***
Проснувшись следующим утром, Дамиано по привычке перекатился на другую сторону кровати, чтобы прижаться к горячему боку барабанщика, но вместо него обнаружил там пустоту. Это заставило его проснуться и вспомнить всё, что произошло. Ему снова стало горько и обидно. Вик и Томас провели с ним весь вечер и ушли лишь тогда, когда он заснул. Он был им благодарен, ему были необходимы их поддержка и забота. О случившемся он им рассказал не сразу. Сначала хотел успокоиться, чтобы быть уверенным, что при рассказе снова не впадёт в истерику. Виктория всё время гладила его по волосам, прижав его голову к своей груди, и это удивительным образом успокаивало. Он ни разу даже не всхлипнул. По окончании рассказа он почувствовал себя ужасно уставшим, будто это забрало у него все силы. Виктория поцеловала его в лоб и шепнула, чтобы он засыпал. Она будет рядом. После обиды пришла неловкость. Он наговорил Этану гадостей, обвинил его во всех неудачах произошедших с ним с того момента, как они узнали, что Дамиано беременный. Он ни в чём не виноват, они оба сглупили, и теперь будут расплачиваться. Дамиано подумалось, что Этану не легче. С присущей ему привычкой анализировать и потом ещё загоняться, если вдруг решал, что виноват, Торкио наверняка и сам себя десять раз съел за произошедшее, а Дамиано подлил масло в огонь. Этан этого совершенно не заслужил. Дами зажмурил глаза и обреченно простонал. Он, не думая ни секунды, дотянулся до телефона и открыл их чат. Дамиано: эй Дамиано: ты здесь? Долгое время сообщение висело не прочитанным. Дамиано, закусив губу в ожидании, не сводил с него глаз. И чуть ли не подскочил, когда рядом обозначились две синие галочки, а затем под именем собеседника зажглось заветное «печатает…». Этан: как ты себя чувствуешь? Дамиано: плохо И пока Этан не успел надумать всякого, отправил следующее сообщение. Дамиано: мне стыдно за то, что я вчера устроил Этан: всё в порядке. ты имел на это право Дамиано: возвращайся, пожалуйста, ты мне нужен Этан: ты что-нибудь хочешь? может, что-то вкусненькое? Дами закусил губу, при этом едва сдерживая счастливую улыбку. Дамиано: хочу пирога синьоры Торкио Дамиано: того, что она пекла на мой день рождения Этан: хорошо, я попрошу её сделать это для тебя Дамиано: спасибо Дамиано: приезжай скорее, я очень хочу тебя обнять Этан: ты не успеешь соскучиться Этан: я люблю тебя Дамиано: и я тебя, amore Дамиано немного подумал и всё же отправил следом несколько сердечек. Довольный тем, что скоро приедет Этан и привезет его любимый пирог, Дами отложил телефон и сладко потянулся в постели. Он физически стал чувствовать себя лучше, зная, что Этан не злится. Впредь он постарается не бросаться такими громкими словами, ведь Торкио от всей души старается ему угодить и сделать его счастливым. В кухне, куда он спустился после душа, было тихо. Очевидно, Виктория и Томас ещё спят, и он не стал шуметь, чтобы их не разбудить. Включив кофе машину, Дамиано забрался на один из стульев и открыл оставленный на столе ноутбук. На почте висело несколько непрочитанных сообщений от Марты, он быстро пробежался по каждому из них. Ничего важного или срочного в тексте не было, и он со спокойной душой закрыл крышку и отодвинул компьютер подальше. Потянулся было к лежащей рядом пачке сигарет, но вовремя себя одернул. Бросать курить было самым сложным для него. Торкио из солидарности, в знак поддержки тоже отказался от этой пагубной привычки, но Дами знал, что иногда Томас дает ему пару раз затянуться своей сигаретой. Он его это делать не просил, так что и возмущаться не видел смысла. В конце концов это же не Этан беременный. Но у барабанщика на этот счёт были свои соображения. В ожидании положенного на таком сроке токсикоза, он хотел оградить Дами от всякого рода триггеров. Примерно представляя, что будет происходить с его любимым в этот период, он не хотел, чтобы тому было противно находиться с ним рядом из-за запаха табака. Домиано на это ничего не сказал, но внутри что-то сжалось от нежности. Тяжко вздохнув, Дамиано снова потянулся за телефоном, чтобы как-то убить время до приезда Этана. В итоге он так погрузился в изучение разного рода статей про беременность и воспитание детей, что не заметил, как тот вошёл в кухню, и вздрогнул, когда Этан прижался к нему сзади и поцеловал в шею. — Боже, наконец-то, — отбросив телефон, Дамиано развернулся к нему лицом и, обвившись руками вокруг талии, прижался к его груди. — Amore, прости меня, пожалуйста! Я не считаю так не самом деле! Этан обнял его в ответ и ткнулся губами в макушку. — Всё в порядке, правда! Все уже позади, я здесь и тебе больше не нужно ни о чем переживать. Ну? — Этан обхватил его голову обеими руками и отстранил от себя. Дами вскинул на него взгляд и виновато улыбнулся. — Ты хорошо спал? — Да, Вик и Томас были со мной весь вечер, так что я не был один. — Это хорошо! Я беспокоился, как ты переживешь все это. — Ну, не самый приятный момент, но ты прав, всё позади. Иди сюда, — Дамиано потянулся за поцелуем, и Этан дал его ему с превеликим удовольствием. Позже они вместе пили кофе, и Дамиано с аппетитом уплетал привезенный Этаном пирог. Торкио не мог отвести от него взгляд. Тот выглядел таким довольным и счастливым, и ему хотелось чтобы он был таким всегда. В тот момент он решил для себя, что будет изо всех сил стараться, чтобы Дамиано во время беременности чувствовал себя максимально комфортно. Нет, чувство вины его больше не тревожило, просто… Дамиано носит под сердцем их ребёнка, впереди его ждут девять месяцев лишений и мучений. Он заслужил, чтобы о нём заботились и исполняли все его прихоти. Вскоре, не иначе как на запах кофе и выпечки, в кухню выползла Виктория. На автомате подошла сначала к Этану, чмокнула его в щёку и уже направилась к Дамиано, как её вдруг осенило. — Когда ты вернулся? — обратилась она к Этану. Тот посмотрел на часы. — Сорок пять минут назад. — А… то есть, у нас всё хорошо? — с надеждой она обратилась к Дамиано. — Нет, — и прежде чем она успела хоть что-то сказать, пояснил: — Всё замечательно. Хочешь пирога? Я оставил… — все втроём посмотрели на пустую тарелку, на которой остались только крошки. — Ммм… Этан чуть не рассмеялся. — Ты что, умял весь пирог в одно жало? Тот самый пирог, который печёт мама Этана? Тот самый, за которой можно душу продать? — Дамиано виновато пожал плечами. — Прости? — Да что с тобой сделаешь то, на здоровье… мамочка, — Вик смягчилась, припомнив, каким они вчера застали его после ссоры с Этаном, и обняла его. После завтрака все вчетвером они перебрались к бассейну. Этан перетащил лежак Дамиано в тень раскидистого дерева, и тот с удовольствием улёгся на него. Сам же Этан вернулся к ребятам, решив немного поплавать. Дамиано с интересом наблюдал, как его стройное тело рассекает воду. Он даже не заметил, как завис на этом зрелище. А потом Этан вылез из бассейна, и Дамиано чуть не взвыл. Закусив губу, он наблюдал, как Торкио направляется к нему, а по его стройному рельефному телу стекает вода. Он не стал ждать, пока Этан пойдёт ближе, подскочил и в два широких шага оказался рядом. Схватив барабанщика за руку, он молча потянул его в дом. — Дами, что такое? — сбитый с толку, Этан испугался, что что-то произошло. Может, Дамиано стало плохо или ещё что-то в этом роде, ведь они оба со дня на день ждали первых признаков токсикоза, но оказавшись внутри, Давид бесцеремонно прижал Этана к первой подвернувшейся вертикальной поверхности и прильнул к нему всем собой. — Ты! Вот что такое, — Этан едва успел оторопело хлопнуть ресницами, как его поцеловали. Вопросов он больше не задавал. Позволив Дами удовлетворить его сиюминутное желание, он сам взял его за руку и повел в их общую комнату, где аккуратно уложив на постель, сначала снял с него шорты, а затем сам забрался на кровать и накрыл Дамиано собой. Дамиано не мог с точностью сказать, расшалившиеся ли гормоны или сутки, проведенные без Этана, стали причиной его внезапной жажды, но он наслаждался каждой секундой их близости, пытаясь насытиться, взять по-максимуму, будто после им снова придётся расстаться. Этан ещё усерднее чем прежде старался сделать Дамиано приятно, чтобы он тонул в его нежности и любви, чтобы он чувствовал себя счастливым. Самым красивым, самым желанным. И когда наконец они оба обессиленные повалились на постель рядом друг с другом, Давид еле дышал, а чтобы пошевелить хоть одной частью тела не шло и речи. Единственное на что его хватило, это улыбка. Широкая и сытая.***
Утром Дамиано чуть ли не пулей вылетел из постели и метнулся в ванную, чем знатно напугал едва проснувшегося Этана. Дверь хлопнула так громко, что барабанщик вздрогнул. Когда Дами вернулся, чуть смущенно покраснев щеками, Этан сделал вид, что не слышал, как того выворачивало наизнанку. — Иди сюда, — он откинул угол одеяла, приглашая Дами забраться под него, и тот беспрекословно принял приглашение, уютно устроившись у Этана под боком. Торкио обнял его и чмокнул в висок. — Как ты? — Сойдёт, — честно ответил Дамиано. — Ты слышал, да? — Ага, — так же честно признался Этан. — Это ничего, amore, в этом нет ничего зазорного. Не переживай об этом. Для меня главное, чтобы ты чувствовал себя по возможности хорошо. Тебе не нужно меня стесняться. Если тебя что-то беспокоит, ты можешь сказать мне. Хорошо? — Спасибо, Этан! Я люблю тебя! — И я люблю тебя. Ещё никогда в жизни Этан не чувствовал себя настолько правильно, на своём месте, будто он родился только для того, чтобы быть рядом с Дамиано, держать его в своих руках, успокаивать, поддерживать в сложные времена, быть опорой и защитой. Но по чьей-то оплошности был рожден девушкой. И будто чтобы искупить свою вину, этот кто-то наделил его возможностью всё изменить. Сделать так, как правильно. И в момент, когда Дами благодарно ткнулся носом ему в шею, Торкио понял, что вот так — действительно правильно. Всё на своих местах, всё так, как и должно быть.