Изгой

      Сичэнь очень долго сидел неподвижно, глядя на ожерелье, лежащее на столе, и развёрнутую записку матери. Вэй Ин неловко поёрзал на стуле, не зная, куда деваться. Вообще-то всё это дело его не касалось, хотя он чувствовал себя по-настоящему причастным, как минимум потому, что именно он разбил драгоценный камень, явив свету послание, которое много лет хранилось под ним.              Ванцзи сидел напротив брата. Он точно так же не шевелился и ждал хоть каких-то слов, потому что столь скудная реакция для Сичэня была несвойственна.              — Лань Чжань, если бы я тебя не знал, я подумал, что ты пытаешься меня разыграть. К сожалению, ты не такой человек, чтобы шутить со столь серьёзными вещами.              — Мгм.              Сичэнь устало потёр переносицу, наконец понимая, почему Ванцзи был взволнован весь вечер.              «Хорошо, что он отложил рассказ об этом. Иначе бы нам не удалось провести хорошо время за ужином. И всё-таки… я на самом деле в ужасе».              Сичэнь коснулся рукой бумаги и повертел её в руках, разглядывая со всех сторон.              — Очевидно, мама обвиняет дядюшку в смерти отца.              — Мгм.              Лань Хуань поджал губы. Для него брат отца был всё равно что вторым папой, немного более ворчливым, но всё равно добрым. Сичэнь всегда старался слушаться и во всём ему помогать, ведь тот взял над ними обоими опеку и всячески пытался заботиться. Более того, дядюшка готовил Сичэня к передаче поста председателя, он был преемником Лань Цижэня и потому они были наиболее близки.              В отличие от Ванцзи, Лань Хуань был очень привязан к дяде. Для него подобная записка оказалась по-настоящему сильным ударом под дых.              — Лань Чжань, я всё-таки хочу следовать принципу презумпции невиновности.              Ванцзи в очередной раз выдал безэмоциональное «Мгм». Сичэнь, вздохнув, продолжил:              — Однако я займусь этой проблемой. У меня, благодаря жене, есть связи в прокуратуре. Придётся поднять все архивы и перепроверить всё несколько раз. И… встретиться с тем водителем грузовика, который врезался в машину дяди.              Ванцзи тихо сказал:              — Расследуй в строжайшем секрете.              Сичэнь нервно отвёл взгляд в сторону, всё ещё сомневаясь в необходимости всех этих проверок. На самом деле, ему было попросту страшно, что написанное может оказаться правдой. Ведь, если так подумать, то дядя очень много получил, потеряв родного брата.              — Я так и сделаю. Не переживай.              Ванцзи молчал какое-то время, прежде чем решиться задать свой вопрос:              — Брат, как ты думаешь, почему она так и не решилась рассказать нам об этом заранее? Она сомневалась в его причастности?              — Нет, тогда бы она не написала так уверено, — встрял вдруг в разговор молчавший до этого Вэй Ин, продолжая, — думаю, она сомневалась, стоит ли вам вообще об этом знать, чтобы спать спокойно. Вместе с тем, она боялась, что вы будете слепо доверять человеку, который убил собственного брата. Наверное, она передумала в самый последний момент и захотела всё рассказать старшему сыну, потому что не хотела впутывать в это всё Лань Чжаня, который был всего-навсего подростком.              Сичэнь и Ванцзи очень внимательно слушали Усяня. Тот, закончив, неловко почесал затылок, продолжая:              — Ну, правду мы всё равно уже не узнаем. Теперь уже не так важно, почему она так поступила. Важно, что делать с этой информацией дальше. Необходимо докопаться до правды ради ваших родителей. Возможно, они оба пострадали из-за вашего дяди.              Братья переглянулись. Они ничего не сказали, но поняли друг друга без слов. Вэй Ин проморгался, ожидая, пока те наговорятся взглядами.              «Лань Чжань как-то рассказывал про их телепатию. Удивительно, они же не близнецы даже!»              Раздался довольно громкий телефонный звонок. Сичэнь полез в карман штанов и, достав аппарат, взял трубку. Пришлось отстранить телефон от уха, потому что он рискнул оглохнуть.              — Ты где шляешься в такое время?! Сколько я должна тебя ждать?!              Сичэнь смущённо потер лоб и тихо ответил:              — Любимая, прости, прости, я уже ухожу. С братом заговорились.              — Захвати памперсов в магазине! И виноградного сока! И зефир хочу, розовый. В шоколадной глазури. И купи селёдки. И маринованных грибов. Всё, жду. Если через час не вернёшься, я тебя не пущу в дом, так и знай!              Вэнь Цин резко сбросила звонок, не давая супругу и слова сказать. Лань Хуань неловко посмеялся, убирая телефон в карман. Ванцзи и Усянь, став свидетелями тирании молодой супруги Сичэня, в ужасе на него смотрели, даже не моргая. Тот, неловко улыбнувшись, почесал затылок, вставая из-за стола.              — Ха-ха… Что-то я и правда задержался. Цин-Цин в последнее время из-за беременности немного вспыльчива, так что… так что мне лучше поспешить, иначе придётся ночевать под дверью.              Лань Хуань, не теряя ни минуты, направился к выходу, надевая на ходу верхнюю одежду.              — Ну, до встречи, брат. Вэй Ин, было очень приятно с тобой познакомиться.              — До свидания!              — Пока, брат.              

***

             Вэй Ин лежал в постели Лань Чжаня и едва не сходил с ума. Постель была мягкой, от неё исходил запах чистоты и едва уловимый естественный аромат кожи Лань Чжаня. Чувствовать тёплое прикосновение ладони было по-настоящему волнительно, но очень романтично.              Вэй Ин почему-то был уверен, что Лань Чжань завалит его в ближайшее время — всё-таки тот шел напролом, не давая даже подумать об отказе. У Ванцзи было достаточно возможностей, но даже сейчас, когда им никто не мешал, а атмосфера ночи более чем располагала, Лань Чжань даже не пытался сделать что-то более интимное, чем переплетение пальцев рук.              Усянь смотрел в потолок, чувствуя, как его сердце всё ещё выпрыгивает из груди, отдаваясь пульсирующими толчками куда-то в виски. Вэй Ин был по-настоящему взволнован и напряжён — сон никак не шёл, хотя они довольно долго лежали вот так в тишине и темноте.              «Наверное, он расстроен происходящим… А я только и делаю, что думаю обо всяких глупостях!»              — Лань Чжань, ты спишь? — тихо спросил Вэй Ин, повернув голову к своему парню.              — Нет.              — Ты… что ты будешь делать, если всё окажется правдой?              Ванцзи сжал ладонь Усяня чуть сильнее.              «Он боится этого исхода? Он недолюбливает дядю, но всё равно этого боится?» — подумал вдруг Вэй Ин, желая лечь к Лань Чжаню поближе в попытке поддержать. Правда, желание так и осталось желанием.              — А что я смогу сделать? Если он окажется волком в овечьей шкуре, то конечно же, он должен будет понести наказание. Правда… тяжелее всего придётся Сичэню. Я в этом чёртовом бизнесе не заинтересован, у меня, конечно, есть какие-то акции, доставшиеся по наследству от отца и матери, но контрольный пакет на руках дяди. Сичэню, в случае чего, придётся его отбирать насильно, а не так, как предполагалось изначально.              Вэй Ин поджал губы, не решаясь что-либо спросить ещё. Неожиданно он услышал тихое мяуканье где-то со стороны Лань Чжаня.              — О… Это Дэнни? Или Шелли? — с улыбкой спросил Вэй Ин, приподнимаясь со своего места. Ванцзи, расцепив руки, поднял на постель чёрного котёнка — даже в темноте было понятно, что это Дэнни.              Вэй Ин с улыбкой принялся гладить мордочку котёнка. Ванцзи же занялся его спинкой. Громкое и отчетливое мурлыкание наполнило комнату.              — Лань Чжань…              — М-м?              Вэй Ин ненадолго замолчал, словно сомневался в необходимости своих слов.              — Знаешь, Лань Чжань, чем больше я об этом думаю… тем больше чувствую себя благодарным. Ты спас меня, неважно по какой причине, но ты единственный, кто протянул мне руку, когда я хотел сдаться. Ты защитил меня, когда я был бессилен что-либо сделать. Ты постоянно доказываешь мне искренность своих чувств поступками, а не словами. В колумбарии я очень растерялся и не знал, стоит ли мне что-то говорить в ответ на твои чувства… но сейчас я почему-то хочу сказать тебе, что чувствую тоже самое.              Лань Чжань, приподнявшись, навис над Вэй Ином и, взяв его лицо в ладони, нежно поцеловал.