Smile again

Химчан сходит с дистанции первым. Не спасает даже кофе, глаза все также предательски слипаются, а тело балансирует где-то в другой реальности, не реагируя на внешние раздражители. Короткий сон не приносит желаемого облегчения, он лишь усугубляет навязчивое желание отрешенности и спокойствия. К тому же, любое увеличение ежедневной дозы уж точно не пройдет незамеченным. А выслушивать очередные претензии у него нет ни желания, ни сил. Поэтому он покупает себе желанный кофеин, только в другой упаковке. Неприметная бутылочка с таблетками отлично вписывается в хаос, попеременно творящийся в его тумбочке. Химчан даже не догадывается, что желаемое спокойствие и безмятежность окажутся лишь кратким фантомом, что панацея от усталости лишь надломит его ещё больше, вовлекая в зависимость, добавляя к привычному ритму жизни странное беспокойство и нервозность. Его хватает ровно на неделю, до тех пор, пока Чоноп случайно не находит чертовы таблетки. Химчан не знает, какая невидимая рука руководила беспорядочными поисками младшего, потому, что до сих пор танцор не испытывал слишком большого влечения ни к нему, ни к его тумбочке тем более. - Ну и как это понимать, хен? – как обычно тихо произносит Чоноп, чересчур внимательно разглядывая яркую этикетку. Химчан опускает голову так, как будто и в самом деле чувствует свою вину. - Это таблетки, - также тихо произносит он помимо своей воли, думая о том, что следовало спрятать их подальше. Арендовать небольшой сейф, к примеру, с секретным замком. Хотя не факт, что Чоноп не смог бы открыть и его. - Сам вижу что таблетки, - танцор переступает с ноги на ногу, борясь с непреодолимым желанием кинуть злосчастную баночку в стену. - А какие это таблетки? Хен случайно не хочет мне сказать? – младший судорожно вздыхает, стараясь держать себя в руках. - Кофеин… от усталости… - старший поднимает взгляд, чувствуя, как где-то внутри разливается чертова усталость, вернувшаяся так некстати. - Я, правда, больше не могу… Я знаю, что сам выбрал все это, знаю и ни о чем не жалею… Но у меня просто нет сил… - А у кого они есть, хен? – грустно улыбается Чоноп, аккуратно опуская баночку с таблетками на пол. - Ендже-хен... Он вообще на призрака уже похож. Ему хоть спички в глаза вставляй и зажигай. Да и Дэхен-хен не лучше. Он привычно улыбается на каждом из шоу, концертов - это да. Но никто, никто кроме нас не видит, что творится с ним в общаге. И слава богу, иначе его светлый и нерушимый образ сильно потерял бы в цене. Про ночные кошмары Чунхона я вообще молчу, так же как и про то, какими новыми фразочками обогатился мой словарный запас благодаря Енгук-хену. - Тогда почему ты улыбаешься, как ни в чем не бывало? – вопрос слетает с губ Химчана прежде, чем он осознает его нелепость и обидность. - Как будто ты - единственный, кому все происходящее нипочем. Словно откуда-то восполняешь энергию, утекающую с каждым новым выступлением. - А ты не думал, хен, что моя улыбка - лишь защитная реакция? – задает ответный вопрос танцор, судорожно сжимая пальцы. - О том, что если сломаюсь ещё и я, то все закончится? И все, о чем мы все мечтали, так и не сбудется? Или, быть может, ты только этого и ждешь? Ждешь, что я окажусь как все, и не буду раздражать всех вас своей дурацкой улыбкой?! – Чоноп вылетает за дверь, до боли прикусывая нижнюю губу. Он не хочет сдаваться вот так, предавать самого себя в обмен на понимание других. Что плохого в том, что он старается видеть этот мир лучше, чем он есть на самом деле?! Химчан находит его на кухне, где младший торопливыми глотками пьет горячий чай, грея пальцы о матовую поверхность кружки, в которой Химчан узнает свою собственную, ту самую, что Чоноп подарил ему на Новый Год. Он даже не оборачивается, хотя прекрасно слышит семенящие шаги старшего. - Прости, я, правда, не хотел, - тихо шепчет Химчан, останавливаясь рядом с ним. - И вовсе твоя улыбка не дурацкая, она самая-самая лучшая, честно, - Чоноп неверяще передергивает плечами и по-прежнему молчит. - Просто я не могу понять этот странный феномен. Феномен Чонопа, - Химчан снова усмехается и тянется за кружкой, касаясь пальцев танцора. - Скажешь тоже - феномен, - улыбка появляется на тонких губах, нехотя, словно танцор не хочет сейчас улыбаться, никому и ничему. - Я улыбаюсь потому что… потому что не могу иначе… Да, мне порой бывает так же больно, как и каждому из вас, хочется послать все к черту, ломать и крушить все на своем пути. Улыбка – она как вызов самому себе, доказательство того, что я все ещё могу со всем этим справиться. И тут Химчан понимает, насколько сильным может быть Чоноп. Не физически, а морально. Во сто крат сильнее каждого из них и всех вместе взятых. Просто никто и никогда не замечал этого, списывая все на привычную странность танцора. Понимает и тут же разворачивает младшего к себе, стараясь запомнить эту невесомую улыбку, сохранить в одном из потаенных уголков, чтобы незаметно любоваться ею. - Я все понял, Чоноп-а, - выдыхает он, касаясь щеки младшего. - Улыбнись снова, для меня, так, как только ты умеешь, - просит Химчан, придвигаясь ближе. Чоноп послушно улыбается и тут же оказывается в плену крепких объятий старшего, тогда как губы Химчана дарят ему поцелуй, на удивление неловкий, словно старший вдруг разучился целоваться. Его губы одуряюще пахнут кофе, и танцор закрывает глаза, без сожаления отдаваясь этому странному, ни на что не похожему поцелую. Он ни в чем ещё не уверен, но ему хочется верить в то, что они смогут пережить все это. Вместе.