго стояли в пустом классе и в замешательстве смотрели на своих родителей. Роза обратилась к Рону. — Значит, ты всё ещё будешь жить дома? Рон кивнул. — Но без вашей мамы. Хьюго посмотрел на Гермиону. — Так где же ты будешь жить? Как и в случае, когда её спросил ранее Рон, Гермиона обнаружила, что не знает ответа. Она открыла рот, отчаянно надеясь придумать что-нибудь. — Она будет жить со мной, — ответил за неё другой голос. Гермиона обернулась на звук. Она не заметила, как Гарри вошёл в комнату. Он вопросительно посмотрел на неё, и она благодарно улыбнулась. Пристальный взгляд Розы метался между ними двумя, впитывая взгляд и значение того, что сказал Гарри. Наконец она снова посмотрела на Рона. — Я бы хотела вернуться в класс прямо сейчас. — Конечно, — согласился Рон. Роза вышла, не глядя ни на Гермиону, ни на Гарри. После минутного колебания Хьюго последовал за ней. Рон посмотрел на Гермиону. — Они поймут, — заверил он её. — Я ещё поговорю с ними позже. Затем он последовал за их детьми, оставив её и Гарри одних. Гарри подошёл к Гермионе на расстояние соприкосновения. — Правильно ли я поступил? Я имею в виду, я не хотел ничего предполагать или усугублять ситуацию… — Ты всё сделал правильно, — ответила она. Несколько секунд они стояли, глядя друг на друга, затем поцеловались, мягко и осторожно, но с глубиной чувств, которой не было в первые два раза, полностью отдавая себя друг другу. Когда они, наконец, разорвали поцелуй, Гарри крепко сжал руку Гермионы. — Теперь осталось лишь сказать моим детям. *** Они отвели Джеймса, Альбуса и Лили в один из других классов, и трое детей сидели в тишине, пока они объясняли ситуацию. — Итак, э-э, вопросы есть? — нервно спросил Гарри. — Тётя Гермиона теперь наша мама? — спросила Лили. Гарри не ожидал такого вопроса и не знал, как на него ответить. Поэтому он почувствовал облегчение, когда Гермиона заговорила. — Нет, — ответила она. — Ваша мама навсегда останется вашей мамой, я всегда буду тётей Гермионой. Но… Я буду жить с вами и вашим папой, как жила ваша мама. — Это нормально? — спросил Гарри. Альбус пожал плечами. — Полагаю, да, — он посмотрел на Лили, чьё лицо тоже не выражало энтузиазма. — Мы договаривались встретиться с Розой и Хьюго. У Гарри было такое чувство, что его дети на самом деле не планировали никакой встречи, но он видел, что они хотели уйти. Казалось, многим людям сейчас хотелось убежать от него куда подальше. — Ладно, идите. Двое его младших детей выбежали из класса. Джеймс тоже встал, а затем, к удивлению и радости Гарри, подошёл к Гермионе и обнял её. — Добро пожаловать в семью, тётя Гермиона, — он повернулся к Гарри. — Поздравляю, папа. — Спасибо, Джеймс, — Гарри наклонил голову сына и посмотрел ему в глаза. Джеймсу вдруг вспомнилось, как Руквуд смотрел на него точно так же, когда понял, кто он такой. — Что? — У тебя глаза твоей матери, — тихо сказал Гарри. Он мягко улыбнулся ему. — Я не думаю, что когда-либо замечал это раньше. *** Гарри держал Гермиону за руку, когда они выходили из класса. У него были видения, что на них напала разъярённая толпа, когда люди узнали об их поступке, но отныне они были парой, и всем недовольным придётся с этим смириться. Им просто не повезло, что первыми, кто их увидел, были Уизли. Гарри даже не знал о присутствии Артура и Молли в замке, но они стояли там, в другом конце коридора, с Перси, Джорджем и Роном. Молли бросила на него взгляд, полный чистого яда. Он не мог винить её. Трое из её детей умерли, потому что доверились ему, а теперь он разрушил брак ещё одного. Все эти годы Молли относилась к нему, как родная мать, а теперь она ненавидела его. Она увела своих сыновей прочь. Гарри взглянул на их лица. Перси выглядел смущённым, взгляд Джорджа был странно обнадёживающим. Рон удивил больше всех. На его лице не было ни гнева, ни ненависти. Он просто кивнул им в знак понимания. Артур задержался, когда его семья ушла, а затем подошёл к паре. Гарри приготовился к гневной тираде от своего тестя, но тот лишь оглянулся на удаляющуюся спину Молли. — Она злится, — сказал он. — И скорбит. Она придёт в себя. Вы двое долгое время были частью нашей семьи, ваши дети — наши внуки, и этого не изменить. В каком-то смысле это было хуже, чем возможный гнев. Но за это Гарри и любил главу семейства Уизли. — Спасибо, Артур. Он кивнул. — Удачи вам обоим, — он отправился к своей семье. Гермиона посмотрела на Гарри, ещё крепче сжала его руку и улыбнулась. — Пойдём домой. *** Они аппарировали в коридор и направились наверх, напоминая двух неуклюжих подростков в их первый раз, когда неловко снимали друг с друга одежду. Но когда они занялись любовью, неловкость исчезла, и их тела почувствовали, что они принадлежат друг другу. В конечном счёте они лежали вместе, обессиленные, и ощущение блаженства охватило их обоих. Гарри подумал о Джинни, о всех тех временах, когда он лежал с ней в этой постели. Он полюбил её, женился на ней и создал с ней семью, и он знал, что его чувства к ней никогда не остынут полностью, да он этого и не хотел. Но та жизнь осталась в прошлом. Он любил Гермиону, она была его настоящим и будущим. И он не собирался её отпускать. Гермиона подумала о Роне. Она знала, что когда-то была влюблена в него, но с годами те чувства, которые она испытывала в подростковом возрасте, изменились, став чем-то таким же сильным, но другим. И по мере того, как её чувства к Рону менялись, менялись и её чувства к Гарри, почти незаметно для неё, пока она не поняла, что он был её истинной любовью. Притворяться иначе было бы несправедливо по отношению к любому из них. — Что ж, по крайней мере, колонки светской хроники теперь будут счастливы, — прокомментировал Гарри. Гермиона перевернулась на живот и посмотрела на него. — Что ты имеешь в виду? — Рита Скитер уже много лет утверждает, что мы спим вместе. Гермиона пожала плечами. — Теперь это будет уже не так весело. Дай ей несколько недель, и она напишет, что я сплю с Невиллом или что-то в этом духе. — До тех пор, пока это не станет правдой. Гермиона серьёзно посмотрела на него. — Ты единственный человек, с которым я хочу спать всю оставшуюся жизнь. Гарри встретился с ней взглядом. — Я люблю тебя, — сказал он и понял, что говорит ей это впервые. — Я тоже тебя люблю, — ответила она и поцеловала его. Он притянул её к себе, и они оба почувствовали, что находятся там, где им предначертано быть. *** Гарри Поттер и Гермиона Уизли поженились восемнадцать месяцев спустя. Невилл Лонгботтом был шафером, Джеймс и Альбус Поттеры были друзьями жениха, Луна Лавгуд, Роза Уизли и Лили Поттер — подружками невесты, а Хьюго Уизли был пажом. Бывший муж Гермионы, Рональд Уизли, не присутствовал, но его отец Артур и брат Джордж гостили на свадьбе. Нимфадора Джиневра Поттер, их единственный совместный ребёнок, родилась в следующем году. Её очень любили старшие сводные братья и сёстры, что помогло Поттерам наладить отношения с бывшими родственниками. Пара была жената в течение сорока лет, пока Гермиона не умерла от естественных причин. С разрешения её бывшего мужа они оба были похоронены на семейном участке Уизли рядом с первой женой Гарри. Рональд Уизли ни разу больше не женился и так и не восстановил полностью свою дружбу с Гарри и Гермионой, несмотря на то, что они по-прежнему часто пересекались по работе. К удивлению всех, включая его самого, в дальнейшей жизни он был избран министром магии. Его семилетний срок полномочий был примечателен отменой всех законодательных актов, дискриминирующих магглорождённых. Никто из них больше никогда не видел лорда Волдеморта.